Благодатный (Глава 1)

В село пришел потерянный. Тело тряслось от озноба, поднять взгляд к небу не было никакой мОчи. Дневной свет слепил и не давал смотреть прямо перед собой. Очень хотелось спать, в ушах стоял шум. Идти было тяжело, каждый шаг давался с трудом. Хотелось остановиться и отдышаться, но Он все шел и шел дальше. Дом уже вот-вот, только дойти как-нибудь, а там – лечь и выспаться. Усталость буквально валила с ног.

Брат не узнал его – так сильно он изменился.

— Том?! – спросил брат. – Ты ли это? Да на тебе лица нет! Где твой топор?

Том не выдержал и едва не упал наземь, как только услышал знакомый голос. В последний момент ухватился за изгородь и присел на лавку подле неё.

— Что с ним? – поинтересовался сосед. – Ранен?

— Вроде нет, — ответил брат Тома. – Он в лес ходил за свежей слегой.

— И где слега?

— Тут и топора не видно! – ответил брат. – Том! Где топор? Что случилось? На тебя напали?

— Я был в лесу, — только и ответил Том, после чего силы окончательно его покинули.

Брат едва успел подхватить падающее тело. Хвала богам помог сосед. Вдвоем они подхватили потерявшего сознание Тома и отнесли в дом, волоча его под руки.

Войдя в дом, мужики положили ослабшего парня на кровать, раздели, разули, осмотрели тело. Но ран и даже ссадин не нашли. Разве что вдоль позвоночника появились отметины, вроде укусов лесного гнуса. Всего пять, но это не причина же плохого самочувствия?

— Что думаешь, сосед? – спросил брат пострадавшего, закутав Тома в одеяло и приоткрыв оконце у кровати, благо летний день и свежий воздух не застудит.

— Дураку видно, что произошло не доброе с ним, — ответил тот. – Может мы не на то думаем? Может по голове его огрели, да ограбили?

— Так брать то с него нечего, — ответил брат. – Разве что топор пропал, но да кто ради такого на людей нападать? Купить проще или обменять на ту же слегу.

— А может – страшное случилось? – предположил сосед.

— Что?

— Может разбойники на него напали?

— Да ну!? – не поверил брат. – Живым бы не отпустили, да и откуда у нас тут разбойники? Не далеко от города живем.

— Может и отпустили, да только не совсем, — продолжил предполагать сосед. – Может напали, оглушили, обокрали, превратили в «неприкасаемого» и бросили?

— Ты что такое городишь то! – строго ответил ему брат. – Тебя самого случаем не обесчестили ли, когда последний раз в лес ходил, ты!

— Молчу-молчу! – поднял руки сосед. – Признаю – перегибаю. Да только надо на всякий убедиться, что все в порядке и строить догадки дальше.

— Не надо ничего строить! – разозлился брат. – К лекарю надо! А лучше – к Ичарву.

— К Ичарву, конечно хорошо, — поддержал сосед. – Да только дорого это. Сам понимаешь. Давай к Старосте сходим? Может дед присоветует чего, или денег даст. Беда ж с Томом! Вычитай одни рабочие руки на селе. А если напасть какая или еще чего, а у нас на одного человека меньше?! Давай схожу?

— Сам схожу! – ответил брат. — Присмотри пока, чтоб к дому не подходил кто, да вопросов не задавал. А коли подойдет – гони прочь! Нет, мол, меня. Справишься?

— Чего тут не справиться? – ответил сосед. – Иди раз решил. А то вечер скоро – мало ли Староста чем занят будет. Иди к нему пока послеобеденье, пока отдыхает наш дед.

— Да понял я, — сказал брат и к старосте деревни направился.

Староста и правда дома оказался. Только что поел плотно и отдыхал перед работой. Вторая половина дня в деревне — всегда продолжение работы, но только после обеда и послеобеденного короткого отдыха.

