Глава 4. Начало Царского служения св. Николая II
Возрастные ограничения 16+
Как мы знаем по своей жизни, земное человеческое счастье непостоянно, как погода, но милсердный Господь посылает нам скорби после счастья ради нашего же спасения. Сия чаша не минует и Его святых избранников, поэтому надо благодарно принять её, хотя это и очень трудно, почти невозможно.
В Царской Семье на смену радости от разделённой любви Николая Александровича к принцессе Алисе пришла скорбь – болезнь и кончина любимого Отца, Императора Александра III – и суровая необходимость приступить к Царскому служению (на Царя-Миротворца было несколько неудачных покушений, но так и не опровергнута версия, что его отравил врач Г.Захарьин, еврей по материнской линии и агент английской и германской разведок). Правда, ещё до августа 1894 года у Александра III случались приступы нефрита (болезнь почек), но он относился к этому довольно небрежно. Так и остаётся неясным, знал ли Александр III, что это та же болезнь, которая стоила жизни его Брату и другу Николаю. Не устранено и подозрение, что болезнь Императора была усилена лекарствами упомянутого врача Захарьина. Как бы там ни было, в августе 1894 года здоровье Царя-Миротворца резко ухудшилось. Вся Семья жила тогда в Ливадии, однако ни благоприятный климат Крыма, ни принятые немедленно все необходимые меры не помогли. Александру III не исполнилось и пятидесяти лет, а его земная жизнь стремительно шла к концу. За несколько дней до кончины Императора в Ливадию приехала принцесса Алиса уже как Невеста Наследника Цесаревича. Александр III позвал к себе очень горевавшего Сына, которому он оставлял Россию, долго с ним беседовал и, в частности, сказал: «Тебе предстоит взять с плеч моих тяжёлый груз государственной власти и нести его до могилы так же, как нёс его я и как несли его наши предки. Я передаю тебе Царство, Богом мне вручённое. Я принял его тринадцать лет назад от истёкшего кровью Отца. Твой Дед с высоты Престола провёл много важных реформ, направленных на благо русского народа. В награду… он получил от русских революционеров бомбу и смерть… В тот трагический день встал предо мной вопрос: какой дорогой идти? По той ли, на которую меня толкало так называемое «передовое общество», заражённое либеральными идеями Запада, или по той, которую подсказывало мне моё собственное убеждение, мой высший священный долг Государя и моя совесть. Я избрал мой путь. Либералы окрестили его реакционным. Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать. Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет Самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия. Падение исконной русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю тебе любить всё, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй Самодержавие, памятуя при этом, что ты несёшь ответственность за судьбу твоих подданных перед Престолом Всевышнего. Вера в Бога и святость твоего Царского долга да будет для тебя основой твоей жизни. Будь твёрд и мужественен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только самого себя и своей совести. В политике внешней – держись независимой позиции. Помни,- у России нет друзей и только два союзника – её армия и её флот. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней – прежде всего покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства».
Один Бог знает, какого душевного напряжения стоило Николаю Александровичу принять это суровое завещание любимого Отца, который верен своему Монаршему долгу до своего последнего земного часа. Но он передал Сыну ещё и незримый и тяжёлый крест Монарха, силой священного Таинства Помазания на Царство делающий Царя тем мистическим началом, которое в Самодержавной стране удерживает силы Зла и противостоит им активно, явно и тайно, зримо и незримо.
20 октября (2 ноября) 1894 года, причастившись Св. Таин, Александр III отошёл ко Господу в присутствии всей Царской Семьи и духовника св. Царской Четы праведного Иоанна Кронштадтского, поддерживавшего голову умиравшего Императора, облегчая его страдания. Не было времени предаваться горю: через полтора часа после кончины Александра III священник в торжественной золотой ризе привёл к присяге на верность Николаю II Александровичу всех, кто был в Ливадийском дворце. Во время этой обязательной церемонии было много слёз и от горя по поводу кончины Александра III, и от умиления перед принимавшим присягу молодым Государем, который не скрывал переполнявших его чувств и тоже вынужден был подносить к глазам платок. В тот же день св. Царь подписал свой первый Манифест, где, в частности, говорилось, что он приемлет «священный обет перед Лицем Всевышнего всегда иметь единою целью мирное преуспеяние, могущество и славу дорогой матушки-России и устроение счастья всех Его верноподданных». Эти слова красноречивей всего говорят о том, что св. Царь поднял и понёс переданный ему Отцом крест Православного Монарха. Верноподданных было 170 млн. человек (пятьдесят национальностей, говорившие более чем на двадцати языках и диалектах). Российская Империя занимала одну шестую часть суши планеты, тринадцать лет мира, принесённые ей Александром III, укрепили её внутренне, повысили уровень жизни народа, привлекли на благо ей иностранные капиталы. Можно без конца говорить, что было бы, если бы Александр III царствовал дольше, но это пустое. Кстати, он и сам предполагал царствовать дольше, рассчитывая на своё богатырское здоровье. Но Бог судил иначе.
К обязанностям Императора Николай II отнёсся очень добросовестно. Он и его Супруга были добры, чувствительны, интеллигентны, однако можно ли это поставить им в вину? Нравственные критерии были для христианских Монархов основополагающими, в отличие от правителей так называемых социалистических и демократических форм правления. В этом и таится глубокая драма св. Царской Семьи. «Они понимали,- справедливо писала в «Свете невечернем…» монахиня Нектария (Мак Лиз),- что 3 500 лет существует священная традиция Помазания на Царство, которая отделила их как избранников Божиих для выполнения этой задачи. Они разделяли опасения многих соотечественников по поводу смены формы правления с монархической на представительное правительство. В России подобное нововведение означало бы катастрофу». Св. Царская Семья за верность Богу, историческим традициям и народу была при жизни и посмертно оклеветана, была распята на своём Монаршем кресте, до последнего своего земного вздоха умоляя Бога за свой народ, от которого имела полное право ждать защиты, но не дождалась её.
История таит много загадок и вопросов, на которые даже через много лет нет достоверных и однозначных ответов. И всё же мне хочется заглянуть в прошлое и попытаться найти ответы на самые простые вопросы. Например, почему оказалось столь трагичным царствование св. Царя Николая II? Случайно ли коронационные торжества в мае 1896 года, программа которых была тщательно разработана, обернулись несчастьем? Случайно ли не перезарядили орудие на Васильевском острове, и оно выстрелило боевым снарядом, который разорвался неподалёку от павильона, где находился Государь в день Крещения Господня, 6 (19) января 1905 года, то есть за три дня до события, получившего название Кровавого воскресенья?
Можно предположить, что не случайно, но эти вопросы относятся к более позднему времени, чем то, на котором мы остановились,- первом дне правления св. Царя. Об этом дне он оставил в дневнике такую запись: «Боже мой, Боже мой, что за день! Господь отозвал к Себе нашего обожаемого, дорогого, горячо любимого Папа. Голова кругом идёт, верить не хочется – кажется до того неправдоподобной ужасная действительность. О. Иоанн больше часу стоял у его изголовья и держал голову. Это была смерть святого! Господи, помоги нам в эти тяжёлые дни! Бедная, дорогая Мама!.. Вечером в 9 ½ была панихида – в той же спальне! Чувствовал себя как убитый».
На другой день, 21 октября (3 ноября) 1894 года праведный Иоанн Кронштадтский совершил чин присоединения к Русской Православной Церкви принцессы Алисы Виктории Елены Луизы Беатрисы Гессен-Дармштадтской. Имя ей нарекли в честь св. мученицы Царицы Александры. Но до конца земной жизни сохранились два прежних ласкательных имени, которыми Александру Феодоровну называли в семье её покойных родителей: «Аликс» и «Солнышко». Одно из них – «Аликс» – всегда будет на страницах дневника св. Николая II, а другое – «Солнышко» – станет подписью св. Императрицы в письмах к любимому Супругу.
События развивались стремительно: чин присоединения принцессы Алисы к Русской Православной Церкви совершился в небольшом храме в десять часов утра, а в девять часов вечера в том же храме служилась панихида по усопшему Императору. 23 октября (5 ноября) 1894 года Государь не без горечи писал в дневнике: «Произошло брожение умов по вопросу о том, где устроить мою свадьбу. Мама… и я находим, что всего лучше сделать её здесь спокойно, пока ещё дорогой Папа под крышей дома; а все Дяди против этого и говорят, что мне следует жениться в Питере, после похорон. Это мне кажется совершенно неудобным!» Увы, Дяди Государя довольно часто ставили его в трудное положение, и на этот раз настояли на своём: совершить браковенчание в Петербурге.
