Гимнастика для беременных

Освистанный жонглер, поспешно собрав разбросанные кегли, уходит со сцены под неодобрительные крики толпы.
А чего еще они ждали от маленького бродячего шапито?
Освещение гаснет, на секунду оставляя публику в полной темноте, но почти сразу же включается один прожектор, бросая круг света в центр сцены, где уже стоит полноватый директор цирка, одетый во фрак. В руке он держит огромный громкоговоритель ярко-красного цвета, кажется, позаимствованный из клоунского реквизита. Он взмахивает руками, призывая толпу к спокойствию, и, когда гам чуть-чуть стихает, подносит рупор ко рту:
– Дамы и господа! А теперь – то, ради чего вы все сюда пришли! Жемчужина нашего шоу! Смертельный номер! Только сегодня под куполом нашего цирка развернется лучшее зрелище вашей жизни! Только для вас наши грациозные гимнастки покажут вам все, на что они способны! «Гимнастика для беременных»!
Овации. Толпа кричит и топочет, толпа свистит и хлопает.
Прожектор снова гаснет и снова через мгновение над пустой сценой включается свет.
И музыка, раздаются первые протяжные ноты марша, почему-то того марша, под который обычно выходят клоуны.
И с первым ударом тарелок из темноты под самым куполом по широкой дуге вылетает гимнастка на трапеции. Она одета во что-то среднее между обычным гимнастическим трико и неглиже – обтягивающий верх, заканчивающийся слишком длинной для гимнастического костюма, – чуть ниже колена, – юбочкой. И она беременна. Она летит по дуге, рассекая воздух перед собой огромным животом, она летит, как комета по своей орбите.
Когда трапеция достигает пиковой точки своей дуги над самым центром арены, гимнастка отпускает ее и словно зависает в воздухе, проворачивает сальто и, начиная падать, хватается за другую трапецию, вовремя вылетевшую из темноты сверху. Теперь она летит в другую сторону, и там, по другую сторону арены, замирает на мгновение почти под самым куполом, ловко переставляет руки, разворачиваясь, и летит в обратную сторону.
Это повторяется несколько раз. Она просто летает туда-сюда.
Зрители уже готовы разочароваться, они уже набрали в легкие достаточно воздуха, чтобы прокричать: «Верните наши деньги!», когда на очередном заходе случается сразу два события.
Во-первых, с противоположной стороны навстречу первой гимнастке вылетает вторая. Она тоже беременна. Вторая гимнастка держится за трапецию одной рукой, потому что в другой руке она сжимает ножницы. Две гимнастки летят навстречу друг другу.
Во-вторых, первая гимнастка рожает.
Самые зоркие зрители могли заметить, что во время ее полетов с одной стороны сцены на другую по ее юбке постепенно расплывалось мокрое пятно.
Из-под ее юбки, вытягивая за собой упругий жгут пуповины, выпадает младенец. И на этой пуповине он летит за матерью, в точности повторяя ее траекторию. Он похож на живой маятник, влажно блестящий под цирковыми прожекторами.
Гимнастки встречаются под куполом, застывая в воздухе. На этот раз первая гимнастка не отпускает трапецию, она просто вытягивается в воздухе, прогибая спину. В этот момент она выглядит действительно грациозно. Гимнастка номер два, сложив ноги в какой-то замысловатой гимнастической позе, протягивает руку с ножницами навстречу первой и перерезает пуповину.
Гимнастки снова разворачиваются и улетают, каждая в свою сторону, а младенец по инерции продолжает свою дугу, и теперь уже он похож на комету, он, с развевающейся пуповиной, влекомой за живым снарядом. Он летит вверх, он застывает почти под самым куполом цирка… и камнем устремляется вниз.
Зрители вдохновленно ахают. Их взгляды прикованы к младенцу.
Когда младенец уже почти падает на опилки арены, едва бы смягчившие удар, марш на мгновение затихает… И маленькое розовое тельце с глухим металлическим стуком проваливается в обшарпанное алюминиевое ведро, в последний момент высунутое из-за кулис неестественно длинной рукой клоуна.
Зрители облегченно выдыхают и неистово рукоплещут.
И с новой силой бьют тарелки, марш становится все громче и громче.
И из-за кулис выбегает несколько десятков клоунов с ведрами. Часть из них вытаскивает на центр сцены огромный батут. Немного погодя этот батут окружает клоунский ансамбль: тарелки, барабаны, трубы.
И из-под купола цирка обрушиваются десятки трапеций с беременными гимнастками.
Они мельтешат там, на огромной высоте, перепрыгивая с трапеции на трапецию. Шатер огромен, но им явно мало места под куполом. Только благодаря какой-то великой удаче (только сами гимнастки знают, что эта удача называется профессионализмом и постоянными репетициями) они умудряются не сталкиваться друг с другом и не запутываться в чужих трапециях.
