Зазеркалье

Дорога летела на меня со скоростью старого велосипеда. Колеса добросовестно уносили дальше и дальше.
За спиной болтался рюкзак с парой фотографий и книгой в новой жесткой обложке, чей свежий тираж остался в углу полупустой квартиры.
Вперед, подальше из зачумленного города, где остались надежды, планы, мечты. Подальше от преследовавшего красного пылевого облака, цементировавшего пространство. Глухая тишина отсекала от мира ужаса и сковывала душу.
Колёса крутились медленно, преодолевая подъем. Вперед, вперед, вперед – к домику дорожного кафе, стоявшему на смотровой площадке.
— Что произошло там? — девушка мотнула головой в сторону города, налила холодной воды в бокал и с любопытством рассматривала, как я жадно пью воду. Вода такая холодная, что зубы ломит.
— Разве по радио не сообщили? – я протянул пустой бокал и попросил налить еще.
— Радио не работает, телефон тоже. Вторые сутки я здесь одна. Ты первый, кто вырвался из города. Где остальные люди?
— Боюсь, что уже никто не выберется оттуда.
Внезапно осознал, что судьба дала подсказку, как избежать смерти. Мне стало грустно, что не смог спасти кого-то из своих друзей. Острое отчаянье от потерь я пережил пару недель назад, когда отключились один за другим телефоны друзей, когда бабушка послала последнее селфи с больничной койки. Онлайн-общение упростило современную жизнь: работа, отдых, концерты давно проходили удаленно. Удобно — включайся в чат, дурачься, смейся, рассказывай об успехах и проколах. Мы даже не каждого знали в лицо. Я остался смешным снеговиком под ником Ян. Сейчас, он перестал отвечать, умер в сети.
— Никто, — словно поставив точку, я поставил бокал на барную стойку и посмотрел в эти наивные светлые глаза.
— Останься здесь или возьми с собой, — капризно выпалила девчонка.
— Велосипед есть? Тебя как зовут?
— Лариса. У меня машина.
— Ух ты! Тогда вперёд!
Лариса рванула в подсобку, по пути схватила из-под барной стойки приготовленную пачку денег: «Только Кафе закрою».
— Да кому оно нужно теперь?
Снова ровное полотно дороги, шуршание асфальта под колесами темно-красного кроссовера.
– Так что там случилось? – девушка мельком посмотрела на меня.
Уверенный стиль вождения не удивил. В наше время водить машину женщине важнее, чем мужчине. Это поднимает статус, обеспечивает безопасность, увеличивает привлекательность.
Вон сколько нацепила на себя колец, всё, что нашла. В ушах массивные сережки, на шее что-то невообразимо блестящее, громоздкое. Маленький красный дамский рюкзак набит под завязку, украшения уже не вошли.
— Ты ограбила хозяина?
— Хозяйку. Нам все равно не жить. Может, пригодится на первое время. Ты же не снял деньги в банкомате? В багажнике вода, еда и алкоголь. Вчера припрятала. Когда станет темно, отпразднуем конец света.
Говоря, Лариса поглядывала в зеркало заднего вида, отмечая, что пылевая стена надвигается неотвратимо, несмотря на то, что воздух, со свистом врывающийся в окна машины, приносил запахи далеких гор, летней травы и нагретого асфальта дороги.
Быстрая езда и мелькавшее за окном пространство предгорий успокаивали и расслабляли.
— Понимаешь, уже вторую неделю умирали все мои знакомые и друзья. Я не попал ни на одни похороны. Говорили, что они и мертвые заразны. Я почему-то не заболел. А может, во мне тоже этот проклятый вирус. Ты не боишься?
Лариса засмеялась и сказала, что чему быть, того не миновать.
— Лучше мчатся в неизвестность вдвоём, чем одной подыхать на краю дороги в этом богом забытом чертовом кафе. Но откуда эта пыль? И как ты смог убежать из города?
Несмотря на юность, девушка проявляла чудеса логики и смелости.
— Сегодня приснился сон, что меня заталкивают в огромную микроволновку с электрическими разрядами. Проснулся и сразу к окну, а там это ужасное пылевое облако. Брат бросил СМС: «Беги из города! Встречаемся на перевале». Схватил то, что под руку попало – фотографию отца и матери, верхнюю книгу из стопки нового тиража. Засунул в рюкзак и помчался из города.
Лариса напряглась, вглядываясь в лобовое стекло: «Смотри, там как будто зеркало стоит. Но слишком большое – от земли и до неба».
— Черт, тормози! Столкнёмся! Тормози!
Навстречу по дороге летел красный кроссовер, точно такой же, на котором мы неслись. Плотное облако пыли кирпичного цвета закрывало горизонт встречной машины. Наша машина оказалась в ловушке: сзади нагоняло пылевое облако, а впереди вставала плотная стена.
