Это конец....? (Глава 10)

♡Глава 10♡

О поступках, какими бы они ни были, жалеть нельзя.

Подняв на меня свой уставший,  заплаканный взгляд, она неуверенно сказала:
— Я беременна, Дим….
По её спине красивым потоком прошла дрожь. Нежные руки не находили себе места, трясясь от волнения и предвкушения моего ответа. Чёрт, но я не знаю, что сказать…. От неожиданности и таинственной резкости у меня дар речи пропал, а в горле пересохло и будто ком появился.
Резким движением, ухватив Аню за руки и крепко сжав их в своих, я навис сверху над моей испуганной девочкой.
— Дим, ты чего?- с её нежных уст вырвался непонятный, тихий смешок, а в глазах засверкал страх, испуг и ещё тысяча самых разных эмоций.
А я всё нависал сверху над ней, перебирая и ища в голове подходящую фразу, чтоб хоть что-то сказать.
На моём лице появилась лёгкая, незаметная ухмылка, после которой, я наклонился к нежным, мягким губам Ани и так ничего ей не сказав, поцеловал. Она, нежно обняв руками мою шею, начала медленно, осторожно и плавно углублять поцелуй, всё пытаясь понять мои эмоции. А их понять вовсе не сложно: я хочу её….
Телефон вовсю вибрировал, но я не отрывался от неё.
Губы осторожно, с нежностью порывистой путешествовали по её красных щеках, шее, ключицах… Руки непроизвольно спускаются от плеч к бёдрам и быстрым, осторожным, ловким движением запускаться под белую футболку.….
Аня слегка и от неожиданности вздрогнула, когда почувствовала мои ладони у себя на груди. Вздрогнула, но не пыталась оттолкнуть меня. Ей нравилось и я это заметил.
Ласки губами и руками в такт.…
Телефон всё продолжает вибрировать, но нам обоим плевать. Я хочу насладиться каждой частичкой её тела, хочу опять сорвать с её хрупкого тела футболку и исследовать, путешествовать по этому же телу вновь и вновь губами.
— Дим, возьми трубку, вдруг важно....- с тихим стоном шепнула Аня мне на ушко, обхватив руками шею.
— Плевать, иди сюда.…- хрипло прошептал я, похотливо щекоча упругую, мягкую кожу её бедер.
В данный момент я отдался собственным желаниям, фантазии и капризам, которые никогда не контролирую.
Мне мало просто прикосновений, поцелуев, сладкого дыхания — я хочу её всю.…
— Останови меня, Ань....- подняв её одной рукой за подбородок, тихо шепнул я, от сумасшедшей страсти тяжело вздохнув.
Глубоко вдохнув горячий воздух, она с лёгкой улыбкой на устах, положила свой палец на мои губы, после чего тихонько сказала:
— Просто знай меру, помнишь?- густая русая бровь Ани красиво двинулась вверх, а на лице сияла та самая милая улыбка.
Нежно убрав её палец со своих губ, я поцеловал её в щеку и молча, тихо сел на кровать, недовольно перебирая свои волосы пальцами, тем самым обеспечивая себя хоть каким-то массажем.
— Кто это, Дим?- обняв меня за плечи, волнующим тоном произнесла Аня и пройдясь губами по шее, начала осторожно массировать кожу пальцами, осторожные действия которых, понемногу приносили мне какой-то сладкий покой.
— Стас.- безразлично ответил я ей,  взяв телефон в руку.
— Привет, что-то случилось?- приложив мобильный к уху, приветливо поздоровался я.
— Приветик, бывший директор. Мои поздравления! — непонятным тоном произнес Стас, явно находясь в офисе.
Тон его голоса мне не понравился сразу, поэтому я спокойно сказал, пытаясь сопротивиться своему сарказму, ведь это качество во мне Стасу никогда не нравилось.
— Не понял юмора.- вытирая глаза от сладкого сна, хрипло пробубнил я.
— А что тут не ясно, а? Мы без работы остались! Абсолютно все! Знаешь почему?- уже криком нёс мой лучший друг и коллега.
— Ну так, объясни мне, раз уж взошла тема об работе .- уже в гневе зарычал я, в уме трижды проклиная себя за то, что взял трубку.
Услышав мой гнев, Аня боязно убрала свои руки с моих плеч и тихонько отодвинулась, от греха подальше.
Я особо не обратил на неё внимание, ведь услышав о проблемах с работой, стал ожидать ответа своего друга.
