Страшная тайна

— Полагаю, деточка, — скрипнул слежавшийся за ночь голос, — мой секрет не стал достоянием гласности?
— Ни боже мой! — Убедительно опровергнув тревожные опасения, Софа подсунула памперс под тощие ягодицы и прижала липучки. — Теперь одеваться. Что мадам желает?
Благонастроенная Фира Исааковна мысленно перетрясла варианты и лучезарно улыбнулась.
— Мадам желает кружевную блузку и бирюзовые бусы, Нёма обрадуется.
В груди у Софы защемило.
— Бедные мои, — сокрушенно подумала она об отце, упокоенном под тяжелым гранитным камнем, и о разбитой ударом матери, которая в своем щадящем беспамятстве все ждала прихода ненаглядного Нёмочки.
Когда ущемленное в движениях тело было перемещено в кресло и принаряжено, осталась совсем ерунда.
— Открой рот, — скомандовала дочка и вставила в беззубую полость шедевр умелого районного протезиста. Заключением всепобеждающего преображения стал коротковолосый парик цвета какао-шуа.
— Красота! — восхитилась результатом Софа, а удовлетворенная обладательница жемчужной рядности и кучерявой пышности, хмыкнув, не преминула напомнить, что данные удручающие обстоятельства есть тайна страшная — Нёма не должен знать о вставной челюсти и лысеющей голове жены.
— Он не узнает, — скрывая грусть пообещала утешительница и заторопилась уходить, позабыв впопыхах прикрыть окно.
Часом позже сию оплошность заприметил гуляка-ветер, ворвался и нагнал прохладность. У Фиры Исааковны засвербило в носу. И свербило, пока неукротимая сила не изгнала свербеж, изрядно встряхнув продрогшую немощность.
— Ой вей! Ничего себе чихнула! — Уязвив себя насмешкой и насмотревшись на покинувшие ее аксессуары недавней красоты, бедолага смачно запричитала о своей горькой судьбине.
Тихий жалобный голос взорвался воплями, когда хлопнула входная дверь.
— Нёма, не снимай свои грязные ботинки. У меня простуда, ты поймаешь инфекцию. Приходи завтра. Понял, мишигине? Завтра…
Истошные крики оборвались, когда в комнату влетела перепуганная Софа. Сходу выявив причину переполоха, она сочувственно улыбнулась и успокоительно обронила: «Папа уже ушел. Ты не волнуйся, я все исправлю».
Восстанавливая порядок, Софа все задавалась вопросом: «Что за сила движет женщиной, которая наперекор смертельному недугу хочет оставаться красивой, быть любимой и любить?»