Книга «»
Давние связи и Тёмные Дела (Глава 1.5)
Оглавление
Возрастные ограничения 18+
Аромат тропических цветов смешивался в безумный коктейль, и вместе с запахом моря опьянял каждого прибывшего в Карар. Когда солдаты Эльба только прибыли сюда, это была дикая земля, покрытая густыми джунглями и глубокими болотами. Населяли её лишь неразумные племена темнокожих «людей». Они были глупы — быстро бросились в нападение со своими примитивными топорами, но в ответ получили оружейный залп. Рыжеволосый парень повернул голову и окинул взглядом средних размеров порт, к которому, выпуская большие клубы чёрного дыма, подходил почтовый корабль.
Зелёные глаза юноши оглядели утопающий в зелени город: стройные домики в два этажа из серо-жёлтых блоков отбрасывали блики, что тут же растворялись в длинном мхе, так элегантно обвившим ветви разных деревьев. Периодически мелькали редкие автомобили на паровом ходу, но всё же более частым явлением здесь были коляски, запряжённые одной или двумя лошадьми. Знать проводила первую часть своего дня в бесконечных разъездах по приёмам и банкетам. Всё это время на их плантациях и заводах трудились толпы чернокожих рабов. Парень, глубоко вдохнув морской бриз, провёл рукой по кристально чистой воде и поднялся на ноги.
Оливер Лэнг был ростом порядком ниже брата, да и умом-то особо не вышел. «Добродушный Малый» — именно так его окрестили товарищи по службе и несколько друзей среди офицеров. Полная противоположность Джека — он больше пошёл в свою матерь, такую же добрую и рыжеволосую. Да и в отличие от брата, парень обладал одной чертой, свойственной лишь ему — обаятельность. Если старший почти не имел людей, которым мог бы по-настоящему довериться, то вот Оливер всегда собирал вокруг себя компанию гуляк.
Поправив лёгкую соломенную шляпу с чёрной лентой, он поспешил в сторону почтового корабля, ведь возможно именно это судно принесло весточку от такого далёкого для него брата. Быстро приближаясь к пирсу, Оливер увидел знакомого ему почтальона. Коричневая сумка с заплатками и тёмно синяя форма со знаком метрополии на плече, а также уже знакомая походка — этого почтальона ни с кем не спутать.
— Дядюшка Таддеус! — Крикнул парень, махая рукой.
Старик с густыми седыми усами протёр очки и перевёл взгляд на Оливера. Стальные глаза уже были умудрены опытом, а походка — ровной даже где-то весьма самоуверенной.
— Здравствуй-здравствуй, Оливер. Как тебе сегодняшний день?
— Прекрасный, как и всегда. Пришла ли весточка от брата? — Обратился он к старику с надеждой в глазах.
— О да, пришла, я первым делом это и проверил.— Он запустил руку в сумку и извлёк аккуратно сложенный конверт.— Вот, держи, но деньги потом занесёшь.— Дополнил он с жадным блеском в глазах.
— Да, конечно, дядюшка, удачи вам сегодня.— Радостно крикнул он и побежал в сторону казарм.
Карар— небольшой город прямо на берегу «Западного Океана», кроме обычных жилых частей содержал большой замок-форт, внутри которого 360 дней в году были расквартированы солдаты метрополии, что защищали местных и следили за порядком среди рабов. Белоснежные стены укреплений в разных местах ощетинились различными орудиями и пушками. Внутри же располагались казармы, офицерские дома, две мачты для цеппелей и технологическое новшество— посадочная полоса и десять вооружённых аэропланов. Могло показаться, что для небольшой военной базы на краю колоний Королевства оружия было как-то много, но это не так.
Приграничные конфликты на континенте постоянно давали поля для тренировок армии, а Республика Бриад, что раскинулась на островах западнее Эльба, в последнее время стала наращивать флот. Воинственный Эрух на востоке за «Шеймской Горной Цепью», Королевство Ракконское на юге и Тифлингская Империя на юго-востоке— врагов всегда хватало. А сейчас начались ещё и беспорядки рабов на Караре и шанс, что Оливера и остальной гарнизон метрополии бросят в бой, рос с каждым «свободным» чернокожим. Наконец-то, подбежав к воротам форта, Оливер заколотил кулаком в двери сторожки.
— Зора! Открывай быстрее.— После этих слов из окна сторожки высунулось немытое лицо с пшеничными усами и широкой улыбкой где-то под ними.— Ты снова пил, Зора?!
— Тсс. Что ты так орёшь, «Рыжевласка»? Проходи, но если капитан спросит, где я.
— Я ничего не видел.— Протянул Оливер недовольно.— Помню я. Давай открывай.
Небольшая дверка открылась, и перед ним предстал смуглый великан под метр девяносто, от которого несло дешёвым ромом, что продавался в кабаке неподалёку. Пробежав пару метров не вдыхая, Оливер очутился в казарме, что представляла собой комнату с четырьмя двуспальными кроватями, два шкафа по четыре полки в каждом и небольшое окно с деревянной, выкрашенной в цвет индиго, рамой.
«— Скромненько, но со вкусом.— Как-то так описал бы это место Джек, рассуждал про себя Оливер.»
Присев на подоконник, он поспешил отворить окно, что запрещалось в неспокойные периоды, наподобие беспорядков рабов. Разорвав конверт зубами, Оливер извлёк письмо и небольшую фотографию. Внимательно рассмотрев её, он обнаружил неизвестную женщину, стоящую рядом с Джеком, а также дядю Доминика. Широкая улыбка озарила его лицо при виде этого старика. Развернув уже само письмо, Оливер вдумчиво прочитал его сначала один раз, а когда услышал шаги за дверью, с небольшим озорством в голосе начал читать его вслух.
«Оливер. Пишу тебе, чтобы ты не волновался. С нашей последней встречи прошёл месяц и надеюсь, что в колонии дела не хуже, чем тут. Вчера сел на поезд и уже направляюсь в Уолидейл, как и писал тебе накануне. Сейчас меня беспокоят некоторые проблемы, о которых, может быть, расскажу в следующем письме.
Удачи тебе. Твой старший брат, Джек Лэнг.»
В комнату вошёл капитан Менос, и Оливер резко вскочил, отдав честь.
— Лэнг! Какого окно открыто?! — Сказал он своим грубоватым голосом. Этот голос с головой выдавал в нём жителя Шейма.
— Света мало, сэр.
— А керосин вам с чего тогда в таких количествах выдают?! — Снова рявкнул он.
— Так он же у нас Поэт.— Отозвался из-за его спины басистый голос. После чего капитан, чуть не подпрыгнув, поспешно отдал честь.— Вольно, Менос, можете идти.
— Но сэр.— Попробовал перечить капитан, но не тут-то было.
— Это был приказ!
