Обрыв.

Когда ей приходилось пользоваться общественным транспортом, она всегда старалась занять первую половину автобуса, идеальное место сразу за шофёром, чуть правее его кабинки, где иногда находится место для кондуктора. И давки меньше. И дорога видна. И на этот раз она располагалась просто в идеальном режиме видения и комфортном чувствования. И как всегда нервы – в струну! Не любила вообще никакие поездки, ни дальнего следования, ни городского транспорта. Просто расстояния заставляли прибегать к быстрому и дешёвому средству передвижения. После трёх сотрясений — (от мужа, с которым из-за этого рассталась; от гражданского сожителя, из рук которого вырвалась, решив, что он её просто цинично убивает, намотав на кулак тряпку и нанося методичные удары в висок, — будь он проклят, проб*ядь мужская; от промышлявшего вечером «шакала», решившего в парке её грабануть, бившего по голове в меховой шапке, которая смягчила отчасти удары), -автобус был для неё что-то вроде американских горок! Особенно если ехать приходилось спиной, тогда начиналось головокружение, подташнивало, и было дело, она непроизвольно как-то схватилась за руку кондукторши, присевшей рядом, заставив ту саму сначала перепугаться, а потом напрячься, впрочем, выслушав объяснения, она отнеслась вполне миролюбиво к странной пассажирке.
Подобное не лёгкое отношение с транспортом отражали её кошмары. В навязчивых снах ей постоянно приходилось опаздывать выйти из автобуса! Тогда он увозил её вновь по кольцевой до нужной остановки или до конечной станции, и дорога превращалась в бесконечную ленту смены декораций, мелькавших за окном городских и природных ландшафтов. А если даже успевала выскочить в последнюю минуту, то автобусный монстр увозил с собою все её вещи или часть их, или что-то ценное – документы, ключи, кошек. Или оставлял её одну посреди большого и незнакомого города. Или она не успевала занести вещи, которых оказывалось не в меру много. В лучшем случае она успевала вынести и вещи, и кошек, но ругалась с водителем, который из-за неё не укладывался в расписание. Или просто на бешеной скорости мчалась одной из застывших от страха кукол в кресле, когда сам шофёр становился демоном, участвующим в непостижимых гонках со временем со своими пока ещё живыми заложниками – пассажирами. Взлетал на крутых виражах над пропастью, проезжал по рушащемуся под ним мостом, или перепрыгивал провал в нём, катился без тормозов под гору, под обрыв, и тормозил в последнее мгновение, провиснув над ним передней оснасткой. Нёсся с горы, с крутого склона, заваливался на бок, выправляясь в последний момент, под тяжестью перебежавших с испугу пассажиров на другую его сторону. У автобусов из сновидений, отказывали по очереди рулевое управление, тормоза, и тогда приходилось молиться, надеяться на чудо, на мягкий контакт с останавливающей инерцию силой. В общем, автобус представлялся ей чудовищем или заглатывающим или изрыгающим её и то, что ценно или дорого, переносящим на крыльях драконом, оставляющим её одну на произвол судьбы или берущимся доставить до нужного места назначения, демоном иномирья, который как джинн может исполнить желание, а может и убить…
***
…Они стояли над обрывом. Он молодой белобрысый тоненький, с едва начинающими пробиваться над губой волосиками, «наездник дракона». И она зрелая сильная интересная женщина… стояли в молчании и некотором недоумении и смотрели вниз, как быстро уходил под воду старенький «Икарус» с промятыми порезанными кое – где креслами, но ещё прыткий и на ходу. И не верилось, что ещё секунду назад — две, три… его можно было пытаться спасти, резко нажав на тормоза! Он и нажал, но инерция хода не дала хотя бы на миг перевести дух, и в медленно скатывающемся вниз автобусе, ещё суетиться в попытках разбить стекло молоточками, которых уже и в комплекции давно не было или разбить стекло, хоть чем-то тяжёлым, хотя камней с собой пассажиры не возят. Но – нет! Сбавив скорость, при резком торможении, и не удержавшись ни за придорожную траву, ни за мелкие камешки прибрежной гальки, «Икарус», не усомнившись в разумности принятых ранее решений, и не приняв внимания опоздавших импульсов шефа, словно в каком-то кошмарном сне, растянув полёт во времени,- когда перед глазами вся жизнь и обрыв её предстаёт столь явственно и образно, а в голове молниеносно проносятся все возможные решения задачи на выживание при данных предлагаемых обстоятельствах, — этот возомнивший себя на краткий миг полёта «Икаром» автобус, подобно ему обжёгся яркой вспышкой прощального солнца, и кинув последний взгляд в бескрайнее синее небо, ушёл, начиная с головы всем торсом в воду, напоследок блеснув как слезой номерным знаком…
— Почему мы выбрались, а другие нет? – спросил юноша.
