Паче всех человек окаянен (Глава 40)

Живу, как и все в сером небоскрёбе Москвы, веря единой звезде. Бог един и есть он везде только один.
Разгневал я его своей жаждой мести жене и проклятьями жизни бил он по мне. Потерял я работу, потерял я успех и не знал почему стал грешнее я всех. Паче всех человек окаянен я стал, не ведая дальше, что крах мой настал.
Я не видел, кто Бог и не знал своей мести, но был я лишен даже гордости с честью. Не боялся людей я, а Бога боялся – так я один с ничем и остался.
А народ продолжал меня изгонять, в страхе этой же участи, решив бесом считать.
Только это делали все и правды не зная, словно стадо безумных в страхе рассудок свой отрицая.
Уходил я свободно и забрал сбереженья, задаваясь вопросом: в чём Христово спасение? Я смириться не мог, что покинут я обществом; в полноте недотрог выбрал вновь одиночество. И пошёл я в деревню, где не знает никто. Там я горя не ведал: все достали давно.
Вид Бог и не может человек убить, так как сам человек: он вредность смог ко мне проявить.