Только хотел что-то сказать, как Стас меня перебил своим гневным, рассерженным тоном:
— Я давно догадывался, что хоть ты, хоть твой отец одинаковы, но чтоб вот так…. Вообщем, твой ненавистный папаша компанию продал, тем самым оставив каждого сотрудника без работы и зарплаты.- уже более спокойно сказал он, честно говоря, переключив меня на шокирующее состояние.
— Отец продал компанию?- переспросил я его, вроде, пытаясь не верить в эту, казалось бы, чужъ.
— А знаешь, кто теперь управляет компанией?- ехидно выразился парень, будто бы, издеваясь надо мной.
— Ты, блядь, издеваешься надо мной, что-ли?- сердито крикнул я, непроизвольно сжав пальцы в кулаки.
— Я не издеваюсь, а вот ты, Дмитрий Алексеевич, издеваешься. Компанией, к сожалению уже не твоей, командует Виктор Семёнович, отец Вероники.
— Что?- криком рявкнул я, не поверив своим же ушам.
— Знаешь, что я тебе ещё сказать хочу? Разберись в своей личной жизни, а уже потом управляй компанией.- недовольно бубнил он на меня, от чего по моей спину прошла сильная дрожь.
— Моя личная жизнь тебя вообще не касается. Кроме того, я уже в ней разобрался! У меня есть любимая жена от которой я, кстати, жду ребёнка, а ты никаким боком не должен лезть сюда, понял?- сердито крикнул я, после чего, встал с постели.
— А я думал, для тебя дружба важнее какой-то там девчонки с села.- с какой-то ненавистью и недовольством выразился парень, после чего я, нервно перебрав одной рукой свои светлые волосы, так же нервно вздохнул.
— Либо ты сейчас рот закроешь, либо я тебе его закрою! Помнишь, почему Андрей в Америку уехал?- с ещё большим криком рычал я, из-за этого дурацкого разговора измеряя комнату шарами.
— А ты не изменился с того момента…. Всё так же боишься признать то, что любишь дворнягу.- эта фраза зазвучала так ехидно, так злостно, с такой ненавистью….
— Статус ты и купить можешь, а вот сможешь ли ты купить доброту, уважение, нежность и поддержку в одном человеке? Эти качества не продаются и они не зависят от статуса, запомни это, друг!- рявкнул я в последний раз и отключил звонок.
— Дим…. Всё хорошо?- обратилась нежно ко мне Аня, пытаясь скрыть своё волнение и стресс.
Расстроено, я сел на край кровати, быстрыми и нервными движениями перебирая волосы.
— Отец продал компанию….- тяжело вздохнув, тихо сказал я, слегка повернув голову в сторону моей девочки.
Она сидела вдали от меня, не отрывая печального, милого взгляда, всё так же боясь задать один вопрос.
Конечно боится! В прошлый раз я её ударил, из-за собственной несдержанности и гнева.
— Ань, иди сюда….?- тихо произнес я, похлопав по простыне, тем самым приглашая её сесть рядом со мной.
Осторожно встав с постели, она подошла ко мне поближе, а я всё время наблюдал за ней, пытаясь найти утеху. Мой пристальный, немного странный взгляд начал будто жечь её с нереальной силой. Эта девчонка такая хрупкая, ранимая, но очень сильная в моих глазах. Я видел каждую её слезу…. В каждой было слишком много боли, разочарований и надежды на лучшее. Эту каждую, маленькую слезу запомнили мои ладони. Их запомнила ткань моей куртки, ведь Аня всегда бросалась мне в объятия, когда начинала плакать.
Это ранимая, но сильная личность….
Она буквально несёт в себе какую-то надежду, спасение, решение проблемы.
Идеально белая ткань футболки перед моими глазами. Я внимательно рассматриваю Аню в своей вещи, чувствуя, что в душе всё к чертям сгорело от моей же странной фантазии.
Нежно коснувшись ладонью моей щеки, она села рядом и положила голову на моё плечо, абсолютно молча.
А мне, чёрт возьми, хватило той белой ткани на её нежном теле, чтоб почувствовать что-то непонятное у себя в душе.
Пауза молчания…. Эти, казалось, быстрые секунды, для меня были равными с целыми днями….
Ни она, ни я не знаем, как начать этот, для нас обоих, важный разговор.
— Какое сегодня число?- сделав умный взгляд, немного громче спросил я.
Не знаю, почему я это спросил, ну пусть будет.
— Вроде бы, седьмое февраля….- безразлично ответила Аня, не убирая головы с моего плеча.
