Зазеркалье

Дорога летела на меня со скоростью старого велосипеда. Колеса добросовестно уносили дальше и дальше.
За спиной болтался рюкзак с парой фотографий и одной книгой в новой жесткой обложке, свежий тираж которой остался в углу полупустой квартиры.
Вперед, подальше из зачумленного города, где остались надежды, планы, мечты. Подальше от преследовавшего красного пылевого облака, которое цементировало пространство. Глухая тишина отсекала мир ужаса, сковывала душу.
Колеса крутились медленно, преодолевая подъем. Вперед, вперед, вперед к стоящему на смотровой площадке домику Дорожного кафе.

— Что произошло там? — девушка мотнула головой в сторону города, нацедила холодной воды в бокал, с любопытством рассматривала как я жадно пью воду.
Вода такая холодная, что зубы ломит.
— Разве по радио не сообщили? – протянул пустой бокал и попросил налить еще.
— Радио не работает, телефон тоже. Вторые сутки здесь одна. Ты первый, кто вырвался из города. Где остальные люди?
— Боюсь, что уже никто не выберется оттуда.
Внезапно осознал, что судьба дала подсказку как избежать смерти. Мне стало грустно, что не смог спасти кого-то из своих друзей. Острое отчаянье от потерь я пережил пару недель назад, когда отключились один за другим телефоны друзей, когда бабушка послала последнее селфи с больничной койки. Онлайн общение упростило современную жизнь: работа, отдых, концерты давно проходили удаленно. Удобно — включайся в чат, дурачься, смейся, рассказывай об успехах, проколах. Мы даже в лицо знали не каждого. Я остался как смешной снеговик под ником Ян. Сейчас он перестал отвечать, умер в сети.
— Никто, — как точку поставил на барную стойку бокал, посмотрел в эти наивные светлые глаза.
— Останься здесь, или возьми с собой, — капризно выпалила девчонка.
— Велосипед есть? Тебя как зовут?
— Лариса. У меня машина.
— Ух ты! Тогда вперёд!
Лариса рванула в подсобку, по пути схватила из-под барной стойки приготовленную пачку денег.
— Только Кафе закрою.
— Да кому оно нужно теперь?

Снова ровное полотно дороги, шуршание асфальта под колесами темно-красного кроссовера.
– Так что там случилось? – девушка мельком посмотрела на меня.
Уверенный стиль вождения не удивил. В наше время водить машину важнее женщине, чем мужчине. Это поднимает статус, обеспечивает безопасность, увеличивает сексуальность.
Вон сколько нацепила на себя колец, всё, что нашла. В ушах массивные сережки, на шее что-то невообразимо блестящее, громоздкое. Маленький красный дамский рюкзак набит под завязку, украшения уже не вошли.
— Ты ограбила хозяина?
— Нам все равно не жить. Может быть пригодится на первое время. Ты же не снял деньги в банкомате? В багажнике вода, еда и алкоголь. Вчера припрятала. Когда станет темно, отпразднуем Конец света.
Говоря, Лариса поглядывала в зеркало заднего вида, отмечая, что пылевая стена надвигается неотвратимо несмотря на то, что воздух, со свистом врывающийся в окна машины, приносил запахи далеких гор, летней травы и нагретого асфальта дороги.
Быстрая езда, мелькавшее за окном пространство предгорий успокаивали, расслабляли.
— Понимаешь, уже вторую неделю умирали все мои знакомые и друзья. Я не попал ни на одни похороны. Говорили, что они и мертвые заразны. Я не заболел почему-то. А может во мне тоже этот проклятый вирус. Ты не боишься?
Лариса засмеялась и сказала, что чему быть, того не миновать.
— Лучше мчатся в неизвестность вдвоём, чем одной подыхать на краю дороги в этом богом забытом чертовом Кафе. Но откуда эта пыль? И как ты смог убежать из города?
Несмотря на юность, девушка проявляла чудеса логики и смелости.
— Сегодня приснился сон, что меня заталкивают в огромную микроволновку с электрическими разрядами. Проснулся и сразу к окну, а там это ужасное пылевое облако.
Брат бросил СМС: «Беги из города! Встречаемся на перевале». Схватил то, что под руку попало – фотографию отца и матери, верхнюю книгу из стопки нового тиража. Засунул в рюкзак и помчался из города.
Лариса напряглась, вглядываясь в лобовое стекло.
— Смотри, там как будто зеркало стоит. Но слишком большое – от земли и до неба.
— Черт, тормози! Столкнёмся! Тормози!
Навстречу по дороге летел красный кроссовер, точно такой на котором мы неслись. Кирпичного цвета плотное облако пыли закрывало горизонт встречной машины. Наша машина оказалась в ловушке: сзади нагоняло пылевое облако и впереди вставала плотная стена.
Лариса нажала на газ, пытаясь объехать несущуюся на нас машину, но та зеркально повторила крутой вираж. Я вжался в сиденье, закрыл глаза, ожидая удара, боли и смерти. Но наша машина вывались в Зазеркалье, оказавшись в светящемся пространстве.