— Чего тебе, Тол? – спросил староста, увидев брата Тома. – Не отдыхается после трапезы? Или делать нечего?

— Беда у нас, — живо сказал тот. – Брат из леса вернулся – ни жив, ни мертв.

— Мать чесна!.. – вырвалось у старосты. – Что с ним? Никак звери в наши края пришли? Вроде только-только всех разогнали…

— Не знаю, — отмахнулся Тол. – Ран нет, но и лица на нем тоже! Пришел из леса, и едва до дома добрался – сразу как был, так и наземь упал. Ноги его не держат, сам едва только не зеленый! Я его на руки взял с соседом и в кровать уложил, а он – холодный!

— Не помер ли? – тут же спросил Староста, собираясь.

— Когда уходил – дышал. Я его укутал, оконце открыл, чтоб не душно было, да соседа присмотреть привлек. Лекарь нам нужен!

Староста накинул куртку, да сумку с травами и порошками прихватил.

— Погоди пока, сейчас до лекаря нашего сходим. Мартвей, поди, дома еще должен быть. Сейчас посмотрим, что с нашим односельчанином приключилось.

Тол был бы рад, что Староста так легко собрался и пошел на помощь односельчанину, если бы не тревога за брата, которая занимала все его мысли. Они довольно быстрым шагом направились к дому лекаря Мартвея, который не был в полной мере местным, а довольно длительное время назад прибыл в село за каким-то делом, да тут и осел, прижившись, сдружившись и почти женившись на одной местной молодой вдове. С тех пор промышлял по специальности, да тем и прославился не только в этом, но и на соседние села и деревни.

— Здравия, Мартвейич! – поприветствовал лекаря Староста. – Собирайся, беда у нас.

— Что случилось?! – взбодрился тут же лекарь, лениво развалившийся до этого на лавке подле своего дома и томно потягивающий самосад из трубки. – Вторжение? Набег какой-то? При смерти кто-то?

— Почти угадал, брат! – ответил ему Староста. – Односельчанин занемог. Вот этого юноши брат. Пришел из лесу, не жив не мертв. Зеленый весь. Помочь надо!

— Надышался чем, или напал на него кто? – тут же поинтересовался лекарь, вскакивая и набрасывая на плечи походную куртку лекаря.

— Да не в курсе я дела, — ответил староста. – Сам со слов этого юноши знаю. Но идти надо срочно – вдруг принес нам чего не нужного? А вдруг зараза какая? – спросил лекаря староста, и обернувшись к Толу, добавил: — Уж извини, но надо ко всему готовиться, пока лекарь заключения не сделает.

Тол вздохнул и нахмурился. Конечно, он и сам знал, что староста прав, но верить в столь ужасную участь своего брата не хотелось, ведь у него. Тола, кроме Тома никого и не было. Брат – это вся его семья на всем белом свете.

— За Ичарвом послали? – спросил лекарь, собираясь.

— Нет еще, — ответил Староста. – Ты давай сперва сам проверь, а потом скажешь, чего там надо. Может и своими силами обойдемся. Дорого нынче впустую за Ичарвами-то бегать.

— Дорого не дорого, а то от человека зависит – нужен он тебе или нет.

— Ты давай поговори мне! – грозно ответил староста, косясь на Тола, который неодобрительно глядел на старика, всё-таки его брат был в беде.

Лекарь Мартвей застегнулся и, подхватив сумку со снадобьями, подтянул лямку и затянул поясной ремень.

— Пошли что ли, — деловито сказал он.

— Тебя только и ждем! – напомнил староста и направился вслед за Толом к дому больного.

Подошли быстро. У дверей встретили соседа братьев. Тот заглядывал в открытое окошко, оперевшись на оконную раму.

— Что с братом? – тут же спросил Тол.

— Ничего такого, чего не было при тебе, — ответил сосед. – Спит вроде…

— Так спит или «вроде»?! – уточнил староста.

