Евангелина

Часть 1.

Глава 1. Вечер в Ипсвиче

Детство Евангелины прошло в небольшом городе Ипсвич. Она была самой обыкновенной девочкой в самой обыкновенной семье, если, конечно, не знать простой истины, что обычных людей на свете не бывает.
Покорно и послушно она ходила в некое странное заведение, которое с натяжкой можно было назвать школой или вообще образовательным учреждением. Настоящих знаний там почти не давали, зато ребенок в самом нежном и невинном возрасте мог узнать такие вещи, как жестокость, несправедливость, власть силы, подхалимство и ряд других, таких же неприятных, но очень жизненных понятий.
Без преувеличения можно сказать, что это была настоящая школа жизни. Если ты был слаб, тебя преследовали, унижали, оскорбляли и даже били, если ты – как все, то должен разделять общие интересы, ничем не выделяться из толпы, и подчиняться признанным лидерам, если ты сам по себе — будь готов справляться с одиночеством и защищать себя в самый непредсказуемый момент.
Евангелина выбрала последний вариант. Вовсе не потому, что была такой особенной, просто она была замкнутой и немного стеснительной, но при этом слишком гордой, чтобы стать забитой. Подруг и друзей у нее не наблюдалось, родителей не интересовал мир молчаливой девочки, предпочитающей по каким-то причинам общество вымышленных персонажей из книг живым людям.
Училась Евангелина неважно, если не сказать — совсем плохо. Да это было и понятно — учеба в том виде, в котором ее преподавали в школе, совершенно не увлекала ее пылкий, живой и любознательный от природы ум.
Довольно-таки рано Евангелина изобрела (вряд ли это было ее собственное изобретение) интересный способ влияния на окружающих – она намекнула им пару раз, что обладает мистическими способностями. Благодаря своей наблюдательности и смекалке ей удалось предсказать несколько событий, и вскоре дети поверили в то, что эта девочка совсем не проста. Кроме того, Евангелина обладала необычной внешностью — у нее были роскошные длинные волосы с рыжим отливом, похожим на закатное солнце, и огромные зеленые глаза, немного напоминающие кошачьи. Когда она злилась, ее глаза сверкали и становились темными, как глубокое озеро в лесу неподалеку от города.
Иногда одноклассники пытались шутить, что Евангелине очень повезло, что времена инквизиции миновали, иначе не миновать рыжей ведьме костра, но достаточно им было перехватить взгляд ее изумрудных глаз, как они незаметно переводили разговор на другие темы.
Каким бы не было детство, безмятежным или полным испытаний, когда-то оно заканчивается. Юность — далеко не самая приятная пора в жизни человека, однако, оглядываясь назад, люди часто вспоминают о ней с долей некоторой грусти и сожаления.
Конечно, в период взросления главным вопросом становится любовь. Евангелине не нравились ее ровесники, озабоченные молодые люди с азартным блеском в глазах и полной растерянностью в решительный момент. Много читая, и мечтая о себе, что она достаточно знает о любви, Евангелина с удовольствием приписывала себе наличие здравого смысла, крепкой воли, иронического, даже скептического взгляда на это чувство.
В конце концов, в любви нет ничего возвышенного и неземного. Мужчина и женщина стремятся друг к другу, подсознательно выбирая подходящую пару, чтобы оставить потомство, и жить вместе, более или менее счастливо, выполняя свои обязанности и взаимно удовлетворяя свои инстинкты. Весь этот дурманящий розовый идеалистический флер- лишь красивый фантик, подкрашивающий постоянно повторяющуюся сторону жизни. Воспроизводство жизни. Простое и емкое понятие, отражающее самую суть. Красивые слова, песни, розы — как пузырьки шампанского — они кружат голову и возбуждают, но за ними – всего лишь оглушительная пустота.
Наверное, самой собой Евангелина чувствовала себя лишь в одиночестве, один на один с природой. Часто, блуждая в лесу, или сидя на берегу заброшенного озера, она представляла себя то нимфой, то эльфом, неземным созданием, наблюдающим за картиной человеческих страстей и страданий, бесконечная смена которых порой настолько увлекательна, как и смена времен года.
Вот человек рождается в этот мир, кому-то везет больше, и он получает много любви и заботы, кому-то меньше, и он получает только лишь необходимое, чтобы выжить, кто-то не доживет и до первого сознательного возраста….
Человек взрослеет… Дети – это те же взрослые, они просто еще не развили всех своих качеств в полную силу, но они уже у них есть, и детские характеры также различны между собой, как и у их родителей.
И вот, наконец, наступает время принятия решений. Тяжелое бремя ответственности и непрекращающаяся радость от возможности изменить свою, а порой и чужую жизнь.
Работа, много работы, самой разной, подчас нудной и противной, но необходимой для выживания. И краткие минуты наслаждений, отдыха. Часто после них идти дальше еще тяжелее.
Ошибки, сомнения, разочарования, утраты и вдохновение.
Дальше, а иногда это время наступает и раньше- болезни, страдания, физическая боль. Она сопровождает человека неотступно, даже в детские годы напоминая о неотвратимости старости и смерти.
Увядание, старость — некоторая черта, отделяющая мир живых от мертвых. Уже все почти сделано, осталось только смириться, простить и сами попросить прощения у тех, кто еще жив.
Смерть- самая интересная и непредсказуемая пора, момент, застывший в вечности. Река жизни наконец-то впадает в океан, не имеющий границ и измерений. Экзамен сдан, сон окончен, работа завершена, наступила пора оценок и каникул. Оставшиеся на земле тоскуют по покинувшему их человеку, а он, как уставший путник, израненный и голодный, попадает наконец домой. Болезни и горечи больше нет. Здесь становится все возможным, любой выбор – правильный, он ведет только к еще большему и большему счастью и гармонии.
Он спасен, теперь он в безопасности. От всего, что предлагает ему жизнь.
Так размышляла Евангелина, рассеянно наблюдая за падающим осенним листом, отражающимся в темной воде. Никогда не чувствовала она себя одинокой, потерянной или заброшенной. Это, конечно же, было странным для молодой девушки, но она была довольна собой и своей жизнью. Обучение в школе подошло к концу, со своим будущим она уже определилась, и ее судьба казалась ей простым, незатейливым путем, таким же прямым, как тропинка перед ее домом.
Но жизнь в очередной раз ухмыльнулась и дала Евангелине новую загадку (на то она и жизнь — не может обойтись без сюрпризов), развернув ее планы на все 360 градусов.
Одним осенним вечером (ну и поганая же погодка выдалась — по лицу хлестал злой ветер, а листья, уже успевшие почернеть от времени, колючим вихрем носились по улицам), Евангелина, возвращаясь домой, увидела огромный хвост пламени и яростные облака дыма над ним.
Нечеловеческие крики потрясли сознание девушки. Они доносились из ее старого дома, охваченного огнем. Люди, сбежавшиеся на пожар, держались подальше от дома, и тоскливо смотрели на сверкающие в пламени окна, за которыми метались черные силуэты.
— Пустите же меня, там мои родители- хрипло прокричала, почти прошептала Евангелина, хватаясь за руки соседей.
Они с искренним сочувствием смотрели на девушку, но сделать ничего уже было нельзя.
Через несколько часов у Евангелины уже не было ни родителей, ни дома, ни того будущего, которое всего несколько часов назад настолько явно стояло перед ней.
После похорон и окончания периода первого глубокого отчаяния, вызванного нервным потрясением, Евангелина стала размышлять, что же ей делать дальше. Она не могла и дальше оставаться у добросердечных соседей, приютивших девушку и организовавших все необходимое для похорон и отпевания ее родителей.
Теперь она стала понимать разницу между тем, что ей казалось, что она одна, и тем, что она на самом деле осталась наедине со всем миром. Ведь на самом деле, ее судьба теперь всем безразлична и никто ее не любит. Вообще им и дела нет, жива она или мертва.
Евангелина решила найти хоть какую-то работу, чтобы иметь крышу над головой и еду. Но что она умела делать? Скудных школьных знаний было явно недостаточно, а больше и похвастаться то ей было нечем. Кухарка и уборщица из нее неважные, сидеть с детьми она не умела и не любила, шитье или другое полезное рукоделие ей никогда не удавались. Любовь к чтению и размышлениям вряд ли могли рассматриваться будущим работодателем как нечто полезное.