— Вы – шофёр? – вопросом на вопрос ответила женщина.
— Почему они даже не делают попыток выплыть? – опять по — щенячьи почти заскулил юноша.
— Как тебя зовут?
— Славик!
— Вы полагаете, мы спаслись, Славик?
— В каком смысле? Мы здесь! А они ушли под воду!
— Да, и никто не всплыл!
— Может, ещё всплывут?
— Вы помните, как вы выпрыгивали из автобуса?
— Не… не очень!
— А что вы помните?
— Поздно увидел обрыв, резко выжал тормоз…
— Но вы не спрыгнули с автобуса, так ведь?
— А вы?
— Похоже я тоже! Я боялась автобусов! Я всегда чутко следила за дорогой! Я мысленно вела его вместе с водителем! Я с облегчением покидала салон! Я видела, что впереди конец дороги! Я стучалась к вам, Славик, в кабину! Я кричала: «Тормози! Шеф! Тормози!» Я испугала всех пассажиров! Я думала, что вы заснули за рулём!
— Мне стыдно! Да, я пил энергетик! Чтобы не спать! Но его действие кончилось! На какое-то время я отключился! Это может случиться и при этом глаза будут открыты, и никто даже не поймёт, что ты уснул! Потом что-то меня встревожило! И я сразу увидел обрыв пути, я резко выжал тормоз, но это не сработало!.. Простите, вы хотите сказать, что мы тоже утонули?..
— Хотите попробовать вернуться в тело?.. и посмотреть, что твориться в салоне?..
— А почему я выпрыгнул из тела раньше, чем утонул?
— Видимо, от удушения нас спас сильный испуг! Я была сильно напугана! Я хотела выскочить через окно! Но оно было закрыто! И дорогу к нему закрывали другие пассажиры!
— Но!.. Как же теперь?..
— Сколько мест в автобусе?
— Сидячих пятьдесят! Со стоячими – семьдесят – семьдесят пять! – автоматически, как на экзамене произнёс Славик.
— Очень жаль, Славик, но вам теперь предстоит помнить, сколько душ вы погубили, преждевременно оборвав их путь! Не желаете заглянуть в салон и увидеть, что там творится сейчас?..
— В смысле?
— Для этого достаточно только захотеть туда переместиться, и мы там окажемся!
— Мы умерли раньше, чем погрузились в воду, даже не попытавшись спастись?
— Похоже, мы умерли от страха умереть от удушья, захлебнувшись водой!
— Но мы можем стоять вот так над обрывом вечность!
— Пока нас не сгрызут черви совести!
— Положим, виноват я, но не вы же! Вы можете себя чувствовать почти живой!
— Я, пожалуй, предприму попытку разбить стекло, если ещё не поздно – чем это можно сделать?
— Вы стояли за моей кабиной?
— Да, и правее, чтобы был виден обзор!
— Дотянитесь до огнетушителя справа вверху над сиденьем или до монтировки под мягким сиденьем справа! Сиденье для этого придётся откинуть!.. – слышала ли она его последние наставления?.. её рядом не было… — «Я не хочу! Не хочу возвращаться в тонущий автобус! И не хочу, чтобы черви совести жрали мою душу вечность, бессрочно виновную, мне так мало лет! Лучше бы я остался на сверхсрочку! Что уж! Я даже не любил! И девушки не знал! Пожалейте меня! Простите меня! Хочу солнца яркого, неба синего! Смотреть на море! Слышать чаек! Ну, же! Огнетушитель справа! Монтировку, если что, под сиденьем!.. Хватит ли у неё сил откинуть сиденье?.. Ну, же!.. Ну!.. Боже. Помоги ей, если ты есть!.. Сколько она сможет продержаться под водой?.. Минуту, две?.. Хоть кого-нибудь! Хоть сама спасись!.. Я досчитаю до ста двадцати – это целых две минуты! Он попытался задержать дыхание, и хотя задерживать было нечего, но вся симптоматика сработала так, что он едва дотянул до шестидесяти!