Молочное облако обволакивало пространство.
— Мы в раю? – голос тонул в густом тумане.
— Ты тоже это видишь? – Лариса бросила взгляд на меня, приоткрыла дверцу и ступила на белую и гладкую плоскость под колесами.
— Эй, осторожно!
— Ты думаешь мы на небесах?
Светлое пространство вокруг машины напоминало туго надутый шар, в центре которого находилась машина. Ровное голубое свечение издавало зудящий звук. Время остановилось, не чувствовался голод и жажда, не было никаких воспоминаний и желаний. Даже вопрос о том, куда попали перестал волновать. Живые, спаслись от ужасного и благодарны друг другу за это спасение. Мысли, которые возникали в первые минуты исчезли, растворились в белом пустом пространстве. Да и можно ли было назвать то, куда мы попали пространством? Пространство измеряется метрами, километрами, сантиметрами, а здесь невозможно было определить расстояние до светящихся стен. Вернее, стены были так близко, что обволакивали наши тела. Двигаясь, белая субстанция натягивалась, прилипая к ногам, лицу. Мы даже не могли отойти друг от друга, сохраняли дистанцию, которая была, между нами, еще там, в машине.
— Наверное мы умерли и попали в утробу времени, чтобы снова потом родиться. – Лариса сидела у колеса машины, пытаясь открыть бутылку минералки. – Не получается, наверное, здесь и воздуха нет. А как мы дышим?
Я попытался сделать глубокий вдох и понял, что дышать мне совершенно не нужно. И это успокаивало. Провести остаток жизни в этой липкой вечности, не худший вариант. Я вытащил из рюкзака книгу, которую не успел полистать в эту ночь. Глаза обрадовались, что могут не смотреть на белое свечение, а рассматривать буквы, слова.
Лариса предложила разговаривать.
— Давай говорить о жизни. Хоть убьем время, пока не окочуримся в этой манной каше. Что за книга?
— «Апокалипсис».
— Кто писатель?
— Я.
— Да ну?
— Я её получил вчера из типографии, еще не открывал.
— Тогда читай.
Открыв книгу, вдруг понял, что первая новелла «Судный день» описывает катастрофу, подобную той, которая произошла в нашем городе. Написанная три года назад на Гоа новелла рассказывала о стерилизации жителей Земли пришельцами с далекой звезды. Космические вирусы, попавшие в руки земных ученых, скрестили с земными, что грозило жизни планеты Земля, нарушая космический баланс. Космическая цивилизация должна была прекратить опасные опыты на Земле, уничтожить созданные вирусы и зараженных.
Глаза Ларисы стали жесткими: «Это ты сделал?»
— Писатели не виноваты, они просто предчувствуют.
— А безопасное ты не смог бы предчувствовать? Развелось фантазеров! Придумай выход из этой ситуации. Может быть сработает.
— Не хочу. Лучше буду описывать то состояние, в которое влипли. Рассказ назову «Пространство остановилось».
— Ты это сделаешь после того, как отсюда выберемся.
— Ты надеешься выбраться?
— Я бы тебя пожалела, но даже не могу подойти. Увязла, как муха в паутине. Скоро перестанем желать, говорить, ляжем, помрем и только косточки наши будут белеть рядом с машиной. Кончай хандрить, начинай позитивно думать.
— Это сложно. У меня тяжелая была жизнь и пишу в состоянии депрессии.
— И часто депрессия?
— Всегда.
— О, так ты богатенький депрессивный писатель! Ну давай же, придумывай другой Мир, где мы вырвались из западни.
Машинально листая книгу, остановил взгляд на новелле «Солнечная поляна», в которой космонавты, сбежавшие с разрушенной планеты, попадают в параллельный благополучный мир.
Удивительно, но мы тотчас оказались на солнечной поляне среди березового леса. Машина стояла рядом.
— Как это у тебя получилось, черт побери? – Лариса вскочила на ноги, пробежалась. – Садись, видишь, там дорога.
Снова мы мчались по пустой дороге. Горизонт над городом был чистым. Солнце жарило нещадно, но ветер с гор приносил прохладу.
На месте Дорожного кафе стояли деревья, под кронами которых разжигал огонь мангальщик с черными усами. Вскоре стали попадаться встречные машины. Кажется, мы возвращались в родной город, изменившийся до неузнаваемости: не было многоэтажек, дома напоминали загородные коттеджи видом и открытыми зелеными лужайками за ажурными заборчиками, жители, оседлав велосипеды, катились по делам.

Ключ в двери повернулся два раза, но дверь не открылась. За ней послышались шаркающие шаги и такой знакомый голос с хрипотцой спросил: «Кто там?»
— Ба, это ты?
Дверь открылась, на пороге стояла живая бабушка.
— Ну что встал, проходи.