27 октября (9 ноября) 1894 года гроб с набальзамированным телом Александра III в сопровождении Царской Семьи был доставлен морем в Севастополь, а оттуда поездом в Петербург, причём траурный поезд на каждой станции останавливался для служения панихид. Земной путь Александра III закончился торжественными похоронами в Импратороской Усыпальнице собора Петропавловской крепости.
14 (27) ноября 1894 года праведный Иоанн Кронштадтский совершил в храме Аничкова дворца чин браковенчания. Никаких народных гуляний не было, на одежде Августейших Новобрачных были знаки траура. Мрачная атмосфера усилилась, когда Члены Императорской Фамилии прибыли на браковенчание в траурных каретах, что породило множество недобрых сплетен и слухов. После церемонии Государь с Государыней поехали на богослужение в Казанский собор, затем вернулись в Аничков дворец, принадлежавший вдовствующей Императрице, где св. Царской Чете были отведены шесть небольших комнат. Мария Феодоровна встретила молодых, согласно древней русской традиции, хлебом-солью.
Медовый месяц прошёл в атмосфере траурных визитов. Более подробно о начале жизни в России св. Царицы Александры Феодоровны можно узнать из воспоминаний её фрейлины А.Вырубовой: «Императрица с любовью вспоминала, как встретил её Император Александр III, как он надел мундир, когда она пришла к нему, показав этим свою ласку и уважение. …Затем переход её в Православие и смерть Государя. Потом – длинное путешествие с гробом Государя… и панихида за панихидой. «Так я въехала в Россию,- рассказывала она.- Государь был слишком поглощён событиями, чтобы уделить мне много времени, и я холодела от робости, одиночества и непривычной обстановки. Свадьба наша была как бы продолжением этих панихид,- только что меня одели в белое платье». В тех же воспоминаниях А.Вырубова рассказала, что в первых редких задушевных разговорах св. Царица говорила, что чувствовала от многих неприветливость и нелюбовь, и это сильно её обижало, т.к. она «вышла замуж за Государя только потому, что любила его, и, любя Государя, она надеялась, что их обоюдное счастье – приблизит к ним сердца их подданных». Всё это так, но в ночь после браковенчания св. Царица сделала в дневнике св. Николая II поистине пророческую запись: «Наконец мы вместе, связанные на всю жизнь. А когда эта жизнь кончится, мы встретимся опять, но в другом мире, и останемся вместе в Вечности. Твоя-твоя». И правда, Господь смягчил ужас их будущего креста тем, что они вместе отошли в Вечность. Даже вместе со своими св. Детьми. Разлуки не было.
Небольшой экскурс в прошлое разъяснит, почему так много иностранных принцесс, которых брали в жёны русские Цари и Великие Князья, получали при крещении в Православие отчество Феодоровна. Это делалось в память об особо почитаемой в Доме Романовых чудотворной иконы Божией Матери, именуемой «Феодоровская». Вот краткая история этого образа. Он написан апостолом и евангелистом Лукой, сходен по иконографии с Владимирской иконой Богородицы. Своё название образ получил от отца св. Александра Невского князя Ярослава Всеволодовича, носившего во святом крещении имя Феодор – в честь св. Феодора Стратилата. По преданию, икона была обретена старшим братом князя Ярослава св. Юрием Всеволодовичем (память 4 (17) февраля) в ветхой деревянной часовне близ старинного города Городца– позже на этом месте был построен Городецкий Феодоровский монастырь. Когда в 1238 году св. Юрий (Георгий) погиб в битве с монголами на Сити, князь Ярослав-Феодор стал великим князем Владимирским и в 1239 году торжественно перенёс мощи св. Юрия из Ростова в Успенский собор Владимира, а оставшейся от брата иконой благословил своего сына, св. Александра Невского, на брак с полоцкой княжной Брячиславой в том же году.
Ярослав-Феодор княжил во Владимире всего восемь лет, продолжил славные традиции своего дяди, св. Андрея Боголюбского, и отца, Всеволода III Большое Гнездо. Он возродил Русь, сожжённую и разграбленную монголами в 1237-1238 годах, украсил её обителями и храмами, поднял из руин города Кашин, Углич, Ярославль, Кострому, Городец. Кроме того, он сумел направить страну по единственно верному тогда пути военно-политического равновесия с Золотой Ордой на Востоке и активного противостояния католической Европе на Западе. Ближайшим сподвижником и продолжателем государственного дела был св. Александр Невский, при котором постоянно находилась Феодоровская икона Божией Матери. После кончины св. Александра Невского 14 (27) ноября 1263 года в основанном отцом Феодоровском монастыре близ Городца Феодоровскую икону Божией Матери взял его брат Василий Ярославич.
Князь Василий был восьмой и самый младший сын Ярослава-Феодора. Уже в пять лет он стал князем Костромского удела после того, как отца отравили в столице Монголии Каракоруме в 1246 году. Костромской удел не имел большого значения во владениях Ярослава-Феодора, но в 1272 году Бог судил князю Василию стать князем Владимирским. Однако из-за постоянных в то время княжеских усобиц и нескольких лет войны за Новгород с непокорным племянником Димитрием Александровичем князь Василий во Владимир не поехал, а остался в Костроме под защитой Феодоровской иконы, считая, кроме того, Костромской удел самым безопасным в условиях княжеских усобиц.
В 1272 году при очередном монгольском набеге князь Василий выступил с войсками на защиту Руси, взяв с собой Феодоровскую икону по примеру деда, св. Андрея Боголюбского, который брал в походы чудотворную Владимирскую икону Божией Матери. Во время битвы с монголами от св. Феодоровского образа исходили яркие лучи, попалявшие врагов; они были разбиты и бежали с Русской Земли. Основные вехи земного пути князя Василия были осенены благословением Феодоровской иконы Божией Матери. В 1276 году он отошёл ко Господу и был погребён в Костроме, а Феодоровская икона на долгие годы осталась в костромском монастыре св. Феодора Стратилата, словно дожидаясь нового возсияния своей славы, что и произошло в конце одного из самых драматических, кровавых и разорительных периодов в истории России, называемого Смутным временем.
Если считать от 5 (18) января 1598 года, когда с кончиной Царя Феодора Иоанновича пресёкся славный 700-летний род Рюриковичей, с которым Романовы были родственны, до февраля 1613 года, когда на Престол был избран Михаил Феодорович Романов, то Смутное время длилось немногим более пятнадцати лет. Оно видело и Бориса Годунова, и опалу Романовых, и Василия Шуйского, и самозванцев, и голод, и польских завоевателей, и гибель множества русских людей, и почти полное разорение России. Но вот в октябре 1612 года русское ополчение Кузьмы Минина и Димитрия Пожарского освободило от польской оккупации Москву, и народ получил долгожданную возможность избрать Царя, что и произошло 21 февраля (6 марта) 1613 года на Всесословном Соборе. Интересно, что ни до, ни после избрания Романовых на Царство не было в истории России другого такого же по своей полноте Всесословного Собора. Очевидно, избрание Романовых действительно было событием, предначертанным Богом. К тому времени уже началось новое – широкое – почитание Феодоровской иконы Божией Матери.