Но выбора у нее все равно никакого не было. Поэтому она просто стала ходить по всем лавкам и учреждениям Ипсвича, тихо и безмолвно выслушивать отказы и так же бесшумного исчезать из них, как и появляться.
Уже был поздний вечер, когда она набрела на книжную лавку. Вид книг в красивых переплетах на витрине сначала приободрил ее, но мысль о том, что приказчик в магазине, должно быть уже есть, и услуги ее скромной особы там точно не нужны, быстро ввела ее в уныние. Ноги ужасно ныли от долгой ходьбы, живот свела голодная судорога, голова так некстати кружилась, а сознание того, что в сумочке у нее ничего нет, и где она проведет холодную, почти зимнюю ночь, неизвестно, приводило ее в содрогание. Нет, надо, надо попробовать и тут. Хуже, чем есть, все равно уже не станет.
А ведь есть в этом размышлении какое –то странное успокоение- когда все настолько плохо, становится уже нечего бояться, и это ощущение даже окрыляет. Можно решиться на все, абсолютно на все- ситуация так отчаянна, что любое движение, любой поступок в худшем варианте ничего не изменит. А когда из души исчезает страх, в человеке рождается дерзость и смелость, о существовании которых он даже не подозревал.

Глава 2. Книжная лавка
Евангелина решительно толкнула дверь, и вошла в магазин. Где-то глубоко за стеллажами невнятно звякнул колокольчик и все стихло. Книги, как старые знакомые, улыбались ей с полок. Некоторые она уже читала, но многие названия были ей незнакомы и возбуждали любопытство.
— Есть здесь кто –нибудь?- спросила девушка тихим голосом. Ответа не последовало, и проходя мимо бесчисленных полок с томами, она взяла книгу в очень старинном переплете. Странно, но никакого названия ни на корешке, ни на титульном листе, не было.
Евангелина вдруг подумала, что могла бы заночевать в этом тихом, уютном магазине. В нем было еще достаточно тепло, и по крайней мере, здесь можно было не бояться ноябрьского дождя и ледяного ветра. И загадочная книга без названия вполне могла бы помочь ей на какое-то время забыть об отсутствии ужина…
Внезапно послышавшийся голос приказчика нарушил все эти сладкие надежды.
— Вы, я вижу, действительно очень любите книги, раз пришли к нам так поздно, да еще и в такую погоду…К сожалению, мы уже закрываемся, но я могу вам дать почитать эту удивительную книгу просто так, до завтра. А утром вы могли бы принять решение — оставить ее у себя или вернуть в магазин — любезно и приветливо сказал продавец. Им оказался довольно-таки молодой человек лет тридцати, добродушный, с приятными, располагающими манерами, прилично одетый, — идеальный торговец.
Нет, нет, мне не нужна ваша книга, — поспешила с ответом Евангелина.- Я просто зашла спросить, не нуждаетесь ли вы в моих услугах. Дело в том, что мне очень нужна какая-нибудь работа, не имеет значения, какая. Денег я не прошу, мне достаточно будет еды и жилья, хотя бы на какое-то время.
Она с мольбой посмотрела на молодого человека. Тот искренне хотел бы помочь девушке, по ее виду было понятно, что она находится в крайне затруднительном положении. Но хоть он ломал голову и так и этак, никаких мыслей у него не возникало.
Затем он заметил странную книгу в руках Евангелины и его осенило!
-К сожалению, я не могу сам предложить вам работу. Но, я знаю человека, который, возможно, согласится вам помочь, если вы подойдете ему. Это- автор той самой книги, которую вы держите. Несколько месяцев назад он обратился к нам с просьбой найти для него помощницу. К сожалению, он очень требователен, и немногие соглашаются на работу с ним, но почему бы вам не попробовать?
— Да, я пожалуй, попробую.
— Сейчас, одну минуточку, я напишу вам адрес. Я бы и сам с радостью проводил вас, но к огромному сожалению, сегодня никак не могу. Мне надо разобраться еще с бухгалтерией, конец месяца, ну, вы понимаете…
— Это совсем недалеко, всего через улицу. Уверен, вы не заблудитесь- приказчик с улыбкой дал девушке листок с адресом.
Вдруг Евангелине стало как-то не по себе, словно открылась дверь и потянуло холодным ветром.
— Вы знаете, почему так мало желающих работать у этого автора?
— Да ничего такого особенного. Обычный замкнутый человек, со своими, подчас странными правилами, но ничего противозаконного или безнравственного, уверяю вас. Писатель, фантазер и чудак, все как обычно бывает. Вам не о чем волноваться.
Евангелина попрощалась с любезным продавцом и вышла на улицу. Адрес привел ее к старинному небольшому особняку, в котором не было бы ничего особенного, если бы не номер дома, обозначенный римскими, а не арабскими цифрами, и какие –то черепки, вместо клумб и фонтанов валявшиеся как попало в садике перед входом.
Девушка позвонила в дверь, и калитка открылась перед ней без видимого вмешательства человека. Она зашла, и дверь тут же закрылась за ней. Как ее можно было открыть, если бы она вдруг передумала и решилась уйти, невозможно было понять.
Таким же образом Евангелина прошла в дом странного хозяина. Никого не было видно и слышно. Внутри царил такой же беспорядок, что и снаружи. Странные, непонятные и несвязанные между собой вещи валялись как попало. На улице стемнело, но и в доме было темно, как будто искусственного освещения просто не существовало. Евангелина интуитивно пошла вглубь дома, то и дело спотыкаясь о картины, стоявшие без рамы на полу, какие-то горшки, смятые чертежи, разбитые стекла и прочую дребедень.
Неясный отблеск одинокой свечи наконец привлек ее внимание, и она пошла за ней. Неожиданно свет погас, на ее голову свалилось что –то мягкое и колючее одновременно, но по раздраженному мяуканью, девушка быстро догадалась, что это была всего лишь кошка, и не успела испугаться по-настоящему, хотя этот бесконечный хаос и темнота успели порядком надоесть ей.
— Я ваша новая помощница,- сказала она громко, в пустоту. – Если сегодня у вас нет для меня поручений, я хотела бы пройти в свою комнату и лечь спать.
Несколько минут ничего не происходило. Вокруг Евангелины царили тишина и темнота, но она чувствовала, что в комнате была не одна, и что что-то происходит вокруг нее.
Вдруг она чуть было не ослепла от яркого, ослепительного света, разом залившего всю большую залу, посредине которой она стояла. Евангелина зажмурилась.
— Вы приняты на работу- прозвучал негромкий голос прямо позади девушки. Евангелина обернулась, и увидела мужчину средних лет, впрочем, его возраст невозможно было определить. Незнакомец сидел прямо за ее спиной в огромном, несуразном по своей роскошности и отделке кресле.
Его черные огромные глаза сверкали при свете свечей, и как показалось девушке, было полны затаенного злорадства и смеха.
-Прошла все испытания, для начала справилась неплохо, — незнакомец говорил, кажется, сам с собой, но его глаза странно буравили девушку при этом.
— Самолюбива, горда как павлин, и уверена, что уже все знает. Ничего, через месяц придуманный ею мир упадет ей на голову, а через два, от него уже ничего не останется. Фантазия и ум имеются, они ей еще пригодятся.
— Не знаю, что вы имеете в виду, сэр, но мой мир уже упал мне на голову, когда я в одну ночь потеряла и родителей и свой дом. Вряд ли со мной может произойти еще что-нибудь более ужасное.
— Каждое ее слово смешит меня еще больше, она вообще не понимает, где она и что с ней будет происходить самые странные метаморфозы на свете.
Она думает, бедняга, что будет варить мне кофе, и разбирать мои бумаги. Но, на самом деле, она нужна мне для моего эксперимента, самого серьезного эксперимента, который когда –либо проводился на земле человеком, эксперимента над ее разумом, душой и сердцем.
