Как Россия украинский язык "запрещала"
Возрастные ограничения 18+
30 мая 1876 года Александр II подписал в немецком городе Бад-Эмс, где император находился на отдыхе, указ, ограничивающий использование в печати и преподавание «малорусского наречья». Что это было?
«Запрет украинского языка» в России Александром II в 1876 году и «закрепощение» вручивших свою судьбу русским «украинцев» Екатериной II в 1783 году – два чёрных русофобских исторических мифа, которые друг друга стоят. Поскольку императрица лишь легализовала де-факто существовавшее в Южной Руси крепостное право. Оно появилось, когда Малороссией после падения польской власти управляли заделавшиеся помещиками запорожцы, во времена гетманства.
Императрица заодно ликвидировала гетманство – откровенно хищническое учреждение, что принесло лишь облегчение народным массам Южной Руси.
А император, рассматривавший «малорусское наречие» как пример силы и многообразия исконной Руси, также действовал фактически в интересах южнорусского населения, недовольного тем, что их колоритное наречие революционеры и поляки-сепаратисты пытаются превратить в непонятную народу «мову». Это делалось «интеллигенцией» в основном польского происхождения путём массового заимствования польских и коверканья русских слов с целью использовать создаваемый искусственный язык в антигосударственных целях, для революционной пропаганды и сепаратизма, чтобы вбить клин и посеять вражду между Малой и Великой Россией.
Эмскому указу предшествовал так называемый Валуевский циркуляр, подготовленный министром внутренних дел Валуевым в июле 1863 года.
Он предназначался Киевскому, Московскому и Петербургскому цензурным комитетам, которым ставилась задача приостановить печатание учебной и религиозной литературы на «малороссийском наречии». Разрешалось печатать «только такие произведения на этом языке, которые принадлежат к области изящной литературы».
Политические причины
Этот циркуляр появился в разгар польского восстания 1863-1864 годов, которое едва не привело к войне половины европейских стран против России. В самом документе честно признаётся, что эту меры диктуют «обстоятельства сугубо политические», поскольку «под предлогом распространения грамотности и просвещения» имеет место попытка осуществления «сепаратистских замыслов». Тем более что особый малороссийский язык не нужен, его «не было, нет и быть не может, а наречие, употребляемое простонародьем, есть тот же русский язык, испорченный влиянием на него Польши…».
Подписанию императорского указа предшествовало серьёзное государственное изучение вопроса. Созданное для его окончательного решения императором в 1875 году Особое совещание тоже озаботилось не тем, чтобы жители Южной Руси перестали говорить в быту на своём милом наречии, а появлением переводов и печатанием учебников и молитвенников на малорусском языке.
И не только потому, что «украинские просветители» хотят ««вольной Украины в форме республики, с гетьманом во главе», как это сформулировал помощник попечителя Киевского учебного округа Юзефович.
Как Россия развивала «украинский язык»
В середине XIX века российское правительство озаботилось развитием системы начального образования для крестьян. Возник вопрос, на каком языке будет правильным вести такое обучение «в тех местностях, где родной язык не есть язык великороссийский». Специальный комитет, рассматривавший эту проблему в 1861 году, перед отменой крепостного права, постановил, что первые два года обучение необходимо вести на местных языках, в связи с чем встал вопрос, на чём говорят в Южной Руси. Это что, наречие или уже фактически самостоятельный язык? Ни о какой дискриминации его не было речи – центрами «украинского» книгопечатания были Москва и Санкт-Петербург. Мало того, до польского восстания 1863-1864 годов российское правительство весьма благожелательно относилось к «украинской» словесности – в ней видели разновидность общерусской, её дополняющую.
Так, первая «Грамматика малороссийского наречия», составленная великоруссом Павловским, вышла в свет в Санкт-Петербурге в 1818 году. Первый сборник старинных малороссийских песен, составленный кн. Цертелевым, был напечатан в 1812 году в Петербурге. «Малороссийские песни», собранные Максимовичем, были изданы в Москве в 1827 году. В 1834 году там же вышло и их второе издание. Певец идеализированной запорожской вольницы – поэт средней руки Тарас Шевченко, ставший русофобом в обмен на поддержку и пиар со стороны революционеров и ненавидевшей «царизм» «прогрессивной общественности», также начинал свою литературную карьеру в российской столице…
Что касается церковной литературы, то она появилась в империи на русском языке лишь в 1859 году – до этого церковные книги печатались на старославянском. Полный текст Священного Писания на русском языке вышел лишь в 1876 году. Предпринимались попытки печатать религиозную литературу и правительственные распоряжения для крестьян и на малороссийском наречии. Опыт оказался неудачным.
