Главное не оказаться крысой

Время стояло суровое. Для каждого поколения уготованы свои проблемы, задачи, вопросы для решения. О морали отказывались в пользу свобод не единожды. От свобод в пользу цивилизации заставляют отказаться прогресс и удобства цивилизации. Жизнь дорожает, но сама по себе обесценивается, и ничего не стоит, как жизнь одного индивида. И в этом ракурсе жизнь становится всё дешевле. Было ли перенаселение земли, как об этом сообщалось по передачам эфира, транслировалось по телевидению; почерпнуть информацию о том, возможно, было также, отсмотрев видио-страницы новостей интернета; но совпадают ли данные предлагаемой статистики с реальным положением вещей никто не мог знать наверняка… какое именно статистическое управление подавало их, расследовало или брало «с потолка», или за то, чтобы представить всё в таком свете была уплачена кругленькая сумма, никто не знал из обывателей, не служивших в данных управлениях. Теперь можно было купить даже погодные условия в службе штатов климатических исследований и влияния атмосферы на человека!.. Может, они что-то ещё и исследовали по заказу космической и военной оборонной службы страны, но в принципе узаконенный налог на погоду, разделил не только европейские государства на процветающие зоны комфорта и угнетённые погодными атмосферными всевозможными явлениями – циклонами, антициклонами, и вечными цейтнотами; и оба полушария земли находились в цепких захапущих американских ручищах, только что Российско – Китайский объединённый комплекс исследовательских институтов, лабораторий, засекреченных полувоенных и частично-научных подземных баз могли сдерживать постоянные отклонения в природных погодных условиях — на территориях никогда ранее не видевших снега, он мог вдруг выпасть и лежать чуть ли не выверенной по линейке полосой, как было недавно на песчаных тропах Сахары, где арабы впервые видевшие его, радовались, как дети и фотографировались на его фоне, или лепили снежную бабу, чтобы обняться с ней в кадре… это можно было считать лишь малой шуткой в сравнении с теми же цунами, наводнениями, ураганами; а также участившимися авариями и в небе, и на море, что наводило на одну и ту же жестокую мысль, что погодой управляют, что она стала разменной монетой и оружием в руках коррумпированной верхушки политиков и военных, олигархов и технической элиты общества.
Масштаб падения нравственности и культуры был заметен на фоне мировой кулисы, тучно торжествовавшей своими потребительскими тенденциями и чинопочитанием! Тем же торжеством «масскульта», опустившимся до расхожих, под копирку заделанных, низких жанров уголовно – криминального расследования; вновь расцветшими, как в тридцатые, слезливыми мелодраматическими историями о современных «золушках», выскакивающих замуж по иронии судьбы не иначе, как за миллионеров, или их сыновей, как вариант, но не меньше того! Ещё в параде из изысков многополовых отношений участвовали экраны попроще для семейного просмотра — с волшебными «фэнтези», — драконами и принцессами, — теперь они поглощали обывателя, объевшегося бесконечными сериалами, штампующимися наподобие колбасных изделий, упакованными «паровозами сосисок» сериями …
В любые времена хватало трудностей. Но сейчас сказать, что события перестали удивлять, почти ничего не сказать! Потому что «новости» теперь составляли в большинстве своём перечень несчастий и чрезвычайных происшествий, случившихся за последние часы, дни, недели, как кому милее было отсматривать их; в нужном объёме; для того лишь, чтобы было о чём испуганно пошептаться с соседями или коллегами по работе. И воспринимались они очередной «порцией каши» из нелепиц, случайных разбойничьих акций, направленных против жителей города, которые, однако, могли в себе нести скрытую рекламу протеста существующей действительности, например, в зависимости от трактовки подающих их каналов или медиасредств… парадоксально!.. опровергая все те свободы собой, какую декларировали на словах…
…И вновь теракт… кому-то он станет источником «новостной смачной жвачки», денежных средств; демонстрацией амбиций и силы власти «символов», выбранных богами и кумирами, реликвиями и пантеонами!.. но не настоящей силы, а той, которая заставляет сплачиваться шакалов в стаи и нападать на ослабленных или «молодняк», не вошедший в полный возраст! Вырвавшейся на волю подавленной агрессии, озлобленной на мир, берущей реванш за собственные страхи, и ненавидящей собственную тень!.. Или кому-то это станет новым оплаченным развлечением. Лицемерная мораль общества допускает всё: «Ничего личного – только бизнес!»
