глава вторая (Глава 2)

***
Он уже ушел из центра города, перебрался через железную дорогу и речку и пошел в дешевый магазин на окраине около ТЭЦ за колбасой. Колбаса была конечно ни ахти из шкурок и прочего бутора, но палочка в восемьсот грамм стоила в пределах ста рублей. Неожиданно позвонила Наталья, дикция у нее была плохая и она картавила, Герасим в своем воображении сразу представил инвалидку.
«Инвалидка так инвалидка!»
Она назначила встречу на вокзале. Герасим забежал на квартиру, быстро поел, закинул колбасу в холодильник и стал собираться на выход.
— Иду на свидание с незнакомкой – сказал он Николаю.
— Ну, ты давай, сделай как следует, без греха и досыта – посоветовал тот как всегда в своей манере.
— Я буду ждать у техникума – сказала Наталья
— Как я тебя узнаю, что на тебе одето, ну норковая шуба, сапоги на каблуках?
— На мне пуховик.
— Какой пуховик, какого цвета хотя бы?
— Ну пуховик обыкновенный такой, каблуки я не ношу, я высокая.
— А я маленький, но это не важно.
Вот он спустился с виадука у вокзала, на улице уже темно. Прошел между двух огороженных площадок около памятника перед храмом.
« Интересно как она выглядит. Наверное, голубоглазая бурятка».
Герасим хотел взглянуть на нее издалека. Может с ней вообще не стоит знакомиться? Он, выглянув, из-за ограды, посмотрел налево, метров через сто на тротуаре перед железнодорожным техникумом, стояло несколько пацанов. Возможно, где-то тут была и Наталья.
« Если она там, я наберу ее номер, та, которая полезет за телефоном и будет Наташа»
Он набрал ее номер. Телефон был выключен.
— Ну что ж ты. –
Он выругался вслух. Хорошее начало.
Вот она включилась.
— Ну где ты? Тебя нет у техникума.
— Я тут стою на тротуаре, сзади меня столовая.
Тут Герасим понял — она возле института, что справа от него. Он пересек улицу. Увидел девушку в пуховике, вязаной шапочке и черных уггах.
« Ох, не красавица конечно» — подумал он глядя в ее лицо с черными бровями и широким, носом – « Хорошо хоть не монголоидная».
— Здравствуйте, позвольте, представится – Герасим.
— Привет, я Наталья.
Герасим заметил, разочарование на ее лице. Такое выражение как у ребенка, сморщившего лицо, которому вместо апельсина предложили более полезный, но не сладкий сельдерей. Он и сам не знал уйти сейчас или продолжить общение.
— Может, хоть зайдем в бузную, около технаря, выпьем по стакану чая? – предложил он, чтоб хоть как-то завязать знакомство.
— Ладно, пошли.
В кафе их встретили синие стены, на них репродукции, изображающие стилизованные листья травы, синих, зеленых и серебристых расцветок. Вездесущие видеокамеры по углам. Он взял два пластиковых стаканчика чая и один пирожок себе. Она есть не хотела. Оказалось, что Наталья моет посуду в кафе, а Герасим работает в магазине.
— Может взять пиво?
— Я не пью.
Спустившись с крыльца, они встали на тротуаре.
— Ты бываешь там? – Герасим указал на храм через дорогу.
— Да.
— Там есть святые мощи, я тоже туда хожу иногда.
« Это хорошо, что она верующая» Куда пойдет Наталья он не знал. Но оказалось им идти по пути. Она жила за рекой.
Они подходили к виадуку.
— Меня нервирует осень, пыль кругом, ботинки всегда в этой пыли, как не пройдешься – бросил реплику Герасим.