Михаил Феодорович Романов со своей матерью инокиней Марфой укрывался от поляков в затерянном среди костромских лесов Ипатьевском монастыре. Его отец ещё при Годунове был насильно пострижен в монахи с именем Филарета и находился в польском плену, а братья с семьями были сосланы в разные места тоже при Годунове. Известие об избрании на Царство привезло Царю Михаилу I 14 (17) марта 1613 года посольство Всесословного Собора с крестным ходом от Костромы до Ипатьевского монастыря. Узнав о цели приезда послов, Царь Михаил и инокиня Марфа ответили им отказом. То же повторилось и в храме, где им вручили грамоты от Собора. Мать нового Царя ссылалась на его несовершеннолетие, на разорение и смуту в России, упрекнула русских людей в измене Годунову, в убийстве Лжедимитрия I и свержении с Престола Василия Шуйского. Послы усиленно каялись и продолжали просить согласия, а архиепископ Феодорит, сопровождавший образ Феодоровской Божией Матери (между прочим, отца Царя Михаила звали в миру Феодором Феодоровичем) и иконы Московских чудотворцев, ответил: «Что человек и что им делается? Волею Бога сии святые иконы совершили путь из Москвы: преклонись же пред ними и повинуйся». Но его слова не подействовали. Тогда архиепископ пригрозил, что Россию ждут новые беды, если Царя придётся выбирать заново (на Соборе и без того было много разногласий), и тогда Царь Михаил Феодорович получил материнское благословение Феодоровской иконой Божией Матери на принятие Царского Венца. В память об этом событии установили повсеместное празднование Феодоровской иконе, что способствовало её общероссийской славе. Инокиня Марфа принесла 2 (15) мая 1613 года в Москву (в этот день Михаил Феодорович прибыл в столицу) один из первых (а их было великое множество) списков с Костромской Феодоровской иконы. Икона стала особой святыней в Доме Романовых, не раз поновлялась, была украшена богатой золотой ризой с драгоценными камнями. В 1909 году в Царском Селе был заложен величественный Феодоровский Государев собор, в котором особенно любила молиться св. Семья Николая II. Согласно официальной версии, почему-то пропускающей первое расследование белым генералом М.Дитерихсом цареубийства в 1918 году известный белый следователь Н.Соколов обнаружил в Ипатьевском доме среди других икон образ Феодоровской Божией Матери, с которым, свято почитая его чудотворным, никогда не расставалась в своей земной жизни св. Царица Александра Феодоровна, так что Сама Богородица стала Свидетельницей мученического подвига св. Царской Семьи, благо в ней Царское служение было неотделимо от служения Богу.
В начале 1895 году при Дворе возобновилась после траура по Александру III обычная жизнь с обязательными по протоколу приёмами и балами. Депутации со всей России приезжали, чтобы поднести Государю всеподданнейшие адреса, поздравляющие с бракосочетанием. Но в адресах от отдельных губерний, где было особенно сильно влияние либералов, в завуалированной форме высказывались требования народного представительства в органах власти. Либеральная часть общества надеялась на возвращение времён Императора Александра II, когда либералы чувствовали себя особенно вольготно. Таким образом, некоторые «невинные» всеподданнейшие поздравления содержали определённые требования либеральных кругов провинции, и Государь должен был дать ответ. 17 (30) января 1895 года св. Царь обратился к депутациям со следующими словами: «Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся бессмысленными мечтами об участии представителей земств в делах внутреннего управления; пусть все знают, что Я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала Самодержавия так же твёрдо и неуклонно, как охранял его Мой покойный незабвенный Родитель».
Эти слова настолько не вязались с представлениями многих о молодом Государе, что возник слух, будто они ему продиктованы то ли советником К.Победоносцевым, то ли кем-то из Высочайших Дядей, то ли вдовствующей Императрицей Марией Феодоровной, то ли св. Царицей. Но документы подтверждают, что Государь сам написал эту небольшую речь, т.к. отлично знал, чего хотел, помнил последнюю беседу с Отцом и никогда не стремился только карать или усмирять. В его дневнике сохранилась такая молитвенная фраза: «Господи, спаси нас и умири Россию». Это молитва всей его земной жизни. Очень хорошее русское слово «умири» означает «пошли мир», «восстанови мир». Так Государь неустанно молился о мире для России. К сожалению, эта молитва даже историками искажается: вместо «умири» пишут
«усмири», но значение этого слова совсем иное, карательно-усмирительное, невозможное для св. Царя Николая II, сомолитвенника прп. Серафима Саровского.
Однако была ли у св. Царя опора против либералов? Масонская бюрократия не дала сомкнуться вокруг Трона верным ему силам, а время не создало подлинно патриотического движения в народе, на которое бы мог опереться Монарх, потому что идея Народной Монархии была совершенно чужда общественности России, хотя именно Монархия без революции, одними разумными реформами постепенно превращала сословную Империю в бессословное государство, уничтожая привилегии высших сословий и заменяя бюрократию новыми талантливыми силами. Конечный результат этого процесса заключался в единстве Царя, Церкви и народа, оставляя, таким образом, без изменений наш исторически сложившийся девиз «За Веру, Царя и Отечество». Вот для этого и нужны были такие реформы, чтобы дворяне беднели как сословие, а крестьяне, наоборот, богатели. Уже к 1900 году хлебопашцам принадлежало – в рамках общины – 160 млн. десятин земли, более чем на ¾ удобной для возделывания. Дворяне к тому же времени имели 52 млн. десятин земли, из которых около ½ приходились на леса и неудобные земли. Другие владельцы (города, купцы, иностранцы, акционерные компании и т.д.) имели в общей сложности 30 млн. десятин земли. Монархические реформы тормозила крестьянская община, которую поэтому поддерживали и правые, и левые: первые вроде бы видели её одним из устоев государства, а вторые рассматривали общину как практическое приложение социалистических принципов в русской деревне. «Передовая» же общественность охотно работала как на правых, так и на левых, сильно мешая реформам и не считаясь с тем, что общинный порядок землепользования устарел, способствовал уравниванию распределения земельных угодий среди крестьян вообще, замедлил деятельность хозяйственных крестьян и повышение общего благосостояния деревни. Это служило поводом к недовольству в народе и было на руку тем, кто спал и видел не постепенные, а революционные, антимонархические преобразования. Вот почему св. Царь дал отпор земским либералам-«передовикам».
Государев отказ от притязаний либерального меньшинства дал повод определённым кругам российского общества погрузиться в изрядно любимое занятие – критику Государя, его советников, словом, в раскачивание лодки. В то же время так называемый Революционный Исполнительный Комитет, обосновавшийся в швейцарском городе Женева, нелегально переправил в Россию «открытое письмо» Государю патетически-антигосударственного содержания. Разумеется, св. Царь прочёл это «открытое письмо» и отлично понял, с какими силами он вступил в противостояние, но не устрашился.
А вот пример для маловеров (все мы маловеры в той или иной степени), что царствование св. Николая II началось для России хорошо: в год гибели Александра II общая сумма сберегательных вкладов населения Империи достигала 10 млн. р., а к началу правления св. Николая II она превышала 330 млн. р. Учитывая тогдашнюю покупательную способность русского рубля, легко представить, что это была далеко не малая сумма. Она постоянно росла и к 1913 году составила 2 млрд. р.; бюджет Империи, составлявший в начале царствования св. Николая II 1,2 млрд. р., тоже постоянно рос без повышения старых и введения новых налогов и к 1913 году достиг 3,5 млрд. р., отражая рост всего народного хозяйства. Как говорится, комментарии излишни. Но я ещё вернусь к некоторым статистическим данным, учитывая их злободневность и поучительность.
3 (16) ноября 1895 года в св. Царской Семье произошла большая радость: родилась св. Великая Княжна Ольга Николаевна. Среди выписок из прочитанных св. Царицей книг есть одна, которая достаточно точно показывает, как будут воспитывать Детей в св. Царской Семье: «Дети должны учиться самоотречению. Они не смогут иметь всё, что им хочется. Они должны учиться отказываться от собственных желаний ради других людей. Им следует также учиться быть заботливыми. Беззаботный человек всегда причиняет вред и боль, не намеренно, а просто по небрежности. Для того, чтобы проявить заботу, не так уж и много нужно – слово одобрения, когда у кого-то неприятности, немного нежности, когда другой выглядит печальным, вовремя прийти на помощь тому, кто устал. Дети должны учиться приносить пользу родителям и друг другу. Они могут это сделать, не требуя излишнего внимания, не причиняя другим забот и беспокойства из-за себя. Как только они немного подрастут, детям следует учиться полагаться на себя, учиться обходиться без помощи других, чтобы стать сильными и независимыми». Эти принципы воспитания впоследствии оправдали себя, как мы увидим. Да и сама св. Царица была предельно скромна. «Первая дама» Империи считала, что «мотовство и экстравагантность жён разрушили счастье многих семейных пар».
6 (19) мая 1896 года св. Царская Чета прибыла в Москву для совершения Чина Священного Коронования и Таинства Миропомазания, а также для участия в коронационных торжествах, и остановилась в Петровском замке, ожидая официального начала торжеств. 8 (21) мая 1896 года в 4 часа дня по всей Москве началось молебствие со звоном, а к вечеру – всенощное бдение, которое Их Величества отстояли в храме Спаса за Золотой Решёткой (он красовался на Боярской площади Московского Кремля), где и причастились Св. Таин.