Мой дом — лаборатория, мои книги- результаты самых поразительных опытов над человеческими существами, мое предназначение- раскрыть и показать всему миру, что же представляет собой человек, и осветить все закоулки его души и разума. Никто не знает, и даже не может предположить, кого он может там встретить. И все бояться увидеть себя по-настоящему, такими, какие они есть на самом деле.
Я давно уже овладел наукой читать мысли, завоевывать сердца и руководить поступками людей — это так же просто, как дергать кукол за ниточки, и все это уже описал в своих книгах. Но теперь мне этого мало. Сейчас я хочу сломать ту защиту, которая стоит в душе каждого человека, и увидеть то, что еще никто не видел, о чем никто не подозревает, даже он сам — его настоящую сущность, его подлинные, глубинные мысли, желания, страхи, надежды. А потом, поработить и сломать его волю. Навсегда.
Евангелине стало не по себе от слов человека, сидящего в кресле. Еще больше ей стало не по себе, когда она вдруг поняла, что на самом деле еще не слышала его голоса. Все эти слова и предложения появлялись в ее голове сами по себе.
— Это сон. Мне просто это сниться. Не может же быть такого,- в панике подумала она. Завтра я проснусь и разберусь во всем, что здесь происходит.
— Ваша комната — третья справа по коридору, на первом этаже,- настоящий голос писателя оказался вполне обычным и даже заурядным.
— Завтра вы приступаете к своим обязанностям.

Глава 3. Любопытство
Утро выдалось ярким и солнечным, как будто летнее солнышко заглянуло проведать землю в последний раз перед началом зимы.
Евангелина открыла глаза, и сначала не поняла, где находится. Она лежала на кровати, в довольно просторной и светлой комнате. В ней царил идеальный порядок, на стенах, обклеенных приятными на вид обоями, красовались небольшие пейзажи, на полках над письменным столом стояли книги. На маленьком столике рядом с ее кроватью стояла вазочка с белой розой и рядом с ней Евангелина увидела изящно свернутую записку.
Она торопливо развернула ее.
— Прошу прощения за вчерашний прием. Возможно, он показался вам очень грубым и странным, но я писатель, и очень надеюсь, что вы простите меня за мои выходки. Я почти никогда не покидаю своего дома, и некоторая смена впечатлений мне просто необходима. Надеюсь, вы поймете меня, и мы сможем стать с вами друзьями.
Предполагаю, что вы ужасно голодны. Как только вы проснетесь и прочитаете мою записку, найдите колокольчик на письменном столе и позвоните в него. Моя служанка немедленно принесет вам завтрак. Не пытайтесь заговорить с ней, или узнать что-нибудь обо мне — она немая. О себе я лучше все расскажу вам сам, когда это будет нужно.
Этот текст был написан весьма красивым и искусным почерком.
Евангелина нашла и позвонила в колокольчик, почти тут же дверь в ее комнату отворилась и вошла служанка с роскошно накрытым подносом. Но, как и было обещано в записке, она была немая, поэтому в ответ на приветствие Евангелины она только кивнула и смущенно улыбнулась.
На подносе была поджаренная яичница с двумя ломтиками бекона, овсяная каша, стакан свежей земляники, румяные гренки, сливовый джем, свежевыжатый апельсиновый сок и кофе с молоком- классический английский завтрак.
Девушка с удовольствием принялась за завтрак, решив, что пока она не будет торопиться с выводами относительно хозяина дома, а начнет наблюдать и анализировать все, что будет происходить дальше. Возможно, все, что было вчера, являлось лишь плодом ее возбужденного и усталого воображения?
После завтрака Евангелина вышла из комнаты с целью как следует осмотреться в доме, найти хозяина и определиться со своими обязанностями.
Дом и вправду был странный, совсем не похожий на все остальные дома. Порядок и чистота заканчивались сразу за порогом комнаты Евангелины. Во всех остальных комнатах и коридорах царил полнейший хаос. Возникало такое тягостное и неприятное впечатление, будто посетителей специально вводили в заблуждение относительно размеров дома, богатства его убранства, интересов и занятий его обитателей.
На запыленной шахматной доске вместо фигур красовался старинный восточный сосуд, украшенный арабской вязью. Неподалеку валялась арфа с порванными струнами. Седло для лошади, непонятно каким образом вдруг оказавшееся в гостиной, спокойно лежало на роскошном диване, усыпанном целой россыпью шелковых подушек. На стеклянном столике с инкрустированными золотом ножками стоял самый простой дутый графин с мутноватой водой и два таких же простых стакана. Черная кошка спала на рояле, который напоминал беззубого старика почти полным отсутствием клавиш, и был буквально засыпан всяким бумажным хламом.
Если бы у кого-нибудь возникло желание навести порядок в этом доме, ему потребовалось бы несколько месяцев!
Расположение комнат и планировка были такими же непонятными и необъяснимыми, как и содержание дома. Из одной комнаты вы сразу же попадали в другую, потом в третью, а за последней дверью – не было ничего, кроме наглухо заделанной кирпичной стены. Приходилось возвращаться в первую комнату, чтобы проверить остальные двери, и таким образом натолкнуться, наконец, на неправдоподобно длинный коридор, больше напоминающий лабиринт с его поворотами и тупиками в самом неподходящем и неожиданном месте.
Гуляя по дому уже несколько часов, Евангелине так и не удалось встретить ни одно живое существо, кроме дремавшей кошки. В какой –то момент она вдруг осознала, что потерялась и совершенно не представляет, где может находиться ее собственная комната. В голову пришла странная мысль — ведь она может много дней искать выход из этого дома и так и не найти его.
Это был не дом, а головоломка. Только напрочь лишенная логики и смысла.
Кстати, в доме не было ни одних часов. Только по красноватому отсвету из окон, Евангелина догадалась, что уже наступил вечер. Учитывая, что сейчас была осень, и день был коротким, можно было смело предположить, что она бродила по дому почти целый день. В это было трудно поверить, ведь еще вчера Евангелина видела этот дом снаружи, и он производил впечатление весьма скромного по своим размерам жилища.
Девушка решила присесть на диванчик в одной из странных комнат, чтобы передохнуть и подумать, что делать дальше.
Вдруг тишину дома нарушили жалобные звуки скрипки. Кто –то тихонько наигрывал очень грустную, но приятную мелодию, от которой почему-то защемило сердце.
Евангелина поспешно встала в надежде разыскать музыканта и отправилась в ту сторону, откуда доносилась песня.
Очень скоро она вошла в еще одну комнату, в которой сразу увидела молодого и приятного на вид мужчину, который сидел на стуле и старательно выводил свою мелодию на скрипке. У него было располагающее лицо, бледное, но как будто освещенное изнутри благородным сиянием, светлые кудри придавали ему некоторое сходство с ангелом. Он был совершенно не похож на хозяина дома, и если бы нужно было найти человека, совершенно противоположного ему – это как раз был этот музыкант.
Увидев входящую девушку, юноша вскоре отложил свой инструмент, и обратился к ней с приветствием, и обычными вопросами об ее имени и занятии. Казалось, он был совершенно спокоен и совершенно не удивился ее внезапному появлению.
Евангелина сразу же начала спрашивать его о хозяине и других обитателях дома, о нем самом, о странностях и непонятном беспорядке, царящим здесь.
Молодой человек немного помолчал, а потом спокойно взглянул в глаза Евангелины.
— Вам не нужно спрашивать меня обо всем этом. Человек, который нанял вас как свою помощницу, сам все расскажет вам, когда сочтет нужным. Так нужно для создания его новой книги. Каждое его произведение посвящено только одному человеку. Есть у него книга и про меня, но я прочел ее только один раз, и не хотел бы снова увидеть ее. Этот человек пугает меня, он знает о людях гораздо больше, чем они сами.
-Но почему вы тогда живете здесь, с ним? Своей прекрасной игрой на скрипке вы тронули мою душу, думаю, вы могли бы заработать себе на хлеб?
-Проблема в том, что он обладает непреодолимой властью над душами тех людей, которые стали его вдохновением. Можете называть это как угодно- обаянием, любовью, дружбой, пагубной зависимостью, но уйти из его дома невозможно. Хотя никто не находится здесь насильно, и каждый может покинуть его, когда только пожелает.
