Учись, казак!
Возрастные ограничения 18+
Оренбургское казачье войско было сформировано из казаков заволжских оборонительных линий, служилых людей, беглых и государственных крестьян Зауралья в период интенсивного заселения юго-восточных районов Российской империи. Его организационно-штатное оформление пришлось на 1740-1750-е годы. Первые десятилетия своего существования войско состояло из трех практически самостоятельных частей — нерегулярного корпуса (10 рот), казачьих команд Исетского войска, размещавшихся в крепостях одноименной провинции, и казаков, входивших в состав гарнизонов пограничной линии, протянувшейся от Илецкой Защиты до пределов Сибирской губернии. В 1755 году был установлен штат Оренбургского нерегулярного войска (4 877 человек), создана войсковая изба в составе атамана, есаула и писаря. При Павле I в апреле 1798 года занимаемая казаками территория была разделена на 5 кантонов, объединивших 20 499 служилых казаков, а еще 1 099 офицеров и казаков числилось в штате нерегулярного корпуса, находившегося в непосредственном подчинении войскового атамана.
На протяжении первого столетия своего существования казачьи общины Оренбуржья напрямую подчинялись местным военным властям — военному губернатору, командирам частей регулярных войск, комендантам крепостей и укреплений пограничной линии. По этой причине они не имели и собственных учебных заведений, направляя детей на учебу в школы военных кантонистов (в начале XIX века переименованы в военно-сиротские отделения). Фактически гарнизонные школы стали местом, где дети казаков могли научиться грамоте.
В начале XIX столетия Оренбургское казачье войско получило новый штат, было принято первое положение о его составе. С этого времени на оренбургских казаков помимо охраны пограничной линии, конвоирования колодников и обеспечения внутренней безопасности в губернии была распространена практика командирования частей на так называемую «внешнюю службу» за пределы войсковой территории. Стали они принимать участие и в войнах, которые в то время вела империя. До середины XIX века практически любой казак, проявивший храбрость и сообразительность либо владевший грамотой, мог реально претендовать на военные и гражданские чины. Произошедшие в Оренбургском войске изменения (особенно с началом войны 1812 года, потребовавшей значительного количества офицеров младшего и среднего звена) резко обострили «кадровый голод» и нужду в образованных казаках.
25 июля 1819 года в Оренбургское казачье войско поступил запрос Военного министерства о численности начальных школ. Начальник штаба Отдельного Оренбургского корпуса генерал-майор Г. П. Веселитский был краток: в войске собственных учебных заведений не имеется, а число вакансий для казаков в действовавших в губернии учебных заведениях ничтожно. Вскоре из Санкт-Петербурга пришло распоряжение о начале работ по строительству школ в войске. В основу обучения закладывалось единство начального образования и военной подготовки.
Военный губернатор граф П. К. Эссен распорядился выделить на каждую строящуюся школу лес (но не более 300 корней), однако само строительство предписывалось вести «на общественные средства по подписным листам». Первая школа в войске была возведена и открыта в станице Коельской, строительство находилось подлинным контролем командующего первым кантоном майора А. Беккера. Учителем здесь стал урядник Кайгородов. 19 ноября 1823 года состоялось торжественное открытие самарской станичной школы на 40 мест. Вслед за первыми двумя школами начальные учебные заведения были открыты в Челябинской, Миасской, Еткульской, Еманжелинской, Чебаркульской, Уйской, Нагайбацкой, Ольшанской и ряде других станиц. К 1835 году в Оренбургском казачьем войске действовало 30 станичных школ, в 1848-м — уже 70 с числом учащихся 1350 человек (из 163 поселков). Однако для основной массы рядового казачества возможность дать своим детям образование по-прежнему оставалась иллюзорной: в большинстве случаев плата за обучение составляла от 10 до 15 рублей в год. При этом следует иметь в виду и то, что в тех станицах, где были построены специальные здания для школ (43 поселка), плата за обучение была ниже, чем в школах, размещавшихся в арендуемых помещениях.
Казачат принимали в школу в возрасте от 6 до 12 лет, классы разделялись на «десятки» и «отделения по наукам». Учебный день строился таким образом, что через каждый час занятий учитель мог «организовывать игры, приноровленные к военным упражнениям». По окончании уроков учащиеся занимались «фронтовой» (строевой) подготовкой, фехтованием деревянными саблями, «метанием дротиков в соломенные шары», в воскресные и праздничные дни строем отправлялись в церковь на литургию. Они были обязаны носить «шинель казачьей формы, шаровары темнозеленого сукна, сапоги и фуражку единого образца».
