Сашка Повесть

1

Сашка нервничал, впрочем как и всегда перед дальним рейсом. Он суетился, пытался помочь на погрузке. Покрикивал на стропальщиков, следил, что бы грузили как положено, а не как бог на душу положит. Грузчики то же за словом в карман не лезли, и утро получалось матершинно-веселым.
— Вы что делаете то? А? Мать вашу так… Что в первый раз, что ли? — Саша буквально залетел в фуру.
— Я как весы проходить буду? Все на передок навалили! Перегружайте!
— Санек, слушай, да всегда вроде так грузили, ты чё разошелся то? — попытался оправдаться Егорыч, бригадир стропалей
— Егорыч, ну ладно эти молодые, — показал Сашка на двоих грузчиков, в новеньких только что выданных спецовках.
— Ну, а ты то? Тысячу раз ведь говорил! Я через Казань пойду, а там весов этих, что у дурака махорки! А штрафы знаешь какие?.. — это была любимая Сашкина тема, и потому Егорыч сразу замахал руками:
— Знаю, знаю! Все, Санек, понял, сейчас перекинем!..

Пока перегружали последнюю пачку, Сашка прохаживался позади прицепа, заложив руки за спину. Ему не хватало только подзорной трубы за пазухой, и был бы вылитый Наполеон перед Ватерлоо.

Не высокого роста, с не выразительными чертами лица, с умными, карими глазами, и чрезвычайно курчавыми волосами, которые ему всегда приходилось стричь очень коротко. По той же причине, он и зимой и летом носил забавную кепку, в которой напоминал солиста группы «Scorpions», которые были модными во времена его молодости. Все настолько привыкли к его кепченке, что если он снял ее, то его приняли бы за кого то другого. Было ему чуть больше сорока.

— Ну все, Санька, готово! Вылазь, ребята! — это Егорыч крикнул своим архаровцам.
— Принимать работу будете? — отвешивая полупоклон, не без ехидства, поинтересовался бригадир.
— Все, теперь порядок! — Сашка был доволен и улыбался так заразительно, что двое новеньких, тоже заулыбались, сами не зная чему.

После того, как Сашка закрыл ворота прицепа, он обошел всю машину, что-то потрогал, попинал, даже понюхал. Оставшись доволен результатами осмотра, он начал ритуал помещения в кабину.

Он открыл дверь, поднялся на ступеньку, и балансируя на одной ноге, начал по очереди, снимать свои ботинки, одновременно убирая их в ящичек под сиденьем. И хотя эта процедура требовала поистине циркового мастерства, Сашка проделывал ее каждый раз, даже если надо было выйти всего-то на минутку. Находится в машине в обуви, он считал совершенным святотатством!..

Его машина была для него существом, которое обладало душой. Она была и другом, и домом, и даже членом семьи. Когда он возвращался домой, после рейса, его жена Юля всегда спрашивала:
— Ну, как там Наша машинка? Хорошо себя вела, довезла тебя до дома?
На что Сашка обычно, улыбался, и отвечал:
— А то! Все в порядке, не подвела«Скамеечка»!
Скамейкой он ласково называл свою «Сканию». Легендарный шведский тягач, который его фирма приобрела около трех лет назад.

Тягач и правда был шикарный! Темно синего цвета, с хромированными колпаками колес, весь в огоньках и светодиодной подсветке. Только Сашкина жена может рассказать, что происходило с ним за неделю до покупки. Во первых, были прочтены все статьи и отзывы владельцев, которые он смог найти в интернете, он потерял аппетит, перестал спать ночами. На работе люди начинали прятаться от него, лишь бы не слушать о преимуществах шведских тягачей над американскими, и о особенностях устройства тормозной системы, при чем он пытался обсуждать эти темы даже с бабушками-вахтершами, которые искренне пытались его понять, но конечно же не могли, вследствие разности интересов, но участливо кивали и поддакивали:" И не говори сынок!". Даже многие знакомые перестали брать трубку, если он звонил! Он не мог ни говорить ни думать не о чем другом, еще не много и он либо сам бы сошел с ума, либо свел всех вокруг! Но, к счастью, настал день покупки.