-И много людей живет в этом доме?- спросила Евангелина. Каждый ответ музыканта нравился ей все меньше и меньше. Она вовсе не хотела сойти с ума и провести всю оставшуюся жизнь со странным писателем и с его не менее ненормальными помощниками, хотя уже понимала, что вероятно, именно в этом и заключался замысел хозяина дома.
-С точки зрения обычного человека, проживающего с пятью- семью домочадцами, достаточно много. Если считать количество людей, проживающих в маленьком городке, например, таком, как Ипсвич, то число обитателей дома незначительно. Все относительно, как вы знаете.
-Неужели ни один человек не покинул этот дом?
-Только Мистер Мортигент.
-Кто он?
— Джек Мортигент. Владелец морга в Ипсвиче. Должно быть, вы встречались с ним, когда заказывали похороны для ваших родителей.
Евангелина была очень удивлена.
-Откуда вам известно про моих родителей? Нет, с мистером Мортигентом я не знакома, так как организацией похорон занимались наши соседи.
— Микаиль, ты слишком увлекся разговором с нашей очаровательной гостьей, — вдруг произнес тихий, но властный голос у них за спиной. – Я думаю, тебе пора продолжить свой урок, ты еще недостаточно проработал кантату в своей пьесе.
Микаиль немедленно взял скрипку, и продолжил негромко играть на ней, а Евангелина обернулась и увидела того человека, который встретил ее вчера.
Она была рада, что наконец-то сможет задать свои вопросы и высказать все, что накопилось у нее в душе за этот долгий день.
Но она не успела задать и одного вопроса, как хозяин начал свою речь.
— Итак, вас зовут Евангелина Брауни. Странная фамилия, особенно для Ипсвича, ну уж какая есть. Вам исполнилось 19 лет, вы закончили обычную общую школу, и никакими специальными знаниями и умениями не обладаете. Совсем недавно с вами произошел трагический случай, не будем обсуждать подробности, но он не мог не произойти с вами. В случае, если бы вы не потеряли своих родителей и дом, ваше сознание бы не претерпело изменений, вы не стали бы искать работу так поспешно, и никогда бы не попали в мой дом. Для меня это, несомненно, крайне удачное стечение обстоятельств, так как я давно нуждался в такой душе, которая еще не успела познать ни любви, не ревности, ни отчаяния, ни сомнений. Вы как чистый лист бумаги для художника, ибо, несмотря на то, что я пишу книги, на самом деле я художник, ибо мои произведения лишь описывают то, что я рисую в душах людей.
Нет, нет, молчите, поверьте, молчание куда больше украшает женщину, чем любые, даже самые мудрые речи. Когда женщина молчит, она хоть немного похожа на загадку, хотя я и без слов прекрасно вижу все то, что происходит в вашей душе.
Вы немного обескуражены происходящим, даже сбиты с толку, в чем, как вы уже догадались, и состояло мое главное намерение. Кроме того, вы очень- очень злы на меня, на весь мир, да даже на безобидного Микаиля.
И все же, за этим недоумением и гневом в вас рождается любопытство. Вам крайне интересно узнать, кто же я такой на самом деле, чего я хочу от вас, что представляет собой мой дом и его обитатели?
Все что я до сих пор сказал, казалось только вас самих, ведь верно? Я рассказал ваше прошлое и настоящее, но еще не рассказал ваше будущее.
Я стремлюсь рассказывать людям только о них самих, ведь для каждого человека главное — это он сам, его переживания, мысли, мечты и так далее, чтобы он там о себе не придумывал и как бы не отрицал этот неприятный факт.
Человек говорит о своей любви — но на самом деле, это лишь опять же его переживания, его отношение к другому человеку. Все, чтобы вы не делали, не думали, счастливы ли вы или несчастны- все это результат только вашего мысленного, или хотите душевного усилия. Да, любой из нас – прежде всего эгоист, глубоко внутри убежденный в своей исключительности, как бы мы не отрицали этот факт.
И, на самом деле, это не хорошо и не плохо. Это так, как оно есть на самом деле. Но никому не хочется об этом знать и слышать.
Теперь вы уже ознакомились с предисловием к вашей книги. Надеюсь, вас она хоть немного заинтересовала ( а какому человеку было бы неинтересно узнать и обсуждать себя — именно на этом качестве и зарабатывают все гадалки и астрологи) и совсем скоро последует продолжение. Размер вашей книги будет зависеть только от глубины вашей души, чем интересней и сложней будут ваши реакции на происходящие (или на не происходящие) с вами события, тем она будет толще.
Вам ничего не нужно делать специально. Просто живите в моем доме, и все будет происходить само собой. Когда наконец, книга будет окончена, не имеет значения когда — через неделю или несколько лет, даже десятилетий, вы прочтете ее, конечно, по желанию, и получите на свой счет приличную сумму денег. Дальше вы можете продолжать свою жизнь по своему усмотрению.
Микаиль сказал вам, будто мои помощники (назовем это так) остаются со мной навсегда, но честно вам скажу, моя цель заключается вовсе не в этом. Точнее сказать, это составляет проблемную сторону моих опытов. Я бы с огромной радостью отправил бы их всех вон из моего дома, но их жизнь заканчивается на последней странице моей книги. Все их мечты, страхи, желания и действия души исчерпаны, они просто продолжают существование по инерции, но больше не живут. Пока они живут, я продолжаю писать их книгу, и заканчиваю только тогда, когда описывать больше нечего.
А они все мечтают о том, что я когда-нибудь возьму и стряхну пыль со страниц, чтобы написать еще хоть строчку продолжения…
Несмотря на то, что пока еще никому не понравилась книга о нем самом.
Евангелину опять бросило в дрожь. Ну что такого говорит этот сумасшедший, когда-нибудь он напишет свою книгу, она то уж точно не будет ее читать, просто получит деньги и уйдет из этого ненормального дома навсегда. А он пусть думает про нее и ее жизнь, все что угодно.
-А Мистер Мортигент? Он тоже был основой для вашей книги, и все-таки смог покинуть вас и продолжить свою жизнь?
При упоминании этого имени лицо писателя неприятно исказилось на долю секунды, а потом вновь приняло свое обычное, презрительно- невозмутимое выражение.
-Боюсь, Евангелина, вы невнимательно меня выслушали. Я рассказываю каждому только его историю. Ваше любопытство мне импонирует, но не следует заходить слишком далеко. Впрочем, как вам угодно.
-Я сразу понял, что мы начнем с вами именно с этой черты — любопытство. Что же, тем интересней.
-Кстати, ваша комната — смежная с комнатой Микаиля. Она находится сразу вот за этой дверью. Ужин вас уже ждет.

Глава 4. Обитатели дома
Наутро Евангелина, еще раз припомнив слова писателя, решила поискать в доме книги, написанные им о других людях. Она надеялась найти в них некоторый ключ к пониманию, что ее ждет.
Кроме того, она подумала, что будет совсем нелишним подружиться с Микаилем, ей показалось, что молодой человек сможет ей рассказать что-нибудь важное. И, больше всего, ее интересовал Джек Мортигент. Также будет неплохо отыскать и познакомиться с другими обитателями дома, которых, согласно утверждениям музыканта и хозяина, было немало.
Теперь она нашла себе дело и ревностно принялась за его исполнение. Сначала ее ждало сплошное разочарование — музыканта не было не только в его комнате, но и вообще во всем доме, также она не могла найти кого-то еще, кроме немой служанки.
Единственное, что ей удалось отыскать — полку с десятком книг без названия. Все они были подписаны просто инициалами В.Д. М.
Забрав все книги к себе в комнату, которая ее привлекала больше остальных помещений в доме, так как была прибранной и уютной, она удобно расположилась в кресле и углубилась в чтение.
Несмотря на то, что Евангелина любила книги, и читала много и с упоением с самого раннего возраста, она должна была признать, что автор был гениален, а его книги неповторимо захватывающими. Самое интригующее в них было то, что каждое слово было правдой. Писатель действительно ничего не выдумывал, а только талантливо описывал то, что происходило с главным героем.