Отдав честь, он быстрым шагом с явной гримасой гнева поспешил покинуть казармы. Стоило ему выйти из помещения, как Оливеру улыбнулся человек в фуражке и погонами полковника на мундире. Прямая спина, бритое лицо и механический протез руки— это и отличало полковника Криспиана от тучи офицеров, что можно было тут и там заметить в городе. Сероватый мундир и рапира за поясом, звенящая при ходьбе по брусчатке, сине-белые глаза сверлящим взглядом посмотрели на Оливера.
Он же улыбнулся в ответ полковнику, и они с радостью похлопали друг друга по плечу, после чего поспешили в ближайший кабак, чтобы отметить встречу после долгой командировки Криспиана. Двигаясь по направлению к злачным местам, друзья увидели толпу, оживлённо кричавшую в сторону плахи. А подойдя чуть ближе, увидели причину такой радости — с десяток чернокожих были подвешены за ребро, а часть была уже выпотрошена. У того, что висел посередине, на шее висела раскалённая добела цепь с деревянной табличкой.
«Барака»
Барака был одним из самых близких «советников», конечно, если их можно так назвать, в восстании рабов Майлса Белла. Сейчас же этот «Аболиционист», как их прозвали либералы королевства, барахтался на крюке, жадно вдыхая воздух. Тут на деревянную платформу поднялся офицер с роскошной бородой и палач. Сняв фуражку, он достал платочек и, протерев лысину, кинул взгляд на полковника. Криспиан еле заметно кивнул и, хлопнув по плечу Оливера, следом показал пальцем на Барака.
«И так, дорогие граждане королевства.— Громко заговорил офицер.— Барака ещё жив и именно вы решите его судьбу!» — После этих слов палач снял его с крюка и поставил на ноги.
«Какое вы хотите наказание?! Или может вы хотите его отпустить?!»
Вместо ответа из толпы вылетел камень и на большой скорости попал прямо в щёку Бараке, от чего тот упал с платформы прямо к людям. И это наверное худшее, чего можно было желать на казни. Ведь если солдаты ещё могли как-то защитить его на платформе, то вот внизу они уже не имели права ничего делать. Толпа набросилась на Бараку, удары наносились чем попало: кто бил ногами и руками, кто камнями, а один из жителей Карара бил прямо железной трубой.
«Три минуты.»
Никто не выживал более трёх минут от линчевания толпой. Никто. И Барака не стал исключением. Его тело было прибито. Да, именно прибито. К столбу на входе в город, дабы устрашить других рабов от подобного. Разбитый череп, перебитые колени и разорванная грудная клетка: страшно вспоминать этот «суд». Дабы избавиться от мрачных мыслей, Оливер в сопровождении Криспиана вошёл в кабак. Тут, как обычно, было весело: танцевали красивые девушки в коротких платьях, играла хорошая и даже местами красивая музыка. Сев за круглый столик в дальней части кабака, полковник отошёл к барной стойке за парочкой бутылок отменного пива. Тут в заведение вошли ещё два сослуживца Оливера: Абрахам и Эрик. Два рослых парня сразу же приметили единственную рыжую голову на всё заведение. Они поспешили сесть рядом с ним, но как только подошёл полковник, непонятно как удерживающий в руках десять бутылок, они тут же вскочили.
— Тихо, «орлы», садитесь, я сегодня угощаю.— Сказал Криспиан и поставил пиво на стол.
— Вот так бы почаще, полковник! — Отозвались дружно Эрик и Абрахам.
Весёлый вечер лишь начинался для Оливера, будто бы и не было печального письма от брата, будто бы и не было никакого восстания. Дорогие ему люди сидели сейчас с ним за столом и потягивали тёмное пиво, а где-то там — такой далёкий от него брат. Как всегда одинокий, забытый всеми Джек Лэнг. Его мотивы были всегда загадкой для Оливера, он не понимал его, собственно, как и отца. Проводя спокойные вечера в компании друзей и других сослуживцев, он иногда забывал свою цель в жизни.
Внезапно в двери кабака забежал посыльный. Как и брата Оливера, его звали Джек. Молоденький паренёк, которому отроду было двадцать лет, непонятно как попавший на службу, теперь разносил телеграммы и важные донесения военным во всём Караре. Отдав честь полковнику, он вручил документ с печатью самого Ройла Денада, что на данный момент является последним королём из длинной династии Денад. Резким движением Криспиан вскрыл конверт и извлёк телеграмму. После прочтения сего послания его глаза «полезли на лоб». Достав из нагрудного кармана платок, он быстро промокнул выступивший на лбу пот и повернулся к солдатам.
— В чём проблема, полковник? — Обратился первым Оливер, отодвинув бутылку с пивом.
— Пришёл приказ из столицы.— Ответил Криспиан с мрачным лицом.— Держи, прочитай остальным вслух.
Внезапно из других концов кабака стянулись ещё солдаты, что проводили свой вечер в злачных местах, как и Оливер с друзьями. Взяв в руки телеграмму, наш герой прокашлялся и начал с максимальным выражением читать текст приказа.
Полковнику Криспиану Трейну. г.Карар
Через четыре дня прибывает «Стража».
Идите в наступление и пришлите в столицу голову Белла. Либо то, что останется.
Его Величество Ройлан Далтон,
из славного дома Денад,
первый своего имени.
— Они посылают сюда этих ублюдков? — Резко обратился к полковнику Эрик.— Они же больные, сэр!
— Я тоже не в восторге от этого. Но король отдал приказ, а значит, мы не вправе перечить.— Криспиан ещё сильнее помрачнел после этих слов.
Гуляки не стали долго засиживаться и скоро разбрелись по домам, а солдаты — спать по казармам. Завтра предстоял трудный день: марш-бросок почти двух батальонов к месту, где скрывался Белл. А «Стражи» должны были помочь провести успешный прорыв укреплений, что удалось соорудить рабам в джунглях. Дабы вы лучше осознали, кто такие «Стражи», представьте себе огонь, много огня, очень много огня. Специальный отряд, созданный из отстранённых солдат с «Особенностями Поведения», как это красиво окрестили в документах, на деле — просто психи. Это максимально точное описание этих людей. Шестёрка мужчин и женщин, потерявших всякую схожесть с человеком. Не зная, кто они, их можно было принять за обычных обывателей. Но это попросту сборище больных ублюдков, которым по приказу Его Величества дали звания и огнемёты.
Их посылали туда, где требовалась звериная жестокость, слушались они лишь лично Короля и некоторых старших Адиров (1). С ними в наступление не шли другие солдаты, «Стражи» сжигали всех, кого видели, а сами были в противогазах и плащах из негорючей ткани, пропитанной каким-то дерьмом. Они делали всё по лучшим заветам серийного убийцы-поджигателя Текса Адафта, что был четвертован властями лет десять назад.