Пока они шли от вокзала, она рассказывала, что живет с теткой, родителей нет, и вообще ей так надоело с ней, что она хочет устроиться сиделкой, ухаживать за больным и там же жить. Так же она поведала, что мечтала выйти замуж за уличного гитариста. Тем временем они миновали старую пожарную часть с каланчей, обогнули школу. Пожарка была построена сто лет назад. Трудно было представить то время, когда каланча возвышалась среди болотистых полей, домов вокруг еще не было, а может быть были, но не эти, а на юге также как и сейчас доминировала над городом сопка. Этот район между двух рек назывался – Полуостров. Напротив школы стоял двухэтажный коттедж, с плакатом: «продается» и номером телефона. Герасим с грустью подумал, что такой дом ему по карману.
***
Четвертого ноября Герасим встретил Наталью в городе и стал провожать ее, пройдя под железнодорожным мостом, они оказались на Полуострове. Часов с шести было темно, холодно, дул ветер. Герасим был в косухе, подкладки в ней не было, он стал замерзать. Он предложил зайти к Николаю, чтобы надеть свитер. Николай как раз жил у реки, но на этой стороне.
— Я должна тебе что-то сказать, лучше я тебе скажу это сама. Может, после этого ты не захочешь со мной общаться.
— Говори.
— Меня изнасиловали малолетки.
Герасим сразу представил картину из фильма.
— Ну, ты же не виновата в этом.
— Я дружила с одним парнем, а тетя рассказала ему про это, и он меня бросил. А другого, местные пацаны, избили, за то, что он со мной общался.
Так они очутились у двух девятиэтажек- близнецов, остоявших друг от друга на три метра. В квартире он надел свитер и стал провожать Наташу дальше.
Они форсировали реку по мосту, на перилах которого висели замки, их повесили сюда молодожены. Герасим подумал, что здесь мог бы висеть его с Наташей замок. Они познакомились осенью, когда даже природа не благоприятствовала влюбленным. Но вместе они бы дожили до весны, и их любовь крепла бы с каждым днем, расцветая и наливаясь соками.
. Мост по другую сторону перетекал в улицу, сюда был один вход и один выход как в Могадишо. По обе стороны деревянные дома, вдоль дороги тополя, в таком климате только они могли вырастать, высасывая последние соки из земли. По левой стороне магазин «Елочка» закрытый уже лет десять. Тут жили обыватели, говорили что много наркоманов, и наверное добропорядочному гражданину тут нечего было делать днем, не то что ночью. Девять лет назад когда Герасим учился в техникуме и по ошибке забрел сюда идя на улицу Индустриальную, а потом, дойдя до берега через улицы перешел реку и оказался в искомом месте. Боже, каким наивным он тогда был.
— Сколько лет назад это было? Ну, изнасилование. Ты не писала заявление в полицию? Может быть, их еще можно осудить – допытывался Герасим.
— Это было семь лет, в полицию я не ходила. Одного из них потом дядя побил.
Герасим поцеловал Наталью и пошел обратно.
***
Сообщения продолжали поступать, теперь он знал, кто их пишет.
05.11.15
Скучаю по тебе. хочу с тобой целоваться.
06.11.15
Побрейся завтра. И сбрей усы. Буду сильнее любить.
Теперь Герасим работал несколько смен подряд с утра и до ночи. Сменщика не было. Наталья позвонила, попросила перетащить чурку.
— Так я же не знаю, где ты живешь.
— Дачная 23 квартира 6.
Он записал адрес на клочке газеты. Юля с гастронома согласилась заменить его на рабочем месте.
— Я через полчаса вернусь – пообещал Герасим.
На улице было тепло как весной, снег даже подтаивал.
Выйдя из магазина, он пошагал на юго-запад по направлению к перекрестку, перейдя его, свернул направо, глядя на номера домов нашел нужный.
Наташа отворила калитку и пропустила его внутрь. На ней был потрепанный рабочий пуховик. Двор был крохотным — шесть на шесть метров. Справа от входа — туалет, впереди слева – сени, около них маленькая поленница. Двор его детства был совсем другим, дом в котором не было никаких соседей за стенкой, были и теплицы и большой огород, и баня. А в бараках как этот жили маргиналы и потомки маргиналов. Они не жили в отдельных домах, и в город в благоустроенные квартиры их не пустили и тут на этих шести квадратных метрах они рождались и умирали.
