Вы, товарищ, коммунист?
Возрастные ограничения 18+
Вы, товарищ, коммунист?..
Четырнадцатая часть сборника «Антилопа»
из записок: «Забытые морские небылицы».
…Где-то на Балтике.
Когда-то в конце восьмидесятых.
Начало зимы. Среда. Время проверки и проворачивание механизмов на кораблях. Дивизион рейдовых тральщиков. Командир одного из РТ, ласково прозванного «Антилопой», лейтенант Стариков Олег Феликсович, проще Феликс, три месяца назад назначенный на эту должность, как и положено, стоит на ходовом мостике и принимает доклады по громкоговорящей связи от командиров боевых постов.
По стенке со стороны соседнего дивизиона по направлению к Антилопе движется странная процессия, состоящая из двух сильно возбужденных незнакомых офицеров и… мичмана, которая к удивлению Феликса «прямым курсом» следует к нему на корабль.
— Товарищ капитан-лейтенант, командир корабля, лейтенант Стариков, — представляется он, выйдя навстречу заходящему на Антилопу первым невысокому, коренастому офицеру с приплюснутым боксерским носом. – Какова цель вашего прибытия на корабль?
— Ты что, «карасина позорная» совсем «обурел», — с ходу, не отвечая на вопрос командира, взрывается тот, пропуская за собой длинного тощего лейтенанта и чрезмерно полного мичмана с красным лицом. В руках последнего Феликс с удивлением подмечает характерно по-боевому намотанный на руку матросский ремень с ярко начищенной медной бляхой…
Вообще-то ни офицерам, ни мичманам матросский ремень не положен. Его просто-напросто некуда вставить: тренчики на офицерских брюках гораздо уже матросских. Впрочем, и у самих матросов ремень, как правило, функцию поддержки брюк выполняет едва ли. Моряки — всем известные пижоны и форму носят подогнанную «тютелька в тютельку». А иначе нельзя: во-первых, она должна быть исключительно удобна, не цеплять за всевозможные углы и приспособления на верхней палубе корабля, а во-вторых, элегантна и представительна на берегу. А то как же иначе? Вот и у ремня есть своя функция, иная, незаметная. Он, как и «головной» убор, развивающиеся на ветру ленточки, прежде всего украшение моряка и потому содержится в абсолютном порядке, блеске. А, кроме того, ремень средство обороны: каждый моряк умеет одним рывком, расстегнув бляху, выдернуть его из тренчиков и, намотав на руку, занять боевую позицию для отгона от себя подвыпивших «шпаков».
И какой же русский моряк, хотя б раз в жизни не подвергся такому нападению. Не знаю почему, возможно, как раз из-за блистающей золотом медной бляхи, но куда б только ни забрасывала наших матросиков нелегкая по портам и гаваням страны и мира, им постоянно приходится держать оборону на темных незнакомых улицах от разгоряченной толпы местной «шпаны», коих моряки и называют презрительным словом «шпаки». Неподражаемая по красоте форма русского моряка на эту категорию «местников» (от слова местные) почему-то всегда действует, как красная тряпка на глупого быка, правильней осла.
…- Как ты смел, вскрыть мою комнату? — шипит сквозь зубы долговязый лейтенант с перекошенным лицом «дикого горца», смешно двигая своими смоляными загнутыми в подкову усами. — Там мои вещи!
— Во-рю-га, — заходя Феликсу за спину, брызгает утренним перегаром красномордый мичман-плюшка, и, упоительно похлопывая себя бляхой по раскрытой ладошке, неожиданно истерично взвизгивает, перекрикивая работающие дизеля, — пойдешь с нами в «ментовку», как миленький, там расскажешь, куда шубу его норковую дел!..
— Что ж, товарищ капитан-лейтенант, цель вашего визита мне ясна, — усмехнувшись, спокойно говорит Феликс, бесстрашно встав к ним спиной. – А скажите-ка мне, пожалуйста, вы коммунист?
— Что-о-о? – тянет «каплей-боксер», внимательно вглядываясь в загорающие недобрым светом серые глаза молодого командира Антилопы. – Кто-о?..
