Книга «Шесть жизней»
Первая и пятая главы (Глава 1)
AzizClancy Возрастные ограничения 16+
Пролог.
Мужчина отворил дверь и зашел в комнату. Комната в теплом оранжевом оттенке дарила ему покой. Он закрыл дверь и взяв печенье, уселся, точнее плюхнулся на кресло-качалку и вздохнул. Он поморщился. Действие отозвалось болью в спине. «Эх, эта старость! Не дает мне насладиться своей жизнью!»
Боль в спине была из-за солидного шрама, оставленного ему одним «дружком», который, как считал мужчина, был ему братом по оружию. И естественно, из-за радикулита. Ха, а что ожидать от старости, прелестей, что ли? Не-е, такого не бывало и не будет. Никогда.
Старик ухватился за спину, тихо застонав от боли, и быстро взял себя в руки. «Не будь слабым. Слабость — это оружие врага. Воспользуйся слабостью других, но не дай им обратить твою слабость в свое мощное оружие.» Этот дельный совет не раз спасал этого мужчину.
Мужчина набрал воздуха в легкие, выдохнул, и промолвил:
— Здраствуй, Гораций.
1
Лондон, Британская Империя. 1826
Дверь открыл парень. Он был среднего роста, имел коричневые глаза и отцовское красивое, но худощавое лицо.
— Здравстуйте, Ахмед, — отсалютовал в ответ Гораций.
— Зачем ты пришел ко мне? — (Гораций не ответил). — Неужто поучиться у меня искуссно убивать? Пожалуй, я ничем не могу тебе помочь, если что,
— Я пришел к вам не за обучением, — Гораций тихо закрыл дверь, — я хочу у вас узнать кое-что.
— Ну и что же это?
— Вас, сэр.
Ахмед с недоумением посмотрел на Горация, который стоял у двери и ждал его позволения узнать о его же жизни. Ахмед взял печеньку и начал есть.
— Я не понимаю тебя, — произнес он.
Гораций сглотнул. Он не понимал. Как же старик не хотел рассказать ему свои подвиги, или преступления? Видимо, что-то было не так. Так что Гораций пояснил:
— Я хочу узнать о вас. Я много знаю, даже знаю из чего создают электричество, — (Ахмед непонимающе бросил на него взгляд), — ну, как сказать, такую силу, которая преобразуется в другие виды энергии, а о своих предках и родителях ничего. Как так может быть? Из-за этого я пришел к вам, сэр. Если вы позволите мне, можно я перепишу…
— Мою жизнь ты никому не расскажешь, понял? — Сталь заглушил мягкость голоса Ахмеда. — Ибо тебя сочтут психом, как вы говорите. Да и откуда ты знаешь, что я решил запросто рассказать тебе мою историю? Может, даже, я не хочу и промолвить слова сейчас, — отчеканил Ахмед и еле-еле поднявшись, встал с кресла. — Так что с глаз моих исчезни. Я ничего не расскажу!
Старик махнул рукой и покинул комнату, оставив Горация одного.
Последний переваривал полученную информацию.
Ахмед встал с кресла — качалки, и достав трость, покинул комнату.
«Зачем им моя жизнь!? Им что, мало знаний, которых и так знают? Вот же ослиная упрямость!» Эту упрямость все Сельпаши унаследовали от него же. Прямо все. Даже Гораций.
Ахмед зашел в свою комнату и поставив трость на свое определенное место, сел на кровать.
Ахмед Сельпаша родился в 1752 году в Бурсе, в городе Оттоманской Империи. У него не было матери, так как она умерла при родах. А отец был мелким торговцем, у которого дела шли не так.
Поэтому Ахмед с детства был вынужден работать курьером у Селима Тазима — купца, который был весьма нервным. По указаниям Селима, Ахмед доставлял товары, которые заказывали богачи Бурсы. Кроме доставок, он должен был выполнять прочие капризы и указы своего господина («Почисти мои ногти, Ахмед,» или: " Успокой моего сына, мальчик,")
Словом, жизнь у Ахмеда прошла как у любого бедняка — плохо.
Лондон, Британская Империя. 19 сентября. 1826 год.
Гораций открыл дверь библиотеки. Ему надо было оставить дневник Селима Третьего в библиотеке, чтобы Ахмед смог прочесть дневник. Или, чтобы Ахмед просто забрал у него этот дневник… Хотя такого точно не будет.