Стоп, седьмое? Уже?
Тяжело вздохнув, я спокойно произнёс, слегка наклонив голову вниз:
— Ань, мы сегодня кое куда поедем, ты не против?- тихо сказал я, пытаясь скрыть уже и свою боль и нервозность.
— А, куда мы поедем, если не секрет?- мило, немного запинаясь говорила она, подняв на меня свой любопытный взгляд.
— Увидишь… Я сейчас не могу тебе этого сказать. — с грустью ответил я, немного обняв её за плечи, стараясь утешить этим сам себя.
И снова пауза молчания…. Снова в моей душе всё пылает сильным пламенным огнём. Снова чувствую себя странно, от чего мурашки по коже бегают.…
— Чёрт, тебе же волноваться и нервничать нельзя, а тут раскис!- начал громко говорить я, опять нервно перебирая свои волосы пальцами.
Меня давно так ничего не огорчало….
Мне, по-честному, тяжело что-либо признавать. Я не умею показывать свои настоящие чувства, ведь ношу маску. Эта маска скрывает мои старания, боль, нежность и ласку. За этой маской я не могу показать Ане свою любовь, которой ей сильно не хватает.
Я никогда не говорил ей, что она — моя любовь, мой наркотик, мой алкоголь, слабость и единственная поддержка. Я не знаю, как это сказать.
И вот, узнаю, что скоро буду отцом, но сказать, насколько счастлив, не могу. У меня не хватает слов, фраз, сил и уверенности. Я боюсь показаться в её серо-зелёных глазах слабаком и нытиком каким-то.
Хотя, с каждым днём убеждаюсь всё больше в том, что Аня может выслушать меня. Она сможет помочь мне или, хотя бы, утешить.
Я забросил алкоголь и сигареты, ведь понял, что это только здоровью вредит. И вредит не только мне, но и Ане. Смысл тратить время на сигарету, если за это время можно проблему решить одним только словом? Зачем пьянствовать и терять себя в стакане алкоголя, если можно найти выход из ситуации просто хорошенько подумав? Зачем вообще портить себе жизнь в такой способ? Если жизнь захочет, она испортит абсолютно все, даже не спросив на это разрешения. 
— Я никогда у тебя ничего не просил, но…. Ань, ты сможешь выслушать меня?- вообще не уверенно говорил я.
Мой тон был тихим, робким таким, что аж в горле пересохло и по коже стали вновь табуном бегать мурашки.
У меня такое чувство впервые. Я всегда был холодным, бесчувственным, гордым и смелым мальчишкой, но сейчас….
— С самого детства я знал о боли…. Я знал, что такое: смерть, боль, страх, измена, физическое насилие, но лишь не знал о любви. Мне никогда не давали возможности узнать о материнской ласке, о мультфильмах и игрушках, которые были, наверняка, у каждого ребёнка. Я рос с книгой в руках. И только из книг я узнал о хорошем, добром мире, честно говоря, так и не поверив в него.- нервно говоря, с моих уст иногда вырвался панический смешок, ведь если бы мне об этом рассказывал кто-то другой…. Я бы, наверное, принял этого человека за психа. А меня ведь им и считают. В глазах многих моих знакомых я пустой самовлюблённый псих, переживший смерть матери и любимого дедушки.…
Аня бесшумно сидела рядом со мной, всё обдумывая мои слова.
Чёрт, только ей я могу по-настоящему открыться…. Только она способна понять всё то, что меня хоть немножко тревожит.
— Ань, ты считаешь меня психом?- повернув голову в её сторону, я покорил её серьёзным, уверенным взглядом, который, по-моему, был даже страшным.
— Я бы так считала, если бы не знала, каково это,«быть ненужным котёнком».- медленно и с некой печалью произнесла она, всё не спуская глаз с меня.
Вновь отвернув голову, я начал говорить дальше:
— Помнишь, я дал тебе пощёчину? Я ударил тебя не из-за плохого настроения, а через…. Через то, что ты меня поставила в ступор. Я боюсь показаться в чьих-то глазах слабаком, считая себя храбрым и благородным человеком. В тот момент, ты просто сказала правду, из-за которой меня и понесло.- от чувства собственного стыда я тихонько покачал головой и потянувшись руками к нежным ладоням Ани, взял их в свои.
Она немного непонимающим взглядом опрокинула меня, но потом слегка улыбнулась и прищурив глаза, потянулась к моим губам.