Успели они набрать воздух в лёгкие? Сразу ли автобус стал наполняться водой?.. или какое-то время безвестные статистически пусть даже восемьдесят человек, — (хоть бы меньше),- ещё дышали и, возможно, пытались спастись, судорожно колотили по стёклам, чем смогли, толкали друг друга в панике, хватались за мобильные телефоны, пытаясь предупредить близких о неизбежном или снимали селфи – «Так я утонул!» Прижимали ближе к телу сумки, не имеющие сил отказаться от бумажек с индефикацией личности, с денежными знаками, и средствами для ухода за прыщавой внешностью и поддержания мессиджа! Или всё было брошено под ноги, добавив беспорядка и хаоса в консервную железную банку, где шпротами чувствовали себя сами люди!..
Он не мог вспомнить, видел ли, как в автобус заходили с детьми, но какие-то дети всё же были, не мог быть автобус, чтобы вовсе без детей!..
***
Она вновь почувствовала себя в автобусе полным народа. Кое-кто ещё совершал, казалось, бессмысленные движения, направленные не на то, чтобы спастись, а на то, чтобы помешать спасению ближайшего пришедшегося к тебе человека. Паника ещё присутствовала. Автобус уже был полон воды. Кто-то пробовал найти последние глотки воздуха под крышей автосалона. Но всё большее количество тел переставало беспокоиться, становясь тихими, после чего они дружелюбно и умиротворённо, как лучшие друзья, за компанию болтались в автобусе. И где-то их души удивлённые освобождением начинали знакомиться между собой…
Промедление было смерти подобно, как бы банально это не звучало. Поймав себя на том, что она думает о детях, которых можно было бы попытаться спасти, она потянулась через тела к огнетушителю – странно, что он оставался до сих пор на месте. Скорей всего дети захлебнулись первыми, и откачать их лёгкие тела, оторвав от сопровождающего взрослого, читалась как травма для всех участников процесса затопления и возвращения к жизни…
Её движение к огнетушителю перехватил высокий плотный мужчина зрелых лет, дотянулся и снял его. Она указала рукой на окно. Мужчина сделал попытку разбить его огнетушителем. Она попыталась добраться до сиденья справа, под которым должна была находиться монтировка. Какое-то вдруг ожившее чего-то испугавшееся тело дёрнулось и помешало ей. Но кто-то другой, прочитав попытку правильно, своротил обтянутую дерматином «седушку», и она отчаянно заскользила взглядом под ней – монтировки не было… но ведь должна была быть, — Славик не мог ошибаться! Откинутое перевёрнутое сиденье болталось под ногами, она перевернула его — увидела на полу автосалона лежащую железную палку, схватила, мысленно попросила прощение перед всеми, кого сейчас бросала на произвол судьбы, и прикрывая рукавом лицо, со всего возможного ей размаха вдарила солидной железякой, вес которой под водой не ощущался, по стеклу в кабинку водителя, зажмурившись вплыла в образовавшуюся дыру, спиной почувствовав волнение живых за собой и удивление мёртвых. Шустро протиснувшись в неё, пока саму не оттащили, она, подхватив тело водителя почти без надежды, но со страстным желанием открыть, нажала на ручку дверцы со стороны водителя! Неизвестно, сколько бы времени у неё отняло, например, разбивание лобового стекла, сначала она собиралась выбраться через него, неизвестно — сумела бы она справиться с нехваткой воздуха для дыхания, ведь другого времени было просто не дано, — но дверца, к удивлению и счастью открылась! — «Господи! Благодарю! Как повезло!» А в дыру на водительское место уже лез кто-то следом за ней! Она думала, что вес Славика будет тяжёл для неё, но нет, в воде всё весило гораздо легче своего истинного значения. Удивившись этому, она сумела всплыть, постепенно выпуская пузырьками дыхание из лёгких! Хлебнула живительного воздуха, из последних возможностей дотерпев до поверхности и разрешив себе, наконец-то, захватить ртом жизненный эликсир, разлитый щедро в атмосфере планеты, обычно не замечаемый, но первым чудом являющийся, дарующий жизнь, без которого и минута отсутствия будет для всего живого убийственно мучительна! Конечно, она наглоталась воды, но сумела выволочь за собой на песчаный откос берега тело мальчишки, наездника загубленного «чудовища», утащившего с собой на дно озера около семидесяти тел и душ, до этого строивших планы на жизнь, на год, на месяц, на неделю, на день!.. Кашляя, тяжело дыша, жадно глотая воздух, она перевернула парня на живот, навалилась сзади, приподняв на себя и сжав руками грудную клетку. Изо рта его вылилась вода. Она подняла голову и увидела, что к ним бегут люди! «Помогите!» — прокашляла она, и обессилено упала на песок и потеряла сознание… и вновь оказалась на краю обрыва, рядом с прозрачным Славиком.
