Забытые истории
виктор Возрастные ограничения 18+
ЗАБЫТЫЕ ИСТОРИИ
В далёком 1958 году по решению XX съезда КПСС было принято постановление о поднятии сельского хозяйства и животноводства. Для выполнения решений съезда от каждой комсомольской организации предприятий по комсомольской путёвке отправлялись молодые люди на один год в
подшефные колхозы на поднятие животноводства. От Алексенского завода картонных изделий Тульской области решено было послать тридцать человек.
На комсомольское собрание завода были приглашены секретари райкома комсомола и райкома партии. Секретарем парторганизации завода была молодая девушка. Речь ее, агитирующая комсомольцев совершить трудовой подвиг в сельской местности, прозвучала темпераментно, горячо, убедительно. После её пламенной речи, в зале встал паренёк, ученик токаря, который недавно был принят в комсомол. Поблёскивая стёклами очков, он наивно, но не без провокации, спросил девушку: « А, Вы сами-то, поедете в деревню по комсомольской путёвке?»
Пламенному агитатору ничего не оставалось, как сказать, что она первая берёт путёвку и призывает всех последовать её примеру. Одиннадцать молодых людей поддержали своего лидера. Однако, теплого приема в глухой деревне, куда попала комсомолка, не было.
.
В умирающей деревне проживали лишь старики да подростки. Председатель, мужчина около пятидесяти лет,
шестнадцатилетний паренек да еще один представитель мужского рода после армии- вот и вся ударная сила колхозная. Остальные разъехались кто куда,
в города и веси, как можно дальше от родных пенатов. И сельчане опасались, глядя на молодую комсомолку, что из-за таких активисток и их детей вернут в деревню. Прибыв в Божениново, прибывшая предъявила путёвку председателю. Тот посмотрел на неё пустыми глазами, позвал конюха и попросил отвезти ее в дом, где она будет жить. Деревянный дом, который находился примерно в полутора километрах от деревни, оказался добротным и сравнительно в хорошем состоянии. Рядом с ним стоял фундамент под строительство нового дома, уже основательно заросший. Похоже, новых жильцов здесь уже не будет никогда,- подумала девушка.
Да и в доме давно никто не жил: атмосфера дома была нежилой и неприветливой. Через пару часов конюх привёз матрац, подушку, два одеяла и керосиновую лампу, топор и немного дров. Скинув всё это у крыльца, он сказал, что остальное есть в доме, указав в какой половине дома будет жить. Порядок пришлось наводить долго: только к двум часам ночи уборка закончилась. Опасаясь проспать на работу, девушка завела будильник и уснула. Утром пришла в правление колхоза, где ей сказали, что она будет дояркой и получит группу коров первотёлок. Доить молодой женщине-горожанке никогда не приходилось, но ей было сказано — научишься. В то время скотников не было, доярки делали всё сами, чистили навоз, носили корм. Работа тяжелая. К концу смены начинающая доярка чувствовала себя выжатой, как лимон, руки опухли и болели. Хорошая спортивная подготовка, на которую надеялась девушка, показались ей недостаточной для такой трудоёмкой работы. Но сдаваться она не собиралась и решила вызвать мать, чтобы была помощь хотя бы по дому. В течение недели сельчане постоянно интересовались как ей живётся на новом месте. Причину их любопытства она не знала и не догадывалась о плохой репутации дома, в котором проживала. Любопытство объясняла просто. Ждут, когда плакаться начнет. И какое же было удивление сельчан, когда через неделю к ней приехала мать и её сестра. Через два дня у их дома появились кавалеры с гармошкой и керосином в количестве четырёх литров, что было большой роскошью по тем временам. Скромные гости нерешительно топтались у порога дома, но все-таки приняли приглашение гостеприимной хозяйки. Однако, с наступлением темноты их, как ветром сдуло. Заволновались и дружно простились.
