На Грани (Глава 2)

— Ребенок, ты куда без завтрака?

— На встречу приключениям, мамуль — я подбежала к маме по пути в прихожую и, чмокнув её в бледную прохладную щеку, схватила яблоко со стола и поскакала дальше — а на деле я проспала. Григорьевна меня грохнет.

— Что за выражения? Ты же девушка! — нахмурила брови мама, от чего её лицо прорезала паутина морщинок — и сядь, поешь нормально. Ваш педагог не съест же тебя за опоздание… Да и было бы что съесть, кожа да кости

— Не, ма, я не голодна. Перекушу в столовке потом — я слегка притормозила перед зеркалом, чтобы посмотреть, где в этом чучеле мама увидела «девушку». На меня из мира отражений смотрел невысокий, коротко стриженный встрепанный воробей с колечком в «клюве». «Воробей» заправил прядку за ухо, открывая ряд из пяти гвоздиков, подмигнул черным глазом, вгрызся зубами в зеленый сочный бок яблока и продолжил «полет» к двери — Кстати, я дочитала Кэрролла, можешь отнести в библиотеку. Я к тебе забегу за новой порцией сказок после школы.

— Ох, иди уже… Всегда поражалась, как ты так быстро читаешь…

— Люблю тебя — я уже закрывала дверь, но успела увидеть маму в конце коридора. От последней моей фразы морщинки на её лице разгладились, а на лице расцвела светлая улыбка. Она поправила пучок на голове и огладила длинную темно синюю юбку

— И я тебя, Чудо в перьях — а вот про перья чистейшая правда. Обожаю плести короткие тонкие косички, вплетая в ворох волос нити бусин с перьями, которые опускались ниже основной длинны волос на шею и плечи, окончательно убивая во мне облик «девушки» и делая посмешище. Но меня все устраивало. Ведь люди, рядом со мной всегда снимают свои маски. Кто-то показывает себя с лучшей стороны, защищая «бедную девочку», а кто-то обнажает свои худшие пороки, стараясь самоутвердиться за счет моих страданий. Глупцы. Подобное не способно задеть у меня даже мельчайший нейрон, что уж говорить про «страдания души и сердца» от тех, кого людьми-то не хочется называть. Ох, опять меня унесло в философию, а ведь мне нужно бежать.

По пути в школу я старательно игнорировала маячившего за спиной парня. В наушниках орал Linkin Park, вокруг красиво опадали осенние листья, солнышко, вот, выглянуло из-за туч. Оно скоро нас совсем покинет и будет до весны прятать свое тепло, даря нам лишь холодный свет. Детки шли в школы и сады… Все было прекрасно, кроме тени, падавшей передо мной от странного молчаливого златовласого фрика. Уже две недели он маячит за моей спиной на пару со своей язвительной напарницей. Она его постоянно подкалывает, бросает на меня многозначительные взгляды и время от времени пропадает. Как сейчас. Её снова не было. Эта парочка старательно преследует меня везде за пределами квартиры, игнорируя все мои просьбы объяснить их присутствие в моей жизни. А самое странное, что их, видимо, никто не замечает… И сегодня я была намерена, наконец, обратиться к психологу в школе. Ох, ждет меня палата номер 6 и Наполеон в компанию, скрашивать мое одиночество. Ведь эти двое пропадут под лекарствами? А значит, я останусь снова одна…

— Женька! Женька стой! — услышала сквозь музыку и почувствовала, как мир вокруг закружился.

— Стася, перестань меня хватать за руку и вертеть, как тряпичную куклу! — привычно возмутилась я поведению подруги, снимая наушники. Погорячилась я с одиночеством… Эта особа меня достанет везде. Может, за это я её так и люблю?

— Набери килограмм 10 и перестану. А пока ты именно, что весишь как кукла. — в искристых зеленых глазах заплясали солнечные блики, тонкие губы слегка безумно улыбались. Станислава и была безумной. Кто же ещё отважится общаться с изгоем?