Учительский персонал, состоявший преимущественно из отставных офицеров и урядников, обязывался «вразумлять учеников к скорейшему и прочному навыку всего им преподаваемого, основательным истолкованием каждого предмета», при этом подчеркивалось, что «только терпением и кротостью, снисходя в особенности к малолеткам, можно достичь поставленного, неумелою же строгостью можно изгнать в ученике готовность к наукам».
«Скромность и вежливость, — отмечалось в одном из наставлений казачьим учителям, — при благоразумии и твердой воле поселят соревнование в учениках».
Курс обучения в станичных школах был рассчитан на четыре года, и никто из учащихся не имел права прервать учебу без уважительных причин. Требования к учащимся постоянно усложнялись: если до 1846 года им полагалось знание преимущественно церковных текстов, чистописания и «нумерации», то к началу 1860-х основной упор стали делать на обучение осознанному чтению, умению писать под диктовку и письменно выражать мысли. Учащиеся должны были твердо знать четыре действия арифметики, уметь решать практические задачи (особенно применительно к предстоящей военной службе), знать краткий катехизис и священную историю.
За нерадивость в учебе и «неважные поступки» учитель, а также станичный или поселковый атаман могли «прикалывать на рукав гимнастерки знак, объясняющий неуспеваемость ученика», объявить выговор, оставить без обеда, поставить ученика на колени на 15 минут. За грубые шалости могли подвергнуть и наказанию розгами — от 5 до 10 ударов.
Успехи учащихся как в учебе, так и в поведении оценивались по пятибалльной системе: 1 — худшие знания, 2 — средние, 3 — достаточные, 4 — хорошие и 5 — отличные. Учебный год в станичных школах начинался после окончания уборки урожая и заканчивался выпускными экзаменами (до начала весенних сельхозработ) в присутствии атаманов, родителей и почетных гостей. Достигшие ко времени экзаменов 16-летнего возраста подлежали отчислению для подготовки к военной службе.
Из-за низкого уровня доходности казачьих хозяйств школы в первой половине XIX века остро нуждались в денежных средствах: подавляющая их часть уходила на обеспечение казаков к выходу на военную службу (приобретение коня, обмундирования, вооружения). Попытки решения застарелой проблемы на местном уровне успехом не увенчались, и тогда оренбургский и самарский генерал-губернатор А. А. Катенин обратился непосредственно к императору. 12 августа 1850 года Николай I удовлетворил просьбу об укреплении материальной базы казачьих школ и обязал приобретать все необходимое для обучения за счет станичных войсковых капиталов из расчета по 10 рублей серебром в год на каждую школу.
Держали в поле своего зрения станичные и поселковые школы и наказные атаманы, совмещавшие с 1865 года эту должность с креслом оренбургского губернатора. Учитывая стремление родителей к обучению своих детей и строительству школ на общественные средства, наказной атаман генерал-майор К. Н. Боборыкин приказом от 19 августа 1871 года ввел обязательное обучение детей казаков с 8-, 9-летнего возраста. В результате с 1870 по 1875 год количество школ в войске возросло со 152 до 470, а число учащихся — с 4 415 до 17 919.
Тогда же попытались улучшить и качественный состав учителей. В 1876 году было получено правительственное разрешение на право обучения в Благовещенской учительской семинарии «на войсковой счет» 30 выпускников казачьих школ. Однако молодежь не изъявила особого желания ехать туда. В 1885 году в Верхнеуральской мужской школе открыли «специально-педагогический класс» с трехлетним курсом обучения. К началу XX века среди учителей начальных школ было уже 107 его воспитанников, но педагогический персонал в своем большинстве комплектовался за счет выпускников городских училищ, учительских семинарий, женских прогимназий. В пореформенный период в казачьи школы стали принимать и девочек. В 1871 году из 152 школ 110 были мужскими и 42 женскими, с 1875-го в войске появились и смешанные школы. Во второй половине 1870-х создавались и «инородческие» школы, где учились дети казаков — нагайбаков, мусульман (татар), калмыков. Всего в этот период в войске действовала 21 такая школа. Соответственно увеличивались и расходы на образование — за 25 лет, с 1870 по 1895 год, они выросли более чем в 12 раз — с 7 790 до 97 878 рублей, или до 3 рублей 22 копеек на учащегося в год.