Мало кто знает правила безопасности внутри неуправляемой толпы, которые говорят «…никогда не вступай в сражение с толпой обезьян, уничтожь главаря, остальные признают тебя победителем».
Какие вообще могут быть правила, когда тебе двадцать два?
А значит к черту правила, которые, кстати, Феликс в курсантские годы прочитал великое множество в разделе занимательная психология («Искусство быть собой… другим», известного в восьмидесятые годы писателя-психолога Владимира Леви), но здесь нужны не они, а решение, свое, безошибочное, командирское!
Здесь, на корабле он за всё в ответе, он и никто более, ни перед людьми (законом), ни перед Богом, ведь он — командир!
И оно, решение, вдруг пришло само в виде известного афоризма философов восточных единоборств, которыми он живо увлекался ещё в школе: «…предотвращенная схватка – выигранная схватка»!
…- Ком-му-нист, — угрожающе понизив голос, медленно по слогам шипит Феликс, сверкающими глазами впившись в боксера. – Вы, товарищ капитан-лейтенант, должны отдавать себе отчет, что являетесь главарем банды самовольно без моего, либо моего командования разрешения, вторгшейся на корабль! И осознавая серьезность вашего проступка, прежде чем преступить к предписанным мне корабельным уставом действиям, я ещё раз русским языком спрашиваю вас: вы ком-му-нист?
— Не-ет, не коммунист, — растеренно тянет каплей и, отступив на полшага от командира Антилопы, с опаской в голосе добавляет, - я, старший помощник командира базового тральщика, на котором служил штурман из этой… несчастной комнаты. Но при чем тут коммунист или не коммунист?
- Понятно, – потеряв интерес к боксеру-старпому, говорит Феликс и, бесстрашно повернувшись к нему спиной, спрашивает остальных. — А вы, товарищ лейтенант и товарищ мичман, коммунисты?..
— Ну-у, я коммунист! – выходя вперед, выдыхает долговязый лейтенант в развивающейся, словно бурка, на ветру шинели, и, едва сдерживаясь от ярости, с вызовом сорвавшись на фальцет, вскрикивает. — И что?
— Очень хорошо, — радуется Феликс, с интересом разглядывая полыхающее гневом лицо, — тогда, вас, как коммунист коммуниста, попрошу вывести своих младших товарищей комсомольцев на стенку и пройти вместе со мной… в политотдел.
— Куда? – трет вспотевший лоб чернолицый, сдвинув на казахский манер свою форменную «шапку-ушанку» на затылок.
— В политотдел, к начальнику, — строго глядя снизу вверх в темно-карие глаза горца, рубит Феликс, — для подачи рапорта о случившемся конфликте для разбора его публично на партсобрании Бригады.
— А не пошел бы ты… — с поднятой для удара рукой вверх, начал, было, мичман, не заметив, как бляхой ремня зацепился за ручищу подоспевшего к «полю битвы» боцмана Антилопы, старшего матроса Стрельбы.
— Отставить, — грубо перебивает его очнувшийся от потрясения старпом Базового и, немного переведя дух, миролюбиво поясняет, — ты что, Стариков, идиот, что ли, шуток не понимаешь? Но посуди сам, это ж не справедливо, когда в твою комнату вваливаются чужие, роятся там, в вещах, да ещё в придачу и замок двери меняют.
— Чу-жи-е? – с жаром и ироничной улыбкой удивляется Феликс, краем глаза замечая, как весь его небольшой экипаж в полном составе выстраивается «строем уступа» за спиной Стрельбы, готовый немедленно ринуться в бой. – К вашему сведению, товарищ капитан-лейтенант эта комната принадлежит не дивизиону базовых тральщиков, а тылу Базы, числится на балансе судоремонтного завода и закреплена за Бригадой, которая два года назад на ЖБК распределила её вашему бывшему штурману на период службы его в Бригаде. Вчера было ровно два месяца, как он покинул часть, но ключи до сих пор не сдал, напротив даже украл запасной комплект у администратора.