Теперь я понял, что так долго искал.… Я искал её. Эти мягкие, горячие губы, эти красивые, любопытные серо-зелёные глаза, эти непослушные русые волосы, это хрупкое, чувствительное тело…. Она абсолютно вся мне слишком дорога. Я не смогу без неё больше.

*Аня*
Поцелуй был великолепен…. Его губы слишком нежно касались моих, похотливо исследуя каждую клеточку. Трясущейся руки блуждали по моему телу, слегка пожимая от безграничной жажды, азарта и желания завладеть мной. Это желание очень сильное и я вряд-ли смогу его остановить.
Ласковым движением его ладонь прошла по моей щеке вниз, к шее и плечам, с намерениям наслаждаться этим моментом вечность. Вторая ладонь сошла по спине к низу живота, боязно массируя, а светящийся глаза с удовольствием наблюдают за моей реакцией.
Моя рука тихо и неуверенно коснулась его мощного пресса и медленно сойдя вниз, к черным боксёрам, резко остановилась.
Он, кусая верхнюю губу, убрал свою руку с моей талии и положил её на мою остановившейся ладонь. С тихим стоном, он шепнул мне на ушко:
— Снимай….- и довольно ухмыльнувшись, слегка облокотился на чёрную, мятую простынь, разрываясь в ожидании моих действий.
Медленно, непроизвольно прикусив верхнюю губу, я вновь провела рукой по его прессу, пытаясь выбраться с собственных мыслей и рассуждений о данной ситуации. А я, по-честному, не знала, как поступить.
— Боишься, Ань?- нежным голосом шепнул мне на ушко Дима, аккуратно рассправляя мои непослушные, спутанные волосы.
Я неуверенно качнула головой в ответ, понимая, что из-за моего упрямого отказа он будет сердит.
А я действительно боялась. Я боялась не за себя, а за малыша….
— Ладно.…- милым тоном произнес он, слегка и почти незаметно улыбнувшись.
Эта реакция была для меня новой. Я ожидала вовсе другого, а он так спокойно, мило и даже не криком произнёс,«ладно».
Непонимающим взглядом опрокинув Диму, я начала вставать с его мощных колен, а он звонко рассмеялся.
Этот звонкий, громкий и искренний смех вовсе поставил меня в тупик.
— Ты чего, сумасшедший?- хихикнула тихо я, так и не поняв, почему он смеётся.
В тот же миг его руки сжали мою талию очень крепко, а у моего уха послышался уверенный, серьезный голос:
— Я позже с тобой счета сведу.- мягко произнёс он, снова посадив меня к себе на колени.
На его лице сияет пошлая усмешка, дико проезжающая мою кожу и кости насквозь. В глазах сверкает какой-то непонятный огонёк, а руки от чего-то трясутся. Может, снова, «ветер в голове»?
— Дим?- тихонько хихикнула я, аккуратно обхватив руками его плечи.- О чём задумался?
А он не сводит с меня пристального взгляда. Думает о чем-то и на меня смотрит своим глубоким, уверенным, странным взглядом.
— Я счастлив….У меня есть ты, будет маленький ребенок. Что ещё нужно для счастья?- на его устах засияла внезапная, искренняя, красивая улыбка, а ладони нежно ухватили мои бёдра, крепко сжав от скольких эмоций.
— Чёрт…. Я только что осознала то, что боюсь.…
С моих глаз потекло пару слёз и я тут же вжалась в его торс, пытаясь успокоиться.
— Моя девочка…. Не плач…. Всё будет хорошо, слышишь меня?- одной рукой он поднял меня за подбородок, а второй нежно гладил мои спутанные волосы, целуя губами мои розовые щёки.
— Хотелось бы верить.…- всхлипывая, тихо сказала я, уткнувшись носом в кожу его теплой шеи.
— Пока не верну компанию, буду где-то подрабатывать, а ты.… Я люблю тебя, девочка.…- он резко впился в мои губы, нежно и осторожно терзая их, а по моей спине табунами прошли мурашки от непонятных ощущений и скольких чувств.
Я очень редко слышала эту фразу, особенно, от него. Эта фраза, вроде, экзотическое лакомство, которое, естественно, хочется растянуть на долгое время.
Его поцелуи…. Нежные, ласковые прикосновения к моему телу и этот глубокий, заинтересованный взгляд пронзает насквозь душу, вовсе не щадя на это сил.