В 1882 году наказной атаман генерал-лейтенант М. И. Астафьев отдал распоряжение об открытии станичных библиотек. Это начинание с воодушевлением встретили в войсковой среде, а атаман 1-го военного отдела генерал-майор А. С. Мелянин даже разработал специальный устав библиотек и инструкцию для библиотекарей. Книжные фонды росли быстро, в том числе и за счет пожертвований. Так, в 1899 году московская благотворительница М. Ф. Морозова подарила казачьим школам 85 библиотечек стоимостью до 5 рублей каждая. В начале XX века на войсковой территории кроме школьных работало еще 50 бесплатных народных библиотек, созданных как на войсковые средства, так и за счет благотворительных взносов.
Предпринимавшиеся войсковыми властями меры принесли свои результаты. Преемники Боборыкина — генералы Е. И. Зенгбуш, М. И. Астафьев, Н. А. Маслаковец, В. И. Ершов (окончивший Берлинский университет со степенью доктора права) продолжали работу по распространению грамотности в войсковой среде. Уже в 1890-е годы подавляющее большинство новоставочных казаков, прибывавших на службу в первоочередные полки, умели читать и писать, и только немногие отправлялись в создававшиеся при полках школы грамотности. В частности, командир 4-го Оренбургского казачьего полка, расквартированного в Туркестанском военном округе, полковник Ш. А. Кочуров сообщал в годовом отчете в войсковой штаб, что «процент неграмотных на списочный состав полка составляет 5,2 процента»6. К 1917 году в Оренбургском казачьем войске работало 596 начальных школ, в которых обучалось 47 005 человек, грамотность войскового населения в Оренбургском казачьем войске составляла 64,7 процента (в то время как в Астраханском — 46, Донском — 37, Терском — 22 и Кубанском — всего 17 процентов) от численности войскового населения.
В 1909-1910 годах по инициативе наказного атамана генерал-лейтенанта В. Ф. Ожаровского были открыты высшие начальные училища в Миасской, Еткульской, Усть-Уйской и Уйской станицах. Илецкое и Верхнеуральское трехклассные училища были преобразованы в четырехклассные, и их выпускники стали получать среднее образование, дававшее право поступления в юнкерские училища военного ведомства.
Создание разветвленной системы начального образования позволило войсковым властям подготовить необходимую базу для качественных преобразований в офицерском и чиновничьем составе, поднять боеспособность казачьих полков и батарей. К началу XX века подавляющее большинство офицеров Оренбургского казачьего войска начальное образование получили в стенах поселковых и станичных школ. Восемь из них — генерал-лейтенант П. 0. Агапов, занимавший в годы Первой мировой пост начальника казачьего отдела Главного штаба, войсковой атаман генерал-лейтенант А. И. Дутов, его помощник генерал-лейтенант Л. П. Тимашев, командующий казачьим корпусом в годы Гражданской войны генерал-майор И. Г. Акулинин, командующий Уральской группой московского направления генерал-майор В. Д. Косьмин, генералы В. М. Попов, В. К. Молостов, начальник Оренбургской пластунской казачьей дивизии полковник Ф. Е. Махин — окончили Академию Генерального штаба. В Михайловской артиллерийской академии обучались генерал-лейтенант А. М. Николаев, командовавший в годы Первой мировой 5-й Кавказской и 2-й Кубанской казачьей дивизией, и военный министр в правительстве адмирала Колчака генерал от артиллерии М. В. Ханжин. Генеральских чинов в годы Первой мировой и Гражданской войн достигли более 40 выпускников начальных школ Оренбургского казачьего войска, подавляющее большинство из которых либо погибло в огне братоубийственной войны, либо вынуждено было эмигрировать.
Февральская революция внесла политическую сумятицу в войсковую среду, однако правление Оренбургского казачьего войска не прекратило работу по расширению и совершенствованию школьной сети. Планом, утвержденным Министерством народного просвещения в 1917 году, предусматривалось в ближайшие 10 лет открыть в войске 79 новых школ, большей частью начальных. «Итак, мы начинаем строить свою среднюю, а Бог даст, и высшую школу, — писала одна из местных газет. — Построение программ высших начальных училищ, этой второй ступени народной школы, уже есть первый опыт преобразования нашей школы».