— И что из того? – не утихает лейтенант.
— Позавчера на жилищно-бытовой комиссии Бригады, — не оборачиваясь на выпад долговязого, уверенно продолжает командир Антилопы, — рассмотрен мой рапорт согласованный с начальником Тыла Базы, директором завода и комендантом общежития, и комната распределена мне. Таким образом, со вчерашнего дня я являюсь законным её владельцем, о чем имеется соответствующая выписка комиссии. Старший администратор общежития в журнал меня внес, прописал совместно с женой, чужое имущество, по недоразумению оказавшее в моей комнате, мы вместе с ним описали и перенесли к нему на хранение. Деньги за неоплаченный последний квартал на коммунальные расходы комнаты я уже заплатил, квитанция у меня, если желаете мне компенсировать расходы за нерасторопность своего штурмана, то я не возражаю!..
— Вот это да-а-а, — опустив руки, тянет обмякший мичман, не заметив, как лишился своего «боевого ремня».
— Ну и чья это комната? – продолжает тираду Феликс. – Кто в ней чужой, да и… тут, на Антилопе?
- Здорово, — секунду помолчав и переглянувшись с покрывшимся малиновыми пятнами лейтенантом, отвечает старпом и, глядя в абсолютно спокойные чистые смеющиеся серые глаза Олега, вдруг протягивает ему руку, широко улыбаясь, — молодец, командир, уважаю…
Жильё.
Первое собственное жильё!
Что может быть желанней и важней для молодой семьи? И пусть даже это жильё будет самая-самая маленькая и абсолютно пустая комната с оборванными в ней обоями, под которыми кишат полчища насекомых (тараканов, клопов, блох), все одно ничего важней и желанней её в этом мире для двоих молодых людей нет!
В ней, в этой несуразной узкой коридорного типа комнате будет столько всего, что если начать просто перечислять всё это, даже не вдаваясь в милые маленькие подробности, то и то из маленького узконаправленного эпизодического рассказика получится настоящий роман. Но будет он не совсем о жизни главного героя этих серий рассказов, коим, несомненно, является маленький рейдовый тральщик, ласково прозванный моряками «Антилопа», в годы службы на нём командира и моего друга Феликса.
А значит?
А значит, эту увлекательную историю следует рассказывать не здесь, а на страницах другого сборника, с другим названием, до которого даст Бог, может быть когда-нибудь и доберусь, если на то, как говорит мой хороший товарищ, откроется «окно возможности», а от себя добавлю «и желаний».
Ну, а пока, пока оставим Феликса там, на своем корабле, уже скоро, впереди его ждет первая в его жизни, да к тому же Новогодняя брандвахта, которая снова испытает экипаж Антилопы на прочность. Впрочем, он ещё об этом не знает и готовится с женой в первый свой лейтенантский отпуск, который у него запланирован на январь.
…Итак: дивизион рейдовых тральщиков.
Антилопа.
Завершается время проверки и проворачивания механизмов на кораблях.
Среда. Начало зимы.
Когда-то в конце восьмидесятых.
Где-то на Балтике…
Автор приносит извинения за возможные совпадения имен и описанных ситуаций, дабы не желает обидеть кого-либо своим невинным желанием слегка приукрасить некогда запавшие в его памяти житейские ситуации. Все описанные здесь события, диалоги, действующие лица, безусловно, вымышленные, потому как рассказ является художественным и ни в коем случае ни документальным.
Также автор благодарит критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь и терпение выслушать всё это в сто первый раз.
Да, и… эта повесть-черновик – всего лишь рукопись, набросок. В нём вероятней всего масса стилистических и орфографических ошибок, при нахождении которых автор, принеся в очередной раз свои извинения за неудобство перед скрупулезными лингвистами, просит направить их администратору группы «Питер из окна автомобиля», на любой удобной Вам платформе (ВК, ОК, ФБ), для исправления, либо оставить их прямо под текстом.