9 (22) мая 1896 года двадцать один артиллерийский выстрел и благовест от Успенского собора, а затем и всех московских храмов, соборов и монастырей возвестили о начале коронационных торжеств, и состоялся торжественный въезд в Кремль всей Императорской Фамилии. По пути её встречала праздничная, радостная толпа народа, кричавшая «ура!», гвардейские части в полной парадной форме. Государь, тоже в парадной форме, ехал на белом коне, отдавая народу честь. За ним в каретах следовали обе Императрицы, Великие Княгини и Великие Княжны (Великие Князья ехали верхом). Торжественная процессия включала в себя и необходимых по протоколу придворных. Москва была очень красиво украшена, например, все башни Кремля и главы Кремлёвских соборов иллюминировали гирляндами электрических лампочек. Погода стояла прекрасная, у всех было праздничное, приподнятое настроение. Было, конечно, и волнение, особенно переживаемое св. Царской Четой, ведь она принимала на себя освящённые Богом венец, миро и крест Царского служения как знаки ответственности перед Всевышним и людьми за судьбу своего государства и народа. Главное, во что она свято верила,- это Божественное начало Царского служения, что замечательно подтверждают слова великого английского поэта Уильяма Шекспира:
И волны всех бушующих морей
Не смогут миро смыть с Помазанника Божия.
Чин Священного Коронования – я даю его описание не полностью — был совершён в Успенском соборе Московского Кремля 14 (27) мая 1896 года. Как вспоминал А.Волков, Миропомазание было очень сложным: из особых небольших леек миро изливалось на св. Царя через специальные отверстия во всём его облачении, даже в сапогах. Государь коленопреклонённо прочёл все необходимые молитвы, в частности, молитву, содержавшую такие слова: «Ты же Владыко и Господи мой, настави мя в деле, на неже послал мя еси, вразуми и управи мя в великом служении сем… Буди сердце мое в руце Твоея, еже вся устроити к пользе врученных мне людей и к славе Твоей, яко да и в день суда Твоего непостыдно воздам Тебе слово…».
В Короновании св. Царицы св. Николай II вначале лично осенил её ласково своей Короной, а затем возложил на неё Малую Корону. Государю помогали Великие Князья Сергей Александрович и Павел Александрович и специально назначенная для этого статс-дама графиня Строганова: нужно было возложить на Государыню алмазную цепь ордена Св. Апостола Андрея Первозванного и Порфиру. Чин Священного Коронования совершили митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Палладий, митрополит Московский и Коломенский Сергий, митрополит Киевский и Галицкий Иоанникий. Во время церемонии была прочитана особая молитва от лица народа. Весь обряд прошёл несуетно, торжественно, в полном соответствии с веками утверждённой традицией. Прп. Максим Грек оставил нам такие слова: «Царь есть образ одушевлён Царя Небесного». А прп. Серафим Саровский говорил: «В очах Божиих нет лучшей власти, чем власть Православного Царя».
По традиции после коронации устраивался, праздник для народа, поэтому на Ходынском поле были установлены большие столы. В этом празднике св. Царь с Семьёй должны были участвовать вместе с народом. Люди стали сходиться на Ходынское поле ещё с рассвета, собралось их более 500 тыс., больше чем предполагалось. Но всё шло неплохо, пока не начали раздавать подарки и гостинцы: внезапно возник слух, что их на всех не хватит, люди заторопились, чтобы быть первыми, началась давка. Полиция смогла восстановить порядок только через пятнадцать минут. За это время погибло 1 389 человек, раненых было 1 300 человек.
Узнав о случившемся несчастье, св. Царская Чета хотела отменить все праздничные балы, но вмешались ближайшие Родственники Государя, и всё осталось без изменений. Великий Князь Сергей Александрович, занимавший пост Московского генерал-губернатора, приказал обер-полицеймейстеру Москвы Власовскому ежечасно докладывать ему о расследовании причин случившегося. Государь приказал выплатить из своих личных средств семьям всех погибших и раненых по 1 тыс. р. (по тем временам это была немалая сумма!), велел похоронить погибших за государственный счёт и в индивидуальных гробах, а не в общей могиле, как делалось при таких массовых несчастьях. Помимо этого, он и св. Царица вместе с другими Членами Императорской Фамилии принимали участие в панихидах по погибшим и навещали раненых в больницах. Как вспоминал А.Волков, расследование причин трагедии сопровождалось волокитой: «…Власовский сваливал свою вину на Великого Князя Сергея Александровича, последний считал причиною бедствия бездействие министра Двора графа Воронцова-Дашкова». Изучив материалы следствия, Государь вынес решение: в отставку должен подать либо граф Воронцов-Дашков, либо Великий Князь Сергей Александрович. Это решение было очень серьёзным: речь шла об отставке родного Дяди св. Царя. К сожалению, в дело вмешался Дядя Владимир Александрович, который решительно заявил, что все Великие Князья оставят свои посты, если в отставку уйдёт Сергей Александрович. Возможно, этим заявлением Владимир Александрович сослужил плохую службу как своему Брату, так и Племяннику. Государь не хотел ни с кем спорить и уступил, избежав большого скандала и ссоры между Дядями: в отставку был отправлен обер-полицеймейстер Москвы Власовский. Однако через некоторое время покинул свой пост и граф Воронцов-Дашков.
В день Ходынского несчастья посол Франции маркиз де Монтебелло давал бал во французском посольстве в честь коронации св. Николая II – Франция была союзником России,- поэтому св. Царская Чета не могла игнорировать этот банкет без политических осложнений для России. Несмотря на тяжёлое настроение, Их Величества всё же нашли в себе силы присутствовать на торжестве, но оставались там самое минимальное по протоколу время и уехали, поручив маркизу де Монтебелло передать благодарность народу Франции за его дружеские чувства к России.
Мужественный жест св. Царской Четы был, надо сказать, должным образом оценён в иностранной прессе, особенно во французской. Либеральная же общественность России и левая пресса постарались в целях пропаганды истолковать визит Государя и Государыни к послу Франции как проявление их бессердечия, безжалостности и жестокости.
Я думаю, что Ходынская трагедия не лишена некоего духа предзнаменования, предупреждавшим о гораздо более страшной и кровопролитной катастрофе, когда будет растоптано всё святое и неприкосновенное, чему народ собрался поклониться в мае 1896 года, что всего через двадцать один год народ дойдёт до крайности в равнодушии, злобе, ненависти и отступничестве.
В июне 1896 года создалась вполне благоприятная международная обстановка для занятия русскими войсками Босфора и Константинополя (Царьграда, столицы древней Византии), то есть осуществления давней русской мечты. В пользу этого шага высказывались министр Иностранных Дел Шишкин и начальник Генерального Штаба генерал Обручев, а также посол России в Константинополе Нелидов и всё Военное Министерство. Опасности войны никто не видел, все ликовали в предвкушении лёгкой победы. Св. Царь и сам был не чужд идее русского господства на Босфоре и в Константинополе, но видел опасность общеевропейской войны, а затем и мировой, поэтому, выслушав все мнения, Государь решил отказаться от этой идеи, чем вызвал недовольство русского общества, которое сознательно отвергало Самодержавность власти. А по словам праведного Иоанна Кронштадтского, «Царь, как получивший от Господа Царскую Державу, от самого Бога есть и должен быть Самодержавным». Общество также осталось недовольным св. Царём, когда в 1897 году, при министре Финансов С.Витте, был безболезненно произведён переход на золотую валюту. В мемуарах С.Витте писал: «В сущности, я имел за собой только одну силу, но силу, которая сильнее всех остальных – доверие Императора, а потому я вновь повторяю, что Россия металлическим золотым обращением обязана исключительно Императору Николаю II».
В том же 1897 году в Российской Империи была проведена Всероссийская перепись населения, которая показала, что в Империи проживает 126 млн. человек. Эта цифра свидетельствует о значительном росте численности населения Империи. 2 (15) июня 1897 года, вопреки протестам промышленников, правительство издало закон об уменьшении продолжительности рабочего дня.
С укреплением рубля увеличился приток иностранных капиталов (к 1900 году общая сумма иностранных капиталов, вложенных в русскую экономику, приблизилась к 900 млн. р.).
10 (23) июня 1897 года в св. Царской Семье родилась вторая Дочь, св. Великая Княжна Татьяна Николаевна.