Отдел народного образования войскового правительства Оренбургского казачьего войска в течение 1918 года открыл на войсковой территории более 40 новых учебных заведений, в том числе 4 гимназии (в Усть-Уйской, Великопетровской, Еткульской и Верхнеуральской станицах), реальное училище в Усть-Уйской станице и высшее начальное училище в Кулевчинской станице. В сентябре 1918-го было принято решение о создании в Оренбурге войскового учительского института, рассматривался вопрос и о казачьем университете.
Инициативу проявляли и сами казаки. В станице Степной родительский комитет высшего начального училища постановил ввести с текущего учебного года обязательное преподавание французского и немецкого языков. Постановления об увеличении в программах объема часов естественно-научных дисциплин приняли сходы Кулевчинской, Великопетровской, Орской и некоторых других станиц. Однако их начинаниям не суждено было сбыться — помешали кровопролитные бои, завершившиеся поражением антибольшевистских сил.
И войсковое правительство, и большевики одинаково охотно принимали в ряды своих армий учителей станичных и поселковых школ. Примечательна судьба атамана 2-го округа войскового старшины Василия Никаноровича Захарова, выпускника Екатеринбургского учительского института. Он родился в бедной семье казака Кизильского поселка Магнитной станицы, несмотря на материальные трудности за четыре года окончил шестилетний курс станичной школы. Как вспоминал впоследствии Захаров, «уездное войсковое начальство, присутствовавшее на выпускных экзаменах, обратило внимание на успехи и приказало родителю везти меня в Верхнеуральск учиться дальше, а атаману станицы и обществу выделить средства для этой цели. Так я за счет общественных средств закончил специальный педагогический класс и 16-ти лет стал учителем в поселке Кизильском. Через год поступил в учительский институт в Екатеринбурге. Содержался сам и помогал родителям в годы учебы за счет домашних уроков».
После окончания института к учительской работе ему приступить не удалось — в 1915 году Василий Никанорович был призван на военную службу, направлен в школу прапорщиков, после получения офицерского чина проходил службу в 4-й запасной сотне и во 2-м запасном казачьем полку. В январе 1918-го на окружном съезде Захаров был избран атаманом 2-го округа. С этого времени 22-летний хорунжий оказался в самой гуще событий Гражданской войны, со своим дивизионом участвовал в боевых действиях, отступал во главе Атаманского полка с остатками 4-го армейского корпуса в глубь казахских степей. За военные отличия неоднократно награждался, границу Китая в марте 1920-го перешел уже в чине войскового старшины. Потом были эмиграция, возвращение на Родину, чистилище ревтрибунала. Больше к деятельности на ниве просвещения он не вернулся и скончался в Новосибирске в 1987 году.
На протяжении первого столетия своего существования казачьи общины Оренбуржья напрямую подчинялись местным военным властям — военному губернатору, командирам частей регулярных войск, комендантам крепостей и укреплений пограничной линии. По этой причине они не имели и собственных учебных заведений, направляя детей на учебу в школы военных кантонистов (в начале XIX века переименованы в военно-сиротские отделения). Фактически гарнизонные школы стали местом, где дети казаков могли научиться грамоте.
В начале XIX столетия Оренбургское казачье войско получило новый штат, было принято первое положение о его составе. С этого времени на оренбургских казаков помимо охраны пограничной линии, конвоирования колодников и обеспечения внутренней безопасности в губернии была распространена практика командирования частей на так называемую «внешнюю службу» за пределы войсковой территории. Стали они принимать участие и в войнах, которые в то время вела империя. До середины XIX века практически любой казак, проявивший храбрость и сообразительность либо владевший грамотой, мог реально претендовать на военные и гражданские чины. Произошедшие в Оренбургском войске изменения (особенно с началом войны 1812 года, потребовавшей значительного количества офицеров младшего и среднего звена) резко обострили «кадровый голод» и нужду в образованных казаках.
25 июля 1819 года в Оренбургское казачье войско поступил запрос Военного министерства о численности начальных школ. Начальник штаба Отдельного Оренбургского корпуса генерал-майор Г. П. Веселитский был краток: в войске собственных учебных заведений не имеется, а число вакансий для казаков в действовавших в губернии учебных заведениях ничтожно. Вскоре из Санкт-Петербурга пришло распоряжение о начале работ по строительству школ в войске. В основу обучения закладывалось единство начального образования и военной подготовки.