Он без труда откатил в угол чурку средних размеров.
« Она и сама могла ее откатить, не за этим же она меня позвала».
Наташа завела его в дом. В кухне — прихожей он сел за стол. Наташа притащила фотоальбом, «это мама» — на фотографии была женщина лет тридцати с черными волосами, «это дядя» — усатый, курчавый мужик, вот она сама ей три года на ней свитер с надписью «СССР». Быть может она уже сирота, хотя и не осознает этого, маленькая девочка с черными волосами и глазами. Ее дед был азербайджанцем, хотя носил русское имя и фамилию, какие ему дали в детдоме после войны. В альбоме оказался и договор на подготовку тела к погребению, и чек уже касавшиеся бабушки.
Герасим хотел выпить чая, но, похоже, Наталья об этом даже не догадывалась.
Наконец он попросил заварить чай. Напиток был готов, в вазочке на столе лежало несколько конфет и печений, Герасим с удовольствием их употребил. Он понимал – чурка это лишь предлог.
В отношениях с Натальей он хотел зайти издалека, пройти все стадии. В данный момент Герасим еще не подарил ей цветы.
Почаевничав, он стал собираться на работу.
— Ладно, целую.
Стоя за оградой, она заметила – «Первый раз встречаю парня, который говорит – «целую» и не целует».
— Ну, я же не знаю, как ты к этому отнесешься.
В его представлении настоящая любовь и должна была быть такой — с провожаниями под светом звезд, робостью. Будто она школьница, а он ее одноклассник и никто не должен знать об их тайне. Как в старом кино. Хотя давно и она не девочка и он не мальчик.
Герасим заставил себя верить в то, что их встреча была указана перстом судьбы, что Наталья и есть та, кто ему нужен.
Он пошел обратно, но так и не чмокнул Наташу в щеку.
***
Герасим встретил ее после работы, хотел пригласить в кафе, посидеть, поговорить. Но денег было мало, и поэтому надо было сперва, посмотреть расценки, найти кафе по — дешевле. Первым объектом обследования оказался тот самый «Далянь» с пальмой. Зайдя внутрь, Герасим увидел обтянутые скатертями столы, все выглядело прилично и, наверное, цены тут были приличные. Этот вариант он сразу отмел. Можно было посмотреть кафе в одной второсортной гостинице. Они пошли вдоль дороги дальше. Миновали перекресток с выездом на мост, поликлинику. Вот он уже зашел по ступеням ко входу в гостиницу. Раньше тут было кафе «Счастье» так название переводилось с китайского. Заглянул внутрь через окно – опять скатерти и блеск. Этот вариант тоже отпадал. Тут в очередной раз позвонила Наташина тетя.
— Иду домой – ответила Наташа
— Там наверху есть бузная, может, туда зайдем, но до туда целый километр идти.
— Давай сходим – согласилась Наташа.
Герасим окончательно стал дубенеть от холода, хотя было всего, наверное, градусов двадцать мороза. Миновали две панельные девятиэтажки, стоявшие под углом друг к другу, позади, осталась заправка. Шли вдоль улицы поднимавшейся все выше и выше, заборы, заборы и на той стороне заборы и избушки, это был Московский Тракт. Девять же лет назад он был тут, тогда было тепло, Пасха, но он был одинок. Сейчас все изменилось. Вот показалась позная. Заведение было обнесено небольшим кирпичным заборчиком, во дворе столики со скамьями. Поднявшись по ступенькам они оказались внутри, посетителей не было. Он заказал одну позу, хлеб, два чая. Наташа опять отказалась от еды. Он бывал здесь и раньше, ему тут нравилось. Герасим выбрал столик в углу, около окошечка выдачи заказов. Поев, он развернул газету, купленную ранее. Наташа сидела напротив и смотрела на него такими влюбленными глазами. Он углубился в статью о новом законе о коллекторах, Герасим хотел быть в курсе событий, телевизор он смотрел редко. Газеты были для него чуть ли не единственным источником информации.