Спасибо за внимание и… сопереживание.
https://proza.ru/2017/03/17/709
Четырнадцатая часть сборника «Антилопа»
из записок: «Забытые морские небылицы».
…Где-то на Балтике.
Когда-то в конце восьмидесятых.
Начало зимы. Среда. Время проверки и проворачивание механизмов на кораблях. Дивизион рейдовых тральщиков. Командир одного из РТ, ласково прозванного «Антилопой», лейтенант Стариков Олег Феликсович, проще Феликс, три месяца назад назначенный на эту должность, как и положено, стоит на ходовом мостике и принимает доклады по громкоговорящей связи от командиров боевых постов.
По стенке со стороны соседнего дивизиона по направлению к Антилопе движется странная процессия, состоящая из двух сильно возбужденных незнакомых офицеров и… мичмана, которая к удивлению Феликса «прямым курсом» следует к нему на корабль.
— Товарищ капитан-лейтенант, командир корабля, лейтенант Стариков, — представляется он, выйдя навстречу заходящему на Антилопу первым невысокому, коренастому офицеру с приплюснутым боксерским носом. – Какова цель вашего прибытия на корабль?
— Ты что, «карасина позорная» совсем «обурел», — с ходу, не отвечая на вопрос командира, взрывается тот, пропуская за собой длинного тощего лейтенанта и чрезмерно полного мичмана с красным лицом. В руках последнего Феликс с удивлением подмечает характерно по-боевому намотанный на руку матросский ремень с ярко начищенной медной бляхой…
Вообще-то ни офицерам, ни мичманам матросский ремень не положен. Его просто-напросто некуда вставить: тренчики на офицерских брюках гораздо уже матросских. Впрочем, и у самих матросов ремень, как правило, функцию поддержки брюк выполняет едва ли. Моряки — всем известные пижоны и форму носят подогнанную «тютелька в тютельку». А иначе нельзя: во-первых, она должна быть исключительно удобна, не цеплять за всевозможные углы и приспособления на верхней палубе корабля, а во-вторых, элегантна и представительна на берегу. А то как же иначе? Вот и у ремня есть своя функция, иная, незаметная. Он, как и «головной» убор, развивающиеся на ветру ленточки, прежде всего украшение моряка и потому содержится в абсолютном порядке, блеске. А, кроме того, ремень средство обороны: каждый моряк умеет одним рывком, расстегнув бляху, выдернуть его из тренчиков и, намотав на руку, занять боевую позицию для отгона от себя подвыпивших «шпаков».
И какой же русский моряк, хотя б раз в жизни не подвергся такому нападению. Не знаю почему, возможно, как раз из-за блистающей золотом медной бляхи, но куда б только ни забрасывала наших матросиков нелегкая по портам и гаваням страны и мира, им постоянно приходится держать оборону на темных незнакомых улицах от разгоряченной толпы местной «шпаны», коих моряки и называют презрительным словом «шпаки». Неподражаемая по красоте форма русского моряка на эту категорию «местников» (от слова местные) почему-то всегда действует, как красная тряпка на глупого быка, правильней осла.
…- Как ты смел, вскрыть мою комнату? — шипит сквозь зубы долговязый лейтенант с перекошенным лицом «дикого горца», смешно двигая своими смоляными загнутыми в подкову усами. — Там мои вещи!
— Во-рю-га, — заходя Феликсу за спину, брызгает утренним перегаром красномордый мичман-плюшка, и, упоительно похлопывая себя бляхой по раскрытой ладошке, неожиданно истерично взвизгивает, перекрикивая работающие дизеля, — пойдешь с нами в «ментовку», как миленький, там расскажешь, куда шубу его норковую дел!..
— Что ж, товарищ капитан-лейтенант, цель вашего визита мне ясна, — усмехнувшись, спокойно говорит Феликс, бесстрашно встав к ним спиной. – А скажите-ка мне, пожалуйста, вы коммунист?
— Что-о-о? – тянет «каплей-боксер», внимательно вглядываясь в загорающие недобрым светом серые глаза молодого командира Антилопы. – Кто-о?..
