Крематорий

В крематорий привезли покойницу — молодую девушку, которой бы ещё жить да жить, но тело её уже начало разлагаться. Мать, сухая, сжатая в комок женщина с пустым взглядом, лишь бросила:

— Сожгите её побыстрее. А прах… куда-нибудь выбросьте. В глуши.

Дядька Максим, кочегар со стажем, недовольно хмыкнул:

— Что за мать такая? Дочь умерла, а она её даже хоронить не хочет!

Сашка, молодой паренёк, только недавно устроившийся в крематорий, неуверенно поправил:

— Она вчера только умерла…

Максим махнул рукой, разжёг печь, и гроб с телом задвинули внутрь.

Печь в этом крематории была не чета домашней — монстр из огнеупорного кирпича и стали. Сорок сантиметров толщины, армированные ребра жесткости, дверь с гидравлическим замком. За тридцать лет работы Максим ни разу не видел, чтобы хоть что-то внутри пошевелилось.

Но едва пламя охватило дерево, как вдруг — БАХ! — огонь погас, автоматика отрубила газ.

— Чёрт… — пробормотал Максим, снова включил подачу.

Не горит.

Вытащили гроб — пламя вспыхнуло само по себе. Задвинули обратно — снова тьма.

— Да что за херня? — Сашка нервно постучал по панели управления.

Максим подошёл к глазку, заглянул в топку — и вдруг отпрянул.

— Чё там? — спросил Сашка.

— Глаза, наверное, болят… — Максим протёр веки, снова прильнул к окошку.

И тогда он увидел.

Рука девушки дернулась. Слабый, едва заметный спазм. Потом ещё один. Лицо, уже тронутое разложением, будто расползалось по швам, а под кожей копошилось что-то чёрное, живое…

— Б****! — Максим отскочил.

Сашка рванул к кнопке, ударил по ней кулаком. Печь взревела, пламя рванулось вверх.

И тогда оно начало биться.

Гроб трещал, но это было не самое страшное. Стенки печи — те самые, что выдерживали взрывы газовых смесей и температуры под тысячу градусов — прогнулись внутрь, будто их давил гидравлический пресс. Дверь, которую даже пожар не мог деформировать, выгнулась дугой, металл скрипел, как кости под сапогом.

— Этого не может быть… — прошептал Сашка. — Это же три тонны стали…

— Бежим! — Максим рванул его за рукав.

Они бросились к выходу, но на полпути оба остановились, будто что-то заставило их обернуться.

Раздался хруст — не стекла, нет. Лопнул кирпич. Треснула стальная арматура.

Из огня, сквозь дым и пепел, на них смотрело что-то.

И тогда оно рванулось вперёд.