В этот раз он довел ее до дома. Если ехать из города, за мостом нужно было сделать поворот направо и метров через триста, был прогал между домами. С одного краю его был магазинчик-избушка и в глубине его стоял так называемый «Синий магазин», синего же цвета, стоявший здесь, наверное, лет пятьдесят. С другого края строилось здание из кирпича, скорее всего предназначавшееся тоже под магазин. За Синим магазином была улица, на ней-то и стоял Наташин барак.
****
Несколько раз Герасим приводил Наталью к Николаю в квартиру. Сын Николая подбегал к ней и хватал за ноги.
— Мама, мама!
— Не трогай это моя тетя – говорил ему Герасим
Они сидели на кухне разговаривали. Герасим не с первого раза, но все же заметил на ее запястьях старые шрамы.
— Ты что вены резала?
— Да.
— Ну ты даешь, суецидница. Ты что себя не любишь?
— Нет, не люблю.
— Ну как можно себя не любить?
— Когда ты, наконец, познакомишь меня с тетей? Надо же познакомиться с родственниками.
— Она еще к этому не готова.
***
Герасим довел ее до дома. Было темно, из калитки по другую сторону улицы вылезли несколько человек, среди них дед с клюкой.
— Привет Наташка, опять себе нашла крутого парня – сказал дед.
Неизвестные удалились.
Герасим отметил про себя слово «опять», отсюда следовал вывод, что «крутые парни» у нее бывают, и все время меняются.
« А ведь она говорила, что два года уже ни с кем не встречалась».
— Я хочу тебя поцеловать, но, наверное, еще рано?
— Целуй – сказала она своим вкрадчивым голосом
Герасим думал, что она приличная девушка, несмотря на то, что ее когда-то изнасиловали.
Он прильнул к ее губам, неожиданно он ощутил у себя во рту ее язык.
«Ого – го, что она умеет»
Он знал что это – «французский поцелуй», читал где-то об этом.
10.11.15
Я секрет тебе открою,
Хоть, волнуюсь чуточку!
Хорошо мне
Быть с тобою
Каждую минуточку!
***
Одиннадцатого ноября Герасиму позвонила Наталья, сообщила, что тетя на работе, и он может к ней прийти. Герасим шел по Дачной, мимо сосны с вымытыми корнями, мимо деревянной библиотеки, миновал двухэтажный коттедж белого кирпича. Вот гараж, за ним проход к помойке и длинный дом какие обычно зовут бараками. С этой стороны крыши – четыре трубы, значит четыре квартиры, с той стороны тоже четыре трубы.
Наташа придержала собаку – старого толстого кавказца, который даже и не подумал лаять. Они вошли в дом. Кухня, она же прихожая, холодильник, стол — все как и положено быть. Направо зал в нем диван, теткин компьютер, шкаф с флаконами и множеством икон. В зале единственное окно на всю квартиру, пластиковое. За кухней еще одна комнатка, в ней кровать тетки и Наташино раскладное кресло, на котором она спала.
— А где роза?
— Я оставила ее на работе, чтобы тетя не видела.
Герасим зашел в эту комнатку и лег на Наташино кресло. Она что-то ходила по кухне. Он вышел из комнаты и обнял ее за ноги.
— Наташа пошли.
Герасим думал, что наконец-то нашел девушку своей мечты, с которой свяжет свою судьбу, это в тридцать четыре-то года.
***
Двенадцатого ноября. После пяти Герасим пошел к Наташе. Тетка была на работе. Он принес ей несколько бананов, которые она любила. Привез флягу воды. Наташа, положив в кастрюлю голую кость, варила суп, в миске стояла нарезанная картошка. Видимо, несмотря на то, что она и тетка работали, денег в доме не было. Герасиму не терпелось.
— Брось ты эту картошку, потом доваришь. Я уже не могу – сказал он
Он пошел в комнатку, лег на ее раскладное кресло.