— Давай, иди и живи! У тебя впереди вся жизнь!
— Меня посадят!
— Конечно, ты понесёшь наказание, но в отличие от них будешь жить!
— Ты сумела сделать это?
— Как посмотреть! Я сумела справиться с уроком! Со своими страхами! И может быть, мне больше не будут сниться мои кошмары, связанные с автобусом!
— Зато мне будут сниться!..
— Зато ты живой! Возвращайся! Тебя повезли в реанимацию!
— Спасибо! И простите, если сможете… — оболочка света замерцала и пропала, мгновенно очутившись в машине скорой помощи, где над телом колдовал мощный и усатый медбрат с волосатыми ручищами, оказывая первую помощь, делая прямой массаж сердца и искусственное дыхание.
Славик застонал, возвращаться было больно!
— Ну, слава Богу, утопленничек ожил! Не знаете, почему она спасла его?.. Может, родственник?.. Или молодой «трахарь»?
— Повезло парню! А ты, Гоша, соблюдай врачебную этику! А то эти «жмурики», далеко от тела на первых порах, как бы, не отлетают! Ты тут «сосёшься» с ним не по-детски, а он висит над тобой, и плюётся, а потом предъявит тебе за то, что перегаром, как Горыныч дышишь в самые лёгкие! Итак, досталось бедолаге, а тут твоё гремучее дыхание и шутки «сивушные»! Смотри, чтоб не засудил потом, и моральный ущерб не впаяли!
— Не бреши! Впаяют тому, кто автобус с людьми на тот свет отправил! Поди, спасатели ещё поднимают и тела, и «Титаник» подъёмным краном! Тоже мне «полёт над гнездом кукушки» изобразил! Решил, что он «самолёт – амфибия»!
— Да, хорошо бы нам всем жабры иметь, чтобы ещё и под водой дышать!
— Ага! Упали – не пропали! Как рыбы в воде – искупались, выплыли и дальше побежали!
— Уснул, что ли за рулём! Это ж умудриться надо, с дороги съехать и прямиком под обрыв попасть! Какой там «мудак» за рулём сидел?..
— Да уж, «козёл порядочный», столько людей угробил, а у них семьи, родные, всех «обнесчастил»! Ещё и всплывёт! Говно ведь не тонет!
— Лучше бы он этого не делал! Линчуют, если, конечно, в тюрягу не упрячут!
— Это я! Мужики! Это я автобус вёл! Простите, мужики!..
Разговоры резко прекратились!
— Э-эх!.. Бог простит! Молчи уж лучше!..
— Договорился, типун на язык!
— Ну, хотите, убейте!
— Мы не убиваем, парень! Мы жизни спасаем! А теперь помолчи, на суде разговаривать будешь!
— Да уж, мы по другой инстанции! Залатаем, как новенький будешь!
— Э-эх!..
— Убе-ейте! А девка-то для чего мучилась? Спасала! Убе-ейте!.. Дали руль сопляку поиграться!
— А чтобы слишком просто не отделался! И жизнь сказкой не казалась!
— Я готов понести наказание!
— Успеешь ещё, наносишься!.. Кто она тебе, сестра?..
— Нет. Просто посторонний человек.
— Посторонний… а чего спасала-то?.. ноги ты ей должен целовать!
— Слушай, а откуда он знает, кто его спас? – зашептал вдруг опешивший медбрат другому.
Тот резко обернулся к нему, глянул странно, и застыл в параличном испуге! – «Ты откуда знаешь, кто тебя спас? Подслушивал, что мы тут говорили? Ты что с ней знаком? Знаешь, как её зовут?»
— Мы познакомились, когда тонули… зовут?.. не знаю! Тогда это было не важно!
— Медбрат присвистнул, что могло обозначать только одно – пациент не дружит с головой!
— Слышь, парень, ты в больнице не вздумай никому сказать, что ты за рулём-то был!
— Да-а… только такое почему-то быстро все, всё равно, узнают!
— Надо бы его сразу в «ментовку» везти! У них там свои врачи найдутся!
— Слышь, шеф, поворачивай в полицию!
— Чё так?..
— Здесь твоего собрата спасать надо! Хоть явку с повинной оформят!
Машина заскрежетала тормозами, меняя направление движения.
— Э-эй! Ты потише на виражах! Чай, не птица – тройка! Или компанию ему составить хочешь?