И хотя все действия происходили исключительно в одном доме (предыдущая жизнь героя описывалась, как правило, кратко в предисловии), разнообразие судеб и событий было поразительным. Его герои влюблялись, теряли разум, получали новые знания, спасали людей от всяких опасностей, болели, страдали, радовались, женились, рожали детей, разводились, умирали, совершали преступления и подвиги, работали и развлекались, подчас достаточно извращенно.
Прочитав несколько книг, Евангелина подумала о том, что неплохо было бы прочесть и книгу о самом авторе. Интересно, существовала ли книга о нем, и была ли она завершена?
Вскоре Евангелина отыскала и прочла историю о Микаэле. Пожалуй, это была самая добрая и грустная из книг. Маленьким мальчиком его подбросили в приют для бедняков. Там его ждали только голод и побои. Но, по счастливой случайности, местный священник обратил внимание на то, что у мальчика идеальный слух и врожденные музыкальные способности. Он взял его в церковный хор и скоро Микаэль выучился музыкальной грамоте, смог сносно петь и играть на органе. Но мальчику хотелось большего. Музыка была единственной сферой жизни, где он мог чувствовать себя счастливым. Так он попал в дом писателя, который заинтересовался талантливым сиротой и предложил ему бесплатные уроки с прекрасным преподавателем музыки. Микаэль был счастлив, он мог посвящать любимому занятию все часы своей жизни, когда он не спал. К сожалению, такое полное погружение в мир искусства часто калечит рассудок человека, и потихоньку Микаэль начал сходить с ума. Автор вмешался в его жизнь и заставил его отвести для музыкальных занятий лишь определенные часы, а в остальное время заняться обучением грамматике, арифметике и другим полезным наукам. Для этого был нанят специальный учитель. У него была дочка, очень молоденькая и веселая, кудрявая и черноволосая, подвижная словно птичка. Ее звали Катарина. Микаэль, такой молчаливый и красивый, словно ангел приковал ее внимание. Она стала заигрывать с ним, и постепенно мальчик, теперь уже ставший юношей, тоже начал обращать внимание на жизнелюбивую девчушку. Их отношения с каждым днем заходили все дальше и дальше, пока наконец, учитель не узнал от рыдающий Катарины, что она ждет ребенка. Преподаватель немедленно потребовал ответа от Микаэля, и когда понял, что тот не собирается связывать себя семье и узами браками, а всю свою жизнь навсегда посвятил одной музыки, немедленно покинул дом писателя вместе с дочерью. Напившись одним зимним вечером, он избил Катарину до смерти. Микаэль узнал об этом, так как его бывший учитель явился в дом писателя и обвинил юного музыканта в смерти единственной дочери. После этого Микаэль замкнулся в себе и почти не расставался со своей скрипкой. Прошло много лет с тех пор, и он потихоньку оттаял от своего горя, но прежним мечтательным и нежным мальчиком уже не стал. У него отнялись ноги от пережитого страдания, и он стал не только моральным, но и физическим калекой. Судя по всему, он был очень несчастен, и даже музыка не приносила ему такого счастья и радости, как прежде.
Евангелине стало жалко Микаэля и она решила продолжить свое общение с ним. Но и на другой день она не смогла его найти. Вечером она начала уже бояться, что писатель мог что-то сделать с безобидным сумасбродом, чтобы он не смог выдать ей секреты дома. Она задавала себе вопрос- куда мог уйти этот мальчик, если его ноги не могли больше его держать.
Но, через два дня она убедилась в том, что ее подозрения были беспочвенны. Микаэль сидел по – прежнему в своей комнате, с таким же спокойным и безмятежным видом, как она его увидела в первый раз.
Она мягко и нежно заговорила с ним, и постепенно он привык к ее появлению. Они стали почти друзьями, но ничего нового он то ли не мог, то ли не хотел ей рассказать. Иногда, смотря на него, Евангелине казалось, что она видит только одну оболочку того мальчика, о котором был написан роман. Казалось, в нем больше не было никаких чувств или желаний. Он был погасшим сосудом, которому уже не суждено загореться вновь. И мелодии, которые он играл, хоть и были очень красивыми и трогательными, но они оставались немногочисленными и неизменными, как будто он уже был не способен изучить и сыграть что-то новое.
И, незаметно для себя самой, Евангелина начала испытывать не столько жалость, сколько раздражение от этой надломленной и слабой натуры.
Часто она смотрела на играющего музыканта и говорила про себя-
А ведь Писатель не виноват в том, что ты оказался таким безвольным эгоистом, который сначала сблизился с девушкой, а потом добровольно отказался нести всякую ответственность. На самом деле, ты- не жертва а причина собственных страданий, и смерти Катарины и ее нерожденного ребенка. Ты предпочел забвение в музыке реальной жизни. Полной любви и совместной заботы.
И еще через несколько недель Евангелине стало неприятно видеть Микаэля, а его однообразные грустные трели надоели ей до смерти. Тем более, что других звуков в доме она и не слышала. Она даже начала подумывать о том, чтобы попросить писателя перевести ее в другую комнату, чтобы больше не слышать и не видеть музыканта. Но беда была в том, что за целый месяц она ни разу не встречала хозяина дома. Евангелина подозревала, что он неотступно следит за ней, и от этого чувствовала себя очень неловко, но как он это делает, она не могла понять.
Девушка постаралась подружиться и с немой служанкой. Но та лишь качала головой в ответ на все ее дружелюбные речи и исчезала так быстро, словно у нее были крылья. Иногда Евангелине удавалось перехватить ее взгляд исподтишка, и чудилось ей, что служанка смотрела на нее недобро, даже со злостью. Девушке было это непонятно и неприятно.
Один раз она осмелилась и схватила служанку за руку, когда та уносила пустой поднос-
Отчего ты так не любишь меня? Разве я причинила тебе какую-то боль или страдание?
Служанка ничего не ответила, только стремительно отдернула руку, но Евангелина заметила ее мимолетный взгляд, брошенный на вазочку с белой розой, стоявшей на ее столе.
Была ли эта только случайность, или может быть, ревность? Ревность к кому, к хозяину дома? Это было совсем неправдоподобно и Евангелина рассмеялась, едва подумав об этом. Ее смех прозвучал так странно в этих стенах, вдруг показалось, что дом рассыплется в прах от никогда ранее не слышанного удивительного звука. Евангелина подумала, что все, что здесь происходит очень строго и мрачно, здесь совсем нет места для смеха и радости. Даже в тюрьме узники больше улыбаются и смеются, чем обитатели этого дома.
Евангелина предприняла попытки найти еще кого-нибудь из героев писателя, живущих в доме. Иногда она слышала чей-то подавленный вздох, или странный шорох за спиной, а пару раз она просыпалась ночью от чьих-то сдавленных рыданий. Но не извращенной Камиллы, ни самовлюбленного и остроумного Кароля, ни замкнутого скряги Эмиля, ей не попадалось.
Однажды, уже после Нового года (надо отметить, что в доме не было календарей, также как и часов, и очевидно, обитатели и сам хозяин дома не вели счет дням, и не отмечали праздников), она гуляла по комнатам, когда вдруг заметила поднос с остывавшем кофе. Его явно оставили для кого-то, и Евангелина спряталась на окне за занавеской, чтобы, наконец, увидеть еще одного обитателя дома.
— Мне кажется, глава Любопытство несколько затянулась, Евангелина- вдруг произнес лукавый голос.
Девушка выглянула из –за занавески и застыла на месте, увидев смеющегося Писателя.
— Да, давно никто не мог меня так рассмешить, Евангелина. Глупая девочка, разве ты не поняла? Ты хочешь встретить моих персонажей из книг, но они остались только на бумаге. А в жизни ты увидишь лишь их бледные тени, как ты убедилась в случае с Микаэлем. Не ищи их общества, оно не принесет тебе ничего, кроме разочарования.
Этот кофе служанка оставила для меня, и я совсем не против, чтобы ты подошла и присела со мной рядом.
-Ой, нет, я вижу по выражению твоего лица, что ты собираешься мне задать тысячу вопросов, но уверяю тебя, что не знаю ответов и на половину из них.
— Я хотела бы узнать ваше имя, как я могу обращаться к вам?
— Мое имя? Зови меня просто Джеральд, и я думаю, нам пора перейти на ты.