Военный губернатор граф П. К. Эссен распорядился выделить на каждую строящуюся школу лес (но не более 300 корней), однако само строительство предписывалось вести «на общественные средства по подписным листам». Первая школа в войске была возведена и открыта в станице Коельской, строительство находилось подлинным контролем командующего первым кантоном майора А. Беккера. Учителем здесь стал урядник Кайгородов. 19 ноября 1823 года состоялось торжественное открытие самарской станичной школы на 40 мест. Вслед за первыми двумя школами начальные учебные заведения были открыты в Челябинской, Миасской, Еткульской, Еманжелинской, Чебаркульской, Уйской, Нагайбацкой, Ольшанской и ряде других станиц. К 1835 году в Оренбургском казачьем войске действовало 30 станичных школ, в 1848-м — уже 70 с числом учащихся 1350 человек (из 163 поселков). Однако для основной массы рядового казачества возможность дать своим детям образование по-прежнему оставалась иллюзорной: в большинстве случаев плата за обучение составляла от 10 до 15 рублей в год. При этом следует иметь в виду и то, что в тех станицах, где были построены специальные здания для школ (43 поселка), плата за обучение была ниже, чем в школах, размещавшихся в арендуемых помещениях.
Казачат принимали в школу в возрасте от 6 до 12 лет, классы разделялись на «десятки» и «отделения по наукам». Учебный день строился таким образом, что через каждый час занятий учитель мог «организовывать игры, приноровленные к военным упражнениям». По окончании уроков учащиеся занимались «фронтовой» (строевой) подготовкой, фехтованием деревянными саблями, «метанием дротиков в соломенные шары», в воскресные и праздничные дни строем отправлялись в церковь на литургию. Они были обязаны носить «шинель казачьей формы, шаровары темнозеленого сукна, сапоги и фуражку единого образца».
Учительский персонал, состоявший преимущественно из отставных офицеров и урядников, обязывался «вразумлять учеников к скорейшему и прочному навыку всего им преподаваемого, основательным истолкованием каждого предмета», при этом подчеркивалось, что «только терпением и кротостью, снисходя в особенности к малолеткам, можно достичь поставленного, неумелою же строгостью можно изгнать в ученике готовность к наукам».
«Скромность и вежливость, — отмечалось в одном из наставлений казачьим учителям, — при благоразумии и твердой воле поселят соревнование в учениках».
Курс обучения в станичных школах был рассчитан на четыре года, и никто из учащихся не имел права прервать учебу без уважительных причин. Требования к учащимся постоянно усложнялись: если до 1846 года им полагалось знание преимущественно церковных текстов, чистописания и «нумерации», то к началу 1860-х основной упор стали делать на обучение осознанному чтению, умению писать под диктовку и письменно выражать мысли. Учащиеся должны были твердо знать четыре действия арифметики, уметь решать практические задачи (особенно применительно к предстоящей военной службе), знать краткий катехизис и священную историю.
За нерадивость в учебе и «неважные поступки» учитель, а также станичный или поселковый атаман могли «прикалывать на рукав гимнастерки знак, объясняющий неуспеваемость ученика», объявить выговор, оставить без обеда, поставить ученика на колени на 15 минут. За грубые шалости могли подвергнуть и наказанию розгами — от 5 до 10 ударов.
Успехи учащихся как в учебе, так и в поведении оценивались по пятибалльной системе: 1 — худшие знания, 2 — средние, 3 — достаточные, 4 — хорошие и 5 — отличные. Учебный год в станичных школах начинался после окончания уборки урожая и заканчивался выпускными экзаменами (до начала весенних сельхозработ) в присутствии атаманов, родителей и почетных гостей. Достигшие ко времени экзаменов 16-летнего возраста подлежали отчислению для подготовки к военной службе.
Из-за низкого уровня доходности казачьих хозяйств школы в первой половине XIX века остро нуждались в денежных средствах: подавляющая их часть уходила на обеспечение казаков к выходу на военную службу (приобретение коня, обмундирования, вооружения). Попытки решения застарелой проблемы на местном уровне успехом не увенчались, и тогда оренбургский и самарский генерал-губернатор А. А. Катенин обратился непосредственно к императору. 12 августа 1850 года Николай I удовлетворил просьбу об укреплении материальной базы казачьих школ и обязал приобретать все необходимое для обучения за счет станичных войсковых капиталов из расчета по 10 рублей серебром в год на каждую школу.