Сегодня в заложниках вновь оказались те, кто пытался сохранять традиции и культуру семейного уклада жизни — простые жители, рабочие пчёлы, где семейные ячейки общества оставались ещё медоносными, и кормили потомство здоровыми ценностями жизни, и уже недёшево оплачивали свои праздники и будни.
А в бандо-формированиях числилась безродная молодёжь, брошенная, замороченная, оболваненная призывами «живи быстро – умри молодым!»
Пытаясь урвать от жизни всё, что можно, она без чести и совести вступала в УЕФа, уголовный единый «факультет». Понять, что это такое, возможно лишь представив всю страну за колючей проволокой местом заключения «братков» и «сестрёнок», где царствует негласный воровской устав и «жизнь по понятиям», словами американца это звучало бы слишком грубо и вульгарно. Но если русский человек испокон веков берёг душу, то изгои общества, берущие реванш заштатные «отцы – основатели» обосновавшись и перебесившись, до сих пор берегут свои «причинные места», и советы о том молитвами и матрами кочуют из фильма в фильм.
УЕФа — аббравиатура вошла в детские игры. По аналогии «жизни по понятиям», где правило ценности шкурных интересов выше всех других интересов и ценностей, потому что эта игра «без правил»! Игра – проекция себя в социум, где каждый под кого-то «стелется».
Расхожая версия той же детской игры, как «камень – ножницы – бумага». Где выданный на пальцах знак «ножницы» берёт вверх над «бумагой», будучи сильнее её, так как может её «разрезать»…
А бумага верховодит над «камнем», потому что может его обернуть, — так же символично законы хитро главенствуя над грубой силой «камня», — могут его легко заточить в тюрьму и «сломать» нежно и ласково.
И сам «камень» тупит «ножницы», и является в жизни той силой, про которую говорят: «против лома нет приёма». Так в детской игре отразился уклад общества лицемерного и линзоподобного, где последние, как кривые зеркала могли то преуменьшать вину, то завышать меру наказания, то содействовать преуспеванию, то жестоко мстить и порочить случайно оступившегося; словно бог и чёрт играли в рулетку на человеческие судьбы, спасая или коверкая их; и никогда не возможно было предположить под порывами каких ветров, и в призме времени и настроения отразятся в обществе те или иные поступки. Опять было не понятно, грубая сила террористов, одетых, словно в фильме ужасов в безликий чёрный костюм – трико и водолазка, перчатки, бронежилет; чёрная одёжа лишь оставляла прорезь для глаз, заканчиваясь чёрной маской, иногда ещё скрытого под каской- шлемом лица. А маска, скрывающая лицо, выдавала лишь блуждающий озлобленный взгляд.
Захватчики то и дело меняли свои требования, то требуя деньги и наркотики; то оружие и самолёт. Направление полёта тоже не могли выбрать, называли Тель-Авив, и тут же велели лететь напрямую в Штаты, не беря в резон, что в воздушном пространстве чужого государства запросто могут быть сбиты ракетами автоматического наведения. На этот раз произошел террористический захват в «Развлекариях». Так теперь назывались зоны отдыха для горожан, где можно было провести семьёй «уикенд», выходной, названный, далеко не ходя, на «европейский» манер. Заказать комплексно «отдых и развлечения» — от полного дня «обеспечения санаторно-курортного режима» до месяца организованного культурно — познавательного досуга, тематически представленного ролевыми сценариями религиозного, политического, светского, образовательного или спортивно-оздоровительного характера и содержания. Специалисты, задействованные в социально – культурном обслуживании своих клиентов, были согнаны в одну кучу в комнату. Посетители по этажам здания в общих массовых залах для просмотров фильмов в 3Д и 5Д, 9Д – форматах.