— Спи-ит! – протянул сосед. – Точно спит. Вон – дышит, не просыпается. Разве что лицом бледен.

— Это мы сейчас посмотрим, — сказал лекарь, и поспешил к дому.

Тол поспешно ему отворил двери и проводил внутрь. Самым последним во дом вошел Староста, пропустив вперед и соседа. Он притворил за собой двери и, осенив себя шестиконечным знаком Неделимого, проследовал ко кровати заболевшего Тома.

Лекарь, не теряя времени даром, уже сбросил куртку, промыл руки с улицы под рукомойником, хотя только, что из дома и испачкаться не успел вроде, да и приступил к осмотру. Он прикладывал курки к голове спящего, осмотрел лицо, шею, после чего – откинул одеяло и задрав рубаху – осмотрел грудь, плечи, руки, живот и пах спящего. Похмыкав, Мартвей закутал парня обратно. Что характерно – тот так и не проснулся.

— Ну? Что там? – спросил тревожащийся Тол.

Лекарь помассировал спящему виски, шею под скулами и раскрыл свою сумку, извлекая из нее какие-то палочки и трубки.

— На первый взгляд, — сказал он, обращаясь к старосте, — вроде бы ничего необычного. Парень вполне себе спит. Нарушений не видно.

— Это мы и так видим, что не видно, — сказал вдруг сосед, чем вызвал неодобрительный взгляд Старосты.

— Бледен то почему? – спросил Мартвея брат заболевшего.

— Это я сейчас и проверю, — сказал лекарь. – Сердце у него бьется вроде бы как быстрее обычного. Холоден он чересчур. Да вот еще что – посмотрите на его губы. Не замечаете, что они – словно он в реке перекупался?

— Ну, вроде есть чуток, — сказал Староста. – Дальше то что?

— Посмотрим сейчас, — ответил лекарь и, взяв в руку палочку, разжал спящему рот и придержав язык, заглянул в горло. – Воспалений нет, — пояснил он. – А вот на языке…

— Что там?! – взволновано воскликнул брат.

— Налет небольшой, — пояснил Мартвей. – Желтизна незначительная. Это не так уж и серьезно, однако не спроста.

Лекарь отложил палочку, взял трубку и, глядя через нее, осмотрел ноздри и уши осматриваемого. Затем отложил трубку и, раздвинув пальцами веки Тома, внимательно посмотрел на закатившиеся глаза болеющего. Тот так и не проснулся, глубоко уснув, о чем говорило ровное и глубокое дыхание.

— Да не томи ты! – сказал Староста. – Чего у парня?

— На болоте он был, — сказал лекарь. – Надышался там гнилью и всяким непотребством. А вот почему он такой…

Внезапно Мартвея посетила какая-то мысль.

— А ну ка помогите мне! – сказал он, и принялся раскутывать Тома.

Тол и Староста приблизились к телу спящего, глядя, как лекарь пытается осторожно перевернуть того на спину. Втроем они сделали это аккуратно и бережно, не разбудив и не навредив заболевшему. Когда это было сделано, лекарь задрал рубаху и взглядам присутствующих открылась странная картина – вдоль позвоночника по всей спине парня шли крохотные красные точки, словно колол его кто-то, причем системно.

— Ах ты ж! – раскрыл рот сосед от неожиданности, но, впрочем, быстро спохватившись и прикрыв его ладонью.

— Атом Неделимый! – воскликнул брат спящего. – Что это!?

— Это, явно, укусы, — не спеша, выговаривая каждое слово по отдельности, заключил Мартвей. – Такого я, конечно, не видел, но это явно объясняет слабость и сонливость.

— И каково заключение? – спросил Староста.

— Он ослаблен – это по существу, — сказал лекарь. – Но не отравлен, не ранен и даже не пришиблен. Во всяком случае я такого не наблюдаю.