Летом печь топили хворостом, мусором. Как-то перебивались. А вот с наступлением холодов дров стало не хватать. Решили разобрать перегородку в сарае. Сколотили с сестрой козлы для распилки дров, распилили одно бревно и положили второе, но пилить уже не было сил. Решили отложить работу на другой день. Однако утром, оставленное на козлах бревно, было обнаружено на прежнем месте в сарае. Местные парни подшутили? Вскоре дрова были привезены, но они были сырыми и для растопки нужно было пилить сухие. Вспомнили о бревне, которое лежало в сарае. Положив с сестрой бревно на козлы, они пошли в дом за пилой и топором. Вернувшись, они увидели, что бревна опять нет на козлах. Оно лежало в сарае по — прежнему на своём месте! Напуганная младшая сестра убежала в дом к матери, а старшая стала смотреть, кто бы это мог сделать. Однако, чужих следов не увидела. Вдруг вспомнились вопросы местных старушек и их нездоровый интерес к их проживанию в доме. Шептались между собой, что в доме живёт нечистая сила. Она была комсомолкой и в это не верила, но решила проверить всё ещё раз. Уже стало темнеть, положив непослушное бревно на козлы, она пошла в дом, решив распилить его утром. Вспомнила, что прожила здесь уже семь месяцев, а во вторую половину дома ни разу не заходила — решила посмотреть. В темноте, переступив высокий порог, вошла. Темно. Решила зажечь свечу… и вдруг почувствовала, как чьи-то руки сзади схватили её за горло и стали душить. Хватка этих рук была настолько сильной, что она не могла ни вздохнуть, ни крикнуть. Бросив свечку и спички, она попыталась разжать эти руки, но на своей шее ничьих рук не находила, хотя они продолжали её душить и чувство рук ощущалось явно. Поняв, что таким образом от них не избавиться, она решила дойти до порога, и падая через него скинуть того, кто это делал. Падая она почувствовала, что рядом упало что-то лёгкое, и руки разжались. Поднявшись, стала осматриваться вокруг, свет луны через окошко прихожей давал возможность осмотреться. Но вокруг никого не было, стояла только звенящая тишина. Вышла во двор, взяла топор, стоящий у поленницы, занесла его в дом. Проверила где лежит бревно. Оно по-прежнему лежало на козлах. Вошла в дом. Увидев её бледный вид, мать поинтересовалась ее самочувствием. Правду о своем посещении второй половины дома сказать не решилась: не хотелось пугать и объяснила свою бледность усталостью. В эту ночь она просила мать лампу не тушить. В зеркале своей комнаты она внимательно осмотрела свою шею.На ней чётко виднелись синяки от
пальцев, а прикосновение к ним вызывало острую боль гортани. Ночь прошла без сна. На утро боль в горле усилилась, а синяки, к ужасу девушки, увеличились в размерах. Повязав
голову и шею платком, отправилась на работу. В перерыве между дойками она сбегала в сельмаг, купила свечу и спички, решившись на вторую ночь проверить кто это так над ней подшутил. Вернувшись с работы, она увидела, что бревно
лежит на козлах. Вздохнув с облегчением, подумала, что шутки кончились. Когда стемнело она решила снова войти в ту комнату. Открыв дверь, стала зажигать свечу прямо на пороге, чтобы войти в освещенную комнату. Но только попыталась это сделать, как кто-то ударил её по руке так неожиданно, что она выронила и свечу, и спички. Сильные руки затащили её в тёмную комнату и начали снова душить. Когда она стала терять сознание, её обмякшее тело было выброшено из комнаты. На шум падающего тела выбежала испуганная мать.
-Ничего страшного мама, не могу привыкнуть к высоким порогам, упала и разбила ногу.
При свете лампы рассмотрела на ноге огромный синяк, рука тоже болела. Доить коров на следующий день не могла и попросила её подменить. Отлежавшись два дня, решила
пойти в третий раз в эту комнату и спросить кто это и что ему надо. Как только стемнело пошла к дверям, решив не брать свечу, а решительно дойти до середины комнаты и задать этот вопрос. Сделав так, она спросила спокойным голосом, кто вы
и что вам надо? В это время за русской печью послышался жалобный стон, затем раздался молодой голос с просьбой, чтобы жильцы как можно скорее из дома уехали.
По стечению обстоятельств скоро к ним приехал отец и им пришлось переехать в другое место. На вокзал их вёз лесник, она спросила его, что это за дом и кто там жил. Лесник сказал, что в семье, которая там жила, была большая трагедия, но
какая не сказал. Об этом случае она рассказала отцу, выслушав её, он сказал, что в природе есть потусторонние силы, которых не надо трогать. Памятные отметины об этом событии не сходили с её шеи в течение шести месяцев.
Если мы не видим эти сущности, это не значить, что их нет, они есть и живут рядом с нами.