Некоторые приняли нападение парней в чёрном за ролевой сценарий, новую игру! Они до последнего не верили, что разыгрывается настоящий акт трагедии, последних минут жизни кого-то из участников, казалось, по началу шоу–действа… эти люди продолжительное время подначивали своими высказываниями, жестами, выкриками «круто» и «зачёт» парней в чёрном; и смущали своей реакцией не только тех, но и присутствующих, принявших происходящее сразу « за чистую монету», неискушённых подобным зрелищем отдыхающих… «Класс!» — кричали одни, — «в натуре, как настоящие бандиты выглядите, ребята! Вам надо было, как ваххабиты одеться!» А другие уже успели получить прикладами по зубам, и выплёвывали вместе со сгустками крови сломанные зубы. Между тем, уже и «не верящий Фома» начинал понимать, что «розыгрыш» затягивается, и мало похож на безобидные шуточки комедийных пиратов и разбойников. Восторженные весёлые выражения лиц сменялись растерянными испуганными и жалкими гримасами. Никто из захватчиков не собирался прекращать «начатое» и объявлять всё розыгрышем и шуткой. Наоборот, от них успели получить уже и те, кто решил выразить восторг панибратским похлопыванием их по плечу, и сразу поплатился за это, разительно переменив своё отношение к происходящему; ведь до сих пор они считали оружие искусной бутафорией, а пролившуюся первую кровь талантливой постановкой, но про себя-то они точно знали, что они не подсадные утки, и кровь у них течёт настоящая, а не какой-нибудь кетчуп томатный…
Но кроме тех, кого бандиты уже успели согнать в отдельные помещения, кто находился у них «на мушке» и «под контролем» были в тайном закутке рабочих помещений три сотрудницы, о которых они не могли знать, подруги по несчастью оказаться в ненужном месте, в ненужное время. Одной из них была Ольга, её узкая направленность деятельности «специалист игровых технологий» по-другому культработник широкого профиля, по старинке, или культмассовик – затейник, переименованный народом в «массажиста – затейника», давно и неоправданно уже не требовалась спросом и не считалась сколько- нибудь серьёзной работой. Дома Культуры и прочие детские учреждения давно закрылись, держалась лишь площадка частного парка аттракционов и детская игровая комната на территории «Развлекария». Но и там она уже не считалась новой администрацией уж таким ценным кадром, а на «место тёплое», нагретое, можно было своего человека пристроить, да вот только занято было; не хотелось Ольге оставлять игровую деятельность с ребятишками. Только их благодарные глазёнки и радовали, когда день удачно завершался; принося ребятне новые открытия; радость и удивление от того, что играть можно вместе, и общаться дружно со всеми. Не замыкаясь в кабинках компьютеров; не уединяясь с телефонами с наушниками- заглушками; не отделяя себя от всего мира стеной виртуального миража фата-морганы, работающего лучше любой изоляции…
Находясь в зоне отдыха, Ольга сегодня не работала и не отдыхала, а просто зашла на свою работу, без нужды, или желания развлечься. И себе самой она не смогла бы объяснить, что побудило её явиться в собственный выходной в неурочный час… так или иначе, уже здесь оказавшись, она, распознавая с коллегами сигнал тревоги, и уяснив, что происходит что-то неладное, «из ряда вон выходящее», уже не могла просто встать и уйти задним ходом восвояси и по добру, по здорову, как говорится, «от греха подальше»; то есть попытаться покинуть территорию, пока ещё не все входы — выходы были обложены бронированными молодчиками, невесть откуда взявшимися в родном городе.