(Продолжение следует.)
В Царской Семье на смену радости от разделённой любви Николая Александровича к принцессе Алисе пришла скорбь – болезнь и кончина любимого Отца, Императора Александра III – и суровая необходимость приступить к Царскому служению (на Царя-Миротворца было несколько неудачных покушений, но так и не опровергнута версия, что его отравил врач Г.Захарьин, еврей по материнской линии и агент английской и германской разведок). Правда, ещё до августа 1894 года у Александра III случались приступы нефрита (болезнь почек), но он относился к этому довольно небрежно. Так и остаётся неясным, знал ли Александр III, что это та же болезнь, которая стоила жизни его Брату и другу Николаю. Не устранено и подозрение, что болезнь Императора была усилена лекарствами упомянутого врача Захарьина. Как бы там ни было, в августе 1894 года здоровье Царя-Миротворца резко ухудшилось. Вся Семья жила тогда в Ливадии, однако ни благоприятный климат Крыма, ни принятые немедленно все необходимые меры не помогли. Александру III не исполнилось и пятидесяти лет, а его земная жизнь стремительно шла к концу. За несколько дней до кончины Императора в Ливадию приехала принцесса Алиса уже как Невеста Наследника Цесаревича. Александр III позвал к себе очень горевавшего Сына, которому он оставлял Россию, долго с ним беседовал и, в частности, сказал: «Тебе предстоит взять с плеч моих тяжёлый груз государственной власти и нести его до могилы так же, как нёс его я и как несли его наши предки. Я передаю тебе Царство, Богом мне вручённое. Я принял его тринадцать лет назад от истёкшего кровью Отца. Твой Дед с высоты Престола провёл много важных реформ, направленных на благо русского народа. В награду… он получил от русских революционеров бомбу и смерть… В тот трагический день встал предо мной вопрос: какой дорогой идти? По той ли, на которую меня толкало так называемое «передовое общество», заражённое либеральными идеями Запада, или по той, которую подсказывало мне моё собственное убеждение, мой высший священный долг Государя и моя совесть. Я избрал мой путь. Либералы окрестили его реакционным. Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать. Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет Самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия. Падение исконной русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю тебе любить всё, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй Самодержавие, памятуя при этом, что ты несёшь ответственность за судьбу твоих подданных перед Престолом Всевышнего. Вера в Бога и святость твоего Царского долга да будет для тебя основой твоей жизни. Будь твёрд и мужественен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только самого себя и своей совести. В политике внешней – держись независимой позиции. Помни,- у России нет друзей и только два союзника – её армия и её флот. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней – прежде всего покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства».
Один Бог знает, какого душевного напряжения стоило Николаю Александровичу принять это суровое завещание любимого Отца, который верен своему Монаршему долгу до своего последнего земного часа. Но он передал Сыну ещё и незримый и тяжёлый крест Монарха, силой священного Таинства Помазания на Царство делающий Царя тем мистическим началом, которое в Самодержавной стране удерживает силы Зла и противостоит им активно, явно и тайно, зримо и незримо.
20 октября (2 ноября) 1894 года, причастившись Св. Таин, Александр III отошёл ко Господу в присутствии всей Царской Семьи и духовника св. Царской Четы праведного Иоанна Кронштадтского, поддерживавшего голову умиравшего Императора, облегчая его страдания. Не было времени предаваться горю: через полтора часа после кончины Александра III священник в торжественной золотой ризе привёл к присяге на верность Николаю II Александровичу всех, кто был в Ливадийском дворце. Во время этой обязательной церемонии было много слёз и от горя по поводу кончины Александра III, и от умиления перед принимавшим присягу молодым Государем, который не скрывал переполнявших его чувств и тоже вынужден был подносить к глазам платок. В тот же день св. Царь подписал свой первый Манифест, где, в частности, говорилось, что он приемлет «священный обет перед Лицем Всевышнего всегда иметь единою целью мирное преуспеяние, могущество и славу дорогой матушки-России и устроение счастья всех Его верноподданных». Эти слова красноречивей всего говорят о том, что св. Царь поднял и понёс переданный ему Отцом крест Православного Монарха. Верноподданных было 170 млн. человек (пятьдесят национальностей, говорившие более чем на двадцати языках и диалектах). Российская Империя занимала одну шестую часть суши планеты, тринадцать лет мира, принесённые ей Александром III, укрепили её внутренне, повысили уровень жизни народа, привлекли на благо ей иностранные капиталы. Можно без конца говорить, что было бы, если бы Александр III царствовал дольше, но это пустое. Кстати, он и сам предполагал царствовать дольше, рассчитывая на своё богатырское здоровье. Но Бог судил иначе.
К обязанностям Императора Николай II отнёсся очень добросовестно. Он и его Супруга были добры, чувствительны, интеллигентны, однако можно ли это поставить им в вину? Нравственные критерии были для христианских Монархов основополагающими, в отличие от правителей так называемых социалистических и демократических форм правления. В этом и таится глубокая драма св. Царской Семьи. «Они понимали,- справедливо писала в «Свете невечернем…» монахиня Нектария (Мак Лиз),- что 3 500 лет существует священная традиция Помазания на Царство, которая отделила их как избранников Божиих для выполнения этой задачи. Они разделяли опасения многих соотечественников по поводу смены формы правления с монархической на представительное правительство. В России подобное нововведение означало бы катастрофу». Св. Царская Семья за верность Богу, историческим традициям и народу была при жизни и посмертно оклеветана, была распята на своём Монаршем кресте, до последнего своего земного вздоха умоляя Бога за свой народ, от которого имела полное право ждать защиты, но не дождалась её.
История таит много загадок и вопросов, на которые даже через много лет нет достоверных и однозначных ответов. И всё же мне хочется заглянуть в прошлое и попытаться найти ответы на самые простые вопросы. Например, почему оказалось столь трагичным царствование св. Царя Николая II? Случайно ли коронационные торжества в мае 1896 года, программа которых была тщательно разработана, обернулись несчастьем? Случайно ли не перезарядили орудие на Васильевском острове, и оно выстрелило боевым снарядом, который разорвался неподалёку от павильона, где находился Государь в день Крещения Господня, 6 (19) января 1905 года, то есть за три дня до события, получившего название Кровавого воскресенья?
Можно предположить, что не случайно, но эти вопросы относятся к более позднему времени, чем то, на котором мы остановились,- первом дне правления св. Царя. Об этом дне он оставил в дневнике такую запись: «Боже мой, Боже мой, что за день! Господь отозвал к Себе нашего обожаемого, дорогого, горячо любимого Папа. Голова кругом идёт, верить не хочется – кажется до того неправдоподобной ужасная действительность. О. Иоанн больше часу стоял у его изголовья и держал голову. Это была смерть святого! Господи, помоги нам в эти тяжёлые дни! Бедная, дорогая Мама!.. Вечером в 9 ½ была панихида – в той же спальне! Чувствовал себя как убитый».
На другой день, 21 октября (3 ноября) 1894 года праведный Иоанн Кронштадтский совершил чин присоединения к Русской Православной Церкви принцессы Алисы Виктории Елены Луизы Беатрисы Гессен-Дармштадтской. Имя ей нарекли в честь св. мученицы Царицы Александры. Но до конца земной жизни сохранились два прежних ласкательных имени, которыми Александру Феодоровну называли в семье её покойных родителей: «Аликс» и «Солнышко». Одно из них – «Аликс» – всегда будет на страницах дневника св. Николая II, а другое – «Солнышко» – станет подписью св. Императрицы в письмах к любимому Супругу.
События развивались стремительно: чин присоединения принцессы Алисы к Русской Православной Церкви совершился в небольшом храме в десять часов утра, а в девять часов вечера в том же храме служилась панихида по усопшему Императору. 23 октября (5 ноября) 1894 года Государь не без горечи писал в дневнике: «Произошло брожение умов по вопросу о том, где устроить мою свадьбу. Мама… и я находим, что всего лучше сделать её здесь спокойно, пока ещё дорогой Папа под крышей дома; а все Дяди против этого и говорят, что мне следует жениться в Питере, после похорон. Это мне кажется совершенно неудобным!» Увы, Дяди Государя довольно часто ставили его в трудное положение, и на этот раз настояли на своём: совершить браковенчание в Петербурге.