— Не завидуй моим хрупким пропорциям — я усмехнулась — Ты чего опаздываешь? Первый урок у Григорьевны.

— Зато мои пропорции женственны — девушка потащила меня, будто на буксире в сторону школы. Так как она шла чуть впереди я могла наглядно убедиться в правдивости последних слов. Стаська была прекрасно сложена: осиная талия, высокая грудь, красивый изгиб бедер, который подчеркивали облегающие темно синие бриджи. Я на её фоне выглядела пятиклассницей. Нет, не так… сильно недоедающей пятиклассницей, отстающей в развитии от сверстниц — Я тебя ждала. А то ты в последнее время сама не своя. Ходишь, оглядываешься постоянно. Вот, для поддержки тебя в трудную минуту и решила рискнуть любовью горгульи — Стася продолжила с легкостью тащить меня по дороге, не замечая вялых попыток «куклы» получить свободу. После последней фразы я инстинктивно глянула на лишнюю тень впереди себя, проверяя на месте ли мой «провожатый».

— Ты чистый математик и её любовь никогда не потеряешь — протянула я, с трудом отрывая взгляд от тени на земле и переводя его на, вцепившиеся в мою кисть, холеные аккуратные пальчики с острыми коготками.

— Э, нет… Сильнее своего предмета эта ведьма любит только дисциплину и пунктуальность. Ну, ничего. Я ей голову затуманю морем обаяния. Ведь не она одна обладает чарами — Девушка дернула себя за рыжую кудряшку и странно посмотрела мне на секунду за спину — не одна… — бормоча повторила себе под нос Стася

— Какими чарами — напряглась я. Судя по тени, мой преследователь тоже почувствовал неладное, ибо слегка сбился с шага

— Женскими, конечно. Мы, женщины, способны затуманить голову харизмой. Ну, а если не поможет… То я ж рыжая, а значит что?

— Что?

— А значит, тоже ведьма. А мы между собой уж разберемся. — девушка засмеялась — Короче, не боись. Прорвемся! — уверенно произнесла Стася, втащив меня в ворота. Пришли. Ну, здравствуй, школа!

Быстро переобувшись на первом этаже, мы, ну, а точнее я, ибо не выпендриваюсь длиной ног и каблуков, побежали по длинному светлому коридору на урок Горгульи.

— Что ты там плетешься? — шипела я на, еле волочившую ноги, подругу.

— Вот, погоди, Жень, проснется в тебе женщина и отольются кошке мышкины слезы… — бормотала, пыхтя, Стася — ибо уже я буду уверена и грациозна на шпильках, а ты пыхтеть, удерживая равновесие в двенадцати сантиметрах над землей…

— Так, ну а пока моя женщина спит, включай свою чаровницу и отводи от нас беду — прошептала я, стоя перед деревянной обшарпанной белой дверью кабинета математики с тремя тенями — Что, на урок со мной попрешься? — спросила я неслышно у лишней тени, уже зная ответ. Стася в это время глубоко вдохнула воздух, как перед прыжком в воду, поправила непослушные кудряшки, одернула приталенную белоснежную рубашку и, встряхнув горделиво головой, сверкнула на меня глазами.

— Конечно попрусь и включу, не волнуйся. А твой зародыш пусть учится у профи — она очаровательно улыбнулась и взялась за металлическую ручку, потянув её вниз.

— Ох, надеюсь будет чему поучиться — пискнула я испуганно и на секунду зажмурилась, заходя в класс.

— Девочки, а я вас уже и не ждала — встретил наше появление спокойный ровный голос Елены Григорьевны. Она стояла у доски с непонятными моему гуманитарному нутру иероглифами и смотрела, сквозь тонкие стекла очков, на нас выжидательно и строго.

— Она вас сожрет, девчонки. Бегите, пока близко к выходу находитесь — «тихо» прошептал горе-приколист тезка Стаси.