Подруги, находившиеся на обеденном перерыве, и только что незатейливо болтавшими с нею в зоне отдыха, находясь на своей работе, тоже просто так встать и удрать не смогли, хотя не все выходы пока контролировались боевиками – захватчиками. Они могла выйти не с парадного, но с одного из запасных пожарных входов, по крайней мере, попытаться уйти из здания незамеченными – пусть и трудно оценить, сколько шансов было не столкнуться с ними на территории; но попытка выйти из здания могла состояться! Как и можно было попробовать просочиться по кустам, или техническим тоннелям — коммуникациям ещё было возможно. Пусть даже это было бы пятьдесят или восемьдесят процентов успеха, но ведь они не стали этого делать! Не могла сбежать тихой сапой и Ольга, «крысой с давшего течь корабля», оставив вот так своих «боевых подруг» один на один с обстоятельствами.
— Ты выходная, уходи «чёрным ходом», Оля.
— Наташа, я не могу уйти чёрным ходом, я этот чёрный ход себе никогда не прощу, и хватит об этом. Давайте быстро, пока нас не обнаружили, хоть какой-то план. Я могу взять на себя детей, общие игры моя фишка.
— И что ты с ними будешь играть?
— А почему нет? Я предложу поиграть в заложники, не обсуждается, на это время нет, я найду, чем их отвлечь от страха, возможно большего не потребуется. А ты?
— Я попробую попасть к заложникам, и расскажу о схеме заведения и запасных выходах.
— Хорошая идея.
— А у тебя семья, Марина, может, ты попытаешься уйти с чёрного входа, чтобы привести внешнюю подмогу? Надеюсь, о захвате здания уже известно полиции, и она предпринимает меры. – Они обнялись.
— Там моя Ленка. Если дети отдельно от взрослых…
— Мы подруги. Мы сёстры. Ленка уже моя. Все мои.
Появившись неожиданно, после выжданной паузы, — чтобы Марина успела уйти через ход «без почётного караула», хоть её за подмогой удалось уговорить уйти, Ольга, удивив, почти испугав охранника, заявила, что требует размещения её в зоне содержания детского сектора, так как является специалистом по игровым технологиям, для познавательной и развлекательной деятельности с детьми!..
— С детьми… — хохотнул кто-то из «чёрных».
— Заткнись. Иди за мной.
Её привели к «старшему», представили: «Спец по играм с детишками! Аж, требует себя к детям отвести!»
Старший разглядывал молча. Потом спросил: «Детишек любишь?»
— Играть люблю.- Ответила без эмоций и лишних слов.
— Поиграем. – И распорядился. – Отведи, куда хочет, пусть играются. – Бросил вслед уходящим: «Чтобы ни соплей, ни криков не было! А не то!.. да стой!..» — охраннику; подошёл, вгляделся и жест характерный: «Секир – башка! Ясно?» — «Ясно». – «Спать со мной будешь?» — сразу без обиняков. – «Если отпустишь заложников, хотя бы детей и женщин! Зачем тебе всё это?» — Иди!..
— Это не отказ! – прокомментировал другой.
— Цыц! Проверить, откуда она нарисовалась, такая?
— Какая?
— Игровая.
— Деловая.
— Ты видел, что нарисовано на воротах «Развлекария»?
— Развлекаться – так вместе! А что там нарисовано? Буквы большие слишком… и много…
— Много буковок, говоришь? Печатные хоть?
— А! Ты про печатные!.. «Игра – дело серьёзное» — да?
— Вот именно! Всё! Занял позицию! Работаем! Деньги отрабатывай! Ты здесь зачем, помнишь?
— Так заплатить же должны!
— Так и делай, чтобы заплатили, а остальное политика. Не твоё дело, правильно?
— Как бы — так!
— Так и есть, фак вашу… — ругательство неразборчиво повисло, оборвавшись на ходу. Главарь шептал что-то любопытствующему дружбану: «Чего тебе детишки сделали? Пускай нянькается, коли хочет! Тебе деньги взять, и смотаться отсюда к чертям собачьим… целым!.. так?»
— Так!
— А не частями! Тебе вообще здесь ничего не нужно!.. Пусть деньги несут и вертолёт дают!
