Хозяин леса или случай в тайге

Уже много лет прошло с тех пор, как произошёл со мной этот странный случай. Это было время девяностых годов, так его теперь называют. Тогда, после распада СССР, каждый старался как-то приспособиться и выжить. Стремительно разрушалась экономика страны. Рушилось всё, что только могло разрушиться: промышленность, сельское хозяйство, образование, медицина. Теряла свою былую мощь Советская армия, уничтожившая главное зло на Земле — фашизм. Государственная собственность превращалась в частную. Наступило время дикого накопления капитала одной частью населения и обнищание другой. В стране росла бедность. Особенно это чувствовалось в отдалённых регионах страны, которую теперь называли Россия.

Северный Урал. Тайга. Коренной народ – манси, компактно проживающий небольшими поселениями и промышляющий охотой. Много интересного можно рассказать об этом удивительном народе. Понять их образ жизни простому человеку порой бывает трудно. Живут в хижинах, в глухой тайге, где летом москиты и мошкара, а зимой снег глубиной в несколько метров, а кроме того ещё и трескучие морозы. Манси – это прекрасные охотники, а главный их друг — преданная своему хозяину собака. Собака для манси — это его глаза, нос и уши.

Довелось мне тогда оказаться в тех местах не случайно. Было желание организовать свой бизнес по заготовке и продаже оленины. Ведь как уже было сказано, манси — это прекрасные охотники. Расчёт был на то, чтобы наладить натуральный обмен с охотниками. Другими словами их охотничьи трофеи в обмен на предметы первой необходимости и охотничьи атрибуты. Зимой, когда наступали низкие температуры, манси добывали и пушного зверя и оленя, мясо которого замораживали. Часть оленины манси оставляли для пропитания, а излишки обменивали или продавали.

Идея была не плохая, но была в этом деле одна большая трудность. Вывезти мясо можно было только зимой и только по зимникам, дорогам которые специально намораживали для проезда лесовозной техники. В то время, в погоне за прибылью, уже началась бесконтрольная вырубка таёжных лесов. Это очень не нравилось коренному народу Севера, столетиями живущему в тех местах. Вместе с вековыми кедрами и соснами вымирали и охотничьи угодья манси. Всё тяжелее и тяжелее манси приходилось добывать зверя. Варварское уничтожение лесов лесозаготовителями и часто возникающие при этом пожары в тайге, заставляли зверя и прочую дичь уходить подальше от человека.

В тот день мне надо было приехать на встречу с моим компаньоном. Жил он в одном из таёжных посёлков. Мне надо было проехать примерно 120 километров. Дорога была в основном грунтовая, отсыпанная щебнем, но зимой, дороги покрываются снегом и укатываются колёсами лесовозов, образуя плотный наст, так что проехать такое расстояние на УАЗе большого труда не составляло.

Время было послеполуденное, погода морозная, но день был солнечный и я ехал, любуясь заснеженными кедрами, которые выглядели как могучие стены по обеим сторонам дороги. Слушая музыку в своём «козлике», так в народе иногда называют военный УАЗ, я поймал себя на мысли, что однажды, проезжая по этой дороге, я встретил рысь. Это степенное, красивое и довольно крупное животное стояло посреди дороги, как будто преграждая мне дальнейший путь, и только после как я уже остановился пред зверем, не доехав до него метров пятнадцать, рысь повернулась, сошла с дороги и не спеша пошла в сторону леса.

Только я об этом подумал, как увидел кого то впереди. Это был человек. «Странно, — подумал я: — обычно пешком тут никто не ходит. До ближайшего посёлка далековато. Если это кто-то из лесорубов, то почему идёт пешком? Мороз 20 градусов ниже нуля, а до ближайшего посёлка не меньше 15 километров». Сначала я подумал, что это манси, но приблизившись, понял что ошибся. У человека не было ружья и рядом не было собаки. Уже когда моя машина почти приблизилась к нему, он повернулся и поднял руку. «Значит лесоруб», — подумал я. За спиной у него был большой рюкзак и, судя по всему тяжёлый. Я остановил машину и когда он открыл дверь — увидел его покрасневшее от мороза и измученное от тяжёлой ноши лицо.

— Здравствуй, уважаемый! — произнёс он замёрзшими губами: — Уже часа два иду и ни одной попутной машины!

— Здравствуй! А куда же ты идёшь, бедолага, в такой мороз, да ещё с таким тяжёлым мешком?

