У бабы Тани

Среди всех друзей самым верным и надежным другом у Митьки была его бабуля. Ее дом и дом, в котором жил он с родителями и старшим братом, стояли совсем рядом. Отделял их лишь забор.
Митька наведывался к бабе Тане почти каждый день. Его излюбленным уголком во дворе у бабушки был с виду ничем непримечательный сарай. Там хранились удочки, лестница, а в сломанном комоде — ненужная посуда, большая кастрюля с дыркой на дне, столярный набор. В потрепанном чемодане без ручки лежали коробочки с гвоздями, стамеска, плоскогубцы. Митя часами напролёт мог копаться здесь, каждый раз находя новые вещицы. У одной из стен стоял верстак. Мальчик легко на него забирался и, найдя просвет в камышовой крыше, с головой погружался в свои мечты. В полумраке сарая и окружении старый вещей он представлял себя, плывущего на белоснежном трёхпалубном корабле, по морским пенным волнам.
Еще одним важным местом во дворе у бабы Тани была яблоня с толстыми ветками. Митька залазил на нее повыше и вглядывался с высоты на вечно снующих чаек у реки, крыши деревянных домов, окраины дворов и копошащихся по хозяйству соседей. Когда мальчишки звали его купаться на речку, он запросто мог уговорить бабу Таню, чтобы та отпустила его, хотя бы ненадолго.
Кроме того она была для внука настоящей защитой. Случалось, Митька нашкодит, а отец обо всем прознает и у матери спрашивает: «А где у нас этот неслух, по которому ремень плачет?». Спасаясь, Митька быстренько пролазил через свою лазейку в заборе и стрелой мчался мимо грядок с помидорами в дом бабы Тани. На крыльцо по ступенькам поднимется и юркнет в комнате под кровать. А из окна бабушкин голос слышит: «Ну, чего на мальца взъелся, а то других дел нет». Знал, бабушка обязательно заговорит отца, она за внука горой.
Бывало Митька у бабы Тани жил неделями. Возьмет с собой свой тюфяк и мягкую, из куриного пера маленькую подушку и тащит, довольно глядя на бабу Таню.
— Ты что по земле тюфяк волочишь, — грозит пальцем бабка внуку, а у самой глаза смеются: будет ей с кем ночи коротать.
Бабушку часто бессонница мучила. Встанет она среди ночи, мается, а потом чай заварит и к Митьке тихонько подойдет.
— Мить, ты не спишь?
А он сквозь сон: «Нет».
— Пойдем, я тебя чаем угощу, — а Митька молчит, сон досматривает, — да что я тебе чай предлагаю,- не унимается та, — я же вчера на базаре арбуз купила. Митя, будешь арбуз?
— Угу,- отвечает, зевая, внук, — и за бабой Таней, щуря глаза, идет на кухню.
Бабуля протрет арбуз, возьмет нож поострее и режет его ровненько пополам. Ягода в зеленом кафтане под ножом трещит, а на тарелку сок арбузный стекает. Мякоть у арбуза красная, сахарная и нежная, как бархат.
— Смотри, в самый раз поспел! – скажет бабушка и отрежет Митьке кусочек арбуза.
А он словно полумесяц и семечек в нем, как звездочек на небе. Внук семечки из кусочка арбуза выковыривает, а на месте семечек дырочки. Митька сидит и через эти дырочки бабушку разглядывает, кухонный шкаф, окно в ночи. Баба Таня чашку чая к себе придвинет, печенье в чай макнет и с Митькой разговаривает. Внук еле-еле один кусок арбуза одолеет, и пойдут они снова спать. Митька дружно жил с бабой Таней, но иногда и у них случались ссоры.
Летом на каникулы из города к соседке бабе Наташе приехал внук. Митька был с ним знаком, они не раз удили рыбу. Заберутся мальчишки на лодку поближе к корме, закинут удочки и сидят ждут, когда рыба на червячка клюнет. Илья хоть и постарше Мити был, но всегда на рыбалку его с собой брал. Он боялся червей, а какая рыбалка без наживки. А Митя насадит на крючок удочки червяка, да так ловко! Илюша тоже выручал Митю: его леску в речку подальше закидывал. В тот вечер Митя хотел зайти к бабе Наташе, чтобы договориться с Ильей насчет рыбалки. Но баба Таня, собираясь за молоком, предложила внуку пойти вместе. Митьке хотелось поскорей увидеть друга, но отказать бабуле он не мог, тем более, что идти было недалеко. «На обратном пути к Илюшке забегу», — подумал Митя, натягивая на ходу футболку.