-Я могу покидать этот дом? Чтобы выйти в город, увидеться с обычными людьми или просто совершить прогулку.
— Должен сказать, что я против этого. Ты можешь ведь больше не вернуться по каким-либо причинам. В любом случае, чистота моего эксперимента, без сомнения, будет нарушена, что для меня недопустимо. Евангелина, мы заключили с тобой негласный договор — ты живешь в моем доме до окончания моей книги, а потом получаешь хорошее вознаграждение. Мне кажется, есть ради чего потерпеть.
-Джеральд,- немного нерешительно произнесла Евангелина- я бы не хотела больше встречать Микаэля. И слушать его музыку.
— Эх, люди, как же часто вы принимаете жалость за сочувствие, и как часто вы ненавидите и презираете, тех людей, которые оказались слабее вас, и не выдержав всех испытаний, сдались. Вам неприятно оказаться рядом с ними, потому что в глубине души вы знаете, что порой только чудо или любящие вас люди помогли вам не оказаться на их месте.
Но я учту твою просьбу. Конечно, полностью я не могу ее исполнить, но некоторые изменения я внесу.
А ведь ты могла бы стать лекарством для несчастного юноши, если бы только захотела. Ведь он уже привязался к тебе.
После этого разговора Евангелина действительно стала реже видеть Микаэля и почти уже не слышала его грустных, будто жалующихся мелодий.
Но по ночам ее начали преследовать кошмары. То ли тому были виной недавно пережитые потрясения, то ли этот странный дом с его ненормальным хозяином сводили ее с ума, но каждую ночь она просыпалась посередине тягостного, непереносимого сна и ей все время казалось, что только что в ее комнате кто-то был. Это было почти не ощутимо, но она слышала еле заметный шорох, или еле слышимый запах другого человека, или ощущала как будто подул ветер из-за только что закрытой двери.
По неизвестной причине, девушке казалось, что это был Микаэль. Хотя это было невозможно — калека не мог так быстро и неслышно заходить и выходить из ее комнаты.
Каждое утро Евангелина находила свежую белую розу на своем столе. Сначала она не придавала этому никакого значения, но потом стала замечать, что роза была другая, она специально внимательно изучала ее лепестки, и что она появлялась или ночью или рано утром, когда девушка спала. Это открытие подкрепило ее догадку о том, что за ней следят не только днем, но и ночью.
Все это было очень неприятно. Евангелина находилась в этом доме уже более двух месяцев, и уже больше не знала, чем себя занять. Ее ум и руки требовали настоящей работы. И все чаще она стала думать о том, чтобы покинуть дом писателя, найти нормальную работу и вернуться к обычной, человеческой жизни. И к людям. Она больше ничего не хотела знать о хозяине и обитателях дома.

Глава 5. Новые открытия.
В этот вечер Евангелина легла спать, приняв твердое решение утром найти Писателя и отказаться от продолжения эксперимента.
Она была довольна собой и даже предвкушала, как она выйдет из сумрачного дома, вдохнет свежего воздуха, увидит уже почти весеннее, радостное небо, и ее жизнь вновь станет интересной и разнообразной.
Поэтому в эту ночь она спала хорошо, и никакие кошмары ее не мучили. Пожалуй, она спала даже слишком крепко, потому что, проснувшись от страшного треска, она обнаружила, что карниз в ее комнате упал, и везде уже бушует разгоревшееся пламя.
Со дня смерти своих родителей, Евангелина часто представляла себя в горящем доме, этот панический ужас, и ожидание мучительной смерти парализовали ее волю и способность к действию.
Она сжалась в судорожный комок на своей кровати и крепко зажмурила глаза, отчаянно надеясь, что это всего лишь сон, а не страшная реальность.
Дыма было уже очень много в комнате, и Евангелина закашлялась.
Вдруг она почувствовала, что в комнату на секунду ворвался ветер, и пламя стало разгораться с еще большей силой, но тут же чьи-то сильные руки обхватили ее тело и уже через минуту она была в коридоре, избежав смертельной опасности.
Решившись, наконец, открыть глаза, Евангелина обнаружила, что Джеральд, с горящими глазами и крепко сжатым ртом, крепко прижимая ее к себе, несет ее в другой конец дома.
Его сердце стучало также сильно, как и у нее, и она вдруг почувствовала, что ей не были неприятны его сильные объятия. Напротив, она ощущала себя в безопасности, и ей вдруг стало необыкновенно хорошо. Евангелина впервые была так близка к мужчине, и она почувствовала, насколько эта близость может быть волнующей и приятной. На какую- то долю секунды она крепче прижалась к широкой груди Джеральда. Он тут же остановился и внимательно на нее посмотрел. Евангелина уже пришла в себя и сказала ровным голосом
— Мне кажется, я могу дальше идти сама. Тебе не нужно нести меня.
Джеральд отпустил ее без видимой неохоты, что несколько разочаровало Евангелину. Она сама себе не переставала удивляться. Что это вдруг на нее нашло? Наверное, страх перед пожаром так повлиял на ее нервы, что она сама не своя.
-Итак, я спас тебе жизнь. Интересный поворот событий, не правда ли? Ты будешь пока жить в этой комнате, она поменьше и не такая красивая и светлая, как твое прежнее жилище, но тебе придется подождать, пока мы восстановим твою комнату после пожара. Мои слуги уже занялись тушением пожара, тебе больше не надо ничего бояться. Я обязательно разберусь в причине произошедшего, и займусь этим немедленно.
— Джеральд, ты спас мне жизнь,- задумчиво произнесла Евангелина, с удивлением глядя на писателя, как будто она впервые его увидела.
-Если ты хочешь отблагодарить меня за это, перестань не доверять мне. Я тебе не враг, пойми это. Мой эксперимент вполне безобиден.
Евангелина, по прежнему находясь в задумчивости, кивнула и Джеральд быстрым шагом направился в ту сторону дома, откуда он вынес ее.
Потрясенная всем случившимся, девушка отправилась спать. Но заснуть ей никак не удавалось. Как только она закрывала глаза, она видела языки яркого пламени везде вокруг нее, а потом огненные отсветы в огромных карих глазах Джеральда. Она снова и снова открывала глаза и вспоминала все, что успела почувствовать и пережить за последний час. Ей начинало мерещиться, что она небезразлична хозяину дома. И от этой мысли ее кидало в то в дрожь, то в какую-то странное радостное и возбужденное состояние. Она говорила себе, что все это ей только показалось, что это бред, плод ее разыгравшейся фантазии…. Но, она и радовалась и недоумевала, и боялась и надеялась одновременно…
Только через несколько часов, уже под утро, измученная девушка уснула. Первое, что она заметила, когда проснулась – за окном уже бушевал яркий солнечный день, то, что в комнате, не было белой розы. Значит, ее все-таки каким –то образом приносил Микаэль. Эта мысль была ей неприятна. Евангелине вдруг отчаянно захотелось, чтобы Джеральд принес ей цветы.
-Я что, влюбилась в этого ненормального только потому, что он спас меня?- Да нет, не может этого быть. Это просто смешно.
Усилием воли Евангелина не позволила своей фантазии поработать на тему их новых возможных отношений с хозяином дома. Но ей чрезвычайно хотелось увидеть его как можно скорее. Неужели ей придется еще месяц ожидать новой встречи?
Девушка вспомнила, как дала себе обещание уйти из этого дома навсегда, но почему-то у нее не было теперь желания его исполнить.
Она убеждала себя в том, что причиной этого изменения была лишь благодарность за спасение от страшной смерти, но в глубине души уже осознавала, что занималась самообманом. Правда была глупа, очевидна, невероятна и проста до безобразия. То, чего не существует в природе, что является мифом и сказочным чудом, то, что будит в человеке нечто настолько новое, не свойственное его природе, произошло с ней.
Ситуация была опасной. Писатель, скорее всего, не влюблен в нее. Для него она очередной эксперимент, развлечение и рабочий инструмент одновременно. Он с удовольствием опишет ее любовные переживания в своей книге, а потом, когда она исчерпает все возможные способы добиться его взаимности, завершит последнюю главу и предоставит ей выбор — уйти на все четыре стороны, оставив свое разрушенное сердце в этом доме, или остаться, на правах …. Кого? Бывшей любовницы, еще одной печальной тенью, или служанкой?