— Да вот, за харчами братва меня отправила в ближайший посёлок. Мы лес заготавливаем. Деляна у нас в километрах десяти отсюда. В посёлок на лесовозе доехал, а вот обратно лесовозов к нам сегодня не будет, а работягам нашим уже есть нечего. Меня вот и отрядили в посёлок. Продуктов я купил и решил пойду по дороге, может, кто и подбросит хотя бы до поворота на зимник.

— Ну, значит, повезло тебе. Хоть и не сразу, а только через два часа, – пошутил я: – Подброшу, конечно. Залезай. Отогреешься.

Я включил отопитель в УАЗе на полную мощность, и мы тронулись. Минуты две или три мы ехали молча. Попутчик видимо был не из разговорчивых.

— Слушай, я однажды на этой дороге рысь встретил, и она меня не испугалась. Неужели тебе не страшно повстречаться с такой кошечкой? А ещё хуже с волками? У тебя ведь с собой даже палки нет, пугануть зверя будет нечем, а ведь в рюкзаке еда. Зверь запахи за несколько километров чует!

— А что я плохого зверю сделал? И за что мне его палкой бить? Если уж на то пошло человек тоже зверь, вот только ног у него две. А если он зверь и я зверь, то как-нибудь договоримся.

Он улыбнулся. Видно было, что в тепле ему стало комфортнее.

— В чём то, ты конечно прав, но я бы не стал человека сравнивать со зверем, как, впрочем, и с любым животным. Звери – это звери. Им много не надо, в отличие от нас. А вот мы, люди, считаем себя хозяевами всего вокруг. Вторгаемся на территорию животных, устанавливаем на этой территории свои порядки. Берём всё, что нам надо и сколько хотим. И получается, что мы разоряем и уничтожаем и зверя и природу вокруг, а для чего? Для того чтобы нам было комфортнее жить! Вот вы заготавливаете лес! Нужна нам древесина? Конечно, нужна! Для строительства, для изготовления мебели и много ещё для чего, но ведь вопрос в том, сколько нам этого всего нужно? И как мы распоряжаемся этими ресурсами? Сколько от этого пользы, а сколько вреда природе? Кто это считал?

— Здесь ты прав, брат! Вот взять меня, например. Я ведь не от хорошей жизни тут, на этих лесозаготовках. Работаем вахтой. Семью не вижу по нескольку месяцев. Но другой работы всё равно нет, а у меня двое детей и родители уже старики. Хоть и не жалуются они мне на своё здоровье, а ведь я вижу как им тяжело. И физически тяжело и морально. Нет, нет, да и услышу от них что, дескать, развалили такую огромную страну! А кто развалил, спрашиваю? А вы, говорят и развалили! Вы – новое поколение! Те, кто не знали что такое война, голод, лишения. Мы, говорят, не считались со временем, страну отстраивали после войны и ещё вас растили, чтобы вы наше дело продолжили, а вы всё развалили, растащили, разворовали в погоне за наживой. Вам деньги Бога заменили! Вот что говорят мои старики. И, наверное, правы они в чём то. Вот я заготавливаю древесину. А куда она идёт? Да куда угодно, только не в дело. Может в Китай, может ещё куда, только не в нашу страну. Я и хозяина то не знаю, кто этим всем управляет. Мне сказано пилить, я и пилю, потому что мне нужно семью кормить!

Минут пять мы ехали молча. Молчание нарушил попутчик.

— Сейчас примерно через километр влево будет дорога в лес. Это зимник. Высадишь меня там, дальше я пешком. Спасибо что подбросил.

За поворотом я увидел накатанную дорогу, уходящую в лес.

— Наверное вон та дорога зимник? – спросил я, увидев впереди съезд с основной дороги.

— Она самая! Мне ещё километра три по ней протопать и я на месте.

— Понятно. Жалко мне тебя. Вижу, что мешок у тебя тяжёлый. Если говоришь километра три всего, то так и быть довезу тебя до места. Надеюсь, на этой машине проедем?

— Ну, если не торопишься и тебе не трудно, буду благодарен. Напоим тебя чаем целебным из трав и брусники. А дорога накатанная, проедешь легко и обратно поедешь не заблудишься. Она тут одна единственная до деляны. Другой тут нет.

Мы свернули на зимник, и тут мой попутчик попросил меня остановиться. Я догадался, в чём дело и поэтому спрашивать его не стал. Однако, к моему удивлению, вместо того, чтобы справить нужду, мой попутчик достал из рюкзака немного печенья и пару пряников, подошёл к ближайшей сосне и аккуратно положил всё это на снег рядом с деревом.