— Станислав, хотите тоже попасть в список тех, кого я перестану ожидать на своих уроках? — она перевела тяжелый взгляд льдистых глаз на Морозова.

— Не-не, Елен Григорьна, я не смогу прожить без ваших ежедневных уроков, освещающих наш тернистый учебный путь. Ведь математика это тот един… — начал он вещать, но его на полуслове прервали.
— Замолчи, Морозов, быстрее этих опаздуний выставят за дверь — быстрее продолжат освещать наш путь — шикнула на него отличница Ксюша.

— Не смею отказать даме — поднял Стас руки, сдаваясь.

— Молодые люди, хотите встречаться со мной после уроков на дополнительных занятиях? — приподняла вопросительно светлые брови Елена Григорьевна.

— Мы бы с радостью — протянул Стас — но уже впали в подобную «милость» у Екатерины Олеговны и теперь будем всем классом дополнительно расширять исторический кругозор… — все присутствовавшие в классе синхронно печально вздохнули. Позади меня тоже послышался грустный вздох невидимого преследователя. «Конечно, ведь я буду позже возвращаться домой, а значит у кого-то добавится работы» — злорадно пронеслось в голове, пока я оглянулась в сторону златовласого.

— Продолжите в том же духе, по всем предметам «расширите» кругозор. — расплылась в улыбке математичка — Евгения, не смотрите так печально на дверь — по-своему интерпретировала мое оглядывание Горгулья — пока замечание в дневник не получите и не объясните причину своего опоздания, вам из класса не выбраться.

— А я… Мы…Ну, в общем… — я опустила глаза в пол, буквально ощущая на себе укоризненный взгляд преподавателя и зная, что по моим бледным щекам расползаются уродливые красные пятна смущения.

— Мы загляделись на опадающие листья – уверенно произнесла Стася, загораживая меня плечом.

— Кхм…и вы считаете, что проснувшиеся внезапно в вас лирики, решившие посмотреть на листопад, и проникнутся атмосферой осени – это веский повод пропустить алгебру? – искренне поразилась наглости своей лучшей ученицы Елена Григорьевна.

— Ну, проснувшиеся лирики – это веско для пропуска литературы – после этой фразы раздались фырканья класса. Что не удивительно, с учетом того, что в Стасе лирики столько же, сколько во мне любви к точным наукам и все, кто хоть раз слышал Стасины рассуждения о величайших произведениях мировой классики, знали это. А знали все, ибо возмущения этой эксцентричной особы тем, что «вот эта писанина» кого-то там тронула или подтолкнула к каким-либо действиям, не услышал бы только мертвый. – так вот – продолжила девушка — мы не пытались постичь тонкие материи, любуясь на «совершенную смерть» природы, а постигали красоту параболического движения листьев.

— А вот это уже интереснее. Расскажи-ка нам по подробнее, как именно вы постигали эту «красоту», к каким выводам пришли и тогда, возможно, я закрою глаза на то, что вы пропустили половину занятия – дала разрешение Елена Григорьевна Стасе поразвлечься.

— Ну, вот смотрите… — девушка уверенной походкой подошла к доске, скинув по пути черный кожаный рюкзачок, и взяла в руки мел с тряпкой – можно стереть? – спросила она разрешения у горгульи.

— Если сможешь потом воспроизвести записанные формулы, то стирай – улыбнулась учительница, подойдя к столу и оперевшись на него, с интересом следя за действиями моей подруги – а ты, Евгения, проходи на место, не стой памятником самой себе у двери.

-Конечно смогу, какие могут быть сомнения? – улыбнулась девушка — В общем, в момент, когда ветер срывает лист с дерева – начала Стася, зарисовывая схематично ветку с листом (а художественных способностей у моей подруги не больше, чем лирических, так что можете представить себе это «схематично», как прямая палка с каплеобразным концом, который представлял из себя лист на ветке) – он дает ему начальную скорость – чиркнула она у основания «листа» стрелку, направленную вдоль «ветки» — благодаря чему силы гравитации – она направила еще один вектор, но уже вниз, с середины листа – уже являются не единственно действующими на наше тело – обозвала она…видимо лист. Дальнейшие её объяснения прошли мимо моего сознания, ибо содержали в себе формулы и вычисления, которые должны были объяснить нам почему листья движутся «параболически». Не знаю, помогли ли окружающим эти берущиеся из воздуха формулы что-то понять…Но для меня ответ на данный вопрос так и не был дан.