«Хай дуфае Сруль на Пана»…
Вот что пишет об этом в своей программной книге «Происхождение украинского сепаратизма» русский историк Николай Ульянов:
В 1861 г. возникла идея печатания официальных государственных документов по-малороссийски, и первым таким опытом должен был быть манифест 19 февраля об освобождении крестьян. Инициатива исходила от П. Кулиша и была положительно встречена на верхах. 15 марта 1861 г. последовало высочайшее разрешение на перевод. Но когда перевод был сделан и через месяц представлен на утверждение Государственного Совета, его не сочли возможным принять. Кулиш ещё до этого имел скандальный случай перевода Библии с его знаменитым «Хай дуфае Сруль на Пана» (Да уповает Израиль на Господа). Теперь, при переводе манифеста, сказалось полное отсутствие в малороссийском языке государственно-политической терминологии. Украинофильской элите пришлось спешно её сочинять. Сочиняли путём введения полонизмов или коверканья русских слов. В результате получилось не только языковое уродство, но и совсем непонятный малороссийскому крестьянину текст, по крайней мере менее понятный, чем обычный русский. Напечатанный впоследствии в «Киевской Старине», он служил материалом для юмористики.
Тем не менее даже после такого скандала планировалось ввести в народных школах Малороссии преподавание на местном наречии, и, «по всей вероятности, проект этот был бы утвержден, если бы не начавшееся польское восстание, встревожившее правительство и общественные круги». Что изменилось? А то, что, как выяснилось, повстанцы делали ставку на малороссийский сепаратизм и на разжигание крестьянских аграрных волнений на юге России посредством агитационных брошюр и прокламаций на простонародном наречии, а «украинофилы» охотно сотрудничали с поляками на почве распространения таких брошюр. «Найденные при обысках у польских главарей бумаги обнаружили прямые связи украинских националистов с восстанием», – констатирует Ульянов.
Напрашивается очень вольное сравнение судьбы «украинской мовы» с интернетом в другую эпоху, который в различных странах становится объектом ограничений из-за того, что некие ушлые господа сделали его средством успешных «оранжевых революций» и манипулирования обществом.
Это так страшно?
Давайте теперь под этим углом и посмотрим на конкретное содержание Эмского указа, имея в виду, что Россия – не Германия и что законы в ней не всегда исполнялись. Итак, Александр II запретил ввозить на территорию Российской империи из-за границы книги на «мове» без специального разрешения. А книги на русском без разрешения можно было завозить? Конечно нет. Запрещалось издавать произведения и делать переводы с иностранных языков. Исключение делалось для «исторических документов и памятников», «произведений изящной словесности». Наличие столь многочисленных изъятий из указа делало этот запрет крайне узким и по сути формальным. Что касается цензуры, то она была в России везде. Оказались вне закона украинские театральные представления – этот запрет продержался, однако, лишь до 1881 года. Запрещались концерты с «украинскими» песнями, преподавание на «мове», чего ещё не было, в начальных школах. Под влиянием указа удалили некоторых, но далеко не всех профессоров-украинофилов из университетов. Хотя формально и официально все ограничения украинской печати отпали только в 1905 году, фактически они не соблюдались с самого начала, особенно в Киеве.
Как заметил в этой связи Ульянов, Эмский указ для украинского движения «оказался манной небесной», поскольку, «не причиняя никакого реального ущерба, давал ему долгожданный венец мученичества». Мало того, он даже способствовал литературному оживлению в Южной Руси: в период действия Эмского указа были напечатаны многие произведения Тараса Шевченко, Леси Украинки, других региональных писателей и поэтов. Петь малороссы тоже не перестали. Они процветали в бурно развивающейся Российской империи, будучи одной из державных частей триединого русского народа, в связи с чем агрессивное украинство, адептов которого почти не осталось в России, ретировалось в австрийскую Галицию. Там его развитием занялись австро-венгерские и германские спецслужбы, а также – на свою голову – поляки, чтобы использовать против России. Но это уже другая история.
Что же касается нашей темы, то совершенно очевидно, что «украинского языка» в Российской империи, как видим, никто не запрещал, хотя бы потому, что его вообще не было. А задним числом можно придумать всё что угодно, чем сейчас и занимаются на Украине, продолжая худшие традиции СССР.