Мало кто знает правила безопасности внутри неуправляемой толпы, которые говорят «…никогда не вступай в сражение с толпой обезьян, уничтожь главаря, остальные признают тебя победителем».
Какие вообще могут быть правила, когда тебе двадцать два?
А значит к черту правила, которые, кстати, Феликс в курсантские годы прочитал великое множество в разделе занимательная психология («Искусство быть собой… другим», известного в восьмидесятые годы писателя-психолога Владимира Леви), но здесь нужны не они, а решение, свое, безошибочное, командирское!
Здесь, на корабле он за всё в ответе, он и никто более, ни перед людьми (законом), ни перед Богом, ведь он — командир!
И оно, решение, вдруг пришло само в виде известного афоризма философов восточных единоборств, которыми он живо увлекался ещё в школе: «…предотвращенная схватка – выигранная схватка»!
…- Ком-му-нист, — угрожающе понизив голос, медленно по слогам шипит Феликс, сверкающими глазами впившись в боксера. – Вы, товарищ капитан-лейтенант, должны отдавать себе отчет, что являетесь главарем банды самовольно без моего, либо моего командования разрешения, вторгшейся на корабль! И осознавая серьезность вашего проступка, прежде чем преступить к предписанным мне корабельным уставом действиям, я ещё раз русским языком спрашиваю вас: вы ком-му-нист?
— Не-ет, не коммунист, — растеренно тянет каплей и, отступив на полшага от командира Антилопы, с опаской в голосе добавляет, - я, старший помощник командира базового тральщика, на котором служил штурман из этой… несчастной комнаты. Но при чем тут коммунист или не коммунист?
- Понятно, – потеряв интерес к боксеру-старпому, говорит Феликс и, бесстрашно повернувшись к нему спиной, спрашивает остальных. — А вы, товарищ лейтенант и товарищ мичман, коммунисты?..
— Ну-у, я коммунист! – выходя вперед, выдыхает долговязый лейтенант в развивающейся, словно бурка, на ветру шинели, и, едва сдерживаясь от ярости, с вызовом сорвавшись на фальцет, вскрикивает. — И что?
— Очень хорошо, — радуется Феликс, с интересом разглядывая полыхающее гневом лицо, — тогда, вас, как коммунист коммуниста, попрошу вывести своих младших товарищей комсомольцев на стенку и пройти вместе со мной… в политотдел.
— Куда? – трет вспотевший лоб чернолицый, сдвинув на казахский манер свою форменную «шапку-ушанку» на затылок.
— В политотдел, к начальнику, — строго глядя снизу вверх в темно-карие глаза горца, рубит Феликс, — для подачи рапорта о случившемся конфликте для разбора его публично на партсобрании Бригады.
— А не пошел бы ты… — с поднятой для удара рукой вверх, начал, было, мичман, не заметив, как бляхой ремня зацепился за ручищу подоспевшего к «полю битвы» боцмана Антилопы, старшего матроса Стрельбы.
— Отставить, — грубо перебивает его очнувшийся от потрясения старпом Базового и, немного переведя дух, миролюбиво поясняет, — ты что, Стариков, идиот, что ли, шуток не понимаешь? Но посуди сам, это ж не справедливо, когда в твою комнату вваливаются чужие, роятся там, в вещах, да ещё в придачу и замок двери меняют.
— Чу-жи-е? – с жаром и ироничной улыбкой удивляется Феликс, краем глаза замечая, как весь его небольшой экипаж в полном составе выстраивается «строем уступа» за спиной Стрельбы, готовый немедленно ринуться в бой. – К вашему сведению, товарищ капитан-лейтенант эта комната принадлежит не дивизиону базовых тральщиков, а тылу Базы, числится на балансе судоремонтного завода и закреплена за Бригадой, которая два года назад на ЖБК распределила её вашему бывшему штурману на период службы его в Бригаде. Вчера было ровно два месяца, как он покинул часть, но ключи до сих пор не сдал, напротив даже украл запасной комплект у администратора.
— И что из того? – не утихает лейтенант.
