«Шнуроукладчик, часть первая, учебная» (Глава 1)

… Балтика. Минная гавань.
Конец восьмидесятых, начало незабвенной Перестройки.
Осень. Хлесткий боковой ветер. Дождь.
Светает…
Весь личный состав Базы, так или иначе, задействованы в отработке, вот уже третий день буквально сыплющихся на её штаб вводных задач Флота. Практически все корабли Бригады вышли в море, в том числе и дивизион малых кораблей во главе с комдивом и его штабом, расположившемся на самом быстроходном рейдовом тральщике, прозванным моряками «Антилопой». Лишь три малых по разным причинам наименее подготовленных корабля-шнуроукладчика дивизиона во главе с одним единственным офицером штаба сиротливо по-качиваются в гавани на якоре и швартовых, оставшись в так называемом неприкосновенном резерве Бригады.
Ну, нужно ж было кого-то оставить на хозяйстве, вот и оставили их под руководством са-мого молодого, неопытного только-только назначенного и практически ещё даже не всту-пившего в должность дивизионного специалиста, который как никто лучше подходил для этой цели. К тому же на момент ухода дивизиона в море его на территории Минной гавани ещё не было, он лишь, спешно отозванный из неудобной длительной командировки для пе-редачи накопленного командирского опыта другим мало задействованным в охране водного района коллегам, подъезжал к базе.
Так неожиданно впервые за два года службы здесь он оказался не у дел, но это к его соб-ственному удивлению не огорчило его, даже порадовало, – есть-таки хоть какие-то преиму-щества у новой должности: ничто и никто не зависит от его решения и… воли!
Но вот незадача: сегодня ночью и для них вдруг объявили пятиминутную готовность к выходу.
Кто знает, может на том всё и закончится?
Ну, мало ли на флоте объявляют тревог, далеко не все из них имеют длительное продол-жение, а уж незапланированный выход в море, так и вообще… не припомнить!
…Итак: исполняющий обязанности командира этого странного соединения кораблей старший лейтенант Стариков Валерий Феликсович, проще Феликс, как все его называют со времен появления в его легендарном имени не менее легендарного отчества, снова привычно стоит на ходовом мостике одного из трех шнуроукладчиков. По закрытой радиосвязи на час-тоте дивизиона он принимает доклады командиров об их готовности к бою и походу, а заод-но выслушивает нескончаемые жалобы на отсутствие в полном объеме личного состава, ма-териального и пищевого имущества, запасных изделий и приборов, которыми, как это час-тенько случается, за их счет укомплектовались ушедшие в море экипажи.
– Понял, вас понял, я – «Прыжок-3», прием, – терпеливо отвечает он на беспричинно час-тые по всякому мелочному поводу доклады молодых лейтенантов, вчерашних выпускников военно-морских училищ, внутренне улыбаясь их канонически правильным, построенным в строгом соответствии с учебниками, текстам.
– Ничего-ничего, это у них пройдёт, – улыбается про себя новоиспеченный офицер штаба, вчерашний командир вездесущей на рейде их базы «Антилопы», абсолютно уверенный в том, что незапланированный его командованием выход не состоится. – Обязательно пройдет!
Ну и, действительно, какой тут может быть выход, когда почти треть экипажей на кораб-лях отсутствует, да и из тех, кто остался – лишь одна молодежь с «учебки», ни разу толком не выполнявшая учебно-боевых задач. Но да это-то ещё ладно, полбеды, главное – из трех командиров, лишь мичман Тихомиров Владимир Николаевич, командир ШУ-224 бывалый моряк, имеющий за спиной ни одно боевое траление, постановку и подрыв шнурового заря-да, как в одиночном плавании, так и в составе соединения. Два других: лейтенант Полянский и лейтенант Михайлов – совсем «зелёные», буквально только-только перед учением сдали допуск на самостоятельное управление кораблём и, естественно, ни в одном учении не при-нимали участия.
– «Прыжок-3», «Прыжок-3», я – «Сталь-224», – неожиданно по рации прерывает мысли Феликса Тихомиров, несмотря на то, что тот разместил свой «многочисленный» штаб у него на ходовом мостике, давая, видимо, понять лейтенантам, что пора б и закончить свои необя-зательные причитания в эфире, – Корабль к бою и походу готов, как понял, прием.
– Вас понял, 224-ый… – слегка запутавшись в трубках и микрофонах малознакомого Фе-ликсу шнуроукладчика, не сразу отзывается Феликс, – я – «Прыжок-3», прием.
– Как вы тут? – вдруг… неожиданно из ходовой рубки появляется голова несуразно длин-ного, почти под два метра ростом дивизионного замполита, капитан-лейтенанта Пырина Олега Анатольевича, Бог весть, откуда впервые за три дня учения появившегося здесь, в рас-положении дивизиона…
Вообще-то, его, как и Старикова, только-только назначили на должность: перевелся в Бригаду, говорят, даже со штаба Флота. Что?.. как?.. зачем?.. – никто толком не знает, но первое впечатление о себе он производит весьма даже приятное: незаносчивый, эрудирован-ный, интересный, надоедливых вопросов, которыми обычно грешат политработники о твоём отношении к политике партии и правительства, к командованию, о взаимоотношениях в се-мье, не задает.
И правильно делает!
Ну, кто теперь среди нормальных думающих офицеров поддерживает пустую телевизи-онную трескотню про всякий там плюрализм мнений, сокращение штатов «госмашины», ры-ночные взаимоотношения, рентабельность, экономную экономику и прочую малопонятную чушь, когда снабжение боевых кораблей флота год от года всё хуже и хуже, а в продуктовых магазинах города – карточная система.