— Так в вертолёт же все не уместимся! Надо нормальный, «Ту- 104» и самых ценных заложников с собой!
— Вот займись! Тебе не с горшками охота заниматься! Нормальных заложников бери, а не ясельных дристунов, тут кому-то подгузников в детстве не хватило, мать твою! Сгоните к ней всю мелкоту. Пускай якшается! Тебе что ли в кубики с ними поиграть захотелось! Дебилы! – Старший колотил дверной косяк, выпуская излишний адреналин… видимо, человеческое было утеряно не до конца…
Со старшими заложниками общалась Наташа, удивительно деловую позицию сразу заняв, чем привлекла к себе наиболее адекватную часть людей, пытающихся мыслить больше разумом, чем эмоциями, которые не спасали, а вред могли принести ощутимый. Она прилагала усилия, чтобы снять первый эмоциональный протест, когда самые паникующие, кричащие и досаждающие захватчикам товарищи собирают на себя град пуль и резко прекращают паниковать и возмущаться. Пыталась наладить условный «быт» вынужденного ожидания. Рассказывала о схеме расположения ходов и выходов. Старалась успокоить и переключить внимание со страха и ненависти на позитивное мышление и рациональную деятельностную позицию, когда каждый «старший» смог бы отвечать за состояние своей группы людей, пытаясь решить бытовые проблемы – туалета, питья; ведь, неизвестно, сколько могло бы дальше длиться «известное» положение вещей. Возможно, федеральная гвардия уже готовится к захвату террористов и разработан встречный атакующий план. Тогда важно сказать, за какими укрытиями можно будет спрятаться от шальной пули и куда бежать в случае прорыва кольца боевиков.
Ольга уже собрала вокруг себя ребятню, и рассказывала им о технике безопасности и имеющихся для этого специальных инструктажах; а также о ближайших выходах, расположенных на этажах. Кроме технического инструктажа по правилам эксплуатации бытовых электрических приборов и специализированных станков оборудования, установленных в отдельных аудиториях, о противопожарной безопасности, и инструктаже по правилам поведения при террористической угрозе. Предложила найти игровое занятие, чтобы не привлекать к себе внимание охранников, потерпеть некоторое время тем, кто хочет пить, и сделать в ведро, кто хочет в туалет. Она меняла занятия. То рассказывала сказки и всё что знала об обстоятельствах жизни сказочников, или изобретателей, художников, писателей. Предложила представить, что это игра, в которую им сегодня надо играть, у неё свои правила. Надо соблюдать то, что сказано в инструктаже по безопасности жизни и здоровья в случае захвата тебя в заложники. Она переключала, как могла внимание детей с охраны, грозно потрясающей автоматами. Предложила детям поучаствовать в развивающем воображение и фантазию тренинге, где обговаривались игровые допущения, и требовалось дать ответ, найти действия, которые ты предпримешь, чтобы выйти достойно из ситуации. Начиналось всё со слов: «а что, если…», за которыми следовали предполагаемые обстоятельства, в которых участники оказались. Зачёт проходил очень серьёзно, словно дети сдавали экзамен. Отвлечься от событий было не реально трудно. Мобильники и деньги отобрали. Спрятаться за телефонами, играми и интернетом было не возможно.
Кто-то писал в интернете, что мобильные игровые приложения настолько захватили население страны, что один играл с гангреной на ноге, хотя требовалось идти и оперироваться…
Другой человек продолжал играть в компьютерные виртуальные игрушки, когда на улице по-настоящему стреляли!.. но не в него же!.. да даже если бы и в него, неизвестно ещё, отвлекло бы это его от экрана!..