— … по итогу у нас получается классическое квадратное уравнение, где переменной является время – закончила девушка издеваться над своей схемой, откладывая мел в сторону и вопросительно глядя на Елену Григорьевну, мол, засчитано?
— Ну, что ж…похвальна такая наблюдательность, Станислава. Вдвойне похвально то, что вы сумели действительно проникнуться и осознать то, что вам дали в школьных стенах, найдя применение полученным знаниям – отпустила она мою подругу – ладно. Вам прогул не засчитаю. Давайте дневник.

— Но…зачем он вам? Вы же не засчитываете прогул… — испугалась на миг Стася, округлив изумленно глаза.

— Поставить вам отличную отметку, конечно же. Такие старания должны вознаграждаться, что бы у окружающих был стимул обучаться – с улыбкой ответила учительница, садясь за стол и отмечая что-то в журнале – Евгения, я надеюсь вы сможете повторить все то, что нам рассказала ваша подруга? Ведь, если мне не изменяет память, вы вдвоем проникались физическим и математическим совершенством мира? – подняла она на меня насмешливый взгляд, прекрасно зная, что из закорючек на доске я способна опознать только многострадальную ветку с листом…и ту с трудом, ибо благодаря множеству стрелочек, подписей и штрихов, которые в процессе добавились к художеству моей подруги, найти то, с чего все начиналось, было почти нереально. Стася посмотрела на меня сочувствующе, а по классу вновь пронеслись смешки. Что странно, мне показалось, что и мой преследователь, усевшийся на подоконник во время занятия, тоже хмыкнул. По привычке, я игнорировала его присутствие, параллельно подумав: «Точно нужно к психологу. Сегодня же!».

— К-конечно смогу, Елен Григорьна. Только смысла в этом нет, ведь Стася все очень подробно и понятно уже объяснила. Мне к её ответу нечего добавить — решила я увильнуть от ответа.

— А мне любопытно к каким выводам пришла именно ты, Жень — продолжала сверлить меня взглядом учительница.

— К тем же… — мои слова прервал звонок — ну, что ж, видимо не судьба, Елена Григорьевна, мне вам ответить.

— На следующем уроке жду от тебя письменного полного ответа на то, что было показать сегодня «не судьба» — наградила меня дополнительным заданием наша ведьма — Знаешь ли, люблю с этой дамой бороться… А что касается заданий для всего класса… Сейчас я выпишу номера, которые мы не успели разобрать на уроке. И так как виновата в этом я, разрешив Станиславе отнимать драгоценное время от занятия, то завтра предлагаю на двадцать минут зайти ко мне тем, кто не сможет разобрать их самостоятельно. Как только запишете всё, вы свободны.

Быстро переписав довольно объемный перечень номеров, я попрощалась с учительницей и вылетела из класса. Не минуты лишней не проведу в кабинете математики… Радовало одно, следующий урок — литература. Пока я стояла в ожидании задерживающейся Стаси, в коридоре начался настоящий ад. Все куда-то спешили, толпились, болтали и кричали. Стоял дикий гомон, за которым не было слышно даже собственных мыслей, что уж говорить о топоте, бегущего на меня парня. Не знаю, то ли он не заметил такую незначительную преграду, как девушка, на своем пути, то ли не имел тормозов, так как после того, как он меня снес (а по другому и не скажешь) он даже не приостановился и не сбавил скорость, продолжив свой бег… Да и не важно, ведь в результате я, оглянувшаяся в этот момент на свой ходячий «глюк» и удивившаяся панике в его взгляде, не заметила, как полетела в сторону окна. А точнее подоконника. И все бы ничего, но видимо у меня не только мозги гуманитарны, но и тело, так как я, поломав все законы физики, в процессе «полета» повернулась к тому самому подоконнику… носом. Дальше было много крови, дикая боль в области переносицы и понимание того, что, кажется, ходить мне теперь с кривым носом… Я и так красотой не блистала, а теперь еще и подобная «изюминка» появится… Мда… Что значит день не задался…