Гораций зашел в библиотеку и тут же удивился; там в полках столько энциклопедий, мемуаров, и дневников, что ему показалось, что он сейчас находится в Парижском университете, а именно в библиотеке университета.
С восхищением глядя на каждую книгу, Гораций не заметил, как сам добрел до нужной полки. Парень посмотрел на полку. В полке стояли и лежали куча дневников. Дневник какого-то Бекира, еще некого Османа, и еще многих других. Он оставил дневник на других, и покинул было библиотеку, как заметил одну книгу.
«Что это?» — подумал он. Гораций протянул руку и взял книгу. Он сдул пыль, и попытался посмотреть на книгу. Это он смог сделать, когда пыль полностью была сдута с книги. «Хроники войны. А.С».
Гораций открыл книгу и прочел следующее: «1769 год. Я сижу и слежу за русскими. Те, видимо, готовятся к бойне.» Все было написано на… русском?! Гораций удивился. Все было написано на русском! Удивительно, кто же мог написать по-русски!?..
Гораций принялся читать дальше.
«Эти русские готовятся к бойне. Но мы, солдаты нашей Империи, перебьем их всех, мне только доложить все нашему султану. Тогда эти русские...» — Гораций перевернул страницу, так как там было написано грубое ругательство. — «Ладно, это не дневник, чтобы я писал разные штучки! Итак, я сегодня должен убить их генерала, как там они гаварят*, главу! И причем сделать это тиха. А потом незаметно уйти…» — Гораций, читая этот том, все удивлялся: кто же это писал? Может, Ахмед все знает?..
Гораций вышел из библиотеки, закрыв дверь. Он подскочил; на пороге стоял Ахмед.
— Зачем так долго? — спросил он.
— Э-э, задержался…
— Neden? — повысил тон Ахмед.
— Я увидел это! — Гораций показал ему книгу и тут же в сердце екнуло. — Я и припозднился. Я читал, сэ…
— Тебе нельзя читать, тем более трогать мои вещи! — заорал Ахмед. — А ты трогаешь все, что попадает тебе на руку!
— Ладно, ладно, сэр, — Гораций дал ему том, — простите, сэр.
Ахмед бурлил его взглядом. Гораций не знал как поступить дальше: что-то сказать, или помолчать…
Ахмед не переставал смотреть на него, но тот тоже решал как быть. Ему было неизвестно, зачем этот Гораций трогает его вещи? И зачем каждый день приходит, оставляя Ахмеда в недоумении или в печали? Вот один день Гораций пришел к нему и рассказал о покойном отце, то есть о сыне Ахмеда, Мехмеда. В следующий раз он удивил Ахмеда о печально погибшем Кемале — его племянника, которого убили бандиты. Словом, Гораций был известником худа.
Ахмед так запутался в мыслях, что не заметил как Гораций произнес:
— Что это, сэр?
Ахмед вернулся в наш мир.
— Что? — переспросил Ахмед.
— Что это за книга, сэр?
— Это, — Ахмед взглянул на книгу, — книга истории войны.
— Какой войны? — Гораций явно был в замешательстве.
— Бессмысленной. Могли бы наши дипломатией все решить, но обязательно надо проливать кровь, — Ахмед сказал все так грустно, что Гораций видел в нем израненного, беспомощного старика. А что, если Ахмед…
— Русско-Османской? — На что кивнул Ахмед.
— Тупая война. Убила многих. И наших, и русских. Еще, — Ахмед вздохнул, — эта война была между братьями и всеми. Да, это не гражданская война, но все убивали друг друга, хотя Власть не звмечала этого.
— Так эта книга о Русско-Османской войне?
— Да, это книга о войне. И не смей ее трогать.
— Ладно, я пошел в библиотеку.
— Давай.
Гораций зашел в библиотеку. Он чувствовал досаду и грусть. Ахмед был таким, таким израненным. Изранена была его душа.
Гораций отогнал эти мысли, и дошел до полки. Впихнул, да, впихнул книгу в полку, которая еле-еле держалась, и ушел.
Примечания и переводы: Ошибки вроде: гавараят и тиха, были написаны специально для подчеркивания акцента. Neden -зачем, почему (тур.). Пятая и первая главы были написаны вместе, т.к. они менее длинные.