С каждым его прикосновением я всё больше понимаю, что сильнее любить не может никто. Сердце хулигана принадлежит мне…. А он хулиган. Самый настоящий. Мощное телосложение, крепкие мышцы и прочные кулаки, которые не знают в себе сил. Под его дурью лёг не один. Но Дима не убийца и никогда не будет им. Он кулаками ставит на место каждого, особенно того, кто меня пытается тронуть. Но не убийца.
Немножечко оторвавшись от моих, уже, горячих губ, он тихо шепнул на ушко, перебрав рукой пару моих русых локонов:
— Мы должны кое куда съездить. Прямо сейчас.- это прозвучало мягко, но с лёгким, почти незаметным приказом, означающим то, кто в доме хозяин.
*******************
Через полтора часа мы были за городом.
Машина подъехала к высокому холму, на самом верху которого, виднелось кладбище.
Изо всех сторон его окружали высокие деревья, а недалеко от этого места слышался шум воды. Всё небо было укрытым грустными серыми тучами с которых, казалось, вот-вот должен выпасть снег. Тихий, холодный ветер доносил к моим ушам крики ворон, летающих высоко…. Где-то в небе. Минут десять мы молча стояли у подножия этого мрачного холма, а потом, крепко ухватив меня за руку, Дима тихо сказал:
— Догадываешься, да?
В ответ ему я только кивнула головой, не зная, что сказать ещё.
Всю дорогу сюда мы оба молчали, только где-то далеко в душе рассуждая обо всём случившемся. Дима так и не сказал мне, куда мы направились, хотя догадки у меня были. Я предлагаю, что мы приехали на место захоронения моего отца. Папа.…
С того дня прошло больше года, а я до сих пор не была на его могиле. До сих пор не видела светлого мраморного памятника, на котором боюсь увидеть знакомое чистое лицо.
Дима достал из машины букет цветов и кивнув в мою сторону головой, тихо сказал:
— Идём?
— Идём.- так же тихо ответила я и боязно взяла его под руку, всё наблюдая за выражением этого серьёзного лица.
Его кожаную куртку красиво украшали белоснежные холодные снежинки, но это не радовало. Не радовал и этот замечательный букет цветов, который будет стоять рядом с могилой, к сожалению, не живого человека. Чёрт, ещё немного и мне станет плохо….
*************
На заснеженном красивом памятнике сияла улыбка молодой женщины. В глазах этой светловолосой девушки так прекрасно виднелась доброта, щедрость, нежность и тепло, что в моих глазах закрутилось пару слёз. Но это всего лишь фотография.… Фотография матери моего Димы, который боязно, с горькими слезами в глазах, присел около этого же памятника, держа в руках букет цветов.
— Мам.… Помнишь, это были твои любимые цветы.…- осторожно положив букет, с паническим смешком, тихо говорил он.- Это, кстати, моя Аня.… Моя любовь, моя любимая жена и будущая мама моего ребёнка.- с его серо-зелёных глаз потекло ещё больше слёз, от чего у меня в душе все к черту сгорело. Я никогда не видела его таким.… Сколько боли в этом человеке? Чего я ещё не знаю?
А ему было больно.… До одури, до слёз, до смерти больно. Он страдал от потери, от тоски, от этой самой боли. Этот человек всё время ищет утехи, тишины, мира и покоя, но его поиски накрыл прах после насыщенного дня в том самом парке. Я, будто черная кошка в его жизни, будто неожиданная пуля, которая изменила всё полностью и без остатка. Теперь я понимаю, почему он мне так ничего и не сказал перед приездом сюда. Разговор о матери — его слишком больное место, которое ни в коем случае нельзя трогать.
— Как же я ненавижу себя.… Ненавижу.…- с его уст вырвался бешеный, дикий и нервный крик.
Это был панический крик. И этот крик заставил меня зарыдать ещё больше. Но звуков я не издавала… Было страшно. Я боялась его непредсказуемости, бешеного и дикого характера, который Дима всячески скрывает даже от себя.
С глаз хлынули горячие слезы, буквально обжигая кожу щёк и шеи.
— Это не твоя вина, сынок.…- сзади меня послышался грубый мужской голос.
Мужчина с сигаретой в зубах стоял пару метров от меня, внимательно слушая и рассматривая нервный срыв своего, как я поняла, родного сына.
Это был мужчина лет сорока пяти, может, семи.
На седой макушке головы этого серьёзного, не очень высокого, на вид, мужчины, был лёгкий беспорядок от падающего холодного снега. В голубых глазах прекрасно виднелась гордость, холодность какая-то, скрытность даже. На его мужественном теле были брендовые вещи, а на левой руке сверкали дорогие часы с золотой каймой. У меня не было сомнений насчёт того, что они родня. Похожи ведь.