«Огонь освобождает! Сдирая кожу с тела человека, он оголяет саму его душу. Такую порочную и такую горючую!»
Кажется, это были его последние слова до того, как палач снёс ему голову. Жил бы он на пять лет позже, возможно бы и он попал в этот отряд.
Посреди ночи Оливер зажёг небольшую керосиновую лампу, что стояла на подоконнике. Взяв лист бумаги из альбома для рисования у Эрика, он уселся на жёсткой кровати. Окунув перо в чернила, принялся выводить корявые буквы, что скакали из стороны в сторону. Через десять минут неспешного написания, он поднялся и тихо открыл дверь. В такое позднее время по уставу было запрещено появляться на улице, если у тебя нет ночного дежурства, но в конце концов правила — это последнее, что заботило его сейчас.
На сторожке, уложив заспанную голову на руки, подрёмывал Зора, как обычно выпивший. Он был, честно говоря, отвратительным дежурным. Рядом с ним лежала коробка для писем, что отправляли раз в неделю, и завтра в одиннадцать часов отходил почтовый корабль, так что Оливер решил — именно сейчас время для весточки брату. Он не знал, где он сейчас, но подозревал, что тот ещё в Уолидейле с дядей Домиником.
***
Первые дни в университете прошли для Мэри довольно наряжёно: расисты-ученики, расисты-преподаватели и завистливые взгляды других рабов, коим кое-как удалось попасть на медицинский факультет. Во всей этой суматохе и злобе было лишь два повода отдохнуть. Когда она попадала в свою комнату, она встречала самого доброго человека в своей жизни — Бэй. Эта девушка, как и Мэри, тоже была рабыней, но, так сказать, «подставилась пятой точкой» ради свободы, в прямом смысле этого слова. Её хозяином был некий неопрятный мужчина весом килограмм под 100-120. Лысый, с пальцами, как сосиски, он был наследственным аристократом, ничего сам не заработал, а попал уже на готовое — и как классический пример знатного человека, стал сборищем всевозможных пороков. Алкоголизм, разврат и моральное разложение всех видов сопровождали таких как он всю жизнь.
А теперь Бей, как и Мэри, училась на врача с надеждой на светлое будущее, стараясь не вспоминать своего хозяина. Она всё же поддерживала с ним контакт, ведь именно он оплачивал все её расходы. Касар или Кисар, как-то так называлась земля, откуда были родом её предки. Высокие плоские горы, заросшие деревьями, частые дожди и император — вот всё, что знала о своей прародине что Бэй, что Мэри.
Учить на данном факультете приходилось много — начиная простой зубрёжкой и заканчивая написанием длинных конспектов и прослушиванием бесконечных лекций. Каждый урок был чем-то новым для Мэри, рассказы о теле человека и его внутренностях одновременно пугали своей прямотой, но также и соблазняли любознательную девушку.
— «Мисс» Лэнг! Мы вам не мешаем? — Обратился к ней преподаватель-патологоанатом, извлекая руки из грудной клетки какого-то мужчины, лежавшего на столе.
— Нет, профессор Марлин.— Протянула Мэри льстивым голосом с ноткой презрения.
— Спуститесь с небес! Или у вас, чернокожих, это нормально? Простите, давно не вскрывал обезьян.
Если бы не подоспевшая вовремя Бэй, то всё это могло окончиться сильным синяком на лице профессора, но вместо этого подруга быстро оттащила её из аудитории со словами:
«— Ей надо подышать. Подонок.— Последнюю часть она сказала шёпотом, но из-за почти полностью пустой аудитории, это разнеслось эхом по всему залу.»
Бэй поспешила отвести Мэри в единственное место, где та могла успокоится — оранжерею при кампусе. Ходя взад-вперёд, она из раза в раз ударяла ногой по аккуратно подстриженному газону, выдирая кусочки дёрна. Волна злости и одновременно сожаления нахлынули на девушку — впервые за её жизнь несправедливость этого мира так сильно её затронула. Все прежние издевательства, даже когда она была рабом, были менее обидными, чем этот заносчивый профессоришка. Невысокого роста, с густыми чёрными волосами, он всегда смотрел на неё с презрением своими янтарными глазами. Собственно, не он один отпускал оскорбления в сторону Мэри.
Их было много, даже очень много, наверное, каждый второй студент и почти каждый преподаватель хоть как-то да умудрился унизить её и сорвать накопившуюся агрессию за день. Лишь Бэй всегда была спокойной, скорее холодной, но при этом такой доброй и искренней. Всегда улыбалась, и даже на самые жестокие оскорбления отвечала резко, но спокойно и с неким своим особенным презрением ко всем. В чём-то, пожалуй, она схожа с Джеком — всегда искала истины, насколько бы она ужасной не была, видела мир таким, каким он есть. Реалист, одним словом. Сейчас же она теребила в руках записную книжку.
— М-Мэри.— Отозвалась она, будто бы решившись что-то сказать.
— Да? — Мэри жадно глотала воздух, дабы успокоиться.
— Помнишь, ты говорила, что тебе не хватает денег.— Бэй взглянула на липу, растущую рядом.— Я нашла одну работёнку. Но это ночью.
— Ну не томи уже, подруга. Сколько платят и сколько по времени?
— Надо кое-что выкопать.— Протянула Бэй с явной опаской.
— Так что?! — Срываясь на крик не выдержала Мэри.
— Вот.— Бэй протянула ей листок и куда-то побежала.
Лист, явно вырванный из какой-то тетради для записей, был заполнен почерком её подруги. Лишь адрес и время — полночь, красовались. Попытавшись вспомнить, где же она видела этот адрес, Мэри направилась в сторону библиотеки. Войдя внутрь, она поздоровалась со старушкой Гретай, что сидела на вахте за чтением томика по готовке «Королевский Ужин». Эта милая бабушка была той из немногих, что спокойно относились к Мэри, не смотря на цвет кожи. Хотя, возможно, она её просто не видела, ведь зрение её оставляло желать лучшего. Да что там, слух тоже. Пройдя вдоль высоких шкафов с книгами, Мэри вытянула свёрнутую втрое карту Фумонда. Просмотрев пару сантиметров бумаги, она нашла нужную улицу и на ней не было ничего подозрительного: кафе, аптека, кладбище… Ну конечно.
Грабёж могил в наше время был единственным и лучшим методом получения человеческих тел для вскрытия. Делали это как обычные врачи, так и преподаватели в университете. По королевским законам нельзя было вскрывать трупы, исключением были лишь смертники в тюрьмах, коих было недостаточно для удовлетворения спроса на тела. За деньги люди были и будут готовы на всё, несмотря на все громогласные фразы про этику. «Воскресители», именно так прозвали эту профессию горожане Фумонда и других городов, где были мед. учреждения. Большой поток мыслей, то и дело обрываемых сомнениями и страхом, нахлынул на Мэри. Одновременное желание денег и мерзость этого поступка, что она могла совершить, терзали её. Неизвестно, даст ли ещё денег на обучение Джек, неизвестно, не отправил ли он её сюда дабы избавиться?