— Э-эх! – махнул рукой Староста. – Могли бы и без тебя обойтись. Толку то…

— Ну, знаете! – обиделся Мартвей. – Такое заключение – тоже результат. Вот если бы я обнаружил чего – толку было бы больше. Да только разве ты не рад, что парень больше здоров, чем болен?

— Че ж он спит то? – ответил вопросом Староста. – Да слаб, да бледен? И что за укусы такие?

— На болоте он бы- факт! – ответил лекарь. – Надышался смрадом там, вот и прибалдел. Да только эти укусы еще – толи усугубили, толи вовсе не причём. Но парню и без них сейчас худо, а потому – пусть выспится, да покормить его надо от пуза. Порекомендую, — обернулся он к брату спящего, — супчика жирного, мясца вареного, да сладких фруктов, а лучше – засахаренного чего. Варения есть какие?

Тол пожал плечами.

— Откуда? Сами то не варим. Если только что от праздников осталось в погребе, но сколько оно там стоит…

— У баб спросим, — сказал Староста. – Поможем.

— А он не загнется? Во сне то? – вклинился в разговор сосед.

— Язык бы тебе оторвать, Зряка, — ответил ему Староста. – Ну как загнется то? Слыхал, чего Мартвеич то сказал? Выспится, поест и поправится сразу. И, кстати, чего это такой интерес у тебя? Ты им кто – сосед или родственник? Чего не на работах?

— Обед у нас был, — робко припомнил сосед. – Мы ж с Толом пришли только, а тут вон оно чего. Как не помочь?

— Да чем ты тут поможешь то? – поинтересовался Мартвей. – Только дурного накличешь.

— Да я что – я ничего такого, — растерянно от такого нападения проговорил сосед, смутившись.

— Сходи-ка лучше к бабам, да спроси у них варений сладких, — посоветовал Староста тоном, не предполагающим отказа. – Скажут чего – ответь: староста велел!

— Так я, это, сейчас! – тут же взбодрился сосед. – Я это быстро! Ждите. Сейчас вернусь. Все будет!

Сосед выскочил на улицу и бодро поспешил в сторону ближайших домов. Проследив за ним через окно, Староста открыл свою сумку и достал нечто необычное.

— Дайка, я проверю кое-чего, — сказал он, и надел на руку спящего парня короткий рукав, соединенный гибкой трубкой с необычной коробочкой.

Брат спящего вытянул шею, внимательно разглядывая странный предмет Старосты. Тот же тем временем провел пальцем по коробочке, и та сама собой загудела. Рукав, надетый старостой на руку Тома, вдруг надулся, а на коробочке появились таинственные символы. Староста охнул.

— Что там? – спросил лекарь.

— Кровоток слабый, — глубоко вздохнув ответил тот.

— А что Это значит?! – подключился брат Тома.

Староста недовольно взглянул на него. Мартвей же тем временем достал из сумки пузырек с прозрачной жидкостью и клочок пушистой тряпицы, обмакнул тряпицу в жидкость и смочил ею лоб спящего.

— Слаб он, — пояснил староста. – Накормить бы его. Есть суповой бульон у тебя?

Тол кивнул.

— Остался с обеда, — ответил он. – Я же брата ждал! Вернется, мол, с леса – поест. А тут такое.

— Тащи! – велел дед. – Покормить бы его надо, а то помрет еще во сне.

— Светлый Неделимый! – перекрестился шестизнаком брат спящего.

— Давай уже!

Как только брат отошел, Староста достал еще один предмет из своей сумки и поднес к телу спящего. Это была небольшая коробочка со стекляшкой на передней крышке и символами на ней. Как только предмет был поднесен к телу парня, из-под крышки раздался учащенный треск, а на стекляшке появились символы. Сначала они были зеленые, но по мере их изменений – стали желтые, а потом оранжевые. Староста с лекарем переглянулись.

— Благодать? – в полголоса спросил лекарь.