«Запрет украинского языка» в России Александром II в 1876 году и «закрепощение» вручивших свою судьбу русским «украинцев» Екатериной II в 1783 году – два чёрных русофобских исторических мифа, которые друг друга стоят. Поскольку императрица лишь легализовала де-факто существовавшее в Южной Руси крепостное право. Оно появилось, когда Малороссией после падения польской власти управляли заделавшиеся помещиками запорожцы, во времена гетманства.
Императрица заодно ликвидировала гетманство – откровенно хищническое учреждение, что принесло лишь облегчение народным массам Южной Руси.
А император, рассматривавший «малорусское наречие» как пример силы и многообразия исконной Руси, также действовал фактически в интересах южнорусского населения, недовольного тем, что их колоритное наречие революционеры и поляки-сепаратисты пытаются превратить в непонятную народу «мову». Это делалось «интеллигенцией» в основном польского происхождения путём массового заимствования польских и коверканья русских слов с целью использовать создаваемый искусственный язык в антигосударственных целях, для революционной пропаганды и сепаратизма, чтобы вбить клин и посеять вражду между Малой и Великой Россией.
Эмскому указу предшествовал так называемый Валуевский циркуляр, подготовленный министром внутренних дел Валуевым в июле 1863 года.
Он предназначался Киевскому, Московскому и Петербургскому цензурным комитетам, которым ставилась задача приостановить печатание учебной и религиозной литературы на «малороссийском наречии». Разрешалось печатать «только такие произведения на этом языке, которые принадлежат к области изящной литературы».
Политические причины
Этот циркуляр появился в разгар польского восстания 1863-1864 годов, которое едва не привело к войне половины европейских стран против России. В самом документе честно признаётся, что эту меры диктуют «обстоятельства сугубо политические», поскольку «под предлогом распространения грамотности и просвещения» имеет место попытка осуществления «сепаратистских замыслов». Тем более что особый малороссийский язык не нужен, его «не было, нет и быть не может, а наречие, употребляемое простонародьем, есть тот же русский язык, испорченный влиянием на него Польши…».
Подписанию императорского указа предшествовало серьёзное государственное изучение вопроса. Созданное для его окончательного решения императором в 1875 году Особое совещание тоже озаботилось не тем, чтобы жители Южной Руси перестали говорить в быту на своём милом наречии, а появлением переводов и печатанием учебников и молитвенников на малорусском языке.
И не только потому, что «украинские просветители» хотят ««вольной Украины в форме республики, с гетьманом во главе», как это сформулировал помощник попечителя Киевского учебного округа Юзефович.
Как Россия развивала «украинский язык»
В середине XIX века российское правительство озаботилось развитием системы начального образования для крестьян. Возник вопрос, на каком языке будет правильным вести такое обучение «в тех местностях, где родной язык не есть язык великороссийский». Специальный комитет, рассматривавший эту проблему в 1861 году, перед отменой крепостного права, постановил, что первые два года обучение необходимо вести на местных языках, в связи с чем встал вопрос, на чём говорят в Южной Руси. Это что, наречие или уже фактически самостоятельный язык? Ни о какой дискриминации его не было речи – центрами «украинского» книгопечатания были Москва и Санкт-Петербург. Мало того, до польского восстания 1863-1864 годов российское правительство весьма благожелательно относилось к «украинской» словесности – в ней видели разновидность общерусской, её дополняющую.
Так, первая «Грамматика малороссийского наречия», составленная великоруссом Павловским, вышла в свет в Санкт-Петербурге в 1818 году. Первый сборник старинных малороссийских песен, составленный кн. Цертелевым, был напечатан в 1812 году в Петербурге. «Малороссийские песни», собранные Максимовичем, были изданы в Москве в 1827 году. В 1834 году там же вышло и их второе издание. Певец идеализированной запорожской вольницы – поэт средней руки Тарас Шевченко, ставший русофобом в обмен на поддержку и пиар со стороны революционеров и ненавидевшей «царизм» «прогрессивной общественности», также начинал свою литературную карьеру в российской столице…
Что касается церковной литературы, то она появилась в империи на русском языке лишь в 1859 году – до этого церковные книги печатались на старославянском. Полный текст Священного Писания на русском языке вышел лишь в 1876 году. Предпринимались попытки печатать религиозную литературу и правительственные распоряжения для крестьян и на малороссийском наречии. Опыт оказался неудачным.