Несмотря на то, что это размышление было очень здравомыслящим и логичным, Евангелина все-таки не могла избавиться от щемящей душу и очень приятной мысли — а вдруг? Вдруг она станет исключением, выйдет за рамки предусмотренного для нее сценария, поразит Джеральда своей многогранной и интересной личностью, сможет разбудить в нем ответные чувства? Вдруг его крепкие объятия – это не просто желание спасти свою помощницу, необходимую для написания книги, не просто человеческая похоть, а что-то большее, о чем он и сам еще не подозревает и не догадывается?
Таким образом, человек склонен обманывать себя, выдавая желаемое за действительное, и не желая слушать ни свою интуицию, ни свой логический ум. Ему начинает казаться, что если чего –то хочется очень сильно, оно обязательно должно исполниться, как новогодний чудо-подарок в детстве. Если это желание касается результата усилий человека, то вполне логично и справедливо получить награду за упорный труд. Но, что касается чувств другого человека, то тут бессильно все: красота, ум, сила, власть, талант, гениальность и прочие бесценные качества не всегда могут одержать победу.
Зато порой с легкостью побеждают эгоизм, тщеславие, самовлюбленность и равнодушие. Потому что для возникновения любви мало восхищения и надежды, нужно еще сомнение. И вот это бесконечное перебирание то надежды, то ревности, переход от внутреннего ликования и радости к ощущению полного отчаяния и неуверенности и заставляет человека терять разум, забывать о реальности и он заболевает гнетущим и глупейшим психическим заболеванием, называемом любовью. Это- психологическая ловушка для ума, и те, кто умеет расставлять силки, никогда не проигрывают в этой игре, если только сами остаются равнодушными зрителями страданий своей очередной жертвы.
На следующий день Джеральд сам пришел к Евангелине, чтобы узнать, как она себя чувствует и не нуждается ли она в чем-нибудь. Она очень внимательно наблюдала за ним и вслушиваясь в каждое слово, а еще больше — в его интонацию, силилась понять, как же он относится к ней на самом деле.
Не было оснований ни для отчаяния ни для рождения надежды — тон Джеральлда был, как всегда, весьма благожелательный, и немного ироничный. Что, надо признать, очень ему шло. Он был прямо мужским воплощением соблазна.
Но, уходя, он внимательно посмотрел на девушку, и Евангелина с удовольствием приняла этот взгляд, как самую настоящую приманку. Всю следующую ночь ее буйное воображение рисовало ей картины, одна лучше другой. И под утро она проснулась с уверенностью — он любит меня!
В следующие дни Евангелина виделась с Джеральдом ежедневно, и совсем не видела Микаэля или служанку, что ее только радовало. Джеральд сам приносил ей еду и беседовал с ней недолго, но все, что он говорил, Евангелина запоминала и потом ночами долго не могла уснуть, припоминая и пытаясь истолковать каждое слово. Казалось, что она пытается расшифровать старинную рукопись, так тщательно она искала скрытый смысл в каждой фразе, в каждом взгляде.
Наверное, Джеральд обладал гипнотическим даром, так как девушка была настолько поглощена им, что больше не думала ни о чем. Куда подевалась ее способность к критическому анализу и осмыслению, логика и интуиция заснули глубоким сном, и только сердце ликовало – наконец –то ему была дана свобода любить. Но какова же будет цена такого полного безрассудства?
Через неделю, без всякого предупреждения, Джеральд пропал, опять появилась служанка. И жизнь стала прежней, не имеющей никакого смысла. Каждую секунду Евангелина ждала только его появления. Это ожидание истощило ее духовно и физически. Она очень похудела, и почти не спала. Девушка не знала, что принадлежит к такому несчастному разряду людей, которые принимают любовные переживания, за основу своего существования, которые способны перешагнуть горы, переплыть океан, и пройти над пропастью с завязанными глазами, иными словами, вообще все пережить и перетерпеть, если им светит эта яркая, но обманчивая звезда любви.
После трех дней Евангелина не выдержала. Ее гордость окончательно сдалась, и она просила служанку о встрече с хозяином дома. Она искала его, и оставляла записку с просьбой о встрече на своем столе у кровати.
Вечером, когда она уже ложилась спать, на ее плечо опустилась тяжелая рука
— Я был просто занят, Евангелина. Но ты так искала меня, что –то случилось, ты хочешь мне что-то сказать?
Девушка обернулась и увидела внимательный взгляд. Но за его подчеркнутой внимательностью и добротой крылась какая-то усмешка, твердая уверенность в полной победе над девушкой, и возможно, даже некоторое сожаление, что победа оказалась столь быстрой и легкой.
Его губы нежно коснулись ее обнаженного плеча. Евангелина закрыла глаза, ее мечты и желания стремительно начали воплощаться в реальность. Ей было хорошо, а до другого ей не было дела. Она больше не была в состоянии контролировать себя.
Новое утро и новая жизнь пришли с рассветом. Да, она любила, безоглядно, наивно, очень глупо, и по-настоящему. В ее любви не было гордости или тщеславия, расчета или страха.
Но была ли она действительно любима? Эта мысль не давала ей покоя. Чувства настолько переполняли ее, что она решила- пусть писатель только использует ее в своих целях, у нее все равно нет сил сопротивляться. И она будет идти по этой дороге, чтобы не ждало ее в конце. Евангелина предчувствовала, что скоро погибнет, и что ничего хорошего из этого романа не выйдет, она знала, что счастье не станет ее призом, и что она загубила свою жизнь безвозвратно, но она любила настолько, что ее внутренний голос, который беспрерывно твердил ей- остановись и беги! был не услышан.
В глубине души она чувствовала, знала, что Джеральд не любит ее. Это было логично и понятно. Она знала, что он использует ее и бросит, как только закончит свой странный эксперимент. Она знала, что не должна доставаться ему так легко, без борьбы и сомнений. Она знала, что уже ему не интересна.
И, несмотря на все это, она шла дальше и дальше по реке жизни, окутанной любовной дымкой. Она предчувствовала, что когда она развеется, перед ней может предстать настоящее чудовище, которое разорвет ее на части. Джеральд стал ее смертельной привычкой, настоящим наркотиком. Не видя его несколько дней, она впадала в страшную тоску, похожую на состояние ломки. Она уже физически не могла без него. Даже и с ним ей было мучительно плохо, так как она все время ждала и боялась новой разлуки, пусть только и на день.
Такое состояние не могло продолжаться очень долго. Рано или поздно оно должно было привести к полному нервному истощению.
Глава 6. Противостояние
В ту ночь, ясную весеннюю ночь, было полнолуние. Это особенное время для всех восприимчивых людей. Для всех остальных – просто более яркая ночная картинка.
Хорошо, что люди разные. Романтики и скептики, умные и глупые, хитрые и простодушные, добрые и жестокие — все они важны именно тем, что непохожи на других. Каждый человек- это вселенная, огромный, интереснейший мир, познание которого- самая стоящая наука в нашем мире. Наверное, люди — самое большое чудо, самая нераскрытая тайна на Земле. И самое интересное в них — способность к изменению.
Люди тянутся к богатству и власти, но единственное богатство здесь — это их душа, и обладание ею — невозможное, но очень заманчивое предложение. Все остальное — преходящее и не имеющее значения.
Евангелина не могла уснуть. Она все еще пыталась осознать происходящее с ней. Иногда ей казалось, что это просто странный и пугающий сон, который скоро закончится, и который она никогда не забудет.
Она вышла из комнаты и пошла наугад по темному коридору. Неясные шорохи привлекли ее внимание, и, пойдя на звук, она скоро обнаружила незапертую дверь.
В комнате был выключен свет, но яркая луна хорошо освещала кровать, и двоих людей на ней — Евангелина не сдержала крика, когда узнала в женской фигуре – свою служанку, а в мужской — Джеральда.
Она немедленно выбежала из комнаты и побежала в темный лабиринт ужасного дома. В этот момент она ничего не думала. Так бывает, когда в момент нанесения раны, человек какое-то время пребывает в шоке, и смотрит на текущую кровь, не испытывая боли.