— Божье проведение, — чуть кивнул Староста. – Парень в лесу явно что-то нашел. Знает ли только об этом? Или прячет чего?

— Светлый…

— Нечего причитать, — твердо сказал Староста. – Поговорить с ним надо. Все и выясним.

Лекарь еще раз сделал притирания и, убрав в сумку пузырек с тряпицей, достал мутноватую жидкость.

— Ну, что – будить? – спросил он Старосту.

— Да, — ответил тот. – Пора уже.

Мартвей намочил мутной жидкостью новую тряпицу и поднес к носу Тома. Тот не прореагировал. Но и лекарь не сдавался, подержав еще некоторое время, он убрал тряпицу от носа спящего, немного подождал и снова протянул. Со второго раза спящий стал реагировать – сперва дернул ноздрей, потом поморщился и, наконец, пошевелился.

— Давай-давай! – подбодрил его старик. — Вроде просыпается…

Парень открыл глаза, и от увиденного Староста с лекарем невольно отшатнулись. Глаза Тома были почти целиком красными, так как тонкие красные линии сосудов почти полностью заполнили белки, а зрачки так сильно увеличены, что казались целиком черными без каких-либо намеков на радужку.

— Я дома? – с ходу спросил встревоженный проснувшийся, поднимаясь с подушки и пытаясь сесть.

— Д-да, — сказал Староста интуитивно.

Парень шумно выдохнул и снова лег на подушку.

— Как себя чувствуешь? – спросил Староста.

— Вроде лучше, — признался пробудившийся. – Спасибо за заботу…

— Есть то хочешь? – перебил его дед.

— Очень! – улыбнулся парень. – Словно век ничего не ел!

Староста вздохнул глубоко и тоже чуть улыбнулся.

— Вот и славно, — сказал он. – Тол, чего там копаешься!? Брат твой проснулся, давай чего есть!

В ответ на кухне, куда убежал брат Тома что-то рухнуло – видать брат не удержал чего-то в руках. А через мгновение Тол выбежал, держа в руках хлеб, сыр и овощи.

— Брат! – воскликнул он обрадованно. – Как же напугал нас всех, зараза такая!

Он бросился к брату и, всучив по пути лекарю деревянный поднос с едой, обнял Тома, словно не видел его длительное время.

— Ну-ну, хорош обниматься-то, — наставительно сказал Староста. – Накорми его сначала.

Братья расцепились, а лекарь протянул Тому поднос.

— А где суп? – спросил староста строго. – Тол! Мы тебя, о чем спрашивали?

— Сейчас будет! – ответил тот поспешно. – Грею уже.

— Так давай быстрее! Брат проснулся есть хочет. А ты ему сухомятню суешь. Что за любовь такая, братская?

— Я мигом! – сказ Тол и скрылся в кухне.

Староста снова переглянулся с лекарем.

— Ты, Мартвей, иди уже тогда, — сказал староста. – Дальше мы тут сами.

— Да мне уже и самому интересно, — ответил тот. – Эко вон каждый у нас из леса полуживой будет являться…

— Да ладно тебе, угомонись, — остановил его Староста. – Дай поесть парню.

Том прислушался, и вопросительно посмотрел на обоих.

— Ешь-ешь, — успокоил парня Староста. – Ты пришел из леса и упал замертво, как говорит твой брат. Мы думали помрешь, если не помочь. Прибыли сразу, хотели за Ичарв’ом звать. Но, видимо, обошлось, сами тебя разбудили. Расскажешь, что было то?

— Когда? – не понял брат.

— Когда в лес ходил, — пояснил дед. – Расскажи все: что видел, кого встретил, что нашел, что произошло? Нам все интересно.

— Да в лесу я был, — растерянно ответил парень.

— Это понятно, — встрял лекарь. – Где чувств то лишился?

Том непонимающе посмотрел сперва на лекаря, потом на старосту и пожал плечами. Староста снова глубоко вздохнул и кивнул Мартвею.