Кладбище «Last Domus», полночь.
Кованый забор и чёрные, слегка различимые очертания ворот. Луна ярко освещает невысокие надгробия, и какой-то подозрительно плотный туман покрывает дорожки, мощёные замшелым булыжником. У ворот стоит престарелый мужчина с сухим лицом в цилиндре. В его руке красовался керосиновый фонарь, отбрасывающий слабоватый свет в разные стороны. Жирные, седые волосы слиплись в длинные полоски и лежали на плечах, завершая образ противного старика, и его голос оправдал все ожидания Мэри. Такой скрипучий, с нотками визга, резал прямо по ушам девушки, но, увидев Бэй, что спокойно разговаривала с ним, она немного успокоилась. Подойдя чуть ближе, девушка с полминуты послушала их разговор и, тяжело вздохнув, взглянула на надпись рядом с воротами.
«Memento Mori»
Мэри не знала старый язык, а поэтому не могла сказать, что там написано. Осмотрев кованый заборчик, она заметила в некоторых местах дыры, поросшие зелёным плющом. Смотритель махнул рукой и, постукивая каблуками истёртых, в некоторых местах до дыр, туфель, направился в глубь кладбища. С обеих сторон от дорожки были совершенно одинаковые надгробия. Они были застланы туманом, и лишь в некоторых местах можно было разглядеть то букет цветов, то краткую эпитафию. Ближе к центру были более дорогие могилы, хотя имела ли эта роскошь какой-то смысл после смерти? Памятники, а иногда и склепы целых семей встречались тут. Пройдя чуть далее, Смотритель остановился и, высморкавшись в грязный платок, суховато протянул:
— Как закончите, я на сторожке. Мою долю занесёте завтра.
Бэй молча повернулась к Мэри и кинула ей лопату, ручка которой была перемотана чёрной тканью. Она слегка кивнула и пальцем указала на могилу. Если Бэй сразу же вонзила лопату в землю, то Мэри подошла поближе и взглянула на надпись.
Здесь лежит Сэр Брегбери Вум
Скончался от чахотки
15 августа 1870- 3 марта 1890
Сглотнув тяжёлый ком, что стоял посреди горла, Мэри также вонзила лопату в землю и начала не спеша отбрасывать клочья мокрой земли, что из-за дождей и мороси в воздухе стала очень тяжёлой. Каждый взмах лопатой давался с трудом. То ли от массы земли, то ли от давящего чувства, что за ними кто-то наблюдает. А ведь и вправду, с того момента, как они вошли на кладбище, Мэри не покидало ощущение чьего то взгляда на шее. Маленькие порывы ветра щекотали кожу и нервы. Наконец-то последняя кучка земли была убрана и перед глазами двух девушек предстал дешёвый сосновый гроб. Из своей элегантной на первый взгляд сумки, Бэй извлекла лом и вонзила его в пространство между крышкой и самим гробом. Послышался скрип железных гвоздей, забитых явно с большой неосторожностью, ведь сделав лишь одно резкое движение, девушка вырвала и крышку и кусок корпуса.
Внутри лежал мужчина двадцати лет, одетый в драный в нескольких местах смокинг с котелком в руках, его иссохшее лицо и открытые глаза отпугнули Мэри одним лишь видом. Из всё той же сумки Бэй извлекла пропитанный каучуком джутовый мешок грязно-серого цвета, что идеально подходил под размеры человека. Лёгкий шорох послышался за спиной девушек и лишь Мэри он смутил, даже напугал, а Бэй, видно не первый раз занимавшаяся таким, привыкла к этим странным звукам. Возможно, тому виной был угрожающий туман, стелившийся по земле, возможно, общая атмосфера, что витала на кладбище, а может, кто-то или что-то было в этом тумане.
«Аа!»
Раздался раздирающий уши крик Бэй прямиком из дыры, где был гроб. Мэри, несмотря на сковывающий её страх, взглянула во внутрь и обнаружила ужасное зрелище. Мертвец, что пару минут назад спокойно лежал в гробу, сейчас жадно пожирал руку Бэй.
«Бамм»
Раздался выстрел, что огненной вспышкой ослепил и оглушительным хлопком вызвал звон в ушах. Тихие шаги… Ещё один громкий выстрел, что уже не вызвал резкой реакции со стороны девушки. Постепенно зрение вернулось к Мэри, а звон в ушах утих. У ямы стоял мужчина в длинном чёрном плаще и цилиндре. В одной руке был револьвер с длинным дулом, а во второй фонарь Смотрителя. Когда же он увидел девушку, что поднялась на ноги, он поспешил бросить в яму фонарь. Огонь, вспыхнувший от горючего керосина, было ни с чем не перепутать. Ярко-жёлтое пламя пожирало своими языками восставший труп с отстреленными ногами. Его грудная клетка, разогревшись уже достаточно, лопнула, выплеснув на плащ незнакомца закрывшего Мэри, грязно-серую жидкость в примеси с желудочным соком. Мужчина спокойно смотрел на то, как сгорало в яме тело, а после повернулся к девушке и тихо сказал.
— Я попросил бы не распространяться об увиденном этой ночью, мадам.— После чего он отвесил элегантный поцелуй в руку и скрылся в тумане.
Первым решением, что пришло в голову к Мэри было желание скорее убежать. Как можно дальше и, спрятавшись где-нибудь, напиться, в попытке забыть обо всём, что произошло за эти дни: все издевательства, смерть единственной подруги и восставшего мертвеца. Возможно, это решение было самым верным в тот момент, ведь стоило Мэри убежать через дыру в заборе, как на звук выстрела сбежались граждане города и несколько жандармов с винтовками. Плавно начинался дождь, что заливал улицы и лицо девушки. Она бежала куда-то в сторону общежития, волосы слипались от капель, а слёзы сливались с дождем. Истерика в примеси с ужасом и болью, душевной болью.
Промокнув насквозь, девушка хлопнула дверью и, с трудом нащупав замок, провернула его до упора, чтобы никто не видел её слёзы, чтобы никто не видел её боль. Мокрая спина девушки медленно сползла по двери на пол, с рук, закрывающих лицо, капали не то слёзы, не то дождевая вода. Придвинувшись к шкафу, Мэри извлекла бутылку чего-то и, выдернув некачественную пробку, жадно пригубила напиток. Резкий горький вкус ударил в самое горло, заглушая боль и вызывая другую, более жгучую, на языке. Неразбавленный семидесятиградусный абсент — вот, что это было. Без добавления водки он спокойно сжигал ощущение вкуса, но не менее хорошо заполнял душевную пустоту, что оставила там смерть Бэй.