Уходя он подумал: « Старый дурак, угостил бананами девчонку. Если она забеременеет? Может это будет и к лучшему, иначе я так и не осмелился бы стать отцом».
***
Наталья сообщила, что тетка, потеряв, ключи от дома выломала дверь. Войдя с Натальей в сени, Герасим увидел, что колода двери раскурочена топором. Хорошо, что в тумбочке, стоявшей около входа, был кое-какой инструмент, оставшийся от покойного дяди. Пригодилась и маленькая ножовка и стамеска. Герасим расчистил на колоде место, прибил туда рейку, прикрепил металлическую личину. Все время пока работал, Герасим материл эту тетушку. Он ни разу ее не видел, но уже представлял себе, что это безобразно ведущая себя алкоголичка. Взять сломать замок, потом преспокойно уйти, оставив незапирающуюся дверь, да еще в таком районе – это в высшей степени скотский поступок. Теперь замок можно было закрывать, конечно, против топора он бы не устоял, но зайти просто так в квартиру было бы не возможно.
Герасим обратил внимание на фигурку домового, висевшую на стене.
— Ганьше в доме посуда сама собой гьемела. Я боялась в доме одна жить, тут убили мою маму. Этот пидаас повесил ее на вьюшке. После того как повесили обеег посуда пеестала гьеметь.
В печи горели дрова, но воздух в квартире еще не нагрелся. Герасим занес из сеней топоры. Спать легли на диване в зале, почти идиллия. Может быть, ее мама смотрела сейчас откуда-то с неба и радовалась. Он не мог заснуть, ему казалось, что вот-вот во дворе стукнет калитка и в дверь забарабанит таинственная тетушка, этакий Калибан. И тогда идеальная идиллия кончится как сон в летнюю ночь, а он ничего не сможет противопоставить порождению хаоса, тут он только гость. Он прислушивался, но с улицы не доносилось ни звука, гетто спало. Никто так и не пришел.
Он проснулся, за единственным окном уже посерело, выше забора было видно только белое небо. Тихое хмурое зимнее утро. Герасим хотел бы остаться, но нужно было идти.
***
Герасим встретил ее после работы, и привел на квартиру. Николай как всегда сидел в зале за компом.
— Пьивет – сказала Наталья
— Привет – кивнул Николай из зала
Герасим расположился на кухне на уголке, Наташа села рядом. Он не стал включать свет. Он раскурил беломорину.
— Что ты куришь?
— Папиросу.
— Дай ка мне.
Взяв папиросу, она затянулась.
— Табак, а я думала трава. Я знала парней, которые ее курили.
Через несколько дней Наталья принесла пакет с вещами. Сказала, что поругалась с тетей. Теперь Наталья ночевала в Николаевой квартире. Спала она на узком кресле-раскладушке в углу комнаты вместе с Герасимом. Николай располагался в этом же зале на своей раскладной одинокой двуспальной кровати. Утром Герасим собирался на работу, Наталья тоже уходила либо на работу, либо к подругам за реку.
Так они прожили несколько дней. Как-то раз Наталья пошла мыться, разведя в воде ароматическую соль, она легла в ванную. У нее были волосатые ноги, этого нельзя было не заметить.
В один из этих дней Герасиму позвонила тетка Наташи.
— Ну как там у тебя с ней все серьезно?
— Да серьезно.
Ему врезалась в память одна фраза, полного смысла которой он не мог тогда осознать: « Она готова отдаться каждому кто скажет ей доброе слово».
***
Герасим снова провожал Наталью, шли через тот же мост. Погода стала совсем невыносимой, заметно похолодало, и к тому же задул ветер, который казалось, мог выдуть из человека саму душу, оставив вместо нее холодную пустоту.
— Выгоняй тетку и будем жить с тобой вместе. Ты сама не хочешь этого, ты живешь по ее указке, у тебя своего мнения нет.
— Я хочу с тобой жить, но сейчас еще рано.
Она говорила сквозь слезы и зашагала вперед, обогнав его.
— Да стой – он схватил ее и повернул к себе лицом – прости меня!