27 октября (9 ноября) 1894 года гроб с набальзамированным телом Александра III в сопровождении Царской Семьи был доставлен морем в Севастополь, а оттуда поездом в Петербург, причём траурный поезд на каждой станции останавливался для служения панихид. Земной путь Александра III закончился торжественными похоронами в Импратороской Усыпальнице собора Петропавловской крепости.
14 (27) ноября 1894 года праведный Иоанн Кронштадтский совершил в храме Аничкова дворца чин браковенчания. Никаких народных гуляний не было, на одежде Августейших Новобрачных были знаки траура. Мрачная атмосфера усилилась, когда Члены Императорской Фамилии прибыли на браковенчание в траурных каретах, что породило множество недобрых сплетен и слухов. После церемонии Государь с Государыней поехали на богослужение в Казанский собор, затем вернулись в Аничков дворец, принадлежавший вдовствующей Императрице, где св. Царской Чете были отведены шесть небольших комнат. Мария Феодоровна встретила молодых, согласно древней русской традиции, хлебом-солью.
Медовый месяц прошёл в атмосфере траурных визитов. Более подробно о начале жизни в России св. Царицы Александры Феодоровны можно узнать из воспоминаний её фрейлины А.Вырубовой: «Императрица с любовью вспоминала, как встретил её Император Александр III, как он надел мундир, когда она пришла к нему, показав этим свою ласку и уважение. …Затем переход её в Православие и смерть Государя. Потом – длинное путешествие с гробом Государя… и панихида за панихидой. «Так я въехала в Россию,- рассказывала она.- Государь был слишком поглощён событиями, чтобы уделить мне много времени, и я холодела от робости, одиночества и непривычной обстановки. Свадьба наша была как бы продолжением этих панихид,- только что меня одели в белое платье». В тех же воспоминаниях А.Вырубова рассказала, что в первых редких задушевных разговорах св. Царица говорила, что чувствовала от многих неприветливость и нелюбовь, и это сильно её обижало, т.к. она «вышла замуж за Государя только потому, что любила его, и, любя Государя, она надеялась, что их обоюдное счастье – приблизит к ним сердца их подданных». Всё это так, но в ночь после браковенчания св. Царица сделала в дневнике св. Николая II поистине пророческую запись: «Наконец мы вместе, связанные на всю жизнь. А когда эта жизнь кончится, мы встретимся опять, но в другом мире, и останемся вместе в Вечности. Твоя-твоя». И правда, Господь смягчил ужас их будущего креста тем, что они вместе отошли в Вечность. Даже вместе со своими св. Детьми. Разлуки не было.
Небольшой экскурс в прошлое разъяснит, почему так много иностранных принцесс, которых брали в жёны русские Цари и Великие Князья, получали при крещении в Православие отчество Феодоровна. Это делалось в память об особо почитаемой в Доме Романовых чудотворной иконы Божией Матери, именуемой «Феодоровская». Вот краткая история этого образа. Он написан апостолом и евангелистом Лукой, сходен по иконографии с Владимирской иконой Богородицы. Своё название образ получил от отца св. Александра Невского князя Ярослава Всеволодовича, носившего во святом крещении имя Феодор – в честь св. Феодора Стратилата. По преданию, икона была обретена старшим братом князя Ярослава св. Юрием Всеволодовичем (память 4 (17) февраля) в ветхой деревянной часовне близ старинного города Городца– позже на этом месте был построен Городецкий Феодоровский монастырь. Когда в 1238 году св. Юрий (Георгий) погиб в битве с монголами на Сити, князь Ярослав-Феодор стал великим князем Владимирским и в 1239 году торжественно перенёс мощи св. Юрия из Ростова в Успенский собор Владимира, а оставшейся от брата иконой благословил своего сына, св. Александра Невского, на брак с полоцкой княжной Брячиславой в том же году.
Ярослав-Феодор княжил во Владимире всего восемь лет, продолжил славные традиции своего дяди, св. Андрея Боголюбского, и отца, Всеволода III Большое Гнездо. Он возродил Русь, сожжённую и разграбленную монголами в 1237-1238 годах, украсил её обителями и храмами, поднял из руин города Кашин, Углич, Ярославль, Кострому, Городец. Кроме того, он сумел направить страну по единственно верному тогда пути военно-политического равновесия с Золотой Ордой на Востоке и активного противостояния католической Европе на Западе. Ближайшим сподвижником и продолжателем государственного дела был св. Александр Невский, при котором постоянно находилась Феодоровская икона Божией Матери. После кончины св. Александра Невского 14 (27) ноября 1263 года в основанном отцом Феодоровском монастыре близ Городца Феодоровскую икону Божией Матери взял его брат Василий Ярославич.
Князь Василий был восьмой и самый младший сын Ярослава-Феодора. Уже в пять лет он стал князем Костромского удела после того, как отца отравили в столице Монголии Каракоруме в 1246 году. Костромской удел не имел большого значения во владениях Ярослава-Феодора, но в 1272 году Бог судил князю Василию стать князем Владимирским. Однако из-за постоянных в то время княжеских усобиц и нескольких лет войны за Новгород с непокорным племянником Димитрием Александровичем князь Василий во Владимир не поехал, а остался в Костроме под защитой Феодоровской иконы, считая, кроме того, Костромской удел самым безопасным в условиях княжеских усобиц.
В 1272 году при очередном монгольском набеге князь Василий выступил с войсками на защиту Руси, взяв с собой Феодоровскую икону по примеру деда, св. Андрея Боголюбского, который брал в походы чудотворную Владимирскую икону Божией Матери. Во время битвы с монголами от св. Феодоровского образа исходили яркие лучи, попалявшие врагов; они были разбиты и бежали с Русской Земли. Основные вехи земного пути князя Василия были осенены благословением Феодоровской иконы Божией Матери. В 1276 году он отошёл ко Господу и был погребён в Костроме, а Феодоровская икона на долгие годы осталась в костромском монастыре св. Феодора Стратилата, словно дожидаясь нового возсияния своей славы, что и произошло в конце одного из самых драматических, кровавых и разорительных периодов в истории России, называемого Смутным временем.
Если считать от 5 (18) января 1598 года, когда с кончиной Царя Феодора Иоанновича пресёкся славный 700-летний род Рюриковичей, с которым Романовы были родственны, до февраля 1613 года, когда на Престол был избран Михаил Феодорович Романов, то Смутное время длилось немногим более пятнадцати лет. Оно видело и Бориса Годунова, и опалу Романовых, и Василия Шуйского, и самозванцев, и голод, и польских завоевателей, и гибель множества русских людей, и почти полное разорение России. Но вот в октябре 1612 года русское ополчение Кузьмы Минина и Димитрия Пожарского освободило от польской оккупации Москву, и народ получил долгожданную возможность избрать Царя, что и произошло 21 февраля (6 марта) 1613 года на Всесословном Соборе. Интересно, что ни до, ни после избрания Романовых на Царство не было в истории России другого такого же по своей полноте Всесословного Собора. Очевидно, избрание Романовых действительно было событием, предначертанным Богом. К тому времени уже началось новое – широкое – почитание Феодоровской иконы Божией Матери.
