Про любовь

Снова с утра дождь, правда, летний, дождь и он скоро пройдет. Говорят же: утренний дождь – до обеда, ночной дождь – до утра. Какие-то присказки, старые привычки, будто невзначай всплывают в голове, и невозможно вспомнить, где ты это слышала, когда? Может быть, родовая память что-то навевает, неслышно нашептывает?
Маруся – в пижаме со смешными щенками, с хвостиком из светлых волос, мягких тапочках и с кошкой на руках вошла на кухню, про себя планируя нехитрые домашние дела: завтрак, утренняя йога, дистанционные уроки, стирка, готовка на целый день, а может быть и на два…
Бывают же женщины, которые завтракают, обедают и ужинают в кафе или ресторане! Бр-р, не надо – мой кофе и блинчики вкуснее.
И вот сейчас, варю овсяную кашу и как будто слышу мамины слова: «На три стакана воды три столовых ложки с горкой геркулеса». Все делаю на автомате: ставлю воду на плиту, добавляю соль и сахар, жду, когда вода закипит, и всыпаю уже отмеренные три ложки геркулесовых хлопьев.
Самая ленивая утренняя каша – помешал, добавил молока, дождался чтоб закипело и отставляешь в сторону. Утренняя кухня – это место медитации и молитвы. Весь дом еще спит.
Как они там с папой? Помню, как на девятый день после маминой смерти так же на кухне я почувствовала легкий звук, от которого улыбнулась – он был чистый, как звон в ухе. Я переключила внимание внутрь себя и увидела маму, отца и еще человек 30 на поляне с весенней яркой травой. Интересно то, что я могла видеть одновременно и лицо мамы, и всю эту компанию издалека и чуть сверху.
– Ты уже на месте? – спросила я, но не словами, а как бы внутренним голосом.
–Да, – ответила мама.
Я чувствовала, что мама уже в другом мире, среди своих родственников, которые ушли туда в разное время. Свет разливался по траве, голубому прозрачному небу, контражуром, обнимал светлые одежды всех, кто встретил маму там, на небесах. От них исходила спокойная радость, и я увидела, как много у меня родных, поддерживающих наш род.
– Господи, если бы каждый мог увидеть эту картину, понять эту поддержку, – подумала я.
В детстве я боялась смерти, когда болела, думая, что все это закончится плохо. Поэтому старалась лежать в кровати, надеясь, что смерть меня не заметит и пройдет мимо. Самый жуткий сон, который повторялся много лет, – это страшная, сморщенная рука открывает дверь и ничего нельзя сделать… Выручал крик. Я кричала, понимая, что это всего лишь сон и проснуться можно только от своего крика. Но в детские годы это животный страх и крик от ужаса.
Мама, наверное, тоже когда-то боялась смерти, была на грани много раз. В последние годы она и ждала её, вспоминала, кто как умер, не верила в жизнь после смерти – там пустота… и настраивала меня, как вести себя в её последний момент.
«Не испугайся, когда я буду умирать. Не плачь, не кричи, не пытайся меня остановить, всё равно смерть придет и заберет меня». Но я не смогла со своим страхом справиться, когда мама «уходила» — тяжело, долго, я ревела в другой комнате, помня, что не нужно мешать человеку, когда приходит смерть. Прошел год, и многое забылось, нет той остроты переживания, но связь с умершими родственниками осталась.
«Мы любим вас», — услышала я внутренним слухом. Родственники буквально излучали счастье и доброту. Она обволакивала меня.
«Мы тоже всех вас любим!» — они, как будто, поняли меня, и изображение стало растворяться.
Снова кухня, запах кофе, звук дождя за окном.
Надо бы рассказать всем своим родственникам. Но как это сделать?
Случайность или судьба, но за два дня я поговорила с родными. Каждый звонил сам, сначала дежурные слова, и вдруг разговор о потустороннем мире. Может быть, каждый чувствовал, что мне известно что-то необычное и важное.
И, о чудо, каждому я смогла передать слова любви, и они пообещали передать их своим родным. Все, с кем мы связаны здесь родственными связями, там – в загробном мире, тоже близки.
При жизни мы редко говорим слово «люблю» своим родителям, детям, а оно и звучит совсем по-другому и имеет сложный и глубокий смысл, когда ощущаешь его в другом измерении. Любить это понимать, поддерживать, оберегать, доверять судьбе.