— Что думал, я забыл о сегодняшнем дне? А я не забыл.- с недолгими, как мне показалось, мучительными перерывами говорил насмешливым тоном он.
— Ты осмелился прийти сюда после того, что сделал, папа?- холодным тоном выразился Дмитрий, посмотрев на него суровым, ненавистным взглядом.
— Я перед твоей матерью не виноват. Если бы она не была такой наивной дурой, давно бы уже ушла от меня, а так.…- тон голоса Алексея Петровича не менялся.- Ей никто не виноват. Видно, судьба такова.
— Это никакая не судьба, пап. Это твоя Галина так от конкурентов избавляется. Она заказала убийство матери и не понесла за это дело наказания!- с ещё большей ненавистью и гневом рявкнул Дима, крепко сжав пальцы в кулаки.
— Галина не могла этого сделать!
Она любила свою сестру и не могла причинить ей боль даже чужими руками!- суровым взглядом опрокинув Диму, сердито рычал Алексей Петрович.
— Если бы она хоть чуточку любила маму, не спала бы с тобой. Ты просто не слушал её горькие слезы, пап. Ты никогда не знал о её боли.…- с ненавистью говорил Дима, еле сдерживая слезы в глазах.
— Замолчи! Ты, наверное, забыл, что я, как бы там ни было, твой отец. Имей уважение к любому моему выбору!- грозным тоном произнес мужчина, прищурив моментально глаза, вроде, от боли.
— А какое я должен проявить уважение? Моя мать погибла из-за тебя и твоей этой ненаглядной.… И ты предлагаешь мне сейчас уважать твой выбор?- уже спокойнее, но все же с гневом говорил Дмитрий.
— Почему ты мне этого не говорил, Дим? — тихо сказала я, спрятав руки в карманы, подальше от холода.
С чувством собственного стыда он наклонил голову вниз и медленно подойдя ко мне, ответил шёпотом:
— Ань, пожалуйста…. Господи, ты возненавидела бы меня. Хотя, теперь я понимаю, что нужно было сказать правду.…- он отвернул взгляд в сторону и сложив руки на груди, стал скрытно ожидать моего сердитого ответа.
А я, блин, не знаю, что ему сказать. Он действительно рассердил меня из-за своей очередной выходки, но, тем не менее, я кричать не буду.
Если он это сделал, значит так было нужно. Мне не удастся, к сожалению, изменить его упрямство и молчаливость.….
— Ты бы не смог ей этого сказать....- серьёзно произнес Алексей Петрович и от чего-то скривившись, положил руку на плечо своего сына.
— Пап, что с тобой?- подняв свои, красные от слёз, серо-зелёные глаза, волнующим тоном произнес Дима.
— Понимаешь… У меня не было денег, чтоб отжать большой долг. Взамен, я продал компанию, но им не только это нужно было…- тяжело начал говорить он, неспеша подходя к памятнику.
Одна рука была крепко прижата к правой стороне, где я буквально нечаянно начала замечать потёки и капли ярко-красной крови.
— Дочь Виктора, того суки, которому я задолжал, позвонила мне и сказала, чтобы я приехал к зданию компании. Я и приехал, после чего, эта тварь прострелила мне, похоже, печень.… — тихо говорил Алексей Петрович, крепко сжимая рукой место ранения, которое уже было насыщенного красного цвета.
С тяжёлым вдохом он упал на холодную, заснеженную землю, лишь тихо сказав мне напоследок:
— Не бросай моего сына одного.…- с пухлых красных губ вырвался новый тяжёлый вдох, после чего голубые глаза закрылись.
— Пап! — громко крикнул Дима, лицо которого уже сияло от горьких, горячих слёз.
Скорая уже в пути, но от этого не было легче.
Алексей Петрович лежал на заснеженной земле уже просто умирая в муке и ужасной боли от ранения с пистолета, который принадлежал этой ужасной Веронике.
Дима крепко держал его за плечи, всё никак не веря в происходящее. Он думал, что это страшный сон, который не может быть реальностью, но как оказалось….
С глаз текли слезы, уже будто не давая сделать глоток холодного, мрачного воздуха, ведь мы до сих пор находились на кладбище за пару километров от города.
— Пап, живи.… Живи, слышишь? Ради меня, ради моей жены, будущего ребенка…. Пожалуйста, живи.…- тихо говорил Дима, закрыв глаза от всего этого.