Евангелина споткнулась о ножку стула и тяжело рухнула на какую-то перевернутую мебель. Она подвернула ногу, и, поняв, что больше не может идти дальше, просто затихла на месте.
Через несколько минут в комнате включился свет, и девушка поняла, что Джеральд следовал за ней. Он вскоре нашел ее, смотрящую в одну точку, и ничего не понимающую. Отнес ее в комнату и сделал все, чтобы ее тело чувствовало себя лучше. Он не произнес ни слова, и Евангелина тоже молчала.
Он ушел, а она осталась одна. Джеральд не появлялся. Подносы с едой появлялись в комнате незаметно, как будто их приносил призрак. Они оставались нетронутыми. Евангелина сидела на кровати и наблюдала в окно, как один день сменяется другим. У нее почти не оставалось мыслей и сил для размышлений.
Через несколько дней она вздрогнула, услышав голос Джеральда
— Евангелина, я не хочу твоей смерти. Тебе надо поесть. Все еще будет хорошо. Ты ведь знала, что я не люблю тебя. Я никогда тебе этого не говорил, и ничего тебе не обещал.
— Да, ты был честен со мной – очень тихо сказала Евангелина и в ее глазах стали появляться злые огоньки.
Джеральд облегченно вздохнул.
— По твоему взгляду я вижу, что ты скоро совсем вылечишься от своей любви. И чтобы ускорить твое выздоровление, я признаюсь тебе кое в чем. Евангелина, я не тот, за которого ты меня принимаешь. Я виновен в смерти твоих родителей. Это я подстроил пожар, чтобы ты осталась одна, без дома и попала ко мне. Я давно незаметно наблюдал за тобой и выбрал тебя для моей книги.
Я понимаю, что тебе трудно это понять, и ты не можешь ничего сказать.
Я не твой спаситель, Евангелина. Тот пожар, из которого я вынес тебя, также был подстроен мною. Ты ведь уже поняла, почему, ведь верно?
Евангелина с удивлением и страхом посмотрела на писателя. Теперь он казался ей самим воплощением зла. Она вдруг почувствовала животный ужас. Но кошмар заключался в том, что она не переставала любить и желать его. Ей захотелось кричать, но в ее легких не было воздуха для крика. И все же, в ней еще оставалось желание жить.
Ее нога почти зажила за неделю, и с усилием, но она встала с кровати.
Молча отодвинув смотревшего на нее с интересом Джеральда, она прошла к двери.
-И куда ты теперь направляешься, хотелось бы знать?- странно, но голос писателя звучал так обыденно после всех этих признаний, как будто это был не человек, а актер только что произнесший свою последнюю речь в завершающей сцене.
— Я не знаю, где находится выход из этого дома, но пока я жива, я буду искать его, пока не умру или не найду.
— Евангелина, я уже говорил тебе, что ты не пленница, а совершенно свободный человек. И твоей смерти я не желаю. Так что, можешь уйти, когда захочешь. Наверное, ты права, тебе действительно не нужно больше оставаться здесь. Но, так как наш договор расторгнут по твоей инициативе, вознаграждения ты не получишь. Я провожу тебя.
Джеральд с некоторой учтивостью, в которой, однако, была изрядная доли насмешки, показал Евангелине путь к входной двери. Против ее ожиданий, он оказался вовсе не долгим. Когда она вышла на свежий воздух ее голова закружилась. Почти полгода она провела запертой в этом доме и чувствовала себя, как узник, досрочно выпущенный из тюрьмы.
Евангелина даже не обернулась, чтобы взглянуть на дом, в котором узнала так много, что хотела бы навсегда все забыть.
Она медленно побрела к уже открытой калитке. Внутри нее жила такая боль, как будто ее изнутри разорвали в клочья, не оставив и одного кусочка целым. Она вдруг почувствовала себя очень старой, как будто провела в этом страшном доме всю свою жизнь.
Теперь все зависело только от нее, и она это хорошо осознавала. Хватит ли у нее силы воли жить дальше, по-новому, в нормальном, человеческом мире. Сможет ли она хоть как-то забыть и смириться со всем тем, что случилось с ней? Евангелина не знала ответа на этот вопрос. Надежда у нее была такая же слабая, как и ее ноги, которые почти не держали ее после недели голодовки. Но она должна была попробовать.
Перспектива новой жизни уже не радовала ее, не казалось ей безоблачной и приятной, как раньше. Теперь, она словно поломанный в бурю корабль, чудом спасшийся но потрепанный до основания, искала просто тихую гавань, не надеясь на блестящее поприще или успех. Просто дожить свою никчемную, сломанную жизнь, тихо и неприметно.
Евангелине просто сказочно повезло. Только она не сразу смогла понять, какой подарок ей сделала судьба.
Выйдя на улицу, она оказалась еще в более плачевном состоянии, чем когда попала в дом писателя. Спотыкаясь от слабости и неимоверной усталости, она еле дошла до угла, как вдруг ее подхватила под локоть незнакомая пожилая леди. Незнакомка была одета в стильный и дорогой костюм, и на ее лице сияла самая приятная улыбка, когда она спросила
— Евангелина, неужели это ты, дитя?
Девушка кивнула и с удивлением посмотрела на пожилую женщину.
-Ты, наверное, не помнишь меня, мое имя — Марианна Брауни, я тетя твоей мамы. Возможно, ты никогда и не слышила обо мне, так как я всегда была против брака твоих родителей, и вскоре после их свадьбы мы совсем рассорились с племянницей и больше не общались. Но, время меняет если не все, то очень многое, и заставляет порой по –другому смотреть на вещи. Я осознала, что была неправа. И как только я узнала о страшной трагедии, немедленно отправилась в Ипсвич на твои поиски. Но, я никак не могла отыскать твои следы. Где же ты была эти полгода? Вижу, что твоя жизнь была не легкой, ни приятной. Бедняжка, ты так измучена. Ты немедленно отправишься со мной в мой дом, и тебе больше не надо ни о чем беспокоиться. Я достаточно богата, чтобы обеспечить нас обеих всем необходимым.
Евангелина не нашла в себе сил что-либо ответить и была чрезвычайно благодарна Марианне, что та не ждала от нее немедленного ответа.
Девушка поселилась в богатом доме, и ее жизнь стала совсем иной.
Марианна позаботилась о том, чтобы дать Евангелине достойное образование, чтобы потом, она могла найти хорошую работу и быть счастливой.
-Я и сама практически всю свою жизнь не сидела, сложа руки — говорила тетя.- И тебе не советую бездельничать. Человек должен трудиться, независимо от количества денег на его счету. Только тогда он сможет получить удовольствие от жизни.
Было решено, что Евангелина займется банковским делом. Девушка, с рвением утопающего, схватилась за эту возможность, и училась почти беспрерывно, с каким-то диким остервенением. Марианна даже беспокоилась за ее здоровье и рассудок. Но, подумав хорошенько, она догадалась, что Евангелина очень старается кого-то или что-то забыть, и учеба, а потом и работа- это лучшее средство для этого.
Первое время Евангелина достаточно легко справлялась с новыми обязанностями, которые были ей понятны и просты. Ее ум, давно не получавший необходимой пищи для развития, был очень доволен представленной ему работой и с упоением и восторгом преодолевал любые, даже самые трудные задачи.
В свободное время Евангелина старалась изматывать свое тело. Она подолгу работала в саду тети, так что садовник был очень напуган перспективой остаться без должности, гуляла по окрестностям города, помогала на кухне. Казалось, чем тяжелее и неприятнее была работа, тем больше она приходилась ей по душе.
Но мало-помалу эффект от новизны занятий и обстановки начал снижаться. А память проснулась и не желала оставлять в покое бедную девушку, постоянно напоминая ей о Джеральде.
Ее злость, ее отчаяние, боль и ненависть вступили в смертельную борьбу с любовью, и силы их, кажется, были равны.
Постепенно, каждый день, с все возрастающей быстротой Евангелина встречала сиюминутные напоминания о жизни в доме писателя, о ее любви, хотя сами по себе они ничего не значили — просто какая-то мелодия, выражение, д ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)