Когда они с механиком приехали на площадку, забирать машину, менеджер равнодушным голосом сказал:
— Вот, в этом ряду стоят с вашей комплектацией, выбирайте! — И указал рукой, на небольшой, ряд из пяти машин. Если бы он только мог знать, что он наделал! Сашка на мгновение даже растерялся, но тут же взял себя в руки и принялся осматривать технику.

Думаю, у Сашки, все-таки были в роду цыгане. Он даже слегка заломил кепку на затылок, прошелся вдоль ряда заваленных снегом машин, и взялся за дело. Такого отъявленного покупателя здесь еще не бывало. Сашка просмотрел все, что только можно, заглянул туда, куда даже самый дотошный старшина не заглянет. Завел их все по очереди, раскручивал моторы так, что на бедного менеджера было больно смотреть. Задавал такие вопросы, на которые не могли бы ответить даже шведские конструкторы. Все это продолжалось около двух часов, и порядком всем надоело. Всем, кроме нашего Александра. И только после того, как продавец был доведен до состояния белого колена, тем, что Санек предложил ему пару тысяч за ценную информацию, и уже готов был взывать полицию, Сашка сжалился:
— Ладно, вот эту возьмем, раз уж толком выбрать не даете! — он был искренне разочарован.
Пока механик с менеджером ушли оформлять бумаги, он забрался в кабину, и принялся изучать свое новое рабочее место. И чем дольше он разбирался, тем больше ему все нравилось…

… Усевшись наконец в машину, Сашка потрепал за ухо свою верную подругу, таксу Умку, которая уже около года путешествовала вместе с ним.
— Ну, что, с Богом, поехали потихоньку, — обратился он к ней, выруливая из ворот погрузочного ангара. Собака не протестовала, а спокойно свернулась клубочком, на своем законном месте.
И хоть у него в кабине, и был идеальный порядок, не хуже чем в больничных операционных, но он нашел место для своей любимицы.

А появилась она у них, около десяти лет назад, так же была зима, было холодно. Он нес ее в рукавице, представлял, как удивится и обрадуется их сынок Андрюшка, который так мечтал о собаке… С тех пор, много чего изменилось, у Андрея своя семья, его жена завела другую собаку, модной теперь породы. Сашке они обе не нравилась, но как говорится, на вкус и цвет… Сыном он очень гордился, и любил его до беспамятства, но почти всегда был с ним строг, особенно на людях. Андрей продолжил его страсть, и стал водителем. Выбор профессии был определен еще в младенчестве. В том возрасте, когда от детей начинают ожидать первого слова, и гадают, что это же это будет: «мама», «папа» или «ляля»? Маленький карапуз прокричал: «Биби»! Первое его слово, и стало главным в его жизни.

Отец начал брать его с собой в поездки когда ему едва исполнилось пять лет. Сначала не далеко, потом все дальше и дальше… И не было более счастливого ребенка на свете! Андрей подрастал, его отец менял фирмы, машины и направления и почти всегда они были вместе. Хотя после школы, он и уступил уговорам матери и поступил в университет, где проучился почти три года. Но завалил сессию, забрал документы, и пошел в армию. Отслужил, женился, и теперь тоже колесит где-то по России. Они иногда встречаются на трассе, в придорожных забегаловках и глядя на этого молодого, красивого парня, Сашка, не может поверить, что это именно тот, кто прыгал от счастья, впервые увидев Умку.

Когда наши путешественники вырвались из города, пошел снег. Сначала не большой, а потом все сильнее и сильнее.
— Смотри, как разгулялось! Ух, как метет, класс!
Как не странно, Сашка любил такую погоду. Когда перед глазами стояла белая стена из снежной пыли, и фары вырывают только несколько метров дороги, у этой адской свистопляски. Иногда становилось совершенно непонятно где дорога, а где обочина, иногда даже где верх, а где низ, но он каким-то звериным чутьем он определял это, и еще ни разу не ошибся. В это время он чувствовал себя по настоящему живым, чувствовал в своих руках власть, власть над своим страхом, власть над природой и всем миром. В такие моменты его восприятие обострялось, он ощущал каждый порыв ветра, каждую вибрацию своей машины, и по настоящему сливался с ней одно, единое целое.