От услышанного сегодня у меня стала болеть голова. Выходит, мой отец погиб из-за чьего-то там «плохого состояния»? Получается, на его месте должна была погибнуть я?
С глаз вновь хлынули горячие слезы, сильной, тихой хваткой обжигая кожу моих щёк, подбородка и шеи.
— Ань, тебе нельзя здесь находится. Иди в машину и, умоляю, не спрашивай ничего сейчас.…- твердым тоном сказал Дима, сильнее прижав тело Алексея Петровича к своему.
Медленно наклонив голову, я боязно начала уходить с территории кладбища, где Дмитрий так и остался, в нервном состоянии ожидая скорую помощь.
*****************
*Следующий день*
*Дмитрий*
Темная, сырая, страшная комната. Из мебели лишь небольшой деревянный стол, два стулья и светильник с белой мрачной лампочкой. Здесь нет окон. Только старая дверь, скрип которой злостно терзает мои нервы уже почти сутки. Это больше похоже на подвал, чем на комнату для допросов.
Напротив меня сидит высокий мужчина, лет сорока пяти с седыми короткими волосами. Дронин!
Уже час он сидит напротив меня, нервно стуча пальцами по столу, в ожидании ответа на каждый заданный им вопрос.
Но я.…
На мне какой-то старый серый свитер, которого я и вовсе не помню у себя в шкафу. Черные немного порванные штаны — единственное, что здесь согревает меня, как морально, так и, кажется, душевно. Я слишком устал, чтобы что-то говорить. Да и, говорить я вовсе не собирался, ведь моей вены в.…
Отец. Он умер вчера вечером в больнице со страшными муками, болью и в ожидании того самого конца.
А меня забрали в участок, вроде как, за умышленное убийство, ведь отец перед тем продал компанию в руки конкуренту. Но я же не убивал. Это дело рук Вероники и Галины. Им нужны деньги, слава, наследство….
— Ты долго будешь играть в молчанку?- грозно спросил меня Дронин, уже буквально скрипя короткими ногтями по столу.
Да, я буду и дальше так молчать, ведь все равно в мою правду только Аня поверит.
Чёрт, она ведь видела то, что вчера происходило. Она же… Ей категорически нельзя волноваться, но кто на это обратил внимание кроме меня?
— Где пистолет, которым убийство совершил, а?- сильно и быстро ударив кулаком по столу, сердито рявкнул на меня Дронин.
— У Вероники спроси. Её это рук дело. А я перед законом чист, понял?- в ответ гаркнул я, соскочив со стула, на котором просидел всю ночь.
Из-за сильного стресса, бури эмоций и волнения у меня мурашки по телу бегают, а в горле сухо, будто среди пустыни. А стресс и волнение у меня из-за Ани. Её ведь тоже не пожалели, а привезли сюда в наручниках, вроде как считая, что она соучастник убийства моего отца.
— Не рассказывай ерунды! Анна пошла соучастником этого убийства и понесёт большое наказание. Я припомню ещё и то, что она была за рулём в вечер аварии.- с его бородатых уст вырвался ехидный смех от которого у меня, вроде, в голове всё стало вибрировать.- Короче, либо ты сейчас скажешь, что виновен, либо она сядет по полной программе!- наклонившись к моему лицу, сердито говорил он.
— Не смей коснуться её даже пальцем!- уже криком гаркнул я, сжав пальцы в кулаки.
— Мальчик, спокойно.- закатив глаза, скревился он, всё ожидая от меня ответа на свое «блестящее» предложение.- У тебя нет другого выхода, так что, выбирай: либо ты, либо она.- медленно произнёс Дронин, уже буквально не находя себе места от того, что я сейчас скажу.
— Я выбираю её.- даже не обдумывая своего решения, тихо сказал я.
— Вот и прекрасно. Молодец, Кравченко. За чистосердечное я тебе лишь год дам. А, и ещё, я привел твою дамочку искалеченную. — засмеялся он и с документами в руках вышел из комнаты, в которую уже через несколько секунд вошла девушка.
Невысокая красотка с русыми волосами медленно подошла ко мне, уже вытирая горькие, горячие слезы. На ней черная теплая рубашка, рукава которой были слегла подкачанными вверх и старые спортивные штаны, которые, похоже, ей выдали здесь.
Из-за темноты в собственных глазах я особо не рассмотрел её, а лишь взял за холодную руку, крепко сжав её.
— Ань.…- смущённо и тихо произнес я, осторожно положив вторую руку ей на плечо, понимая состояние этой хрупкой девочки.