Лариса нажала на газ, пытаясь объехать несущуюся на нас машину, но та зеркально повторила крутой вираж. Я вжался в сиденье, закрыл глаза, ожидая удара, боли и смерти. Но наша машина вывались в Зазеркалье, оказавшись в светящемся пространстве.
Молочное облако обволакивало пространство.
— Мы в раю? – голос тонул в густом тумане.
— Ты тоже это видишь? – Лариса бросила взгляд на меня, приоткрыла дверцу и ступила на белую и гладкую плоскость под колесами.
— Эй, осторожно!
— Ты думаешь, мы на небесах?
Светлое пространство вокруг машины напоминало туго надутый шар, в центре которого находилась машина. Ровное голубое свечение издавало зудящий звук. Время остановилось, не чувствовался голод и жажда, не было никаких воспоминаний и желаний. Даже вопрос о том, куда попали, перестал волновать. Мы живы, спаслись от ужасного и благодарны друг другу за это спасение. Мысли, которые возникали в первые минуты, исчезли, растворились в белом пустом пространстве. Да и можно ли было назвать то, куда мы попали пространством? Пространство измеряется метрами, километрами, сантиметрами, а здесь невозможно было определить расстояние до светящихся стен. Вернее, стены были так близко, что обволакивали наши тела. Двигаясь, белая субстанция натягивалась, прилипая к ногам, лицу. Мы даже не могли отойти друг от друга, сохраняли дистанцию, которая была, между нами, еще там, в машине.
— Наверное, мы умерли и попали в утробу времени, чтобы снова потом родиться.
Лариса сидела у колеса машины, пытаясь открыть бутылку минералки: «Не получается, наверное, здесь и воздуха нет. А как мы дышим?»
Я попытался сделать глубокий вдох и понял, что дышать мне совершенно не нужно. И это успокаивало. Провести остаток жизни в этой липкой вечности, не худший вариант. Я вытащил из рюкзака книгу, которую не успел полистать в эту ночь. Глаза обрадовались, что могут не смотреть на белое свечение, а рассматривать буквы, слова.
Лариса предложила разговаривать.
— Давай говорить о жизни. Хоть убьем время, пока не окочуримся в этой манной каше. Что за книга?
— «Апокалипсис».
— Кто писатель?
— Я.
— Да ну?
— Я её вчера получил из типографии, еще не открывал.
— Тогда читай.
Открыв книгу, я вдруг понял, что первая новелла «Судный день» описывает катастрофу, подобную той, что произошла в нашем городе. Написанная три года назад на Гоа, новелла рассказывала о стерилизации жителей Земли пришельцами с далекой звезды. Космические вирусы, попавшие в руки земных ученых, были скрещены с земными, что грозило жизни на планете Земля, нарушая космический баланс. Космическая цивилизация должна была прекратить опасные опыты на Земле, уничтожить созданные вирусы и зараженных людей.
Глаза Ларисы стали жёсткими: «Это ты сделал?»
— Писатели не виноваты, они просто предчувствуют.
— А безопасное ты не смог бы предчувствовать? Развелось фантазеров! Придумай выход из этой ситуации. Может быть сработает.
— Не хочу. Лучше буду описывать то состояние, в которое влипли. Рассказ назову «Пространство остановилось».
— Ты это сделаешь после того, как отсюда выберемся.
— Ты надеешься выбраться?
— Я бы тебя пожалела, но даже не могу подойти. Увязла, как муха в паутине. Скоро перестанем желать, говорить, ляжем, помрем, и только косточки наши будут белеть рядом с машиной. Кончай хандрить, начинай позитивно думать.
— Это сложно. У меня тяжелая была жизнь, и пишу в состоянии депрессии.
— И часто депрессия?
— Всегда.
— О, так ты богатенький депрессивный писатель! Ну, давай же, придумывай другой Мир, где мы вырвались из западни.
Машинально листая книгу, остановил взгляд на новелле «Солнечная поляна», в которой космонавты, сбежавшие с разрушенной планеты, попадают в параллельный благополучный мир. Удивительно, но мы тотчас оказались на солнечной поляне среди березового леса. Машина стояла рядом.
— Как это у тебя получилось, черт побери? – Лариса вскочила на ноги, пробежалась. – Садись, видишь, там дорога.
Снова мы мчались по пустой дороге. Горизонт над городом был чистым. Солнце жарило нещадно, но ветер с гор приносил прохладу.
На месте Дорожного кафе стояли деревья, под кронами которых разжигал огонь мангальщик с черными усами. Вскоре стали попадаться встречные машины. Кажется, мы возвращались в родной город, изменившийся до неузнаваемости: не было многоэтажек, дома напоминали загородные коттеджи видом и открытыми зелеными лужайками за ажурными заборчиками, а жители, оседлав велосипеды, неспешно катились по делам.
Ключ в двери повернулся два раза, но дверь не открылась. За ней послышались шаркающие шаги, и такой знакомый голос с хрипотцой спросил: «Кто там?»
— Ба, это ты?
Дверь отворилась, на пороге стояла живая бабушка.
— Ну что встал, проходи.