Через пару часов этой бешеной гонки, Умка, начала выказывать признаки беспокойства, и это не осталось без внимания:
— Вижу, вижу! Подожди, сейчас, найдем местечко, тормознем! — Произнес Санек, вглядываясь, в безумную карусель перед собой.
— Здесь площадочка должна где-то быть, и кафе… А вот и оно! — удовлетворенно произнес он, заметив цепочку огней впереди. Сашка с ходу залетел на стоянку, сразу развернулся, что бы не буксовать потом, если занесет.
— Ну, пошли, что смотришь? Ты же гулять хотела! — сказал Сашка, открыв дверь со стороны пассажира. Собака попятилась было, погода ей совсем не понравилась, но он сгреб ее холодными руками и опустил в темноту.

По дороге в кафе, Сашка заметил женскую фигурку, она стояла под фонарем и пыталась остановить попутную машину. " Тебя, здесь, ни кто не увидит" — отметил он про себя, и поспешил в здание кафешки…

2

Зайдя в кафе, Сашка занял столик у окна, так, что бы видеть машину. Умка, растянулась у его ног. Кроме Сашки в кафе было еще несколько посетителей. Два дальнобойщика в углу что-то шумно обсуждали, то ли Сирию, то ли Украину, было не понять. При чем, они во всем соглашались друг с другом, но так эмоционально, что казалось — вот-вот подерутся. А еще на стойку навалилось что-то бесформенное, которое изредка, бормотало, и только по этому можно было определить, что это человек который просил налить ему еще.

Сашка заказал свой обычный ужин, самый безопасный для организма, с его точки зрения, Умкиным здоровьем он никогда не рисковал, и кормил ее только тем, что приобретал в супермаркетах.

Он уже допивал свой чай, когда из задумчивости его вывел слегка хрипловатый женский голос:
— Ой, собачка, какая хорошая… — Рядом с ним стояла молоденькая девушка, которую он видел на улице.
— Не трогай, укусит! — выдохнул Сашка, заметив, что она потянулась к собаке.

Она тут же отдернула руку, словно обожглась, на секунду взглянув на него. Этот взгляд поразил его чем-то, он даже открыл было рот, что бы что-то добавить, но она обернулась, и быстро отошла. Сашка чертыхнулся про себя, отвернулся к окну, и занялся созерцанием снежного танца. Отсюда снег уже не казался чем-то страшным, а напротив, предавал всей обстановке какой-то сказочный, волшебный антураж.

Поужинав, и поблагодарив девчонок-официанток, и даже слегка позубоскалив с ними, Сашка украдкой наблюдал за поздней гостьей. Она уселась в самый дальний, темный угол заведения, и согревалась чашкой дымящегося чая. Казалось, что ей хотелось занимать как можно меньше места, и не попадаться ни кому на глаза. Так, что рассмотреть ее как следует, ему не удалось, единственное, что осталось в памяти, это огромные серо-голубые глаза, которые были наполнены неподдельным ужасом, в момент когда он на нее рявкнул.

Выйдя на улицу, Сашка неспешно направился к машине. Ветер стих, снег падал невесомым пухом, и вечер окончательно превратился в рождественский. Он посадил собаку в кабину, а сам обошел грузовик, осмотрел все, заглянул в прицеп, проверил груз. Он выполнил все свои обычные манипуляции, но садится в кабину не спешил, как-будто забыл о чем-то, то ли что-то сделать, кому то что-то сказать, о чем-то спросить..., Сашка никак не мог вспомнить, и начал бормотать про себя:
— Документы вроде забрал, с девчонками расплатился… Да вроде все, порядок, ничего не забыл… — Сашка, решительно тряхнул головой, махнул рукой, и полез в кабину.