— Мне страшно, Дим…. Я долго не протяну одна….- тихо заплакала она, сильнее прижавшись мне в грудь.
Её голос…. Это голос беззащитной, усталой, замученной девушки, которой приходится страдать из-за моих проблем.
— Ань, посмотри на меня.- смущённо сказал я, осторожно подняв её за подбородок.
Послушно она посмотрела мне в глаза, от чего моё сердце сжалось, а от шока будто дар речи пропал.
На её красивом, идеальном лице были одни синяки, ссадины и кровавые пятна. На красных пухлых губах была довольно большая ранка, с которой бежала капля крови к подбородку и шее. На той самой шее виднелась синяя, даже фиолетовая полоска, будто, от верёвки. На правой щеке уже синий след от довольно большой руки, а на запястьях я хорошо разглядел две фиолетовые полоски, похоже, от наручников.
— Ань, откуда всё это?- громко спросил я, немного отойдя от шокового состояния.
— Да упала, не волнуйся.- отвернув взял в сторону, сквозь слёзы и всхлипы пробубнила она.
— Скажи правду.…- обняв её за плечи, тихо сказал я.- Кто это сделал?
Вытерев пару слёз с глаз и обняв собственными руками низ живота, Аня тихонько, еле слышно начала говорить:
— В такой способ они выбивали с меня правду.… Видишь след на шее?- слегка подняв голову вверх, она указала пальцем на фиолетовую полоску.
В ответ я положительно кивнул головой, уже буквально представляя тот ужас, который она пережила.
Тяжело вздохнув, она вновь начала говорить:
— Это след от верёвки.… — с её серо-зелёных глаз снова потекли слезы.- Сначала, один из охранников спокойно допрашивал меня, но потом.… Двое мужчин избили меня, а третий накинул верёвку на шею и начал душить, ожидая от меня правды, ответа.… Я отключилась после этого и, если честно, не знаю, что было дальше….- она снова бросилась мне в объятия, всё больше всхлипывая от тех горьких, ужасных воспоминаний.

*Аня*
Всё было, как в тумане. Боль чувствовалась в каждой области тела. Боль, которую я особо не слышала. Сердце уже давно бьётся не своим привычным ритмом, а с глаз текут реки горячих слёз. Меня, будто котёнка беззащитного, забили в уголок и что-то криком требуют.
Из-за ужасной, мерзкой, режущей боли я ничего не слышала. Было больно даже вдохнуть этот тяжёлый, буквально пропитанный потом и дымом от сигарет, воздух. Три слабо видных силуэта стояли предомной, громко смеясь и разговаривая. А я слабачка, загнанная в уголок, не могу даже пальцем пошевелить от шока и ужасной боли.
— Ей, ты, как там тебя.… Говорить будем, или мне из тебя ещё и куклу для развлечений сделать?- громко засмеялся один из охранников, а затем пнул меня ногой по бедру.
— Витька, она все равно ничего не скажет, а вот попользоваться можно. — игривым тоном произнес второй.
— Нет, пацаны. Я бы ею воспользовался только в том случае, если бы она без сознания была, а так.… Бедняга слюной удавиться, увидев мою прелесть. А суку, жалко.- расстроенно сказал третий и взяв со стола недолгий кусок верёвки, накинул её мне на шею. — Ну так что, молчаливая, так и будешь играть с нами в молчанку, а?- с ненавистью парень намотал край верёвки себе на руку и слегка оттянув её, громко засмеялся, увидев, как я начала задыхаться.
От сильной нехватки воздуха, я прижалась к стене, понимая и ожидая свой конец. Мысленно я просила прощения у мамы, сестры, брата и моего малыша, которого сейчас вместе со мной убивают. Я виновата особенно перед своим ребёнком за то, что не смогла защитить. За то, что не смогла найти выход отсюда.…
— Малыш, прости меня, пожалуйста…. Прости.…- тихонечко заплакала я, пытаясь оттянуть пальцами одной руки верёвку от шеи.
Вторая рука была крепко прижата к низу живота, маленькими, короткими и быстрыми движениями поглаживая ткань свитера.
— Что она там мямлит?- непонимающим взглядом опрокинул меня один из этих мужчин.- Да отпусти уже её, хватит!- крикнул ещё он на того парня, который держал край верёвки у себя в руке.
И он послушно отпустил, а я стала громко кашлять от шока, моральной и физической боли, от нехватки воздуха, в конце концов.
Дальше.… Не помню…. Отключилась.

Продолжение следует…