Зелёные глаза юноши оглядели утопающий в зелени город: стройные домики в два этажа из серо-жёлтых блоков отбрасывали блики, что тут же растворялись в длинном мхе, так элегантно обвившим ветви разных деревьев. Периодически мелькали редкие автомобили на паровом ходу, но всё же более частым явлением здесь были коляски, запряжённые одной или двумя лошадьми. Знать проводила первую часть своего дня в бесконечных разъездах по приёмам и банкетам. Всё это время на их плантациях и заводах трудились толпы чернокожих рабов. Парень, глубоко вдохнув морской бриз, провёл рукой по кристально чистой воде и поднялся на ноги.
Оливер Лэнг был ростом порядком ниже брата, да и умом-то особо не вышел. «Добродушный Малый» — именно так его окрестили товарищи по службе и несколько друзей среди офицеров. Полная противоположность Джека — он больше пошёл в свою матерь, такую же добрую и рыжеволосую. Да и в отличие от брата, парень обладал одной чертой, свойственной лишь ему — обаятельность. Если старший почти не имел людей, которым мог бы по-настоящему довериться, то вот Оливер всегда собирал вокруг себя компанию гуляк.
Поправив лёгкую соломенную шляпу с чёрной лентой, он поспешил в сторону почтового корабля, ведь возможно именно это судно принесло весточку от такого далёкого для него брата. Быстро приближаясь к пирсу, Оливер увидел знакомого ему почтальона. Коричневая сумка с заплатками и тёмно синяя форма со знаком метрополии на плече, а также уже знакомая походка — этого почтальона ни с кем не спутать.
— Дядюшка Таддеус! — Крикнул парень, махая рукой.
Старик с густыми седыми усами протёр очки и перевёл взгляд на Оливера. Стальные глаза уже были умудрены опытом, а походка — ровной даже где-то весьма самоуверенной.
— Здравствуй-здравствуй, Оливер. Как тебе сегодняшний день?
— Прекрасный, как и всегда. Пришла ли весточка от брата? — Обратился он к старику с надеждой в глазах.
— О да, пришла, я первым делом это и проверил.— Он запустил руку в сумку и извлёк аккуратно сложенный конверт.— Вот, держи, но деньги потом занесёшь.— Дополнил он с жадным блеском в глазах.
— Да, конечно, дядюшка, удачи вам сегодня.— Радостно крикнул он и побежал в сторону казарм.
Карар— небольшой город прямо на берегу «Западного Океана», кроме обычных жилых частей содержал большой замок-форт, внутри которого 360 дней в году были расквартированы солдаты метрополии, что защищали местных и следили за порядком среди рабов. Белоснежные стены укреплений в разных местах ощетинились различными орудиями и пушками. Внутри же располагались казармы, офицерские дома, две мачты для цеппелей и технологическое новшество— посадочная полоса и десять вооружённых аэропланов. Могло показаться, что для небольшой военной базы на краю колоний Королевства оружия было как-то много, но это не так.
Приграничные конфликты на континенте постоянно давали поля для тренировок армии, а Республика Бриад, что раскинулась на островах западнее Эльба, в последнее время стала наращивать флот. Воинственный Эрух на востоке за «Шеймской Горной Цепью», Королевство Ракконское на юге и Тифлингская Империя на юго-востоке— врагов всегда хватало. А сейчас начались ещё и беспорядки рабов на Караре и шанс, что Оливера и остальной гарнизон метрополии бросят в бой, рос с каждым «свободным» чернокожим. Наконец-то, подбежав к воротам форта, Оливер заколотил кулаком в двери сторожки.
— Зора! Открывай быстрее.— После этих слов из окна сторожки высунулось немытое лицо с пшеничными усами и широкой улыбкой где-то под ними.— Ты снова пил, Зора?!
— Тсс. Что ты так орёшь, «Рыжевласка»? Проходи, но если капитан спросит, где я.
— Я ничего не видел.— Протянул Оливер недовольно.— Помню я. Давай открывай.
Небольшая дверка открылась, и перед ним предстал смуглый великан под метр девяносто, от которого несло дешёвым ромом, что продавался в кабаке неподалёку. Пробежав пару метров не вдыхая, Оливер очутился в казарме, что представляла собой комнату с четырьмя двуспальными кроватями, два шкафа по четыре полки в каждом и небольшое окно с деревянной, выкрашенной в цвет индиго, рамой.
«— Скромненько, но со вкусом.— Как-то так описал бы это место Джек, рассуждал про себя Оливер.»
Присев на подоконник, он поспешил отворить окно, что запрещалось в неспокойные периоды, наподобие беспорядков рабов. Разорвав конверт зубами, Оливер извлёк письмо и небольшую фотографию. Внимательно рассмотрев её, он обнаружил неизвестную женщину, стоящую рядом с Джеком, а также дядю Доминика. Широкая улыбка озарила его лицо при виде этого старика. Развернув уже само письмо, Оливер вдумчиво прочитал его сначала один раз, а когда услышал шаги за дверью, с небольшим озорством в голосе начал читать его вслух.
«Оливер. Пишу тебе, чтобы ты не волновался. С нашей последней встречи прошёл месяц и надеюсь, что в колонии дела не хуже, чем тут. Вчера сел на поезд и уже направляюсь в Уолидейл, как и писал тебе накануне. Сейчас меня беспокоят некоторые проблемы, о которых, может быть, расскажу в следующем письме.
Удачи тебе. Твой старший брат, Джек Лэнг.»
В комнату вошёл капитан Менос, и Оливер резко вскочил, отдав честь.
— Лэнг! Какого окно открыто?! — Сказал он своим грубоватым голосом. Этот голос с головой выдавал в нём жителя Шейма.
— Света мало, сэр.
— А керосин вам с чего тогда в таких количествах выдают?! — Снова рявкнул он.
— Так он же у нас Поэт.— Отозвался из-за его спины басистый голос. После чего капитан, чуть не подпрыгнув, поспешно отдал честь.— Вольно, Менос, можете идти.
— Но сэр.— Попробовал перечить капитан, но не тут-то было.
— Это был приказ!
Отдав честь, он быстрым шагом с явной гримасой гнева поспешил покинуть казармы. Стоило ему выйти из помещения, как Оливеру улыбнулся человек в фуражке и погонами полковника на мундире. Прямая спина, бритое лицо и механический протез руки— это и отличало полковника Криспиана от тучи офицеров, что можно было тут и там заметить в городе. Сероватый мундир и рапира за поясом, звенящая при ходьбе по брусчатке, сине-белые глаза сверлящим взглядом посмотрели на Оливера.