Держали в поле своего зрения станичные и поселковые школы и наказные атаманы, совмещавшие с 1865 года эту должность с креслом оренбургского губернатора. Учитывая стремление родителей к обучению своих детей и строительству школ на общественные средства, наказной атаман генерал-майор К. Н. Боборыкин приказом от 19 августа 1871 года ввел обязательное обучение детей казаков с 8-, 9-летнего возраста. В результате с 1870 по 1875 год количество школ в войске возросло со 152 до 470, а число учащихся — с 4 415 до 17 919.
Тогда же попытались улучшить и качественный состав учителей. В 1876 году было получено правительственное разрешение на право обучения в Благовещенской учительской семинарии «на войсковой счет» 30 выпускников казачьих школ. Однако молодежь не изъявила особого желания ехать туда. В 1885 году в Верхнеуральской мужской школе открыли «специально-педагогический класс» с трехлетним курсом обучения. К началу XX века среди учителей начальных школ было уже 107 его воспитанников, но педагогический персонал в своем большинстве комплектовался за счет выпускников городских училищ, учительских семинарий, женских прогимназий. В пореформенный период в казачьи школы стали принимать и девочек. В 1871 году из 152 школ 110 были мужскими и 42 женскими, с 1875-го в войске появились и смешанные школы. Во второй половине 1870-х создавались и «инородческие» школы, где учились дети казаков — нагайбаков, мусульман (татар), калмыков. Всего в этот период в войске действовала 21 такая школа. Соответственно увеличивались и расходы на образование — за 25 лет, с 1870 по 1895 год, они выросли более чем в 12 раз — с 7 790 до 97 878 рублей, или до 3 рублей 22 копеек на учащегося в год.
В 1882 году наказной атаман генерал-лейтенант М. И. Астафьев отдал распоряжение об открытии станичных библиотек. Это начинание с воодушевлением встретили в войсковой среде, а атаман 1-го военного отдела генерал-майор А. С. Мелянин даже разработал специальный устав библиотек и инструкцию для библиотекарей. Книжные фонды росли быстро, в том числе и за счет пожертвований. Так, в 1899 году московская благотворительница М. Ф. Морозова подарила казачьим школам 85 библиотечек стоимостью до 5 рублей каждая. В начале XX века на войсковой территории кроме школьных работало еще 50 бесплатных народных библиотек, созданных как на войсковые средства, так и за счет благотворительных взносов.
Предпринимавшиеся войсковыми властями меры принесли свои результаты. Преемники Боборыкина — генералы Е. И. Зенгбуш, М. И. Астафьев, Н. А. Маслаковец, В. И. Ершов (окончивший Берлинский университет со степенью доктора права) продолжали работу по распространению грамотности в войсковой среде. Уже в 1890-е годы подавляющее большинство новоставочных казаков, прибывавших на службу в первоочередные полки, умели читать и писать, и только немногие отправлялись в создававшиеся при полках школы грамотности. В частности, командир 4-го Оренбургского казачьего полка, расквартированного в Туркестанском военном округе, полковник Ш. А. Кочуров сообщал в годовом отчете в войсковой штаб, что «процент неграмотных на списочный состав полка составляет 5,2 процента»6. К 1917 году в Оренбургском казачьем войске работало 596 начальных школ, в которых обучалось 47 005 человек, грамотность войскового населения в Оренбургском казачьем войске составляла 64,7 процента (в то время как в Астраханском — 46, Донском — 37, Терском — 22 и Кубанском — всего 17 процентов) от численности войскового населения.
В 1909-1910 годах по инициативе наказного атамана генерал-лейтенанта В. Ф. Ожаровского были открыты высшие начальные училища в Миасской, Еткульской, Усть-Уйской и Уйской станицах. Илецкое и Верхнеуральское трехклассные училища были преобразованы в четырехклассные, и их выпускники стали получать среднее образование, дававшее право поступления в юнкерские училища военного ведомства.
