Дача

В небытие уходят не только люди. Лишь подружка-память порой всколыхнет былое, уже забытое…

Участок в шесть соток с рвением и старанием облагораживался молодыми хозяевами: с улыбкой она высаживала цветы и первую рассаду, а он в паре с соседом-помощником мастерил домик, в зной или промозглую непогоду чтобы было где укрыться. Лица двоих светились от любви, яркого весеннего солнца и от радости владения пахнущей скорым урожаем земли. По вечерам эти двое торопились на свою дачу, чтобы обустроить емкость для полива, прополоть зеленые грядки и тихо сказать друг другу: «Хороша наша дача». Она и правда год от года становилась лучше и краше. На ней трудились в удовольствие, отмечались маевки, дни рождения детей хозяев и даже в морозы с гомоном и шумом на дачу торопились, чтобы навестить ее в одинокую зимовку. Дача радовалась вместе с людьми всему на свете: первым ягодам, хрустящим огурчикам, спелым яблочкам, тиши и покою с глубокой осени до первых проталин, а потом опять ясно радовалась собранному урожаю. Дача цвела и благоухала каждое лето. Ей казалось, так будет вечно. Быть по-другому, ей казалось, не может. Все из года в год повторялось: ожидание, радости, расставания и встречи…Все по кругу!
Пришла весна. Самая обычная. Самая долгожданная. Уже палило вовсю апрельское солнце. Уже с веселым чириканьем заселилось в скворечник юркое птичье семейство. Людей не было. Никто не пришел на дачу и летом. Буйные сорняки почувствовали свою власть и заполонили землю…. Еще кое-как выросла куцая клубника, взошла не на своем месте зелень. А в середине лета посыпалась наземь перезревшая малина. Дождаться нетерпеливых рабочих рук человека она так и не смогла. Дача уже вовсю паниковала, не в силах запретить случайным бродягам пользоваться собой. Дача, если бы только могла, закричала бы на всю свою дачную вселенную: «Люди, где вы? А как же я?» Но она не могла крикнуть. Она могла лишь ждать. За годы без хозяев она оказалась в запустении и неряшливости. Вычищенные до мелкой соринки дачи-соседки укоризненно тихо поддакивали ей: «Без людей никак нельзя. Умирать без них придется. Люди – вот кто нам нужен больше всего». Не желая слушать соседские пересуды, дача с тихой надеждой ждала возвращения хозяев…
Никто не приходил. Не пел. Не копал. Не садил. Не сеял. Не мастерил. Не полол. Не убирал. Не отдыхал. Ей жутко было смотреть на себя, такую некрасивую, забытую, заброшенную и колючую от злой травы во весь человеческий рост. И дача стала непохожа сама на себя. Она превратилась в неказистый и покореженный безвременьем кусок земли. Потому что люди от нее отказались за ненадобностью. Им стали интересны другие, совсем не дачные, ценности. Так и стоит она, горькая, укрыв надежду на былое воскрешение тяжелым многолетним сном. Так и мается который год одна без пригляда.

Надежда Алешникова.