— Белок что ли решил подкормить? – засмеялся я, когда попутчик снова сел в машину.

— Это подарок хозяину леса, – довольно серьёзно ответил мой попутчик.

— Понятно. Подарок Старичку – Лесовичку, – снова засмеялся я.

— Напрасно смеёшься. У всего есть хозяин. И у леса он тоже есть. Когда я пилю дерево, то прежде прошу его меня простить, потому как делаю это не по своей воле.

Мне как то стало не по себе.

«Неужели этот взрослый человек, отец двоих детей, верит в детские сказки? Наверное, и в русалок верит и леших» – подумал я.

Дальше ехали молча. Действительно примерно через три километра или чуть больше показалась большая вырубленная поляна. Здесь был лагерь лесозаготовителей. Часть поляны занимали штабели с уже приготовленными к погрузке брёвнами. Местами из-под снега торчали выкорчеванные с корнем пни, вероятно, площадка очищалась для лесовозов и погрузки леса. В другой стороне поляны, прижавшись к могучим кедрам, почти вплотную, стояла военная брезентовая палатка человек на десять. Где то вдалеке слышались звуки неистово визжавших бензопил и треск падающих деревьев. Сквозь эти звуки слышен был звук мотора работающего трелёвочного трактора, следы, от гусеничных траков которого виднелись повсюду. В палатке кто-то был, потому что из трубы печи шёл дым.

— Ну, вот и наша обитель, — произнес мой попутчик, — заходи, посмотришь, как мы живём.

Войдя внутрь палатки, я увидел человека, который сидел на корточках у печи и подкладывал в неё дрова. Вероятно, он отвечал за кухню для рабочих. По центру палатки стояла металлическая печь, обложенная со всех сторон красным глиняным кирпичом. Сверху на плите стояла большая алюминиевая кастрюля и в ней что то варилось. Судя по запахам это было что-то мясное, возможно суп из местной дичи. Когда мы вошли, то человек, подкладывающий в печь дрова, обернулся и, судя по его лицу, был удивлён.

— Иван? – спросил он: – ты на чём добрался? Ведь лесовозы только завтра будут.

— Да вот, человек меня довёз, – ответил мой попутчик, кивая на меня. Только теперь я узнал, как его зовут.

— Ты нам чаю нальёшь? Нашего целебного? – и уже повернувшись ко мне, добавил: — это, Серёга, наш «кормилец», если можно так сказать.

— Да не вопрос, — ответил Сергей. Как раз уже настоялся, наверное.

Мы с Иваном сели за стол, сколоченный из досок. Всего в палатке было два стола, которые стояли с разных сторон от выхода. За печью располагались железные двуярусные кровати, накрытые солдатскими одеялами. Такими же одеялами были утеплены и брезентовые стены палатки. Сама палатка держалась на деревянном каркасе из тонкомерных стволов деревьев, а пол представлял собой настил из досок.

Откуда то из-за печи Сергей достал военный термос, и когда отрыл крышку, я почувствовал невероятно приятный аромат от смеси каких то заваренных трав. Сергей зачерпнул алюминиевым черпаком содержимое термоса и разлил нам по таким же кружкам. Всё увиденное мной, наводило на мысль, что организатор этой лесозаготовки имеет какое-то отношение к военным. Палатка, утварь и даже походная полевая кухня, которая стояла снаружи палатки были явно военного происхождения, возможно с каких то военных складов.

— Не обожгись, — сказал Иван, когда я попытался отхлебнуть из металлической кружки: – подожди, пока немного остынет. От настоя в кружке шёл невероятный аромат! Иван достал из рюкзака печенье и пряники.

— Угощайся, – сказал он как то тихо.

Увидев печенье и пряники, я, почему то вспомнил его слова про хозяина леса, но промолчал. Однако Иван, как будто прочитал мои мысли и сам начал разговор, обращаясь уже к Сергею.

— Мы когда на зимник въехали, я под сосной оставил немного гостинцев для Хозяина.

— Вот это правильно! Я ведь тоже теперь никогда без подарков в лес не вхожу.

Слово «теперь» меня насторожило, я не удержался и спросил у Сергея:

— А как он хоть выглядит?

— Кто? – удивлённо спросил Сергей.

— Да хозяин этот. Ну, Старичок – Лесовичок, по — вашему. Я улыбнулся.