Мужчина отворил дверь и зашел в комнату. Комната в теплом оранжевом оттенке дарила ему покой. Он закрыл дверь и взяв печенье, уселся, точнее плюхнулся на кресло-качалку и вздохнул. Он поморщился. Действие отозвалось болью в спине. «Эх, эта старость! Не дает мне насладиться своей жизнью!»
Боль в спине была из-за солидного шрама, оставленного ему одним «дружком», который, как считал мужчина, был ему братом по оружию. И естественно, из-за радикулита. Ха, а что ожидать от старости, прелестей, что ли? Не-е, такого не бывало и не будет. Никогда.
Старик ухватился за спину, тихо застонав от боли, и быстро взял себя в руки. «Не будь слабым. Слабость — это оружие врага. Воспользуйся слабостью других, но не дай им обратить твою слабость в свое мощное оружие.» Этот дельный совет не раз спасал этого мужчину.
Мужчина набрал воздуха в легкие, выдохнул, и промолвил:
— Здраствуй, Гораций.
1
Лондон, Британская Империя. 1826
Дверь открыл парень. Он был среднего роста, имел коричневые глаза и отцовское красивое, но худощавое лицо.
— Здравстуйте, Ахмед, — отсалютовал в ответ Гораций.
— Зачем ты пришел ко мне? — (Гораций не ответил). — Неужто поучиться у меня искуссно убивать? Пожалуй, я ничем не могу тебе помочь, если что,
— Я пришел к вам не за обучением, — Гораций тихо закрыл дверь, — я хочу у вас узнать кое-что.
— Ну и что же это?
— Вас, сэр.
Ахмед с недоумением посмотрел на Горация, который стоял у двери и ждал его позволения узнать о его же жизни. Ахмед взял печеньку и начал есть.
— Я не понимаю тебя, — произнес он.
Гораций сглотнул. Он не понимал. Как же старик не хотел рассказать ему свои подвиги, или преступления? Видимо, что-то было не так. Так что Гораций пояснил:
— Я хочу узнать о вас. Я много знаю, даже знаю из чего создают электричество, — (Ахмед непонимающе бросил на него взгляд), — ну, как сказать, такую силу, которая преобразуется в другие виды энергии, а о своих предках и родителях ничего. Как так может быть? Из-за этого я пришел к вам, сэр. Если вы позволите мне, можно я перепишу…
— Мою жизнь ты никому не расскажешь, понял? — Сталь заглушил мягкость голоса Ахмеда. — Ибо тебя сочтут психом, как вы говорите. Да и откуда ты знаешь, что я решил запросто рассказать тебе мою историю? Может, даже, я не хочу и промолвить слова сейчас, — отчеканил Ахмед и еле-еле поднявшись, встал с кресла. — Так что с глаз моих исчезни. Я ничего не расскажу!
Старик махнул рукой и покинул комнату, оставив Горация одного.
Последний переваривал полученную информацию.
Ахмед встал с кресла — качалки, и достав трость, покинул комнату.
«Зачем им моя жизнь!? Им что, мало знаний, которых и так знают? Вот же ослиная упрямость!» Эту упрямость все Сельпаши унаследовали от него же. Прямо все. Даже Гораций.
Ахмед зашел в свою комнату и поставив трость на свое определенное место, сел на кровать.
Ахмед Сельпаша родился в 1752 году в Бурсе, в городе Оттоманской Империи. У него не было матери, так как она умерла при родах. А отец был мелким торговцем, у которого дела шли не так.
Поэтому Ахмед с детства был вынужден работать курьером у Селима Тазима — купца, который был весьма нервным. По указаниям Селима, Ахмед доставлял товары, которые заказывали богачи Бурсы. Кроме доставок, он должен был выполнять прочие капризы и указы своего господина («Почисти мои ногти, Ахмед,» или: " Успокой моего сына, мальчик,")
Словом, жизнь у Ахмеда прошла как у любого бедняка — плохо.
Лондон, Британская Империя. 19 сентября. 1826 год.
Гораций открыл дверь библиотеки. Ему надо было оставить дневник Селима Третьего в библиотеке, чтобы Ахмед смог прочесть дневник. Или, чтобы Ахмед просто забрал у него этот дневник… Хотя такого точно не будет.