В далёком 1958 году по решению XX съезда КПСС было принято постановление о поднятии сельского хозяйства и животноводства. Для выполнения решений съезда от каждой комсомольской организации предприятий по комсомольской путёвке отправлялись молодые люди на один год в
подшефные колхозы на поднятие животноводства. От Алексенского завода картонных изделий Тульской области решено было послать тридцать человек.
На комсомольское собрание завода были приглашены секретари райкома комсомола и райкома партии. Секретарем парторганизации завода была молодая девушка. Речь ее, агитирующая комсомольцев совершить трудовой подвиг в сельской местности, прозвучала темпераментно, горячо, убедительно. После её пламенной речи, в зале встал паренёк, ученик токаря, который недавно был принят в комсомол. Поблёскивая стёклами очков, он наивно, но не без провокации, спросил девушку: « А, Вы сами-то, поедете в деревню по комсомольской путёвке?»
Пламенному агитатору ничего не оставалось, как сказать, что она первая берёт путёвку и призывает всех последовать её примеру. Одиннадцать молодых людей поддержали своего лидера. Однако, теплого приема в глухой деревне, куда попала комсомолка, не было.
.
В умирающей деревне проживали лишь старики да подростки. Председатель, мужчина около пятидесяти лет,
шестнадцатилетний паренек да еще один представитель мужского рода после армии- вот и вся ударная сила колхозная. Остальные разъехались кто куда,
в города и веси, как можно дальше от родных пенатов. И сельчане опасались, глядя на молодую комсомолку, что из-за таких активисток и их детей вернут в деревню. Прибыв в Божениново, прибывшая предъявила путёвку председателю. Тот посмотрел на неё пустыми глазами, позвал конюха и попросил отвезти ее в дом, где она будет жить. Деревянный дом, который находился примерно в полутора километрах от деревни, оказался добротным и сравнительно в хорошем состоянии. Рядом с ним стоял фундамент под строительство нового дома, уже основательно заросший. Похоже, новых жильцов здесь уже не будет никогда,- подумала девушка.
Да и в доме давно никто не жил: атмосфера дома была нежилой и неприветливой. Через пару часов конюх привёз матрац, подушку, два одеяла и керосиновую лампу, топор и немного дров. Скинув всё это у крыльца, он сказал, что остальное есть в доме, указав в какой половине дома будет жить. Порядок пришлось наводить долго: только к двум часам ночи уборка закончилась. Опасаясь проспать на работу, девушка завела будильник и уснула. Утром пришла в правление колхоза, где ей сказали, что она будет дояркой и получит группу коров первотёлок. Доить молодой женщине-горожанке никогда не приходилось, но ей было сказано — научишься. В то время скотников не было, доярки делали всё сами, чистили навоз, носили корм. Работа тяжелая. К концу смены начинающая доярка чувствовала себя выжатой, как лимон, руки опухли и болели. Хорошая спортивная подготовка, на которую надеялась девушка, показались ей недостаточной для такой трудоёмкой работы. Но сдаваться она не собиралась и решила вызвать мать, чтобы была помощь хотя бы по дому. В течение недели сельчане постоянно интересовались как ей живётся на новом месте. Причину их любопытства она не знала и не догадывалась о плохой репутации дома, в котором проживала. Любопытство объясняла просто. Ждут, когда плакаться начнет. И какое же было удивление сельчан, когда через неделю к ней приехала мать и её сестра. Через два дня у их дома появились кавалеры с гармошкой и керосином в количестве четырёх литров, что было большой роскошью по тем временам. Скромные гости нерешительно топтались у порога дома, но все-таки приняли приглашение гостеприимной хозяйки. Однако, с наступлением темноты их, как ветром сдуло. Заволновались и дружно простились.