— Вот напрасно ты иронизируешь. Я тебе сейчас свою историю расскажу, а ты уж сам думай, как он выглядит, правда это или вымысел?

Сергей начал свой рассказ.

Я на лесоповале уже третий год. Деревья не пилю. На делянах я за кухню и тепло отвечаю. Чтобы нашим работягам было и тепло и сытно. Так вот год назад, тоже зимой, только на другой деляне, тут неподалёку, готовил я обед. Уже всё было готово. Помню, сварил я суп из зайчатины и кашу рисовую с олениной. Что-то вроде плова получилось. Мы тогда у охотников манси оленину на патроны и соль выменяли. Ну, так вот. Помыл я посуду, слил грязную воду в ведро и решил вынести и вылить. Только я вышел из палатки, как у меня сердце в пятки ушло. Передо мной стоял медведь! Ты, наверное, слышал про медведей — шатунов?

— Слышал, конечно, — ответил я: — такой медведь вдвойне опасен, если его потревожили.

— Да. Правильно. Так ты теперь представь себе, как я перепугался! За несколько секунд передо мной вся жизнь промелькнула, как в мультике, а мне ведь уже за пятьдесят! От испуга ведро у меня из рук выпало, а я назад в палатку и даже дверь не успел за собой закрыть. Хотя, если бы и закрыл, что бы это изменило? Деревянный каркас, обтянутый брезентом. Голодный медведь при желании, за пару секунд всё в щепки превратит. Забежал я внутрь, схватил вот это ружьё, хотел выстрелить, чтобы отпугнуть зверя, да, вспомнил, что ни одного патрона не осталось. Все до последнего тогда на мясо выменяли. Стою я с этим ружьём, и пошевелиться не могу. Ноги как будто не мои. Ничего, кроме страха не чувствую. А медведь наклонил морду, понюхал ведро, потом морду поднял и на меня смотрит. Понимает, что здесь, в палатке еда, много еды! А я стою как болван, с незаряженным ружьём и на медведя смотрю. Смотрю и как человеку ему говорю: «Миша! Не трогай меня! Пожалуйста! Уходи! Если ты меня покалечишь, моя семья останется без кормильца. У тебя детки есть?» Медведь смотрит на меня, но в палатку не входит, а только носом водит. Я не знаю, почему медведь не вошёл, может огня испугался. Печь то горела, а на плите чайник грелся. Промелькнула мысль, если войдёт, схвачу чайник и кину в него, может горячая вода его отпугнёт, и он убежит. И тут же другая мысль — вдруг это его только его разозлит? Тогда мне точно крышка! Так мы напротив друг друга простояли несколько секунд и вдруг, как будто кто-то мне на ухо сказал: «Брось ему под ноги буханку хлеба»! Я нащупал на столе хлеб и кинул его в сторону медведя, тот как собака схватил хлеб зубами и побежал прочь. Я ещё долго не мог прийти в себя. Когда мужики вернулись, и я им рассказал, они все со смеху покатились, не поверили, пока следы медвежьих лап не увидели.

Потом о медведе — шатуне мы рассказали местным охотникам, а один манси мне и говорит: «Это к тебе приходил Хозяин леса! Надо всегда Хозяину подарки в лесу оставлять, тогда бояться не будешь». Хорошего человека Хозяин обижать не станет».

— И что же, хозяин леса — это медведь что ли? – спрашиваю я.

А манси говорит:

— Хозяин леса может быть в любом облике. И медведем может быть и волком может быть и деревом может быть и человеком может быть.

Услышав эти слова, я почему-то вспомнил ту рысь на дороге, которая как будто пыталась преградить мне путь, а потом повернулась и величаво ушла в лес.

— Короче говоря – продолжал Сергей: — не стал я больше испытывать судьбу и всегда, когда вхожу в лес и выхожу из леса оставляю гостинец. Всегда что-нибудь оставляю.

Рассказ Сергея меня впечатлил, конечно, но про Хозяина леса как-то в голове не укладывалось. «Взрослые люди, — подумал я, а верят во всякую чепуху».

Прошло уже около часа, как я гостил у этих интересных людей. Я поблагодарил Ивана и Сергея за чай, который уже допил и стал собираться в путь. Честно говоря, я проголодался, но от предложения поесть с ними отказался. Мне было уже недалеко ехать, всего километров тридцать, вместе с дорогой по зимнику.

Прощаясь, Иван вынес мне немного печенья и пару пряников.

— Помнишь то место, где мы останавливались? Положи это там же и скажи лесу: «До свидания, лес и Хозяин его».