На бабы Танино везение ее приятельница налила полный бидончик с молоком, приговаривая: «С походом наливаю, чтобы внучку кашу сварила». Увидев, как Митя, стараясь помочь бабуле, сам взял бидончик и направился к калитке, добавила: «Какой у тебя внук молодец, помощник растет!». Обратно домой они шли довольные.
— Сейчас придем, я тебе кашу пшенную на молоке сварю, с маслом да сахаром. Будешь ты у меня большим и сильным, — говорила бабушка внуку.
Спускаясь с бугра, они завернули в переулок и поравнялись с домом, где гостил Илюша. Мальчик вытянулся, стараясь увидеть во дворе приятеля.
— Митя! Крепче держи бидончик, — предчувствуя неладное, воскликнула баба Таня.
Но Митя не заметил под ногами камушек, запнулся и, не устояв на ногах, упал на правую коленку. Бидончик выскользнул из руки, и молоко все до капельки вытекло на песок.
— Ах! — баба Таня всплеснула руками. — Вот наказание, зачем я только тебя с собой взяла!
Мите до слез было больно коленку, но еще больнее его ранили слова бабы Тани.
— Вот и ходи одна за молоком! — прокричал Митька и побежал.
Дома у бабы Тани он впопыхах свернул свой тюфяк, взял подушку и быстрым шагом пошел к забору. Митина мама в это время развешивала во дворе белье.
— Ты никак с бабушкой поссорился? — увидев насупившегося сына, спросила она.
Но тот, не оглядываясь, молча тащил тюфяк и подушку домой. На следующий день рано утром Митя с Ильей отправились на рыбалку. Редкие всплески рыбешки лишь на миг нарушали тишину. Пестрая соседская утка с утятами скрывались в осоке у берега. Митька, обычно разговорчивый, за всю рыбалку почти не проронил ни слова. Ближе к полудню мальчишки стали складывать удочки. Митин приятель, явно довольный уловом, разглядывал содержимое ведерка, в котором лежали с десяток тарашек, семь или восемь вобел, окунь и даже один подлещик. Серебристая чешуя рыбы поблескивала на солнце.
— Гляди, Мить, целое ведерко наловили! – радостно сказал Илья.
Но Митя лишь улыбнулся краешком губ. После рыбалки они пошли к бабе Наташе. Она почистила рыбу и обваляла ее в муке, собираясь пожарить. В это время мальчики уселись под салтенью в тени виноградника. Митя посматривал на соседку и вспоминал, как прошлым летом его бабуля вот так же угощала их с Ильей жареной рыбой с золотистой, хрустящей корочкой. Возвращаясь от друга, Митя остановился у дома бабы Тани и по привычке хотел открыть калитку, но, вспомнив о вчерашнем происшествии, угрюмо побрел домой.
Дни шли своим чередом. Баба Таня несколько раз заходила к ним, спрашивала о Мите, но внук скрывался, то в своей комнате, то на речке. На медовый спас баба Таня пришла с большой банкой прозрачного меда и яблоками. Митина мама напекла пирожков и позвала всех к столу. Через несколько минут, решившись, Митя пришел на кухню и, опустив глаза, молча сел за стол. Баба Таня хвалилась урожаем яблок: «В этом году яблоки прямо ходом спеют, я уже повидло сварила, а какая из них душистая пастила получится!» — качая от удовольствия головой, говорила она. Митька обожал свернутые в трубочки кисло-сладкие листы домашней пастилы. Как же ему хотелось прямо сейчас попробовать их. Мама все кружилась на кухне: посредине стола поставила тарелку с пирожками и вазочки с медом и, собранной в огороде малиной, в чашки чай разлила. Баба Таня украдкой посматривала на Митю. Он ерзал на стуле, сжимая крепче кулачок, вспоминая, как бидончик уронил, и как баба Таня разозлилась на него. Бабушка взяла с тарелки самый румяный пирожок и протянула внуку.
— Митенька, — ласково проговорила она, — держи самый вкусный! Кушай, пока горяченький.
Митька замер: «Отругала меня, а все равно ведь любит!». У него в сердце словно льдинка растаяла, он посмотрел на бабулю и взял пирожок.
Все пили чай, разговаривали. Мама смотрела то на Митьку, то на бабу Таню и знала наперед, что сын сегодня опять тюфяк с подушкой к любимой бабуле потащит.