«Хай дуфае Сруль на Пана»…
Вот что пишет об этом в своей программной книге «Происхождение украинского сепаратизма» русский историк Николай Ульянов:
В 1861 г. возникла идея печатания официальных государственных документов по-малороссийски, и первым таким опытом должен был быть манифест 19 февраля об освобождении крестьян. Инициатива исходила от П. Кулиша и была положительно встречена на верхах. 15 марта 1861 г. последовало высочайшее разрешение на перевод. Но когда перевод был сделан и через месяц представлен на утверждение Государственного Совета, его не сочли возможным принять. Кулиш ещё до этого имел скандальный случай перевода Библии с его знаменитым «Хай дуфае Сруль на Пана» (Да уповает Израиль на Господа). Теперь, при переводе манифеста, сказалось полное отсутствие в малороссийском языке государственно-политической терминологии. Украинофильской элите пришлось спешно её сочинять. Сочиняли путём введения полонизмов или коверканья русских слов. В результате получилось не только языковое уродство, но и совсем непонятный малороссийскому крестьянину текст, по крайней мере менее понятный, чем обычный русский. Напечатанный впоследствии в «Киевской Старине», он служил материалом для юмористики.
Тем не менее даже после такого скандала планировалось ввести в народных школах Малороссии преподавание на местном наречии, и, «по всей вероятности, проект этот был бы утвержден, если бы не начавшееся польское восстание, встревожившее правительство и общественные круги». Что изменилось? А то, что, как выяснилось, повстанцы делали ставку на малороссийский сепаратизм и на разжигание крестьянских аграрных волнений на юге России посредством агитационных брошюр и прокламаций на простонародном наречии, а «украинофилы» охотно сотрудничали с поляками на почве распространения таких брошюр. «Найденные при обысках у польских главарей бумаги обнаружили прямые связи украинских националистов с восстанием», – констатирует Ульянов.
Напрашивается очень вольное сравнение судьбы «украинской мовы» с интернетом в другую эпоху, который в различных странах становится объектом ограничений из-за того, что некие ушлые господа сделали его средством успешных «оранжевых революций» и манипулирования обществом.
Это так страшно?
Давайте теперь под этим углом и посмотрим на конкретное содержание Эмского указа, имея в виду, что Россия – не Германия и что законы в ней не всегда исполнялись. Итак, Александр II запретил ввозить на территорию Российской империи из-за границы книги на «мове» без специального разрешения. А книги на русском без разрешения можно было завозить? Конечно нет. Запрещалось издавать произведения и делать переводы с иностранных языков. Исключение делалось для «исторических документов и памятников», «произведений изящной словесности». Наличие столь многочисленных изъятий из указа делало этот запрет крайне узким и по сути формальным. Что касается цензуры, то она была в России везде. Оказались вне закона украинские театральные представления – этот запрет продержался, однако, лишь до 1881 года. Запрещались концерты с «украинскими» песнями, преподавание на «мове», чего ещё не было, в начальных школах. Под влиянием указа удалили некоторых, но далеко не всех профессоров-украинофилов из университетов. Хотя формально и официально все ограничения украинской печати отпали только в 1905 году, фактически они не соблюдались с самого начала, особенно в Киеве.
Как заметил в этой связи Ульянов, Эмский указ для украинского движения «оказался манной небесной», поскольку, «не причиняя никакого реального ущерба, давал ему долгожданный венец мученичества». Мало того, он даже способствовал литературному оживлению в Южной Руси: в период действия Эмского указа были напечатаны многие произведения Тараса Шевченко, Леси Украинки, других региональных писателей и поэтов. Петь малороссы тоже не перестали. Они процветали в бурно развивающейся Российской империи, будучи одной из державных частей триединого русского народа, в связи с чем агрессивное украинство, адептов которого почти не осталось в России, ретировалось в австрийскую Галицию. Там его развитием занялись австро-венгерские и германские спецслужбы, а также – на свою голову – поляки, чтобы использовать против России. Но это уже другая история.
Что же касается нашей темы, то совершенно очевидно, что «украинского языка» в Российской империи, как видим, никто не запрещал, хотя бы потому, что его вообще не было. А задним числом можно придумать всё что угодно, чем сейчас и занимаются на Украине, продолжая худшие традиции СССР.
Свидетельство о публикации (PSBN) 18814
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 31 Мая 2019 года
Рецензии и комментарии 2