— Позавчера на жилищно-бытовой комиссии Бригады, — не оборачиваясь на выпад долговязого, уверенно продолжает командир Антилопы, — рассмотрен мой рапорт согласованный с начальником Тыла Базы, директором завода и комендантом общежития, и комната распределена мне. Таким образом, со вчерашнего дня я являюсь законным её владельцем, о чем имеется соответствующая выписка комиссии. Старший администратор общежития в журнал меня внес, прописал совместно с женой, чужое имущество, по недоразумению оказавшее в моей комнате, мы вместе с ним описали и перенесли к нему на хранение. Деньги за неоплаченный последний квартал на коммунальные расходы комнаты я уже заплатил, квитанция у меня, если желаете мне компенсировать расходы за нерасторопность своего штурмана, то я не возражаю!..
— Вот это да-а-а, — опустив руки, тянет обмякший мичман, не заметив, как лишился своего «боевого ремня».
— Ну и чья это комната? – продолжает тираду Феликс. – Кто в ней чужой, да и… тут, на Антилопе?
- Здорово, — секунду помолчав и переглянувшись с покрывшимся малиновыми пятнами лейтенантом, отвечает старпом и, глядя в абсолютно спокойные чистые смеющиеся серые глаза Олега, вдруг протягивает ему руку, широко улыбаясь, — молодец, командир, уважаю…
Жильё.
Первое собственное жильё!
Что может быть желанней и важней для молодой семьи? И пусть даже это жильё будет самая-самая маленькая и абсолютно пустая комната с оборванными в ней обоями, под которыми кишат полчища насекомых (тараканов, клопов, блох), все одно ничего важней и желанней её в этом мире для двоих молодых людей нет!
В ней, в этой несуразной узкой коридорного типа комнате будет столько всего, что если начать просто перечислять всё это, даже не вдаваясь в милые маленькие подробности, то и то из маленького узконаправленного эпизодического рассказика получится настоящий роман. Но будет он не совсем о жизни главного героя этих серий рассказов, коим, несомненно, является маленький рейдовый тральщик, ласково прозванный моряками «Антилопа», в годы службы на нём командира и моего друга Феликса.
А значит?
А значит, эту увлекательную историю следует рассказывать не здесь, а на страницах другого сборника, с другим названием, до которого даст Бог, может быть когда-нибудь и доберусь, если на то, как говорит мой хороший товарищ, откроется «окно возможности», а от себя добавлю «и желаний».
Ну, а пока, пока оставим Феликса там, на своем корабле, уже скоро, впереди его ждет первая в его жизни, да к тому же Новогодняя брандвахта, которая снова испытает экипаж Антилопы на прочность. Впрочем, он ещё об этом не знает и готовится с женой в первый свой лейтенантский отпуск, который у него запланирован на январь.
…Итак: дивизион рейдовых тральщиков.
Антилопа.
Завершается время проверки и проворачивания механизмов на кораблях.
Среда. Начало зимы.
Когда-то в конце восьмидесятых.
Где-то на Балтике…
Автор приносит извинения за возможные совпадения имен и описанных ситуаций, дабы не желает обидеть кого-либо своим невинным желанием слегка приукрасить некогда запавшие в его памяти житейские ситуации. Все описанные здесь события, диалоги, действующие лица, безусловно, вымышленные, потому как рассказ является художественным и ни в коем случае ни документальным.
Также автор благодарит критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь и терпение выслушать всё это в сто первый раз.
Да, и… эта повесть-черновик – всего лишь рукопись, набросок. В нём вероятней всего масса стилистических и орфографических ошибок, при нахождении которых автор, принеся в очередной раз свои извинения за неудобство перед скрупулезными лингвистами, просит направить их администратору группы «Питер из окна автомобиля», на любой удобной Вам платформе (ВК, ОК, ФБ), для исправления, либо оставить их прямо под текстом.
Спасибо за внимание и… сопереживание.
https://proza.ru/2017/03/17/709
Свидетельство о публикации (PSBN) 37094
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 12 Сентября 2020 года
Приятного чтения.