Михаил Феодорович Романов со своей матерью инокиней Марфой укрывался от поляков в затерянном среди костромских лесов Ипатьевском монастыре. Его отец ещё при Годунове был насильно пострижен в монахи с именем Филарета и находился в польском плену, а братья с семьями были сосланы в разные места тоже при Годунове. Известие об избрании на Царство привезло Царю Михаилу I 14 (17) марта 1613 года посольство Всесословного Собора с крестным ходом от Костромы до Ипатьевского монастыря. Узнав о цели приезда послов, Царь Михаил и инокиня Марфа ответили им отказом. То же повторилось и в храме, где им вручили грамоты от Собора. Мать нового Царя ссылалась на его несовершеннолетие, на разорение и смуту в России, упрекнула русских людей в измене Годунову, в убийстве Лжедимитрия I и свержении с Престола Василия Шуйского. Послы усиленно каялись и продолжали просить согласия, а архиепископ Феодорит, сопровождавший образ Феодоровской Божией Матери (между прочим, отца Царя Михаила звали в миру Феодором Феодоровичем) и иконы Московских чудотворцев, ответил: «Что человек и что им делается? Волею Бога сии святые иконы совершили путь из Москвы: преклонись же пред ними и повинуйся». Но его слова не подействовали. Тогда архиепископ пригрозил, что Россию ждут новые беды, если Царя придётся выбирать заново (на Соборе и без того было много разногласий), и тогда Царь Михаил Феодорович получил материнское благословение Феодоровской иконой Божией Матери на принятие Царского Венца. В память об этом событии установили повсеместное празднование Феодоровской иконе, что способствовало её общероссийской славе. Инокиня Марфа принесла 2 (15) мая 1613 года в Москву (в этот день Михаил Феодорович прибыл в столицу) один из первых (а их было великое множество) списков с Костромской Феодоровской иконы. Икона стала особой святыней в Доме Романовых, не раз поновлялась, была украшена богатой золотой ризой с драгоценными камнями. В 1909 году в Царском Селе был заложен величественный Феодоровский Государев собор, в котором особенно любила молиться св. Семья Николая II. Согласно официальной версии, почему-то пропускающей первое расследование белым генералом М.Дитерихсом цареубийства в 1918 году известный белый следователь Н.Соколов обнаружил в Ипатьевском доме среди других икон образ Феодоровской Божией Матери, с которым, свято почитая его чудотворным, никогда не расставалась в своей земной жизни св. Царица Александра Феодоровна, так что Сама Богородица стала Свидетельницей мученического подвига св. Царской Семьи, благо в ней Царское служение было неотделимо от служения Богу.
В начале 1895 году при Дворе возобновилась после траура по Александру III обычная жизнь с обязательными по протоколу приёмами и балами. Депутации со всей России приезжали, чтобы поднести Государю всеподданнейшие адреса, поздравляющие с бракосочетанием. Но в адресах от отдельных губерний, где было особенно сильно влияние либералов, в завуалированной форме высказывались требования народного представительства в органах власти. Либеральная часть общества надеялась на возвращение времён Императора Александра II, когда либералы чувствовали себя особенно вольготно. Таким образом, некоторые «невинные» всеподданнейшие поздравления содержали определённые требования либеральных кругов провинции, и Государь должен был дать ответ. 17 (30) января 1895 года св. Царь обратился к депутациям со следующими словами: «Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся бессмысленными мечтами об участии представителей земств в делах внутреннего управления; пусть все знают, что Я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала Самодержавия так же твёрдо и неуклонно, как охранял его Мой покойный незабвенный Родитель».
Эти слова настолько не вязались с представлениями многих о молодом Государе, что возник слух, будто они ему продиктованы то ли советником К.Победоносцевым, то ли кем-то из Высочайших Дядей, то ли вдовствующей Императрицей Марией Феодоровной, то ли св. Царицей. Но документы подтверждают, что Государь сам написал эту небольшую речь, т.к. отлично знал, чего хотел, помнил последнюю беседу с Отцом и никогда не стремился только карать или усмирять. В его дневнике сохранилась такая молитвенная фраза: «Господи, спаси нас и умири Россию». Это молитва всей его земной жизни. Очень хорошее русское слово «умири» означает «пошли мир», «восстанови мир». Так Государь неустанно молился о мире для России. К сожалению, эта молитва даже историками искажается: вместо «умири» пишут
«усмири», но значение этого слова совсем иное, карательно-усмирительное, невозможное для св. Царя Николая II, сомолитвенника прп. Серафима Саровского.
Однако была ли у св. Царя опора против либералов? Масонская бюрократия не дала сомкнуться вокруг Трона верным ему силам, а время не создало подлинно патриотического движения в народе, на которое бы мог опереться Монарх, потому что идея Народной Монархии была совершенно чужда общественности России, хотя именно Монархия без революции, одними разумными реформами постепенно превращала сословную Империю в бессословное государство, уничтожая привилегии высших сословий и заменяя бюрократию новыми талантливыми силами. Конечный результат этого процесса заключался в единстве Царя, Церкви и народа, оставляя, таким образом, без изменений наш исторически сложившийся девиз «За Веру, Царя и Отечество». Вот для этого и нужны были такие реформы, чтобы дворяне беднели как сословие, а крестьяне, наоборот, богатели. Уже к 1900 году хлебопашцам принадлежало – в рамках общины – 160 млн. десятин земли, более чем на ¾ удобной для возделывания. Дворяне к тому же времени имели 52 млн. десятин земли, из которых около ½ приходились на леса и неудобные земли. Другие владельцы (города, купцы, иностранцы, акционерные компании и т.д.) имели в общей сложности 30 млн. десятин земли. Монархические реформы тормозила крестьянская община, которую поэтому поддерживали и правые, и левые: первые вроде бы видели её одним из устоев государства, а вторые рассматривали общину как практическое приложение социалистических принципов в русской деревне. «Передовая» же общественность охотно работала как на правых, так и на левых, сильно мешая реформам и не считаясь с тем, что общинный порядок землепользования устарел, способствовал уравниванию распределения земельных угодий среди крестьян вообще, замедлил деятельность хозяйственных крестьян и повышение общего благосостояния деревни. Это служило поводом к недовольству в народе и было на руку тем, кто спал и видел не постепенные, а революционные, антимонархические преобразования. Вот почему св. Царь дал отпор земским либералам-«передовикам».
Государев отказ от притязаний либерального меньшинства дал повод определённым кругам российского общества погрузиться в изрядно любимое занятие – критику Государя, его советников, словом, в раскачивание лодки. В то же время так называемый Революционный Исполнительный Комитет, обосновавшийся в швейцарском городе Женева, нелегально переправил в Россию «открытое письмо» Государю патетически-антигосударственного содержания. Разумеется, св. Царь прочёл это «открытое письмо» и отлично понял, с какими силами он вступил в противостояние, но не устрашился.
А вот пример для маловеров (все мы маловеры в той или иной степени), что царствование св. Николая II началось для России хорошо: в год гибели Александра II общая сумма сберегательных вкладов населения Империи достигала 10 млн. р., а к началу правления св. Николая II она превышала 330 млн. р. Учитывая тогдашнюю покупательную способность русского рубля, легко представить, что это была далеко не малая сумма. Она постоянно росла и к 1913 году составила 2 млрд. р.; бюджет Империи, составлявший в начале царствования св. Николая II 1,2 млрд. р., тоже постоянно рос без повышения старых и введения новых налогов и к 1913 году достиг 3,5 млрд. р., отражая рост всего народного хозяйства. Как говорится, комментарии излишни. Но я ещё вернусь к некоторым статистическим данным, учитывая их злободневность и поучительность.
3 (16) ноября 1895 года в св. Царской Семье произошла большая радость: родилась св. Великая Княжна Ольга Николаевна. Среди выписок из прочитанных св. Царицей книг есть одна, которая достаточно точно показывает, как будут воспитывать Детей в св. Царской Семье: «Дети должны учиться самоотречению. Они не смогут иметь всё, что им хочется. Они должны учиться отказываться от собственных желаний ради других людей. Им следует также учиться быть заботливыми. Беззаботный человек всегда причиняет вред и боль, не намеренно, а просто по небрежности. Для того, чтобы проявить заботу, не так уж и много нужно – слово одобрения, когда у кого-то неприятности, немного нежности, когда другой выглядит печальным, вовремя прийти на помощь тому, кто устал. Дети должны учиться приносить пользу родителям и друг другу. Они могут это сделать, не требуя излишнего внимания, не причиняя другим забот и беспокойства из-за себя. Как только они немного подрастут, детям следует учиться полагаться на себя, учиться обходиться без помощи других, чтобы стать сильными и независимыми». Эти принципы воспитания впоследствии оправдали себя, как мы увидим. Да и сама св. Царица была предельно скромна. «Первая дама» Империи считала, что «мотовство и экстравагантность жён разрушили счастье многих семейных пар».
6 (19) мая 1896 года св. Царская Чета прибыла в Москву для совершения Чина Священного Коронования и Таинства Миропомазания, а также для участия в коронационных торжествах, и остановилась в Петровском замке, ожидая официального начала торжеств. 8 (21) мая 1896 года в 4 часа дня по всей Москве началось молебствие со звоном, а к вечеру – всенощное бдение, которое Их Величества отстояли в храме Спаса за Золотой Решёткой (он красовался на Боярской площади Московского Кремля), где и причастились Св. Таин.
