Проводник

Проводник.
Густая темно-синяя ночь накрывала бухту. Тусклые огни фонарей были не в силах разорвать плотный туман и терялись где-то на полпути к сидящим на краю полуразрушенного покрытого снегом пирса мальчишкам. Три мальчика вглядывались во мглу ночного залива, силясь различить в ней черные силуэты спящих кораблей, голые мачты которых напоминали скелеты сказочных великанов, тех, что по приданию некогда населяли эти земли. Вода у берега была покрыта неровной ледяной коркой, составленной из смерзшихся вместе обломков льда, досок, тряпья и того, что при такой темноте еще более смахивало на искореженные смертью и морозом человеческие тела, чем днем. Мальчики сидели молча, время от времени выдыхая клубы белого пара на свои холодные руки.
— Ну, долго еще? Ты сказал, они приходят вместе с темнотой.
— Мы сидим тут уже битый час, а никаких огней, кроме этих бесполезных фонарей на набережной, нет.
— Да подождите вы… Скоро. Скоро придут. Старик сказал, что видел их прошлой ночью.
— А с чего ты взял, что они появятся и сегодня? Месяц уже подходит к концу…
— Не верите – можете валить! Или так и скажите, что боитесь встретиться с ним!
Роберт знал, что стоит ему упрекнуть своих друзей в трусости, и они сразу передумают уходить.
— Ты прекрасно знаешь, что настоящие пираты ничего не боятся. Ты специально так говоришь. Он специально так говорит, чтобы мы не ушли, да, Вилли?
— Да, Стефан. Просто… очень холодно.
Они вновь замолчали. Мороз пробирал до самых костей. Казалось, еще немного, и туман поглотит их самих, сделав из них три жутких человекоподобных черных силуэта, каких в ночи мерещилось великое множество. Роберт сидел неподвижно, не переставая вглядываться в ночь. Если бы не выдыхаемые им клубы пара и редкое потирание закостеневших рук, его можно было бы счесть за мертвеца. Стефан топтался на месте у него за спиной. Снег тихо скрипел у него под ногами. В такт скрипу Вилли, сидя чуть поодаль от Роберта, качал своей единственной ногой. Его деревянный протез лежал рядом с ним – снял, потому что боялся уронить. Хоть внизу и находилось то непонятное и пугающее нагромождение изо льда, мусора и чего-то еще, пухлый и одноногий Вилли при всем желании не смог бы туда спуститься и подобрать отцепившийся от ноги протез, а парни во второй раз бы туда ни за что не полезли. Всем хотелось спать, все замерзали.
— Эй, парни, слушайте! – едва слышно выдохнул Стефан. Он остановился и, дрожа не то от холода, не то от страха, обнял себя за плечи. Роберт перестал подавать какие-либо признаки жизни, нога Вилли замерла в воздухе.
— Скрипка.
Действительно, откуда-то со стороны моря, из густого ночного тумана доносились звуки скрипки. Кто-то играл. Очень тихо, очень медленно, очень холодно. Все было так, как говорил старик.
— Сейчас. Сейчас они явятся…
Вилли отполз от края и тщетно попытался надеть протез – его замерзшие пальцы даже не чувствовали застежку на ремешке. Стефан подался вперед, чтобы помочь другу, но сразу замер вновь.
— Вот они!
Огни. Огни точно такие, какими их описывал Роберт. Около дюжины синих, морозных огней, чей свет таял в тумане, подобно свету фонарей, погасших несколько мгновений назад. Они медленно и хаотично рассеивались по спящей бухте. Скрипка играла все так же далеко и так же жутко.
— Все, парни, хватит, — тихо отчеканил Стефан. – Теперь я верю. Пойдемте отсюда, а?
Дрожащими руками он надел Вилли протез, и помог ему подняться. Роберт завороженно смотрел на призрачные огоньки, бормоча что-то себе под нос.
— Завтра, — прошептал он, осторожно поднимаясь на ноги. – Завтра мы сделаем это.

День пролетел незаметно, впрочем, как и любой другой день в Пиратском городке. Туман не отступал ни на секунду. Ни один солнечный луч не мог пробиться сквозь его густую пелену, из-за чего весь город ( видимая его часть ) выглядел бледным, спящим, полумертвым. Днем фонари не зажигали в целях экономии топлива. Единственным признаком жизни в городе служили редкие прохожие, шатающиеся подобно живым мертвецам, и изредка каркающие вороны, которых даже не было видно. С вечера трое друзей подготовили лодку и с наступлением ночи вновь встретились на пирсе. На этот раз никто не сомневался, что они придут.
Ночь была еще более темная, чем вчера. Холод снова пронизывал мальчиков до самых костей. Пришвартованные корабли вновь напоминали мертвых великанов. Они скрипели, раскачиваемые волнами, издавая звук, похожий на скрип иссохших столетия назад костей, внезапно пришедших в движение. Фонари светили столь тускло, что было сложно определить, с какой именно стороны исходит свет – весь он рассеивался в тумане, уже даже не пытаясь добраться до мальчиков, будто боялся того, что таилось в этой мертвенной мгле. Как только друзья услышали первые звуки скрипки, они спустились с пирса, забрались в лодку и отчалили от берега. Ночь тут же их поглотила.
Вилли и Стефан были на веслах, Роберт стоял в полный рост молча вглядываясь в темноту. Мелодия скрипки служила им единственным ориентиром во всем этом холодном мраке. Берег уже не было видно, ребят окружал черный непроглядный туман.
— Робби, а ты уверен… — тихим и дрожащим голосом спрашивал Вилли, — ты уверен, что нам стоит это делать? То есть, мы же можем обойтись… ну, всегда же жили как-то, зачем нам сейчас делать что-то такое?
Роберт, не отрывая взгляда от ледяной темноты, шепотом ответил ему:
— Мы должны. Этот… проводник, как старик называл его… Каждый год, когда подходит к концу самый короткий месяц, он ведет души умерших пиратов, живших в этом городе, через туман и ночь, чтобы они могли побывать там, где когда-то жили. Чтобы они не заблудились, он играет на своей скрипке, но, если он перестанет, души не смогут найти дорогу назад и останутся здесь. Разве ты не хочешь, Вилли, чтобы наши родители снова были с нами?
— Это будут уже не они. – скептически прошипел Стефан.
Вилли заплакал.
И так они плыли дальше. Холод и темнота окружили их и понемногу проникали в их умы и сердца. Друзьям было страшно, они замерзали. Никто не знал, сколько времени прошло. Вилли бросился в воду, но Стефан и Роберт даже не попытались его остановить. Скрипка играла все так же далеко. Уже утром деревянная нога Вилли станет частью той самой ледяной корки, составленной из смерзшихся вместе обломков льда, досок, тряпья и того, что в густой темно-синей ночи смахивает на искореженные смертью и морозом человеческие тела.