— Ладно, — сказал он. – Ты давай поправляйся, ешь, побольше пей, да спать ложись. Если что – пусть брат сразу ко мне бежит. А позже – поговорим, все выясним. Отдыхай пока.

Староста встал с табурета и шлепнув лекаря по плесу бросил:

— Пошли, Мартвей, поговорить надо.

Лекарь тоже поднялся и кивнув Тому поплелся за старостой.

В этот момент из кухни выскочил Тол с глубокой тарелкой парящей жидкости. Он держал тарелку двумя руками, на левом рукаве у него висело чистое полотенце, в кармане рубахи торчала деревянная ложка.

— Куда же вы? – спросил он. – Уже уходите?

— Мы на воздух, — ответил староста. – Покурим, поговорим, подумаем.

— А, — протянул брат. – Ну ладно тогда.

Он подошел к кровати Тома и протянул тарелку. Тот принял ее из рук в руки, тем временем Тол постелил ему на колени полотенце и протянул ложку.

— Ешь давай, — наставительно сказал брат. – Ты много сил потерял, тебе наверстывать надо!

Тома не надо было упрашивать. Схватив ложку, он принялся хлебать бульон, заедая хлебом и сыром.

Староста вышел на крылечко и достал самокрутку. Чиркнув огнивом, запалил и глубоко затянулся. Мартвей достал деревянную трубку.

— Самосад? – спросил он старосту.

— Мелиса с морквой, — ответил тот. – Пересушенные с корицей. Будешь?

— Не-ет, — ответил тот. – Я дурной сорняк курю.

— Это тот что ли из которого мы веревки крутим? – поморщился дед.

— Он самый, — ответил лекарь.

Староста вздохнул и снова затянулся.

— Не хорошее это дело, — важно заметил он. – Плохая привычка.

— Я так лечусь, — пожал плечами лекарь, забивая трубку.

— Твоя жизнь, — ответил дед. – Делай, как знаешь. Только детей не стращай – накажу!

— Знаю я, — отмахнулся Мартвей. – Когда просят – мелиссу с мятой даю. Сразу отстают.

— Это верно, — кивнул Староста. – Оно и правильно.

Курили молча. Лекарь чего-то ждал от Старосты, тот думал о своем. Наконец Мартвей не выдержал и спросил:

— Ну хорош тянуть! – сказал он. – Что с парнем то? По глазам вижу, что знаешь.

— Ты ж у нас лекарь, — ехидно ответил Староста. – Ты и скажи.

— По моей части – здоров, — признался Мартвей. – Вот только на вид – что-то все же не то с ним. И ты – это знаешь!

— Ты же слышал, — ответил Староста. – У парня благодать зашкаливает! Но если позовем Ичарв’а – всей деревне конец. Парня заберут, станут допытывать, мол, где да как с Ангелом встретился. Или кого он там увидел? А деревню спалят, как неугодных свидетелей!

— Да как спалят то? У нас вон – Лорд есть!

— Станет он тебя защищать! – строго ответил дед. – Что мы лорду? Так – деревня-деревней.

— Так, а делать то чего?

— Сперва расспросим, да сами все узнаем. Может сами справимся, своими силами.

Перекурив они вернулись в дом. Тол, сидя у кровати брата, поил того бульоном. Проснувшийся Том мало по малу приходил в себя. Горячее, чуть маслянистое пойло явно бодрило и придавало ему сил.

— Как ты? – с порога спросил староста. – Получше хоть чуток?

— Лучше, — ответил Том, смекнув, что обращаются именно к нему. – Чуток.

— Раз так, — продолжил староста, присаживаясь на табурет у стола, напротив кровати приболевшего, — расскажи нам что случилось в лесу.

