Блюз Клима Рощина

От души нахлебавшись лагерной тоски, Клим еще в колонии зарекся, что не сделает больше ничего, за что его могли снова упечь в это болото под названием тюрьма. Первым шагом к нормальной жизни было освоение профессии. Он сделал выбор. А пока решил хотя бы на время найти какую-нибудь работу. Но сделать это оказалось не так просто. Просыпаясь рано утром, Клим каждый день ходил от одного производственного управления к другому. Однако городок, в котором он проживал, был глубоко провинциальным, все мало-мальски достойные рабочие места были в большом дефиците, вследствие чего парень везде получал отказ. Потихоньку его боевой дух разбился о стену безысходности. «Надо отсюда валить… и как можно быстрее, пока я не превратился в пьяного аборигена», — твердо решил он. От тоски и внезапно появившейся в душе обиды становилось трудно дышать, хотелось тупо нажраться и забыться. Становилось страшно, а в глазах туманилось от безнадеги.
К реальности его вернул хлопок по плечу. Он обернулся и увидел широкую жизнерадостную улыбку под знакомой картофелиной носа. Это был Семен.
— Ну и почему ты не дал о себе знать, когда вышел?
Клим смущенно улыбнулся в ответ и пожал плечами, отводя взгляд в сторону.
-Да вот только вышел и сразу думаю, где же мой друг Семен, а на ловца и зверь бежит.
Семен понимающе ухмыльнулся, отдавая дань шутке, едкостью которых Клим славился всегда.
— Пойдем в «Три пескаря», отметим встречу, — предложил Семен, — по чуть-чуть.
— Пойдем, — с нездоровой готовностью откликнулся Клим. Семен отметил про себя, что парень не в порядке.
Они вошли в небольшую кафешку в несколько столов с чисто провинциальным претенциозным названием «Три пескаря». Дух в ней стоял тяжелый и как везде здесь разливали технический спирт под видом казенной водки, из-за чего местное население медленно, но верно сходило с ума. Из обшарпанного магнитофона, в котором работала только одна колонка, доносился популярный мотив Агаты Кристи.
— Эх, жизнь, — вскользь подумал Клим, — действительно, на тебе как на войне.
Семен тем временем отошел от стойки с двумя стаканами, удерживая в зубах пластиковую тарелочку с бутербродами. Дамочка за стойкой тоскливо проводила его взглядом. Он поставил посуду с закуской на стол, принял картинную позу и с пафосом произнес:
— Акт первый! Встреча на Эльбе! Всем внимание, дамы и господа, недавно освободившийся и выучивший, наконец, эту жизнь не по учебникам, мой друг Клим Рощин!
Публика в кафе отсутствовала, и поэтому оценить красноречие Семена смогла только тетка за стойкой, которая паталогически страдала от недостатка мужского внимания. Семен ей криво улыбнулся и она глупо заулыбалась. Семен присел. – Ну что, за встречу! Водка приятным теплом разлилась по всему телу.
— Повторим, — суетливо предложил Семен и не дожидаясь ответа налил по второй. По всему было видно, что его уже коснулась рука провинциального алкогольного разложения, с горечью отметил Клим, прикурив сигарету.
Спиртное не расслабляло, разговор не вязался, и поэтому они решили принять ударную дозу в сто пятьдесят грамм, после чего все как-то резко изменилось, оставляя позади нахлынувшие проблемы и невзгоды.
-Теперь поговорим, — закуривая очередную сигарету, деловито произнес Семен.
Они были знакомы еще с детства, но редко пересекались в одной компании, поскольку у Семена были строгие родители, которых он побаивался и не решался ослушаться. За это в кругу друзей за глаза его прозвали «домашний окурок». В дальнейшем никаких особенностей и навыков он не приобрел, поэтому сказать о нем было нечего.
— Че думаешь делать? Чем займешься? — выпуская дым через нос, спросил Семен, изрядно разомлев под парами спиртного.
— Пока встал на биржу по безработице, целыми днями бегаю в поисках работы, но все без толку, — как-то отчаянно-грустно ответил Клим, наливая еще по пятьдесят. Семен понимающе кивнул и улыбнулся.
— Это Клим, стал мертвый город, в котором остались одни барыги-спекулянты, да алкаши с наркотами. Валить отсюда надо, работы нет, особых развлечений тоже, к