Он же улыбнулся в ответ полковнику, и они с радостью похлопали друг друга по плечу, после чего поспешили в ближайший кабак, чтобы отметить встречу после долгой командировки Криспиана. Двигаясь по направлению к злачным местам, друзья увидели толпу, оживлённо кричавшую в сторону плахи. А подойдя чуть ближе, увидели причину такой радости — с десяток чернокожих были подвешены за ребро, а часть была уже выпотрошена. У того, что висел посередине, на шее висела раскалённая добела цепь с деревянной табличкой.
«Барака»
Барака был одним из самых близких «советников», конечно, если их можно так назвать, в восстании рабов Майлса Белла. Сейчас же этот «Аболиционист», как их прозвали либералы королевства, барахтался на крюке, жадно вдыхая воздух. Тут на деревянную платформу поднялся офицер с роскошной бородой и палач. Сняв фуражку, он достал платочек и, протерев лысину, кинул взгляд на полковника. Криспиан еле заметно кивнул и, хлопнув по плечу Оливера, следом показал пальцем на Барака.
«И так, дорогие граждане королевства.— Громко заговорил офицер.— Барака ещё жив и именно вы решите его судьбу!» — После этих слов палач снял его с крюка и поставил на ноги.
«Какое вы хотите наказание?! Или может вы хотите его отпустить?!»
Вместо ответа из толпы вылетел камень и на большой скорости попал прямо в щёку Бараке, от чего тот упал с платформы прямо к людям. И это наверное худшее, чего можно было желать на казни. Ведь если солдаты ещё могли как-то защитить его на платформе, то вот внизу они уже не имели права ничего делать. Толпа набросилась на Бараку, удары наносились чем попало: кто бил ногами и руками, кто камнями, а один из жителей Карара бил прямо железной трубой.
«Три минуты.»
Никто не выживал более трёх минут от линчевания толпой. Никто. И Барака не стал исключением. Его тело было прибито. Да, именно прибито. К столбу на входе в город, дабы устрашить других рабов от подобного. Разбитый череп, перебитые колени и разорванная грудная клетка: страшно вспоминать этот «суд». Дабы избавиться от мрачных мыслей, Оливер в сопровождении Криспиана вошёл в кабак. Тут, как обычно, было весело: танцевали красивые девушки в коротких платьях, играла хорошая и даже местами красивая музыка. Сев за круглый столик в дальней части кабака, полковник отошёл к барной стойке за парочкой бутылок отменного пива. Тут в заведение вошли ещё два сослуживца Оливера: Абрахам и Эрик. Два рослых парня сразу же приметили единственную рыжую голову на всё заведение. Они поспешили сесть рядом с ним, но как только подошёл полковник, непонятно как удерживающий в руках десять бутылок, они тут же вскочили.
— Тихо, «орлы», садитесь, я сегодня угощаю.— Сказал Криспиан и поставил пиво на стол.
— Вот так бы почаще, полковник! — Отозвались дружно Эрик и Абрахам.
Весёлый вечер лишь начинался для Оливера, будто бы и не было печального письма от брата, будто бы и не было никакого восстания. Дорогие ему люди сидели сейчас с ним за столом и потягивали тёмное пиво, а где-то там — такой далёкий от него брат. Как всегда одинокий, забытый всеми Джек Лэнг. Его мотивы были всегда загадкой для Оливера, он не понимал его, собственно, как и отца. Проводя спокойные вечера в компании друзей и других сослуживцев, он иногда забывал свою цель в жизни.
Внезапно в двери кабака забежал посыльный. Как и брата Оливера, его звали Джек. Молоденький паренёк, которому отроду было двадцать лет, непонятно как попавший на службу, теперь разносил телеграммы и важные донесения военным во всём Караре. Отдав честь полковнику, он вручил документ с печатью самого Ройла Денада, что на данный момент является последним королём из длинной династии Денад. Резким движением Криспиан вскрыл конверт и извлёк телеграмму. После прочтения сего послания его глаза «полезли на лоб». Достав из нагрудного кармана платок, он быстро промокнул выступивший на лбу пот и повернулся к солдатам.
— В чём проблема, полковник? — Обратился первым Оливер, отодвинув бутылку с пивом.
— Пришёл приказ из столицы.— Ответил Криспиан с мрачным лицом.— Держи, прочитай остальным вслух.
Внезапно из других концов кабака стянулись ещё солдаты, что проводили свой вечер в злачных местах, как и Оливер с друзьями. Взяв в руки телеграмму, наш герой прокашлялся и начал с максимальным выражением читать текст приказа.
Полковнику Криспиану Трейну. г.Карар
Через четыре дня прибывает «Стража».
Идите в наступление и пришлите в столицу голову Белла. Либо то, что останется.
Его Величество Ройлан Далтон,
из славного дома Денад,
первый своего имени.
— Они посылают сюда этих ублюдков? — Резко обратился к полковнику Эрик.— Они же больные, сэр!
— Я тоже не в восторге от этого. Но король отдал приказ, а значит, мы не вправе перечить.— Криспиан ещё сильнее помрачнел после этих слов.
Гуляки не стали долго засиживаться и скоро разбрелись по домам, а солдаты — спать по казармам. Завтра предстоял трудный день: марш-бросок почти двух батальонов к месту, где скрывался Белл. А «Стражи» должны были помочь провести успешный прорыв укреплений, что удалось соорудить рабам в джунглях. Дабы вы лучше осознали, кто такие «Стражи», представьте себе огонь, много огня, очень много огня. Специальный отряд, созданный из отстранённых солдат с «Особенностями Поведения», как это красиво окрестили в документах, на деле — просто психи. Это максимально точное описание этих людей. Шестёрка мужчин и женщин, потерявших всякую схожесть с человеком. Не зная, кто они, их можно было принять за обычных обывателей. Но это попросту сборище больных ублюдков, которым по приказу Его Величества дали звания и огнемёты.
Их посылали туда, где требовалась звериная жестокость, слушались они лишь лично Короля и некоторых старших Адиров (1). С ними в наступление не шли другие солдаты, «Стражи» сжигали всех, кого видели, а сами были в противогазах и плащах из негорючей ткани, пропитанной каким-то дерьмом. Они делали всё по лучшим заветам серийного убийцы-поджигателя Текса Адафта, что был четвертован властями лет десять назад.
«Огонь освобождает! Сдирая кожу с тела человека, он оголяет саму его душу. Такую порочную и такую горючую!»
Кажется, это были его последние слова до того, как палач снёс ему голову. Жил бы он на пять лет позже, возможно бы и он попал в этот отряд.