Летом печь топили хворостом, мусором. Как-то перебивались. А вот с наступлением холодов дров стало не хватать. Решили разобрать перегородку в сарае. Сколотили с сестрой козлы для распилки дров, распилили одно бревно и положили второе, но пилить уже не было сил. Решили отложить работу на другой день. Однако утром, оставленное на козлах бревно, было обнаружено на прежнем месте в сарае. Местные парни подшутили? Вскоре дрова были привезены, но они были сырыми и для растопки нужно было пилить сухие. Вспомнили о бревне, которое лежало в сарае. Положив с сестрой бревно на козлы, они пошли в дом за пилой и топором. Вернувшись, они увидели, что бревна опять нет на козлах. Оно лежало в сарае по — прежнему на своём месте! Напуганная младшая сестра убежала в дом к матери, а старшая стала смотреть, кто бы это мог сделать. Однако, чужих следов не увидела. Вдруг вспомнились вопросы местных старушек и их нездоровый интерес к их проживанию в доме. Шептались между собой, что в доме живёт нечистая сила. Она была комсомолкой и в это не верила, но решила проверить всё ещё раз. Уже стало темнеть, положив непослушное бревно на козлы, она пошла в дом, решив распилить его утром. Вспомнила, что прожила здесь уже семь месяцев, а во вторую половину дома ни разу не заходила — решила посмотреть. В темноте, переступив высокий порог, вошла. Темно. Решила зажечь свечу… и вдруг почувствовала, как чьи-то руки сзади схватили её за горло и стали душить. Хватка этих рук была настолько сильной, что она не могла ни вздохнуть, ни крикнуть. Бросив свечку и спички, она попыталась разжать эти руки, но на своей шее ничьих рук не находила, хотя они продолжали её душить и чувство рук ощущалось явно. Поняв, что таким образом от них не избавиться, она решила дойти до порога, и падая через него скинуть того, кто это делал. Падая она почувствовала, что рядом упало что-то лёгкое, и руки разжались. Поднявшись, стала осматриваться вокруг, свет луны через окошко прихожей давал возможность осмотреться. Но вокруг никого не было, стояла только звенящая тишина. Вышла во двор, взяла топор, стоящий у поленницы, занесла его в дом. Проверила где лежит бревно. Оно по-прежнему лежало на козлах. Вошла в дом. Увидев её бледный вид, мать поинтересовалась ее самочувствием. Правду о своем посещении второй половины дома сказать не решилась: не хотелось пугать и объяснила свою бледность усталостью. В эту ночь она просила мать лампу не тушить. В зеркале своей комнаты она внимательно осмотрела свою шею.На ней чётко виднелись синяки от
пальцев, а прикосновение к ним вызывало острую боль гортани. Ночь прошла без сна. На утро боль в горле усилилась, а синяки, к ужасу девушки, увеличились в размерах. Повязав
голову и шею платком, отправилась на работу. В перерыве между дойками она сбегала в сельмаг, купила свечу и спички, решившись на вторую ночь проверить кто это так над ней подшутил. Вернувшись с работы, она увидела, что бревно
лежит на козлах. Вздохнув с облегчением, подумала, что шутки кончились. Когда стемнело она решила снова войти в ту комнату. Открыв дверь, стала зажигать свечу прямо на пороге, чтобы войти в освещенную комнату. Но только попыталась это сделать, как кто-то ударил её по руке так неожиданно, что она выронила и свечу, и спички. Сильные руки затащили её в тёмную комнату и начали снова душить. Когда она стала терять сознание, её обмякшее тело было выброшено из комнаты. На шум падающего тела выбежала испуганная мать.
-Ничего страшного мама, не могу привыкнуть к высоким порогам, упала и разбила ногу.
При свете лампы рассмотрела на ноге огромный синяк, рука тоже болела. Доить коров на следующий день не могла и попросила её подменить. Отлежавшись два дня, решила
пойти в третий раз в эту комнату и спросить кто это и что ему надо. Как только стемнело пошла к дверям, решив не брать свечу, а решительно дойти до середины комнаты и задать этот вопрос. Сделав так, она спросила спокойным голосом, кто вы
и что вам надо? В это время за русской печью послышался жалобный стон, затем раздался молодой голос с просьбой, чтобы жильцы как можно скорее из дома уехали.
По стечению обстоятельств скоро к ним приехал отец и им пришлось переехать в другое место. На вокзал их вёз лесник, она спросила его, что это за дом и кто там жил. Лесник сказал, что в семье, которая там жила, была большая трагедия, но
какая не сказал. Об этом случае она рассказала отцу, выслушав её, он сказал, что в природе есть потусторонние силы, которых не надо трогать. Памятные отметины об этом событии не сходили с её шеи в течение шести месяцев.
Если мы не видим эти сущности, это не значить, что их нет, они есть и живут рядом с нами.
Рецензии и комментарии 1