Лекарь тоже присел, но его табурет оказался еще дальше от кровати, совсем возле выхода из дому. Но и оттуда он отлично видел и слышал Тома. Любопытство его, порожденное от безделья за последнее время, было усилено необычным состоянием молодого парня, а таинственность приобретения такого состояния навевала разные мысли.

— Рассказывать особо нечего, — начал Том. – Мы с братом решили сутра разделиться. Он пошел с вами на разработку нового карьера, а я – остался было по дому. Пошли бы вместе, да ограда наша пообветшала, того и гляди животина начнет в лес убегать. А то и хуже того – из лесу кто забредет.

— Ну это понятно, — прервал староста. – Что дальше?

— Дальше – просто, — ответил рассказчик. – Взял я топор, да в лес пошел…

— В лес? Один? – прервал староста. – Какого беса?! Ты же знал, что это опасно!

— Опасно-то оно опасно, — ответил рассказчик, — да только это если далече. А если тут, по краю, то и не особо оно того.

— То есть ты пошел за слягой на опушку леса, — повторил староста кивнув. – Понятно. И что же было дальше?

— Дальше? – спросил Том, как-то подозрительно растерянно. – Дальше я дошел до леса, но на опушке ничего подходящего не обнаружил. А чтобы не идти домой ни с чем, видать, немного углубился в дебри. Нужное дерево я нашел довольно быстро, и, чтобы не терять время, начал его рубить. Почти срубил уже, да только тут как грохнет! У меня аж уши заложило. Видимо, от неожиданности я оступился и упал, да как-то само собой потерял сознание. Когда же я очнулся, то обнаружил возле себя глубокую яму. Даже не яму, а разлом или трещину в земле. Правда она быстро заполнялась водой и на сколько глубока она оказалась, я не успел заметить.

— Кажется, этот грохот был от наших взрывных работ, — догадался брат Тол и настороженно посмотрел на старосту. – Значит он был недалеко от нас!

— Что за работы? – спросил лекарь, заинтересованный неожиданной для себя новостью. – Это те самые ваши раскопки в поле?

Староста недовольно посмотрел на Мартвея и вынужденно стал пояснять:

— Мы нашли месторождение глины и решили раскопать карьер. Глина хорошая, только залегает как-то необычно. Пластом. Только не вдоль горизонта, а поперек. Впервые такое встречаю, но качество столь ценное, что решили мы копать. А тут старина Огнич, наш мастер над маслами и зельями, собрал пару зарядов, чтоб карьер разработать разом. Вот, заложили мы наши «игрушки», подожгли да бахнули, сделав приличную яму на месте разработок. Получилось не плохо. Так бы дня три копали, а тут раз – и вот. Видимо, его и слышал Том.

— Никто не пострадал? – деловито поинтересовался лекарь.

— Поверь мне, Мартвей, — заверил его Староста, — ты бы узнал об этом первым!

— А что за разлом? – продолжил лекарь Мартвей. – Неужто это от ваших «бахов» такое свершилось?

— Вряд ли, — пожал плечами Староста. – Хотя на свете такое бывает, что многим нашим мудрым старцам и не снилось! Однако мне все же не верится.

— Может совпадение? – вставил слово брат Тол.

— Может, — согласился Староста. – Но как ты потом домой дошел… таким… Едва живым. Ведь не взрывом же тебя приложило?

— Конечно нет, — ответил парень. – Меня по ходу приложило рухнувшей от встряски древесинкой, я же её не дорубил!

— Тьфу ты! – деланно сплюнул Староста. – Развели интригу! А тут вон чего. Значит ты просто полбу получил и сознание потерял. А потом что? Встал и домой побрел?

— Видимо, так, — согласился Том. – Топор только потерял. Забыл просто. Надо бы сходить да забрать…

— Я тебе заберу! – пригрозил Староста. – Вот чего, — обратился он к брату Тома. – Этого блаженого в лес не пускать. По крайней мере одного. С начала пусть выспится, поест плотно и на ноги встанет. Отлежаться ему надо. Дня два-три. И что б за ворота – ни ногой! Надо будет чего – ко мне иди, помогу на первых парах. Поплохеет – к Мартвею на осмотр, а коль совсем плохо будет – вызывай его на дом! Слышь Мартвей? – обратился он к лекарю. – Подсоби, если чего изменится. Понял?