В это время под ними, на самой арене, происходит что-то вроде юмористического представления: десятки клоунов бегают с ведрами, задрав головы вверх, глядя на гимнасток. И клоуны-то как раз постоянно сталкиваются, ударяются лбами, комично наступают друг другу на ботинки и растягиваются в опилках, снова вскакивают и снова падают.
Из-за кулис раздается многократно усиленный рупором голос директора:
– Скоро, совсем скоро, дамы и господа, наше действо достигнет своей кульминации, апогея, если хотите! И вам будет предоставлена уникальная возможность поймать, так скажем, свою удачу! Единственное в своем роде предложение! Если вы поймаете младенца, то можете его усыновить! Или удочерить! Да хоть утопить, – директор цирка издает отрепетированный смешок, – он полностью в вашем расположении!
Эти слова словно служат сигналом. Как голос акушера, говорящий откуда-то из света: «Уже показалась головка!»
Гимнастки начинают рожать, маленькие розовые маятники раскачиваются под ними, лязг ножниц можно расслышать даже сквозь клоунский марш. И, конечно, стук. Дождевой дробью младенцы начинают падать в ведра, зрители ухахатываются над неповоротливым мельтешением клоунов.
Уже родившие гимнастки скрываются под куполом, чтобы через несколько секунд появится над ареной с ножницами в руках, а их места занимают все новые и новые роженицы.
Часть младенцев падает на батут и, отскакивая от него, они вылетают с арены, в зал, где их ловят зрители. Кто-то умудряется аккуратно ухватить младенца подмышки, а кто-то залихватски выхватывает их из воздуха одной рукой, прямо за голову. Заботливые родители хотят порадовать своих детей каким-нибудь сувенирчиком из цирка, единственного в своем роде.
Один младенчик с гулким ударом попадает в огромную трубу клоуна из ансамбля. Это тщательно отрепетированный комический трюк: скорчив гротескно удивленное лицо, клоун-трубач напряженно раздувает щеки, выпучивая глаза из орбит, и, издав протяжный вой, труба выплевывает младенца, как пушечное ядро, куда-то в зал. Там его, в прыжке, чуть ли не выпрыгнув со своего ряда, ловко ловит молодой папаша. Окружающие его зрители хлопают и смеются, он с юмористической гордостью раскланивается и небрежно передает обмякшего младенца своей дочке с огромным бантом на голове, которая сразу же прижимает младенца к груди, измазываясь в крови.
Это продолжается довольно долго. Артисты уже измотаны: грациозные движения гимнасток тяжелеют, клоуны уже ловят не всех младенцев, часть из них падает на пол сцены. Упавшие на пол мешают клоунам, так что те на бегу отпинывают тельца в стороны. Один из клоунов, приостановившись и как следует прицелившись, мощным пинком посылает младенца в зал, вызывая еще одну волну хохота и оваций.
Он сегодня получит премию, это была мастерская импровизация.
В это время две гимнастки в воздухе сцепляются пуповинами, которые, закручиваясь, не дают гимнасткам разминуться в воздухе. Пуповины натягиваются, и одной гимнастке не удается удержаться на трапеции, ее руки разжимаются. Она соскальзывает и влечет за собой другую.
Они падают.
Зрители ошарашенно ахают. Некоторые от ужаса даже выпускают из рук младенцев.
Одна из гимнасток попадает на батут и, подпрыгнув разок, умудряется удержаться на нем, но второй везет меньше: она обрушивается на пол рядом с клоуном-барабанщиком. И больше не шевелится.
Марш обрывается, все клоуны, побросав свои инструменты и ведра, рассыпав пойманных младенцев по опилкам, сбегаются к упавшей и окружают ее, скрывая от глаз зрителей.
И теперь, когда музыка больше не играет, отчетливо слышны звуки шмякающих об пол младенцев, которых больше никто не ловит.
– Дамы и господа! – раздается голос директора. – Просим вас сохранять спокойствие! И просим прощения за этот маленький… конфуз! По техническим причинам мы вынуждены попросить вас удалиться на антракт! Но не расстраивайтесь! Впереди вас ждет еще множество удивительных номеров! Факир, найденный нами в Индии! Глотатель гантелей! Дрессированные свиньи! Все это и многое другое ждет вас через двадцать минут! А пока что просим вас удалиться! Расходимся, дамы и господа, расходимся!
Недовольно бормоча и испуганно ахая, зрители берут за руки своих детей, подбирают пойманных младенцев и идут к выходу.
Но не все из них вернутся после антракта.
Потому что сегодня они пришли сюда только ради одного номера, жемчужины представления и гордости этого шапито.
Они пришли ради «гимнастики для беременных».