И что тут поддерживать?
Кого?
Хотя, конечно, офицеры – есть офицеры, никто не ропщет, все эти трудности, неурядицы, временные, не такое бывало.
Да и трудности ли это?
Новый замполит, на редкость, понимает всё это, не оторван, как говорится, от земли-матушки, напротив: шутит вместе со всеми, анекдоты там всякие смешные рассказывает, иногда даже и политические.
Впрочем, кто их теперь не рассказывает?
Вот только со спецификой службы дивизиона по понятным причинам он мало знаком, да и не очень-то спешит знакомиться, видимо потому и остался во время учений на берегу, ве-роятней всего в политотделе Бригады на подхвате, – мало ли что там стрясётся!
…– Всё нормально, товарищ капитан-лейтенант, – бодро докладывает Стариков, неожи-данно нарисовавшемуся в дивизионе, замполиту, с которым он и познакомиться толком ещё не успел: так, виделись мельком при убытии в командировку. – Корабли переведены в пяти-минутную готовность… – и вдруг умолкает, раздумывая: стоит ли докладывать про выяв-ленные при беглом изучении кораблей проблемы или умолчать на всякий случай, – к бою и по-хо-ду… – неопределённо тянет: ну, ведь выхода-то в море всё равно не будет.
– Понял-понял, Валерий Феликсович, – ничего не заметив, перебивает Пырин, неуклюже выбираясь из тесной рубки шнуроукладчика и дружелюбно протягивая свою широченную теплую ладонь. – Здравствуйте, здравствуйте, очень рад с вами познакомиться.
– Здравия желаю, товарищ командир, – по старой корабельной привычке называть всех уважаемых старших офицеров так, отвечает Стариков
– А у меня… вам пакет, – почему-то смущается замполит, протягивая запечатанный сур-гучной печатью невзрачный свёрток казённо желтого цвета.
– Есть пакет, – привычно чеканит слова старший лейтенант, уверено беря необычный конверт в руки. – И что там? – вдруг по-мальчишечьи вскидывает свои серые пытливые гла-за.
– А… и…черт его знает! – также по-мальчишечьи жмет плечами тот. – Мне его… в по-литотделе Базы вручили, – шепчет.
– Ну, что ж, – сурово хмурит черные брови повидавший виды опытнейший офицер, едва старше двадцати четырех лет, – видно и про нас вспомнили, не забыли… быстрокрылых… шнуроукладчиков, – с сарказмом по-стариковски ворчит себе под нос, вскрывая пакет…
Эх, а и, правда, в каких только передрягах они с его вездесущей «Антилопой» не побыва-ли за два промелькнувших, как один день года! И чего только не успели повидать, преодо-леть, попробовать. Но, говоря честно, никаких-таких секретных пакетов из Базы с посыль-ным, как в кино с пятью сургучными печатями, никогда не получали, лишь длинные замы-словатые шифровки изредка прилетали ему на брандвахту: помнится, как-то всю ночь с ра-дистом вдвоем разгадывали никчемный циркуляр о возможном усилении ветра, да прочих никому ненужных движений кучевых облаков.
…Замполит смешно с любопытством заглядывает Феликсу через плечо, выхватывая неза-тейливую строку слов, в которой и есть-то всего три цифры: долгота, широта и время.
– Уф!.. – обиженно выдыхает дивизионный специалист и, пытливо вскинув глаза на «кап-лея», безжалостно рубит. – Кто старший… на выходе?
– Вы… – тут же, словно ждал, выстреливает тот, – конечно, вы, товарищ старший лейте-нант.
– А вы?.. – дивится Стариков. – В качестве кого: офицера штаба? У вас какая морская специальность: штурман?
– Штру-у-ур-ма-н?! – тянет Пырин, – нет-нет, что вы? Я в качестве посредника, – поправ-ляется, – наблюдателя.
– Понятно! – отвернувшись, выдыхает «старлей» и, суетливо выхватив «банан Каштана» (микрофон корабельного громкоговорителя), взрывает динамики ШУ-224. – Рубка, мостику.
– Есть, рубка.
– Карту, квадрат двадцать-семнадцать.
– Есть карту, – Феликс с удивлением узнает знакомый, почти родной голос старшего мат-роса Федьки Моисеева его бессменного за два года командования «Антилопой» рулевого. – Квадрат двадцать-семнадцать.
– Мистика! – мелькнула и тут же утонула мысль в голове «старлея», полностью погло-щённой картой…
Что ж, ничего нового, всё, как всегда: штурмана нет, прокладку чертить некому, вместо штаба дивизиона посредник-наблюдатель, в подчинении по понятным причинам малоизу-ченные корабли, да к тому ж ещё с малознакомыми командирами и неопытными экипажами. Впрочем, на флагмане есть проверенный временем рулевой, который с полуслова, с полжес-та сумеет понять и подстраховать его, а это уже немало!
26.02.2019г.

Автор, как обычно, приносит извинения за возможные совпадения имен и описанных си-туаций, дабы не желает обидеть кого-либо своим невинным желанием слегка приукрасить некогда запавшие в его памяти обычные, в сущности, житейские корабельные ситуации.
Все описанные здесь события, диалоги, действующие лица, безусловно, вымышленные, потому как рассказ является художественным и ни в коем случае не претендует на доку-ментальность, хотя основа сюжета и взята из дневников и воспоминаний моих друзей и товарищей периода 1987-1991гг.
Автор благодарит критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь и терпение вы-слушать всё это в сто первый раз.