— Понял, — ответил тот. – Будь спокоен, не подведу. А вы – сразу! – сказал он братьям. – Такие походы, а тем более ушибы – не шутка! Уяснили?

— Уяснили, — ответил за обоих Тол. – Поручаюсь в том.

— Ну, — сказал Староста, глубоко вздохнув и одновременно поднимаясь с табурета, — на том и порешим. А нам пора – дела ждут! Пошли Мартвей.

В этот миг дверь распахнулась и на пороге появился сосед. В руках у него был деревянный лоток с банками и кринками.

— Вот! – сказал он, подойдя к столу и расставляя на нем добычу. – Собрал, как велел – варения, парения и даже овощи тушеные! Бабы, как узнали, задарили буквально! Все для Тома, все для раненого!

— Чего ето ты им наплел, Мазур? – подозрительно спросил Староста.

— Не наплел, — ответил тот. – Не наплел! Передал, как велено.

Староста улыбнулся, а Мартвей хмыкнул.

— Ладно, — сказал он братьям. – Лечитесь!

С этими словами он вышел из дому.

Лекарь догнал его уже, когда староста отошел довольно далеко от дома братьев. Ему было все же любопытна одна деталь в этой истории.

— Что – так и оставишь это дело? – с ходу спросил он.

— А чего не так? – вопросом на вопрос ответил тот. – Не за ручку же мне их водить? Сами уже здоровые лбы – справятся!

— А как же благодать? – потребовал пояснения Мартвей. – Ты же сам сказал, что уровень приличный.

— Да мало ли где парень ее получил? Ты главное будь на стороже! Благодать сама пройдет. Со временем. Если же поплохеет – помоги чем. А не справишься – ко мне иди, вместе подумаем. Ясно тебе? А то мне еще карьером заниматься. Не до болезных парней, что младость играет сам знаешь где…

— Так благодать то в лесу так просто не валяется!

— Да, не валяется. Но ты же слышал – разлом в земле образовался! Видать набрел не просто на разлом, а на какие-то останки…

— Да откуда ж они в лесу?

— Эхо Войны! – пожал плечами Староста, оставив Мартвея раздумывать в одиночестве.

Лекарь остановился, провожая старика взглядом. С парнем явно случилось что-то не то, а Староста – человек, кто первым должен был бросить все и заняться состоянием Тома, уходит от этого к своим интересам. Разве селянин, столкнувшийся с чем-то особенным и необычным для последнего времени, не должен представлять особый интерес?

Или у старика свой интерес, да такой, что плевать ему на всех, кто не разделяет его взгляда? Возможно, разработка карьера так важна для деревни, по его мнению, что о ней и правда стоит думать в первую очередь. А парни, от которых и так мало толка, – обождут. На то он и Староста деревни. Ведь карьер даст всему поселению новые перспективы и прочая, и прочая… Вот только ему, лекарю, что делать? Не может же он тоже бросить парня? Пожалуй, ему, человеку далекому от глины и карьеров, но более близкому к лечению и людям, не следует оставлять пострадавшего, а собраться посерьезнее и принять все меры по излечению Тома, а не выйдет, так проводить его в последний путь, избавив от боли и страданий.

В любом случае парнем надо было заниматься. Пока благодать покинет тело молодого человека, он уже может быть мертвым. И хотя признаков проявления скорого вознесения пока не заметно, это всего лишь дело времени. И потому Мартвей поспешил домой, чтобы подготовиться к самому тщательному обследованию пострадавшего, собрать все свои снадобья, травы и инструменты, а потом вернуть в дом братьев.