Короткие жизни

Светило парило в голубом небе уже как четыре часа. Его лучи освещали великолепное невысокое здание из белого известняка, окружённое роскошным садом и маленькими запрудьями, в которых благоухали лотосы, но всё это красотище богов спрятано за высокими стенами и множеством стражей. Пропускали внутрь и выпускали только знатных с их новыми зверюшками.
Вот и в этот прекрасный день один из музыкантов будет куплен. Вельможа¹ в ожидании стоял в коридоре, стены которого были расписаны красивыми изображениями девушек в профиль с музыкальными инструментами. Всё здание будто звучало мелодиями арф.
Мужчина в возрасте сорока лет подошёл к тому и низко поклонился.
— Вы зачастили ко мне, — говорил торговец, — понравились мои прекрасные девушки? — приглашая рукой пройти в зал, спросил тот.
— Да, музыкантки у вас прелестны, и те мелодии, что выходят из-под их тонких пальчиков, тоже, — грозный голос смешался с мелодией. — Я надеюсь, что вы помните, что скоро у моей любимой дочери великий день. — Тот качнул головой.
— Конечно, если бы я забыл, боги погубили бы меня в этот же миг, — поднимая руки ладонями к солнцу, говорил собеседник.
Он пропустил вельможу внутрь большого зала: высокий потолок, который поддерживали белоснежные колонны с изображениями лотосов, в центре находился бассейн, вокруг которого на небольших ступеньках сидели девушки в прозрачных калазирисах², играя на систоре³, возле стен помещения находилось множество небольших возвышенностей, на которых также находились музыкантки, но с арфами и в окружении цветов. На их с лёгким загаром телах были только золотые украшения.
— Я, конечно, куплю у вас одну из этих прекрасных особ, но не сегодня.
— Так зачем же вы пожаловали ко мне, если не за нею, — ещё сильнее сгибая спину, говорил тот.
— Мне стало известно, что вы продали одному из приближенных фараона, кому именно — не буду уточнять, музыканта — юношу, который играл на арфе божественно. Вот я хочу для своей дочери такого же. — Собеседник замялся, будто не находя слов. — Я заплачу втрое больше золотых монет, чем тот вельможа! — заявил мужчина, от слов которого загорелись карие глаза у торговца.
— Сегодня вечером он будет у вас в доме, — с улыбкой сказал тот. Вельможа, соглашаясь, кивнул головой и направился прочь из этого места, а девушки как раз закончили играть.
— Что вы слушаете, бездарные! Играйте, или я вам лично перережу горлышко! — воскликнул мужчина и ушёл, а вслед его догнали мелодии арф.

***

— Отец. — К мужчине, который был одет в светлую одежду и сидел за столом с кучей папирусов, подбежала египтянка лет шестнадцати. — Ваш подарок превосходен, я не нахожу слов, чтобы вас отблагодарить. — Предела радости девушки не было, её глаза горели от счастья.
— Всё прекрасное для моей единственной дочери, но это ещё не всё. — Снимая с запястья золотой кулон со змеями, которые сплетались хвостами, он добавил: — Он защитит тебя от ядов, а теперь иди. Я думаю, музыкант готов.
Дочь, взяв вещицу и поцеловав руку отца, ушла в свои покои.

Загорелый юноша сидел возле золотой арфы, у которой на самом верхнем углу была изящно вырезана золотистая голова льва, и ждал своего первого и последнего слушателя. В помещение вошла девушка в голубом обтягивающем сарафане. Она стала внимательнее рассматривать музыканта: его подтянутое тело скрывала лишь белоснежная схенти⁴ с золотыми нитями, тёмные волосы падали ниже плеч, красивая улыбка. Мужские пальцы прошлись по струнам. Дочь вельможи улеглась на ложе, положив рядом с собой кулон, подаренный отцом, начав внимательно слушать музыку. Через минуту прослушанной мелодии она, как загипнотизированная, села на край постели и не могла оторвать взгляда от исполнителя. Он резко менял тон и скорость мелодии, будто предвещая скорую беду. Девушка желала слушать подобное бесконечно, но юноша закончил спустя минут шесть. Египтянка удивлённо смотрела на него. Встав, она подошла к нему, поднимая его опущенную голову за подбородок, целуя пухлые губы. Отстранившись, она облизнула свои губы, на которых остался странный привкус.
— Ты красив, — улыбнувшись, говорила та. — Так что же ты делаешь, ведь знаешь, что умрёшь, как закончишь песнь свою.
— Я не горд, — чуть ли не шёпотом заговорил юноша, — не нужна мне долгая предсмертная песнь.
— Себе же хуже делаешь, — удивившись, сказала египтянка. — Ведь ты не должен говорить со мной.
— Перед смертью вашею даже я заговорю.
— Отец!
Вытирая губы, девушка выбежала из покоев, как ужаленная скорпионом. Юноша, проводя её грустным взглядом, стал играть на арфе тихую мелодию. Вскоре прибежали стражи вельможа за музыкантом, но уже было поздно казнить того. Возле музыкального инструмента лежало бездыханное юное тело, а изо рта текла пена.

Вскоре два мумифицированных тела: единственного дитя и музыканта — клали в саркофаги.

Примечания:
Вельможа¹ — знатный, родовитый и богатый сановник; важный и знатный человек.

Калазирис² — своеобразный узкий сарафан.

Систер³ — ударный музыкальный инструмент без определённой высоты звука.

Схенти⁴ — набедренная повязка, представляла полосу ткани, обмотанную вокруг бёдер и закреплённую на талии поясом.