Гораций зашел в библиотеку и тут же удивился; там в полках столько энциклопедий, мемуаров, и дневников, что ему показалось, что он сейчас находится в Парижском университете, а именно в библиотеке университета.
С восхищением глядя на каждую книгу, Гораций не заметил, как сам добрел до нужной полки. Парень посмотрел на полку. В полке стояли и лежали куча дневников. Дневник какого-то Бекира, еще некого Османа, и еще многих других. Он оставил дневник на других, и покинул было библиотеку, как заметил одну книгу.
«Что это?» — подумал он. Гораций протянул руку и взял книгу. Он сдул пыль, и попытался посмотреть на книгу. Это он смог сделать, когда пыль полностью была сдута с книги. «Хроники войны. А.С».
Гораций открыл книгу и прочел следующее: «1769 год. Я сижу и слежу за русскими. Те, видимо, готовятся к бойне.» Все было написано на… русском?! Гораций удивился. Все было написано на русском! Удивительно, кто же мог написать по-русски!?..
Гораций принялся читать дальше.
«Эти русские готовятся к бойне. Но мы, солдаты нашей Империи, перебьем их всех, мне только доложить все нашему султану. Тогда эти русские...» — Гораций перевернул страницу, так как там было написано грубое ругательство. — «Ладно, это не дневник, чтобы я писал разные штучки! Итак, я сегодня должен убить их генерала, как там они гаварят*, главу! И причем сделать это тиха. А потом незаметно уйти…» — Гораций, читая этот том, все удивлялся: кто же это писал? Может, Ахмед все знает?..
Гораций вышел из библиотеки, закрыв дверь. Он подскочил; на пороге стоял Ахмед.
— Зачем так долго? — спросил он.
— Э-э, задержался…
— Neden? — повысил тон Ахмед.
— Я увидел это! — Гораций показал ему книгу и тут же в сердце екнуло. — Я и припозднился. Я читал, сэ…
— Тебе нельзя читать, тем более трогать мои вещи! — заорал Ахмед. — А ты трогаешь все, что попадает тебе на руку!
— Ладно, ладно, сэр, — Гораций дал ему том, — простите, сэр.
Ахмед бурлил его взглядом. Гораций не знал как поступить дальше: что-то сказать, или помолчать…
Ахмед не переставал смотреть на него, но тот тоже решал как быть. Ему было неизвестно, зачем этот Гораций трогает его вещи? И зачем каждый день приходит, оставляя Ахмеда в недоумении или в печали? Вот один день Гораций пришел к нему и рассказал о покойном отце, то есть о сыне Ахмеда, Мехмеда. В следующий раз он удивил Ахмеда о печально погибшем Кемале — его племянника, которого убили бандиты. Словом, Гораций был известником худа.
Ахмед так запутался в мыслях, что не заметил как Гораций произнес:
— Что это, сэр?
Ахмед вернулся в наш мир.
— Что? — переспросил Ахмед.
— Что это за книга, сэр?
— Это, — Ахмед взглянул на книгу, — книга истории войны.
— Какой войны? — Гораций явно был в замешательстве.
— Бессмысленной. Могли бы наши дипломатией все решить, но обязательно надо проливать кровь, — Ахмед сказал все так грустно, что Гораций видел в нем израненного, беспомощного старика. А что, если Ахмед…
— Русско-Османской? — На что кивнул Ахмед.
— Тупая война. Убила многих. И наших, и русских. Еще, — Ахмед вздохнул, — эта война была между братьями и всеми. Да, это не гражданская война, но все убивали друг друга, хотя Власть не звмечала этого.
— Так эта книга о Русско-Османской войне?
— Да, это книга о войне. И не смей ее трогать.
— Ладно, я пошел в библиотеку.
— Давай.
Гораций зашел в библиотеку. Он чувствовал досаду и грусть. Ахмед был таким, таким израненным. Изранена была его душа.
Гораций отогнал эти мысли, и дошел до полки. Впихнул, да, впихнул книгу в полку, которая еле-еле держалась, и ушел.
Примечания и переводы: Ошибки вроде: гавараят и тиха, были написаны специально для подчеркивания акцента. Neden -зачем, почему (тур.). Пятая и первая главы были написаны вместе, т.к. они менее длинные.
Рецензии и комментарии 1