В полиции оформлять сразу не захотели. – «И чего впереди паровоза бежали? Что за спешка? Хотя бы его на ноги сначала поставили! Мы что вам госпиталь для несовершеннолетних преступников?» — ворчал дежурный.
— Мы откачали, а вы протокол составьте, а то мы его поставим, а люди, как узнают, что из всех один шофёр спасся – за остальными отправят! И плакала наша премия! Нам, может, свой труд жалко!
Рядом с вахтой с дежурным в форточку дымил проветривающийся следователь – думал чего-то, по всему видать.
-Повинную хотите ему оформить?
— Так ведь он, как очнулся, первым делом и заявил, что он вёл автобус! Добровольно признался!
— Ишь, шпингалет зелёный! И колоть не пришлось! И чего тебе язык за зубами не держалось! – вглядевшись в мальчишку, «следак» с сожалением добавил: «И чего, направо – налево, всем подряд права раздают!»
— Ладно, протокол составлю, вы подпишите! А содержать мы его здесь не можем! Медчасть и так всякой «ханурой» переполнена! Бесплатный санаторий, понимаешь, устроили!.. халявщиков своих хватает!.. В больничку его забирайте!
— Мы ж говорим, опасаемся, что родственники расчухают — утопших, да и на своих больных положиться ни в чём нельзя! «Зачморят» парня! Может, охрану какую в чрезвычайном положении выделить сумеете!
— Да у нас тут каждый день чрезвычайное положение! Ни кадров, ни машин не хватает!
— Ни мозгов, ни денег!.. – не сдержался вахтенный дежурный.
— Ладно, практиканта пошлю с вами! Можете у дверей посадить! Да хоть в койку «убинтуйте», чтоб опыта набирался, как люди по дурости залетают!
Молодой «на стажировке», как на грех, высунул голову из двери, и благо уши «локатором», вопросил: «А кто залетел-то?»
— Да… в другой раз похихикаем! Собирайся, поедешь малохольного в больничку охранять, чтоб родственники убиенных не «залинчевали».
— Маньяка, что ли?
— Какой бес, маньяка! Автобус с людьми по — дури в озеро опрокинул! Что, на «летучку» опоздал опять?..
— Да не… это я слышал… понял, короче… мне пистолет выдадут?..
— Чё пистолет, бери сразу пулемёт, по родственникам убиенных очередью… — разошёлся вахтенный.
— Ты на посту или в баре с приятелями «разглагольствуешь» тут?.. Ты, Жора, вот что… — обратился «следак» к практиканту, — прикинься лучше пациентом, чтобы внимание не привлекать, и если что — прикроешь парня. Раскрываться — в крайнем случае, если почувствуешь, что одному не справиться – вызывай тогда подкрепление. Ясно?..
— Ясно. Оружие не дадите.
— Повезло, прямо, отпуск на соседней коечке!
— Давыденков, да придержите вы язык за зубами! Ведь перед братьями не ловко! Ладно, давайте по-быстрому всё в кабинете оформим! Проходите что ли, братья…
***
— …Вот оно, значит, как, прямо мистика какая-то, или как это, на э… экзотика, что ли? Нет…
— «Эзотерику» ищешь?
— О! Точно! Эзотерика! Слышь, Слав, может тебе всё приснилось? Ну, почему она именно тебя спасать-то стала?.. – вопрошал одетый в такую же как и у Славы пижаму – больничную униформу пациентов, Георгий, или просто Жора, «молодой практикант», представляющий новые кадры в полиции, несущий охрану водителя Славы в больничке местного значения.
— Стояла она в салоне за кабиной, но правее, чтобы обзор дороги был виден! Ездить она боялась на автобусе!
— Ну, откуда ты это всё знаешь?
— Ну, вроде как, когда автобус свалился, я себя ещё за рулём помню, и вдруг стою сразу у краю обрыва и вижу, как тот в воду падает, и она рядом! И я сказал ей, про огнетушитель и монтировку под сиденьем! Вроде, как она меня спрашивала! Смотрю, а её рядом нет! Нет – и нет!.. Я думаю, что я всё – буду тут стоять вечность, потому как, меня, вроде, уже нет!.. Солнце ослепляет, и небо и вода, даже ветер чувствовал! А потом опять она и говорит: «Иди – живи!» А мне и впрямь — так жить хотелось! А потом без перехода – боль в груди, и в голове, и в глазах, и кружится всё! И тошнит! Мне и сейчас-то погано даже вспоминать! И «белые халаты» надо мною колдуют! Сначала думал – ангелы смерти, а слышу трёп человеческий, даже полегчало!.. откачали, в общем, они меня! Ну, а дальше ты знаешь!..