Посреди ночи Оливер зажёг небольшую керосиновую лампу, что стояла на подоконнике. Взяв лист бумаги из альбома для рисования у Эрика, он уселся на жёсткой кровати. Окунув перо в чернила, принялся выводить корявые буквы, что скакали из стороны в сторону. Через десять минут неспешного написания, он поднялся и тихо открыл дверь. В такое позднее время по уставу было запрещено появляться на улице, если у тебя нет ночного дежурства, но в конце концов правила — это последнее, что заботило его сейчас.
На сторожке, уложив заспанную голову на руки, подрёмывал Зора, как обычно выпивший. Он был, честно говоря, отвратительным дежурным. Рядом с ним лежала коробка для писем, что отправляли раз в неделю, и завтра в одиннадцать часов отходил почтовый корабль, так что Оливер решил — именно сейчас время для весточки брату. Он не знал, где он сейчас, но подозревал, что тот ещё в Уолидейле с дядей Домиником.
***
Первые дни в университете прошли для Мэри довольно наряжёно: расисты-ученики, расисты-преподаватели и завистливые взгляды других рабов, коим кое-как удалось попасть на медицинский факультет. Во всей этой суматохе и злобе было лишь два повода отдохнуть. Когда она попадала в свою комнату, она встречала самого доброго человека в своей жизни — Бэй. Эта девушка, как и Мэри, тоже была рабыней, но, так сказать, «подставилась пятой точкой» ради свободы, в прямом смысле этого слова. Её хозяином был некий неопрятный мужчина весом килограмм под 100-120. Лысый, с пальцами, как сосиски, он был наследственным аристократом, ничего сам не заработал, а попал уже на готовое — и как классический пример знатного человека, стал сборищем всевозможных пороков. Алкоголизм, разврат и моральное разложение всех видов сопровождали таких как он всю жизнь.
А теперь Бей, как и Мэри, училась на врача с надеждой на светлое будущее, стараясь не вспоминать своего хозяина. Она всё же поддерживала с ним контакт, ведь именно он оплачивал все её расходы. Касар или Кисар, как-то так называлась земля, откуда были родом её предки. Высокие плоские горы, заросшие деревьями, частые дожди и император — вот всё, что знала о своей прародине что Бэй, что Мэри.
Учить на данном факультете приходилось много — начиная простой зубрёжкой и заканчивая написанием длинных конспектов и прослушиванием бесконечных лекций. Каждый урок был чем-то новым для Мэри, рассказы о теле человека и его внутренностях одновременно пугали своей прямотой, но также и соблазняли любознательную девушку.
— «Мисс» Лэнг! Мы вам не мешаем? — Обратился к ней преподаватель-патологоанатом, извлекая руки из грудной клетки какого-то мужчины, лежавшего на столе.
— Нет, профессор Марлин.— Протянула Мэри льстивым голосом с ноткой презрения.
— Спуститесь с небес! Или у вас, чернокожих, это нормально? Простите, давно не вскрывал обезьян.
Если бы не подоспевшая вовремя Бэй, то всё это могло окончиться сильным синяком на лице профессора, но вместо этого подруга быстро оттащила её из аудитории со словами:
«— Ей надо подышать. Подонок.— Последнюю часть она сказала шёпотом, но из-за почти полностью пустой аудитории, это разнеслось эхом по всему залу.»
Бэй поспешила отвести Мэри в единственное место, где та могла успокоится — оранжерею при кампусе. Ходя взад-вперёд, она из раза в раз ударяла ногой по аккуратно подстриженному газону, выдирая кусочки дёрна. Волна злости и одновременно сожаления нахлынули на девушку — впервые за её жизнь несправедливость этого мира так сильно её затронула. Все прежние издевательства, даже когда она была рабом, были менее обидными, чем этот заносчивый профессоришка. Невысокого роста, с густыми чёрными волосами, он всегда смотрел на неё с презрением своими янтарными глазами. Собственно, не он один отпускал оскорбления в сторону Мэри.
Их было много, даже очень много, наверное, каждый второй студент и почти каждый преподаватель хоть как-то да умудрился унизить её и сорвать накопившуюся агрессию за день. Лишь Бэй всегда была спокойной, скорее холодной, но при этом такой доброй и искренней. Всегда улыбалась, и даже на самые жестокие оскорбления отвечала резко, но спокойно и с неким своим особенным презрением ко всем. В чём-то, пожалуй, она схожа с Джеком — всегда искала истины, насколько бы она ужасной не была, видела мир таким, каким он есть. Реалист, одним словом. Сейчас же она теребила в руках записную книжку.
— М-Мэри.— Отозвалась она, будто бы решившись что-то сказать.
— Да? — Мэри жадно глотала воздух, дабы успокоиться.
— Помнишь, ты говорила, что тебе не хватает денег.— Бэй взглянула на липу, растущую рядом.— Я нашла одну работёнку. Но это ночью.
— Ну не томи уже, подруга. Сколько платят и сколько по времени?
— Надо кое-что выкопать.— Протянула Бэй с явной опаской.
— Так что?! — Срываясь на крик не выдержала Мэри.
— Вот.— Бэй протянула ей листок и куда-то побежала.
Лист, явно вырванный из какой-то тетради для записей, был заполнен почерком её подруги. Лишь адрес и время — полночь, красовались. Попытавшись вспомнить, где же она видела этот адрес, Мэри направилась в сторону библиотеки. Войдя внутрь, она поздоровалась со старушкой Гретай, что сидела на вахте за чтением томика по готовке «Королевский Ужин». Эта милая бабушка была той из немногих, что спокойно относились к Мэри, не смотря на цвет кожи. Хотя, возможно, она её просто не видела, ведь зрение её оставляло желать лучшего. Да что там, слух тоже. Пройдя вдоль высоких шкафов с книгами, Мэри вытянула свёрнутую втрое карту Фумонда. Просмотрев пару сантиметров бумаги, она нашла нужную улицу и на ней не было ничего подозрительного: кафе, аптека, кладбище… Ну конечно.
Грабёж могил в наше время был единственным и лучшим методом получения человеческих тел для вскрытия. Делали это как обычные врачи, так и преподаватели в университете. По королевским законам нельзя было вскрывать трупы, исключением были лишь смертники в тюрьмах, коих было недостаточно для удовлетворения спроса на тела. За деньги люди были и будут готовы на всё, несмотря на все громогласные фразы про этику. «Воскресители», именно так прозвали эту профессию горожане Фумонда и других городов, где были мед. учреждения. Большой поток мыслей, то и дело обрываемых сомнениями и страхом, нахлынул на Мэри. Одновременное желание денег и мерзость этого поступка, что она могла совершить, терзали её. Неизвестно, даст ли ещё денег на обучение Джек, неизвестно, не отправил ли он её сюда дабы избавиться?
Кладбище «Last Domus», полночь.