А суть всего этого была в том, что человек готов был заниматься эскапизмом, бежать от жизни в придуманный мир!.. готов ради него был жертвовать не только здоровьем, но и жизнью! Но когда этот мир рассеялся, и спрятаться от настоящего было не за чем, — не думать о происходящем рядом стало просто не возможно! Эти виртуальные миры – очки, одетые нам всем, шоры на глаза, чтобы мы не думали, не слышали, не знали происходящего… это добровольные путы, сладкие грёзы, прятки от жизни, которые нас без сопротивления доставляют по конвейеру прямо в лапы «ловцов», «охотников», «инквизиторов»; которые и распоряжаются всем – и ресурсами, и нами; и «жрут» нас в урочный час, как цыплят, смакуя наши несчастья, которым мы даже не умеем противостоять, не можем и не хотим сопротивляться…
Она знала, что всё рано или поздно кончится; её задачей было не дать запаниковать и расплакаться всем. О личных сношениях с захватчиками речи не шло, хотя подспудно висело возможным исходом. Как она поняла, глаз на неё положил старший, к кому её привели, и остальным было уже неповадно засматриваться на неё. Но что-то он им сказал, чтобы их с ребятишками не трогали. Её не домогались. И Ольга, никем не тревожимая, ровно занималась с теми, кто оказался под её присмотром, находя им с каждым часом, или даже минутой новое занятие.
Они переделали, чуть ли не всё, что на тот момент она могла предложить им. Подбирали слова, и логически заканчивали цепочку предложений. Сочинили рассказ и сказку. Перебрали всех животных, растения, цветы и имена на буквы алфавита. Поиграли в ситуации «чтобы ты сделал, если бы…» Странные это были игры. Сосредоточенные на одной известной им действительности, дети мысленно побывали на других планетах и параллельных пространствах, победили злых пиратов и разбойников и поклялись сами себе, что никогда не будут на их стороне, ни за какие деньги мира.
Кончилось всё также неожиданно, как и началось, хотя минуты стрельбы от идущего боя были особенно тревожными и волнительными. Дети тихонько плакали в эти минуты. А ей так хотелось распушить руки, раскинув крыльями над головами и прикрыть всех своим телом; она молилась, прося Богородицу защитить их своим пологом; чистейшим покровом, уберечь от шальной пули, и преждевременных смертей…
Но вот, двери открылись и детей стали выводить «на свободу», где у входа их уже ждали и разбирали родные и знакомые тех, кто лишился родителей в этот злополучный «уикенд».
К ней подходили незнакомые люди, обнимали. Пожимали руки. Благодарили. Это было так длительно, что уже лица сливались, размывались от бегущих ручьём слёз. Дети, уходя и возвращаясь, прижимались и шептали слова благодарности. Взрослые пихали втихаря в карманы ей деньги, которые она при всей эмоциональной обстановке не могла даже заметить, лишь позже непонимающе смотрела на них, не зная, откуда они могли взяться в её карманах, пока не пояснили ей.
— Ах! Вот как! — Только и смогла сказать она.
В мире, где всё измеряется деньгами, есть вещи, которые ими не измерить, но можно лишь попытаться поблагодарить так, чтобы это было осязаемо и заметно. Но она невольно стала сборщиком общих средств, которые отдала все до последней бумажки полицейскому в представительной форме с нашивками. Она сдала их на оказание моральной помощи пострадавшим от террора людям и детям. Многим из них теперь потребовалось бы длительное восстановительное лечение от стресса и пережитого страха, чтобы суметь адаптироваться и социализироваться в дальнейшем. Но не сумела она далеко отойти от полицейского, как её нагнали и снова вложили в руки всё те же бумажки, от которых она только что достойно избавилась. Людей не перевоспитаешь, но они так спешат проявить свою благодарность. Выразить в доступной общепринятой форме, где деньги эквивалент счастья, удовольствия, радости, так они спешат донести признательность и лучшие свои порывы чувств, и это надо принимать, уметь принимать, потому что их по-другому не научили. Она растерянно смотрела на деньги в своих руках.
— Все живы ваши?