— Короче, её в эту же больничку доставили! В женском отделении по концу коридора в другую нам сторону! Вроде, седьмая палата. Тут моё начальство звонило, тебя в изолятор решили перевести! И ещё исполнил я твою просьбу, звонок и помощь друга, джентльменский набор везут! И вот костюмчик от бабушки! Чуть не сказал от кутюр! Попрощайся, давай! Рано они тебя переводят! Мне так работать понравилось! Если бы, конечно, не моральный аспект дела! Она для тебя, получается, ангелом – хранителем поработала!.. Как и я, впрочем!..
— Спасибо! А как её зовут?..
— Ирина!.. А чего же не спросил-то? она почему-то тебя знает! Интересовалась — выжил ли Славик!.. Психоделия какая-то, и это… эзотерика!..
***
Ирина открыла глаза, почувствовав в палате какое-то изменение, то ли в воздухе дохнуло сквозняком, то ли половица едва скрипнула. В дверях стоял в элегантном сером костюме красивый молодой человек, словно принц из забытой сказки с огромным букетом белых роз, коробкой конфет и салафановым пакетом через который просвечивали апельсины. «Наверное, палатой ошибся!» — мелькнула мысль, и она уже хотела закрыть глаза и отвернуться, чтобы спать и грезить дальше, но уловив движение его вперёд, насторожилась и признала вдруг с удивлением и недоверием: «Славик, вы?»
Он шагнул, положил букет на кровать рядом с ней, поставил конфеты на тумбочку, на стул пакет с фруктами.
— Вы — Ирина! Я Вас буду помнить всю свою жизнь! Спасибо Вам! Я пришёл поблагодарить Вас и попрощаться! Меня переводят в изолятор! Выздоравливайте, пожалуйста! Вы можете ответить мне на один вопрос — почему Вы меня спасли?..
— Я не знаю, Славик, я лишь догадываюсь! Лично мне было просто страшно одной… и для чего-то нас с вами столкнули, в смысле встретили на том берегу…
— Вы и это помните?..
— Я помню обрыв! Солнечный свет! Как вы хотели жить! И откуда, как не от вас я могла узнать о монтировке и огнетушителе? Ведь это вы мне о них сказали? И мне некогда было выбирать, кого спасать! Для меня был лишь один выход – через кабину шофёра и он был открыт, если бы не открытая дверца, всё могло бы кончиться по — другому!
— Значит, я всё-таки – открыл её, когда летел с обрыва!
— Но не выпрыгнул?!
— А о чём Вы догадываетесь, Ирина?..
— О том, что лучше выполнить урок в этой жизни!.. чем проходить всё заново… в другой!..
— Значит, жизнь бесконечна?.. Прощайте, Ирина!.. До встречи!.. Возможно, я сумею когда-нибудь вернуть долг Вам, или спасти другого бескорыстно, как это сделали Вы!..
— Пора! – заглянул в палату уже в полицейской форме стажёр Георгий.
Он тоже прошёл первое «боевое крещение» в странной для себя роли охранника с легендой «больного соседа», и теперь сопровождал преступника Славу, с которым успел подружиться «загорая» в палате под личиной «пациента клиники».
— У меня почётный эскорт!.. Я постараюсь пройти урок!.. Благодарю Вас! Ирина!.. Может быть, когда — нибудь, при других обстоятельствах… и не в этой жизни… простите меня, Ирина!.. и прощайте!.. – он подошёл и легко поцеловал её в щёку…
— До свидания, Славик…
Чуть позже она поставит букет в вазу, съест конфетку, оставит на тумбочке пару апельсинов и раздаст остальные фрукты находящимся на лечении болящим пациентам. И только цветы, конфеты и два оранжевых апельсина будут свидетельствовать об объективности фактов, говорящих, что видение случилось в настоящем, а не приснилось ей. Ей представлялись более реальными обрыв, где слепящее море света ласкало и дарило надежду; пространство неба и воды уже обнимало души и предлагало выбор — остаться и преодолеть страхи, пройти искупительные ступени лестницы, ведущей в небо; или начать всё сначала, чтобы снова и снова попадать в ситуацию преодоления, максимального напряжения физических и духовных сил, чтобы когда-нибудь смочь вырваться из заколдованного круга, колеса сансары, исполнив предназначение, обрести новое знание и смыслы для взрослеющей души!..