Создание разветвленной системы начального образования позволило войсковым властям подготовить необходимую базу для качественных преобразований в офицерском и чиновничьем составе, поднять боеспособность казачьих полков и батарей. К началу XX века подавляющее большинство офицеров Оренбургского казачьего войска начальное образование получили в стенах поселковых и станичных школ. Восемь из них — генерал-лейтенант П. 0. Агапов, занимавший в годы Первой мировой пост начальника казачьего отдела Главного штаба, войсковой атаман генерал-лейтенант А. И. Дутов, его помощник генерал-лейтенант Л. П. Тимашев, командующий казачьим корпусом в годы Гражданской войны генерал-майор И. Г. Акулинин, командующий Уральской группой московского направления генерал-майор В. Д. Косьмин, генералы В. М. Попов, В. К. Молостов, начальник Оренбургской пластунской казачьей дивизии полковник Ф. Е. Махин — окончили Академию Генерального штаба. В Михайловской артиллерийской академии обучались генерал-лейтенант А. М. Николаев, командовавший в годы Первой мировой 5-й Кавказской и 2-й Кубанской казачьей дивизией, и военный министр в правительстве адмирала Колчака генерал от артиллерии М. В. Ханжин. Генеральских чинов в годы Первой мировой и Гражданской войн достигли более 40 выпускников начальных школ Оренбургского казачьего войска, подавляющее большинство из которых либо погибло в огне братоубийственной войны, либо вынуждено было эмигрировать.
Февральская революция внесла политическую сумятицу в войсковую среду, однако правление Оренбургского казачьего войска не прекратило работу по расширению и совершенствованию школьной сети. Планом, утвержденным Министерством народного просвещения в 1917 году, предусматривалось в ближайшие 10 лет открыть в войске 79 новых школ, большей частью начальных. «Итак, мы начинаем строить свою среднюю, а Бог даст, и высшую школу, — писала одна из местных газет. — Построение программ высших начальных училищ, этой второй ступени народной школы, уже есть первый опыт преобразования нашей школы».
Отдел народного образования войскового правительства Оренбургского казачьего войска в течение 1918 года открыл на войсковой территории более 40 новых учебных заведений, в том числе 4 гимназии (в Усть-Уйской, Великопетровской, Еткульской и Верхнеуральской станицах), реальное училище в Усть-Уйской станице и высшее начальное училище в Кулевчинской станице. В сентябре 1918-го было принято решение о создании в Оренбурге войскового учительского института, рассматривался вопрос и о казачьем университете.
Инициативу проявляли и сами казаки. В станице Степной родительский комитет высшего начального училища постановил ввести с текущего учебного года обязательное преподавание французского и немецкого языков. Постановления об увеличении в программах объема часов естественно-научных дисциплин приняли сходы Кулевчинской, Великопетровской, Орской и некоторых других станиц. Однако их начинаниям не суждено было сбыться — помешали кровопролитные бои, завершившиеся поражением антибольшевистских сил.
И войсковое правительство, и большевики одинаково охотно принимали в ряды своих армий учителей станичных и поселковых школ. Примечательна судьба атамана 2-го округа войскового старшины Василия Никаноровича Захарова, выпускника Екатеринбургского учительского института. Он родился в бедной семье казака Кизильского поселка Магнитной станицы, несмотря на материальные трудности за четыре года окончил шестилетний курс станичной школы. Как вспоминал впоследствии Захаров, «уездное войсковое начальство, присутствовавшее на выпускных экзаменах, обратило внимание на успехи и приказало родителю везти меня в Верхнеуральск учиться дальше, а атаману станицы и обществу выделить средства для этой цели. Так я за счет общественных средств закончил специальный педагогический класс и 16-ти лет стал учителем в поселке Кизильском. Через год поступил в учительский институт в Екатеринбурге. Содержался сам и помогал родителям в годы учебы за счет домашних уроков».
После окончания института к учительской работе ему приступить не удалось — в 1915 году Василий Никанорович был призван на военную службу, направлен в школу прапорщиков, после получения офицерского чина проходил службу в 4-й запасной сотне и во 2-м запасном казачьем полку. В январе 1918-го на окружном съезде Захаров был избран атаманом 2-го округа. С этого времени 22-летний хорунжий оказался в самой гуще событий Гражданской войны, со своим дивизионом участвовал в боевых действиях, отступал во главе Атаманского полка с остатками 4-го армейского корпуса в глубь казахских степей. За военные отличия неоднократно награждался, границу Китая в марте 1920-го перешел уже в чине войскового старшины. Потом были эмиграция, возвращение на Родину, чистилище ревтрибунала. Больше к деятельности на ниве просвещения он не вернулся и скончался в Новосибирске в 1987 году.
Свидетельство о публикации (PSBN) 17911
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 21 Апреля 2019 года
Рецензии и комментарии 2