Мне опять захотелось улыбнуться, но я сдержался, сказав, что обязательно так и сделаю. Потом завёл двигатель УАЗа, развернул машину и двинулся в обратный путь. Пока мы пили чай и разговаривали, погода изменилась. На Северном Урале погода может меняться внезапно. Бывает, что даже в августе, может светить солнце и быть тепло, как вдруг подует холодный северный ветер и в воздухе закружатся снежинки. Погода явно изменилась. Небо заволокло тучами, подул ветер, и началась слабая пурга. «Ничего страшного» — подумал я. «До основной дороги всего-то три километра. Замести дорогу не успеет, а УАЗ — машина военная!»

Я включил музыку и двинулся по зимнику к основной дороге, раздумывая над историей, рассказанной Сергеем, пережёвывая печенье, которое мне дал Иван для Хозяина леса. «Хороший сюжет для смешного рассказа получился бы» — подумал я. Подумал и тут же нажал тормоз. Передо мной была развилка дорог! «Откуда взялась развилка?» – не мог понять я. Было видно, что одна дорога, хорошо накатанная, уходила вправо, а вторая левее и было заметно, что по ней мало кто ездил. Видны были только следы от гусеничных траков, вероятно трелёвочного трактора, но следы явно были старые.

«Странно», — подумал я. «Когда мы ехали с Иваном, никакой развилки я не заметил, да и Иван несколько раз повторял, что дорога здесь одна — зимник, так что заблудиться невозможно». Я взял правее и поехал по накатанной дороге. Примерно через два километра должна была появиться основная дорога, с которой мы тогда свернули на зимник. На развилке я посмотрел на спидометр и засёк километраж. С того места я проехал уже четыре километра, не считая того пути от деляны до развилки, но основной дороги не было! Мало того, хорошо накатанная дорога вдруг стала совсем не накатанная, и мой УАЗ стал уже утопать в снегу.

«Нет!» – промелькнула в голове мысль. «Я ошибся! Это не та дорога! На развилке надо ехать по той дороге, где были следы трактора. Видимо, пока я «гостил» началась пурга, дорогу частично замело, и кроме того, по дороге прошёл трактор, поэтому я не и узнал, что это тот самый зимник. Надо возвращаться к развилке».

С трудом развернув машину, я поехал обратно, доехал до развилки, всё ещё не понимая откуда она взялась, и поехал уже в другом направлении, по той дороге, которая уходила влево. Двигаясь уже по этой дороге, я вскоре понял, что и это не зимник, точнее это был зимник, но очень старый. Под снегом было болото и под колёсами УАЗа начала выступать вода, впереди я смог различить полусгнившие стволы деревьев. Стволы деревьев кладут, при строительстве зимников в заболоченных местах. Остановив машину, я решил пройти немого вперёд, чтобы получше рассмотреть это место. Дорога уходила за поворот. За поворотом я увидел старую, вырубленную и уже заброшенную деляну. Это была похожая поляна, где я только что был, но никаких следов лесозаготовителей я не увидел. Вернувшись в машину, я почувствовал, что меня охватило чувство паники. Был декабрь, а значит, скоро будет совсем темно!

«Назад!» — скомандовал я сам себе. «Не паниковать! Только не паниковать! Всё хорошо. Надо выехать к развилке и ехать назад! В деляну! Я просто, где то ошибся! Значит здесь не одна дорога! Я что-то пропустил из-за пурги и невнимательности. Назад!»

Опять, с трудом развернув машину, я двинулся назад. А вот и злополучная развилка! «Спокойно!» — приказал я сам себе. «Сейчас я еду назад к деляне, и пока не стемнело, буду внимательно смотреть по сторонам. Где-то, возможно, есть ещё одна развилка, которую я не заметил».

Со скоростью пешехода я направил машину в направлении деляны и снова засёк спидометр. Мне казалось, что от деляны до развилки было примерно километр или полтора, но не больше. Но я проехал уже два километра, а деляны видно не было! Дорогу уже прилично замело. Я вышел из машины, чтобы прислушаться к звукам. Я должен был, что то услышать! Звук бензопилы в лесу слышен очень далеко, но было тихо! Я даже выключил двигатель УАЗа, но ничего не услышал, кроме усиливающегося ветра и снежной пурги. Не зная, что предпринять дальше я снова сел в УАЗ и стал лихорадочно соображать, что могло произойти? «Судя по всему, я должен быть где-то рядом с деляной, но где она? Если поеду дальше, то могу снова заехать в какой-нибудь тупик? Скоро стемнеет. Пурга уже сильная, дорогу может замести и хотя УАЗ – машина военная, но и у неё есть предел возможностей.» Я уже ничего не понимал что происходит.