— Спасибо Вам, спасибо, дети вам так благодарны. – Слёзы на глазах выступили у всех. Её опять обнимают. Трясут. Вертят в разные стороны. Она кивает головой. А что тут можно ответить? Она сама только что перенесла такую шоковую терапию, где казалась умнее и спокойнее. Словно знала, что она и другие должны в этом случае делать, как вести себя. Просто не могла тогда уйти по чёрному ходу. Просто иначе не могла. Это и сказала: «Я просто не могла иначе!» Наконец-то, её внимание сумели отвоевать двое мужчин. Один постарше и солиднее. Другой молодой, и очень красивый. Как только её глаза сфокусировались на нём, она уже не могла отвести взгляда.
— Мы Вас хотим пригласить на работу в детскую студию!
— Меня на новую работу, в детскую студию?
— Она очень славится, уровень высокий преподавания. Зарплата достойная и категорию без проблем дадим Высшую.
— А сегодня я прошла зачёт?
— Да. Мы надеемся, что вы дадите согласие.
— Да, я дам согласие! Спасибо за приглашение! Я вас поцелую. Пусть простит мне ваша жена, если она у вас есть! – Она поцеловала красавца в щеку, задев и краешек губ, и почувствовала в ответ такую живую и горячую волну жаркого любовного пламени в свою сторону, которую никогда не перепутаешь ни с чем иным, которая сразу определяет химию любви, и маркером метит симпатии людей друг к другу. Она едва устояла от ответного ветра страсти в свою сторону, погрузившись на мгновенье в нирвану биополя красивого мужчины.
— У меня нет жены, но я хотел бы, чтобы вы стали ею!
— Хотел бы? – Она осмысливала услышанное, а сердце уже застучало в порыве, испугавшись, что что-то помешает, или кто-то передумает: «да-да-да!» — Значит, буду. – Ответила медленно она, словно прислушиваясь, только что услышав, что сказали губы, и о чём ревёт сердце, забившись, затрепетавшись птахой в грудной клетке, из которой рвётся в любовь, как на свободу.
— Все слышали, отныне мы помолвлены данным друг другу словом. Она моя невеста, и скоро будет женой. Приходите на свадьбу. Должен ли я знать что-либо, объявляя тебя перед небом и землёй своей женой, скажи это сейчас.
— У меня девять кошек, кот, и котёнок.
— Ладно.
— А я должна чего-нибудь знать?
— У меня никого нет, точнее не было. Но теперь есть ты, навсегда. Как перед Богом!
— Надеюсь, это не так страшно, как сегодняшний кошмар! – эти слова разрядили замершую в ожидании атмосферу.
— Да, я уж боялся, этот оболтус никогда не жениться! – проронил солидный старший товарищ.
— Это наш режиссёр! – представил товарища – новоявленный жених. – По совместительству – папа! И кстати, меня зовут Ратмир.
— А папу Ростислав. А мою невестку значит…
— Ольгой.
— Нам подходит. Полагаю, в тонкости профессии ты мою невестку посвятишь сам? Милости просим к нашему шалашу, когда будете готовы. Отпуск пока вам оформляем бессрочный. Но как соберётесь – сразу к нам! О свадебном путешествии полагаю рано говорить, хоть подумать и можно, ещё бы его к гастролям подтянуть… два в одном, так сказать…
— Пап!
— В общем и целом даю отцовское благословение – любовь да совет! Хотя, всё же странно невестка о кошках помнит, а мой оболдуй об отце и целом коллективе запамятовал! Один он, понимаешь, на свете! Никого у него нет!
— Но я же не это имел ввиду, ты же мне сам всегда говорил, что один останешься!
— Я поняла!
— На «попятный» не пойдёте?
— Нет.
— И предложение работать у нас в детской студии в силе? В смысле, принимаете его. Работать будете?
— Да.
— Ну, любовь да совет! – мужчина поклонился, и отошёл, дав возможность пообщаться молодым.
— — Мы ещё многое друг другу успеем сказать! Пока можно и помолчать!
— Да. Слишком много всего в один день. Хорошо, что не ушла чёрным ходом.
— Что?
— Главное, не оказаться крысой!
— Согласен!