Кованый забор и чёрные, слегка различимые очертания ворот. Луна ярко освещает невысокие надгробия, и какой-то подозрительно плотный туман покрывает дорожки, мощёные замшелым булыжником. У ворот стоит престарелый мужчина с сухим лицом в цилиндре. В его руке красовался керосиновый фонарь, отбрасывающий слабоватый свет в разные стороны. Жирные, седые волосы слиплись в длинные полоски и лежали на плечах, завершая образ противного старика, и его голос оправдал все ожидания Мэри. Такой скрипучий, с нотками визга, резал прямо по ушам девушки, но, увидев Бэй, что спокойно разговаривала с ним, она немного успокоилась. Подойдя чуть ближе, девушка с полминуты послушала их разговор и, тяжело вздохнув, взглянула на надпись рядом с воротами.
«Memento Mori»
Мэри не знала старый язык, а поэтому не могла сказать, что там написано. Осмотрев кованый заборчик, она заметила в некоторых местах дыры, поросшие зелёным плющом. Смотритель махнул рукой и, постукивая каблуками истёртых, в некоторых местах до дыр, туфель, направился в глубь кладбища. С обеих сторон от дорожки были совершенно одинаковые надгробия. Они были застланы туманом, и лишь в некоторых местах можно было разглядеть то букет цветов, то краткую эпитафию. Ближе к центру были более дорогие могилы, хотя имела ли эта роскошь какой-то смысл после смерти? Памятники, а иногда и склепы целых семей встречались тут. Пройдя чуть далее, Смотритель остановился и, высморкавшись в грязный платок, суховато протянул:
— Как закончите, я на сторожке. Мою долю занесёте завтра.
Бэй молча повернулась к Мэри и кинула ей лопату, ручка которой была перемотана чёрной тканью. Она слегка кивнула и пальцем указала на могилу. Если Бэй сразу же вонзила лопату в землю, то Мэри подошла поближе и взглянула на надпись.
Здесь лежит Сэр Брегбери Вум
Скончался от чахотки
15 августа 1870- 3 марта 1890
Сглотнув тяжёлый ком, что стоял посреди горла, Мэри также вонзила лопату в землю и начала не спеша отбрасывать клочья мокрой земли, что из-за дождей и мороси в воздухе стала очень тяжёлой. Каждый взмах лопатой давался с трудом. То ли от массы земли, то ли от давящего чувства, что за ними кто-то наблюдает. А ведь и вправду, с того момента, как они вошли на кладбище, Мэри не покидало ощущение чьего то взгляда на шее. Маленькие порывы ветра щекотали кожу и нервы. Наконец-то последняя кучка земли была убрана и перед глазами двух девушек предстал дешёвый сосновый гроб. Из своей элегантной на первый взгляд сумки, Бэй извлекла лом и вонзила его в пространство между крышкой и самим гробом. Послышался скрип железных гвоздей, забитых явно с большой неосторожностью, ведь сделав лишь одно резкое движение, девушка вырвала и крышку и кусок корпуса.
Внутри лежал мужчина двадцати лет, одетый в драный в нескольких местах смокинг с котелком в руках, его иссохшее лицо и открытые глаза отпугнули Мэри одним лишь видом. Из всё той же сумки Бэй извлекла пропитанный каучуком джутовый мешок грязно-серого цвета, что идеально подходил под размеры человека. Лёгкий шорох послышался за спиной девушек и лишь Мэри он смутил, даже напугал, а Бэй, видно не первый раз занимавшаяся таким, привыкла к этим странным звукам. Возможно, тому виной был угрожающий туман, стелившийся по земле, возможно, общая атмосфера, что витала на кладбище, а может, кто-то или что-то было в этом тумане.
«Аа!»
Раздался раздирающий уши крик Бэй прямиком из дыры, где был гроб. Мэри, несмотря на сковывающий её страх, взглянула во внутрь и обнаружила ужасное зрелище. Мертвец, что пару минут назад спокойно лежал в гробу, сейчас жадно пожирал руку Бэй.
«Бамм»
Раздался выстрел, что огненной вспышкой ослепил и оглушительным хлопком вызвал звон в ушах. Тихие шаги… Ещё один громкий выстрел, что уже не вызвал резкой реакции со стороны девушки. Постепенно зрение вернулось к Мэри, а звон в ушах утих. У ямы стоял мужчина в длинном чёрном плаще и цилиндре. В одной руке был револьвер с длинным дулом, а во второй фонарь Смотрителя. Когда же он увидел девушку, что поднялась на ноги, он поспешил бросить в яму фонарь. Огонь, вспыхнувший от горючего керосина, было ни с чем не перепутать. Ярко-жёлтое пламя пожирало своими языками восставший труп с отстреленными ногами. Его грудная клетка, разогревшись уже достаточно, лопнула, выплеснув на плащ незнакомца закрывшего Мэри, грязно-серую жидкость в примеси с желудочным соком. Мужчина спокойно смотрел на то, как сгорало в яме тело, а после повернулся к девушке и тихо сказал.
— Я попросил бы не распространяться об увиденном этой ночью, мадам.— После чего он отвесил элегантный поцелуй в руку и скрылся в тумане.
Первым решением, что пришло в голову к Мэри было желание скорее убежать. Как можно дальше и, спрятавшись где-нибудь, напиться, в попытке забыть обо всём, что произошло за эти дни: все издевательства, смерть единственной подруги и восставшего мертвеца. Возможно, это решение было самым верным в тот момент, ведь стоило Мэри убежать через дыру в заборе, как на звук выстрела сбежались граждане города и несколько жандармов с винтовками. Плавно начинался дождь, что заливал улицы и лицо девушки. Она бежала куда-то в сторону общежития, волосы слипались от капель, а слёзы сливались с дождем. Истерика в примеси с ужасом и болью, душевной болью.
Промокнув насквозь, девушка хлопнула дверью и, с трудом нащупав замок, провернула его до упора, чтобы никто не видел её слёзы, чтобы никто не видел её боль. Мокрая спина девушки медленно сползла по двери на пол, с рук, закрывающих лицо, капали не то слёзы, не то дождевая вода. Придвинувшись к шкафу, Мэри извлекла бутылку чего-то и, выдернув некачественную пробку, жадно пригубила напиток. Резкий горький вкус ударил в самое горло, заглушая боль и вызывая другую, более жгучую, на языке. Неразбавленный семидесятиградусный абсент — вот, что это было. Без добавления водки он спокойно сжигал ощущение вкуса, но не менее хорошо заполнял душевную пустоту, что оставила там смерть Бэй.
Свидетельство о публикации (PSBN) 15590
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 25 Января 2019 года
Автор
Эрика молодая и возможно перспективная писательница в жанре стимпанк стремящаяся заслужить уважение более мудрых коллег. Говорит Эрика о себе лишь в 3-ем лице..
Рецензии и комментарии 2