Мои мысли прервал собачий лай. Я вздрогнул. Рядом с машиной стоял человек. Это был манси — охотник! Как ему и положено, он стоял на широких лыжах, с ружьём за плечами, а рядом с ним сидела его собака, вероятно лайка. Я открыл дверь машины и увидел его загорелое улыбающееся лицо.

— Здравствуй милый человек! – произнёс охотник: – сломалась машина?

Наверное, я выглядел глупо, потому что на мгновение потерял дар речи. Этот человек появился так внезапно, как будто он вырос из-под земли.

— Здравствуйте! — наконец то сумел я вымолвить слово: – я заблудился. Помогите мне, подскажите, как мне выехать на большую дорогу?

— Так ты не лесоруб? Зачем ты здесь, тогда?

Я быстро стал ему объяснять, что ехал по своим делам, но встретил на дороге человека, которого отвёз на деляну. Потом я поехал назад, но не смог найти дорогу по зимнику, чтобы выехать на большую, то есть основную дорогу.

— Так ты, милый человек, едешь не правильно. Там лесорубы, а дорога там! — и он указал рукой в направлении, откуда я вернулся.

— Ну, так я и приехал именно оттуда! – ответил я: — уже два раза доехал до развилки. Проехал и влево и вправо, но дороги не нашёл. И там и там тупик! Я даже чуть в болоте не застрял.

— Ты милый человек, говоришь не правильно. Здесь нет другой дороги. И развилки никакой нет! Одна тут дорога. Эта дорога. Лесорубы строили. Другой дороги нет. Там, куда ты едешь, лес рубят, зверя пугают, а большая дорога там! — и снова показал мне рукой в том направлении, откуда я приехал.

Уже не зная, что ему возразить, я лишь развёл руками.

— Нет ли у тебя спичек? – вдруг спросил незнакомец.

В машине была целая, ещё непочатая упаковка спичек. Без колебаний я достал её и протянул охотнику.

— Спасибо тебе, милый человек, – сказал охотник: – разворачивай машину и поезжай туда, ты не заблудишься. Здесь одна дорога.

Всё это время, пока мы разговаривали с охотником, его собака сидела рядом с ним и смотрела на меня каким-то изучающим, любопытствующим, собачьим взглядом. Я вспомнил, что на сидении в мешочке остались недоеденные мной несколько печений и два пряника, которые мне дал Иван. Я взял кулёчек с печеньем и протянул его манси.

— Это вашей собаке. Вижу, что ей очень хочется поесть этого печенья.

— Нет, милый человек, моей собаке не надо это есть. Моя собака должна зверя искать. Оставь это Хозяину леса. Под дерево положи и скажи: «Вот тебе подарок, Хозяин леса». Хозяин леса хороший, если человек тоже хороший.

С этими словами незнакомец и его собака пошли дальше, а я, развернув машину, снова поехал в направлении, которое показал мне охотник. Дорогу уже сильно замело, но для военного УАЗа это не было проблемой. Я включил оба ведущих моста, и поехал не торопясь. После разговора с охотником, я почему-то внезапно успокоился, ехал медленно, внимательно вглядываясь в дорогу. Вот сейчас где-то здесь должна была появится злополучная развилка дорог, но никакой развилки больше не было! Я не мог в это поверить! Примерно через два километра я увидел, что лес расступился, и впереди показалась та самая дорога, с которой мы с Иваном свернули на зимник. Перед выездом на дорогу, я остановился и подошёл к той самой сосне, где Иван оставлял для Хозяина леса подарок. На снегу ничего не было. Подарок Ивана могло замести снегом, но и под снегом тоже было пусто. Я достал из кулька остатки печенья, два пряника, также аккуратно положил их на снег и невольно произнёс: «Прости меня, Хозяин леса. Вот тебе мой гостинец! До свидания лес и его Хозяин!». Потом я сел в машину и уже через час был на месте.

С тех пор прошло уже много лет, а я не могу забыть этот случай. До сих пор не могу понять, откуда тогда появилась эта развилка дорог и куда, она потом исчезла? Ведь после разговора с охотником я так и не увидел больше этой странной развилки, хотя тщательно вглядывался в дорогу, по которой ехал.