Возвращение

Внезапно ей очень сильно захотелось окунуться в море. Маша стремительно вскочила с шезлонга и двинулась к берегу. Вьетнамки мешали ей, она скинула их и, не поднимая, быстро зашлепала босыми ногами сначала по плитке, потом по раскаленному, тонкому, белому песку. Он мешал идти. Ноги утопали в нем, и каждый раз приходилось с силой вытаскивать ногу, чтобы переступить, и снова то же самое. Но рядом, уже в нескольких шагах, было Оно.
Приближаясь Маша побежала. Она влетела в плотную, прохладную воду и остановилась. Выдохнула счастливо. Все как-будто встало на свои места. Потом замерла и посмотрела на приближающуюся волну — та поднималась все выше и выше, потом закрутилась барашком и кинулась к ногам Маши. Набегая волна неожиданно стала совсем маленькой и, приблизившись, аккуратно обхватила Ее ноги, коснулась коленей и качнулась обратно. Маша сделала шаг навстречу, потом ещё. Волнующаяся вода перестала пугать Ее.
Наконец она почувствовала, что вернулась.
Только на третий день пребывания здесь. Именно сейчас.
Маша наклонилась и тихонько потрогала, погладила очередную набежавшую волну. И счастливо выдохнула: Я люблю Тебя! И посмотрела дальше, где прозрачная лазурь сливалась в сверкающую синюю ленту. — Я так люблю тебя!
Набежавшая волна накрыла и даже как будто обняла ее колени, укутала пеной и приятно защекотала пузырьками, потом удалилась. И приблизилась новая.
Море так ласково касалось Ее ног, так играло с Ней, так красовалось все новыми и новыми нарядными волнами с белой пушистой пеной, что Маша поняла, — Оно слышит ее!
Не зря ей казалось, что как только она приедет сюда, окунётся в воду, все беды Ее последних месяцев жизни закончатся, их смоет водой. Она знала, что станет сильнее и даже может быть примет такое трудное, но единственно правильное решение. Но главное, эта тянущая боль в груди отступит.
Все было правильно! Все получилось!
Маша засмеялась, прыгнула в воду всем телом и покачалась на следующей волне… Потом нырнула с головой. И такая легкость появилась во всем теле, и мысли исчезли совсем. Только радость, какая-то неуемная радость бытия, она не вмещалась внутри и вырывалась наружу громким смехом. Море шумело и Маша смеялась вголос, и кружилась по воде, и трогала Ее руками. И не было больше никого и ничего вокруг. Мир исчез и это было здорово!
Наконец, уставшая до невозможности, дрожащая и счастливая, Маша выплыла на мель и встала на ноги, они не слушались и совсем не хотели идти. Минутку постояла, зажмурившись, примеряясь с новой собой. И осторожно двинулась к берегу. Он показался ей другим. И берег, и небо вдруг стали ярче. Там кипела какая-то своя жизнь. И она заинтересовала Машу.
Это было так ново и непривычно. Вдруг стало совсем легко — с груди словно сняли тяжёлую каменную плиту. Все прошлые дни и месяцы Маша даже как-будто видела её: такая чёрная, колючая и невыносимо тяжелая. Под ней каждый вдох давался нелегко, от того дыхание было редким и вырывалось постоянно с какими то всхлипами… Теперь все иначе.
Маша смотрела и смотрела вокруг. Она заново наполнялась жизнью. Та кипела повсюду такая суетливая и яркая. В ярком раскалённом небе пронеслись одна за другой чайки. По беререгу пробежал толстенький малыш, он размахивал ручонками, улыбался и кого то звал. На воде уберегла качалось алое ведерко с зеленой ручкой, а рядом почти на линии воды двое мальчишек лепили и мокрого песка что то длинное. Приблизившись, Маша рассмотрела — это был замок с оборонительным валом и стеной, украшенный таким огромным множеством разноцветных ракушек, что казался веселым и нарядным. Она плюхнулась на ближайший белый шезлонг, сил идти дальше не было. Маше нужно было немного времени, просто как-то приспособиться к новой себе. И, если честно, ещё немножко послушать как шумит Оно, Ее Море! Посмотреть как оно сияет и играет своими волнами, наряжает их белыми кучерявыми шапками, и брызгается, и шепчет. И, Маше показалось, тоже не хочет отпускать Ее.