9 (22) мая 1896 года двадцать один артиллерийский выстрел и благовест от Успенского собора, а затем и всех московских храмов, соборов и монастырей возвестили о начале коронационных торжеств, и состоялся торжественный въезд в Кремль всей Императорской Фамилии. По пути её встречала праздничная, радостная толпа народа, кричавшая «ура!», гвардейские части в полной парадной форме. Государь, тоже в парадной форме, ехал на белом коне, отдавая народу честь. За ним в каретах следовали обе Императрицы, Великие Княгини и Великие Княжны (Великие Князья ехали верхом). Торжественная процессия включала в себя и необходимых по протоколу придворных. Москва была очень красиво украшена, например, все башни Кремля и главы Кремлёвских соборов иллюминировали гирляндами электрических лампочек. Погода стояла прекрасная, у всех было праздничное, приподнятое настроение. Было, конечно, и волнение, особенно переживаемое св. Царской Четой, ведь она принимала на себя освящённые Богом венец, миро и крест Царского служения как знаки ответственности перед Всевышним и людьми за судьбу своего государства и народа. Главное, во что она свято верила,- это Божественное начало Царского служения, что замечательно подтверждают слова великого английского поэта Уильяма Шекспира:
И волны всех бушующих морей
Не смогут миро смыть с Помазанника Божия.
Чин Священного Коронования – я даю его описание не полностью — был совершён в Успенском соборе Московского Кремля 14 (27) мая 1896 года. Как вспоминал А.Волков, Миропомазание было очень сложным: из особых небольших леек миро изливалось на св. Царя через специальные отверстия во всём его облачении, даже в сапогах. Государь коленопреклонённо прочёл все необходимые молитвы, в частности, молитву, содержавшую такие слова: «Ты же Владыко и Господи мой, настави мя в деле, на неже послал мя еси, вразуми и управи мя в великом служении сем… Буди сердце мое в руце Твоея, еже вся устроити к пользе врученных мне людей и к славе Твоей, яко да и в день суда Твоего непостыдно воздам Тебе слово…».
В Короновании св. Царицы св. Николай II вначале лично осенил её ласково своей Короной, а затем возложил на неё Малую Корону. Государю помогали Великие Князья Сергей Александрович и Павел Александрович и специально назначенная для этого статс-дама графиня Строганова: нужно было возложить на Государыню алмазную цепь ордена Св. Апостола Андрея Первозванного и Порфиру. Чин Священного Коронования совершили митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Палладий, митрополит Московский и Коломенский Сергий, митрополит Киевский и Галицкий Иоанникий. Во время церемонии была прочитана особая молитва от лица народа. Весь обряд прошёл несуетно, торжественно, в полном соответствии с веками утверждённой традицией. Прп. Максим Грек оставил нам такие слова: «Царь есть образ одушевлён Царя Небесного». А прп. Серафим Саровский говорил: «В очах Божиих нет лучшей власти, чем власть Православного Царя».
По традиции после коронации устраивался, праздник для народа, поэтому на Ходынском поле были установлены большие столы. В этом празднике св. Царь с Семьёй должны были участвовать вместе с народом. Люди стали сходиться на Ходынское поле ещё с рассвета, собралось их более 500 тыс., больше чем предполагалось. Но всё шло неплохо, пока не начали раздавать подарки и гостинцы: внезапно возник слух, что их на всех не хватит, люди заторопились, чтобы быть первыми, началась давка. Полиция смогла восстановить порядок только через пятнадцать минут. За это время погибло 1 389 человек, раненых было 1 300 человек.
Узнав о случившемся несчастье, св. Царская Чета хотела отменить все праздничные балы, но вмешались ближайшие Родственники Государя, и всё осталось без изменений. Великий Князь Сергей Александрович, занимавший пост Московского генерал-губернатора, приказал обер-полицеймейстеру Москвы Власовскому ежечасно докладывать ему о расследовании причин случившегося. Государь приказал выплатить из своих личных средств семьям всех погибших и раненых по 1 тыс. р. (по тем временам это была немалая сумма!), велел похоронить погибших за государственный счёт и в индивидуальных гробах, а не в общей могиле, как делалось при таких массовых несчастьях. Помимо этого, он и св. Царица вместе с другими Членами Императорской Фамилии принимали участие в панихидах по погибшим и навещали раненых в больницах. Как вспоминал А.Волков, расследование причин трагедии сопровождалось волокитой: «…Власовский сваливал свою вину на Великого Князя Сергея Александровича, последний считал причиною бедствия бездействие министра Двора графа Воронцова-Дашкова». Изучив материалы следствия, Государь вынес решение: в отставку должен подать либо граф Воронцов-Дашков, либо Великий Князь Сергей Александрович. Это решение было очень серьёзным: речь шла об отставке родного Дяди св. Царя. К сожалению, в дело вмешался Дядя Владимир Александрович, который решительно заявил, что все Великие Князья оставят свои посты, если в отставку уйдёт Сергей Александрович. Возможно, этим заявлением Владимир Александрович сослужил плохую службу как своему Брату, так и Племяннику. Государь не хотел ни с кем спорить и уступил, избежав большого скандала и ссоры между Дядями: в отставку был отправлен обер-полицеймейстер Москвы Власовский. Однако через некоторое время покинул свой пост и граф Воронцов-Дашков.
В день Ходынского несчастья посол Франции маркиз де Монтебелло давал бал во французском посольстве в честь коронации св. Николая II – Франция была союзником России,- поэтому св. Царская Чета не могла игнорировать этот банкет без политических осложнений для России. Несмотря на тяжёлое настроение, Их Величества всё же нашли в себе силы присутствовать на торжестве, но оставались там самое минимальное по протоколу время и уехали, поручив маркизу де Монтебелло передать благодарность народу Франции за его дружеские чувства к России.
Мужественный жест св. Царской Четы был, надо сказать, должным образом оценён в иностранной прессе, особенно во французской. Либеральная же общественность России и левая пресса постарались в целях пропаганды истолковать визит Государя и Государыни к послу Франции как проявление их бессердечия, безжалостности и жестокости.
Я думаю, что Ходынская трагедия не лишена некоего духа предзнаменования, предупреждавшим о гораздо более страшной и кровопролитной катастрофе, когда будет растоптано всё святое и неприкосновенное, чему народ собрался поклониться в мае 1896 года, что всего через двадцать один год народ дойдёт до крайности в равнодушии, злобе, ненависти и отступничестве.
В июне 1896 года создалась вполне благоприятная международная обстановка для занятия русскими войсками Босфора и Константинополя (Царьграда, столицы древней Византии), то есть осуществления давней русской мечты. В пользу этого шага высказывались министр Иностранных Дел Шишкин и начальник Генерального Штаба генерал Обручев, а также посол России в Константинополе Нелидов и всё Военное Министерство. Опасности войны никто не видел, все ликовали в предвкушении лёгкой победы. Св. Царь и сам был не чужд идее русского господства на Босфоре и в Константинополе, но видел опасность общеевропейской войны, а затем и мировой, поэтому, выслушав все мнения, Государь решил отказаться от этой идеи, чем вызвал недовольство русского общества, которое сознательно отвергало Самодержавность власти. А по словам праведного Иоанна Кронштадтского, «Царь, как получивший от Господа Царскую Державу, от самого Бога есть и должен быть Самодержавным». Общество также осталось недовольным св. Царём, когда в 1897 году, при министре Финансов С.Витте, был безболезненно произведён переход на золотую валюту. В мемуарах С.Витте писал: «В сущности, я имел за собой только одну силу, но силу, которая сильнее всех остальных – доверие Императора, а потому я вновь повторяю, что Россия металлическим золотым обращением обязана исключительно Императору Николаю II».
В том же 1897 году в Российской Империи была проведена Всероссийская перепись населения, которая показала, что в Империи проживает 126 млн. человек. Эта цифра свидетельствует о значительном росте численности населения Империи. 2 (15) июня 1897 года, вопреки протестам промышленников, правительство издало закон об уменьшении продолжительности рабочего дня.
С укреплением рубля увеличился приток иностранных капиталов (к 1900 году общая сумма иностранных капиталов, вложенных в русскую экономику, приблизилась к 900 млн. р.).
10 (23) июня 1897 года в св. Царской Семье родилась вторая Дочь, св. Великая Княжна Татьяна Николаевна.
(Продолжение следует.)
Свидетельство о публикации (PSBN) 4545
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 12 Августа 2017 года
Автор
Монархист, русофил, ученик Ильи Глазунова. Прозаик, поэт, сценарист.
Рецензии и комментарии 1