— Жень, Женька… Кто это сделал? — прорвался в мое сознание, сквозь размышления о бренности бытия, голос подруги

— Да, не важно. Я не видела… Помоги до туалета дойти. А то испугаю медсестру своим кровавым ликом — попыталась я пошутить.

— Не важно, блин. Узнаю кто — убью гада… Нет, не так. Прокляну! Недельной диареей — зло шипела подруга, ведя меня, запрокинувшую голову к потолку, чтобы хоть слегка приостановить поток крови, к туалетной комнате.

— А лучше моей удачей… Что б веселее жилось… — предложила я свой вариант проклятья

— Ты хочешь его смерти?

— Ну, я же пока жива… — немного обиделась я.

— И кто из нас с тобой ведьма… дожить до 16 с твоим везением почти нереально без сверх сил — засмеялась подруга — но идея не плоха… не знаю как, но попробую придумать, как сие удовольствие организовать этому спринтеру.

— Боже, я иногда и вправду начинаю верить, что ты ведьма — пробормотала я, входя в открытую Стасей дверь. Немного притормозив, я глянула за плечо на золотоволосый глюк — что, со мной пойдешь в дамскую комнату? — интонационно выделила я слово «дамская», смотря на вспыхнувший румянец преследователя.

— Эмм… Ну, да… Тебе же нужно помочь… — ответила Стася, подумав, видимо, что моё высказывание адресовано ей.

— Я имела ввиду… — начала я оправдываться — что думала, что ты предупредишь Нину Осиповну, что у меня возникла проблема и я не смогу посетить занятие… – «Фух… выкрутилась… зато он остался за дверью», — пронеслось у меня в голове

— Ой, и в правду! Тогда ты умойся пока я не вернусь, а потом пойдем к медсестре вместе, хорошо?

— Хорошо — улыбнулась я и тут же скривилась от стрельнувшей боли — только не задерживайся, ладно?

— Одна нога здесь — другая там — крикнула Стася, выбегая из туалета.

Я на ощупь, так как голова все еще была запрокинута, нащупала кран и включила воду. Потихоньку, стараясь не касаться самого носа, начала смывать кровь с шеи, подбородка, губ и щек, разглядывая абсолютно белый, без единой трещинки потолок. Когда лицо было чистым, взглянула в зеркало. Нос распух и немного искривился, на переносице синяк, к губе бежит струйка крови, невероятно темная на фоне бледной кожи. Красота… Грустно вздохнув, я полезла в рюкзак за платком. Вот список обнаруженного в следующую минуту: помада (откуда? Я ж не крашусь), расческа, дневник за 7 класс (с учетом, что я сейчас в 10), батончик с истекшим в прошлом году сроком годности, детектив Донцовой (видимо, у мамы стащила, что бы мозг разгрузить), паровозик Коли (мальчик, за которым я приглядываю время от времени за небольшую плату)… И это только беглый осмотр… «Нужно навести порядок в этом хаосе», — сделала себе мысленную пометку. Вокруг стремительно темнело, но я ни на что не обращала внимания, поглощенная исследованием бездонного, казалось, рюкзака.

Когда платок все же был найден, уже прозвенел звонок. Я посмотрела в зеркало, что бы оттереть все еще хлещущую кровь и испуганно замерла, так как поняла, что потемнело не из-за набежавших на солнце облаков, как я подумала, пока исследовала рюкзак, а из-за окруживших меня живых… теней. «М-мамочки… Я точно спятила… Где же Стаська?!»