В кабине было тепло, и очень уютно, совсем как дома. Он завел мотор, включил любимый диск, затертый до дыр, и почувствовал такое блаженство, как-будто был не за рулем грузовика, на забытой богом и людьми стоянке, в средней полосе холодной и негостеприимной России, а на шезлонге у кромки прибоя, с бокалом мартини в руке, в одной из тех волшебных стран, в которых ему так никогда и не побывать…

Грузовик тронулся, и потихонечку проезжал вдоль здания, как вдруг, в кафе открылась дверь, и он увидел девушку, которую, как ему показалось, он невольно напугал. Нужно сказать, что Сашка терпеть не мог кого-то подвозить. Это убеждение, появилось у него очень давно. Однажды еще совсем молодым парнем, он подобрал на трассе старушку, которая добиралась в город, в гости к сыну. Старушка попалась словоохотливая, рассказала Сашке всю свою жизнь, а также жизни всех своих многочисленных детей, соседей и родственников, угощала Сашку пирогами с молочком, другой деревенской закуской, и ехали они очень даже замечательно, до тех пор пока у его «Газончика» не застучал мотор. Опыта шоферского у Сашки тогда совсем еще не было, и что с машиной он понял не сразу, пытался починить, а притихшая бабка сидела все это время в кабине, не произнеся не звука, и поставив корзинку с гостинцами к себе на колени. Когда остановившиеся старшие товарищи, объяснили Сашке, что машина не поедет, и ему надо искать тягач, для того, что бы тащить машину на базу, уже совсем стемнело. Бедная бабуля уморилась, потеряла часа четыре времени, и когда Сашка подсаживал ее в кабину другого грузовика, благодарила всех и вся, без остановки. Сашка же чувствовал себя ужасно — вроде и не виноват, а подвел человека! Вот после того случая он и зарекся подвозить кого-либо.

Но в этот вечер, он почему-то решил остановится.
— Привет, красавица, тебе куда? Ехать надо, что ли? — спросил Сашка остановившись рядом с девушкой и опустив стекло.
Девушка подняла голову вверх, посмотрела на него своими большими, и как показалось Сашке, совсем детскими глазами, искренне обрадовалась, и закивала головой. Сашка молча, кивком головы пригласил ее в кабину, и поскорее закрыл окно. До того, как открылась пассажирская дверь, он уже успел сгрести трепыхающуюся собаку, и положить ее к себе за спину, на спальное место, чему Умка была очень не довольна, она еще больше, чем хозяин не любила, нежданных гостей.

После того как, девушка разместилась, Сашка спросил:
— А тебе в какую сторону-то? — Пассажирка как-то сразу сжалась, глаза снова стали испуганными, так что Сашка даже пожалел, что спросил.
— В сторону Москвы. — неуверенно проговорила она.
— Ну вот и здорово, и мне туда-же! — Он и сам очень обрадовался, что по пути, хотя когда спрашивал уже решил, что отвезет ее в любом случае.
— А как город называется, или поселок, что там, у вас?
— Константиново, это село, небольшое, отсюда километров сорок будет. — Проговорила она скороговоркой.
Сашка подумал секунду:
— Нет, не помню что-то. Ну покажешь, где тормознуть.
Девушка снова кивнула.
— Ну, что давай знакомится что-ли? Меня Александром зовут. А тебя как?
— Марина. — ответила она.
— И как-же это тебя сюда занесло, Марина? — Спросил Сашка слегка игриво.
— Из города добираюсь, на попутных. — смущенно, как ему показалось, ответила она.

При тусклом освещении от панели приборов, и в свете фар встречных машин, Сашка продолжил изучать внешность своей ночной пассажирки. И внешность надо сказать ни чем не примечательную: лет двадцати, среднего роста, распущенные русые волосы до плеч,
довольно правильные черты лица, и если бы не глаза, то вы бы никогда не запомнили ее, встретив на улице, или в магазине. Но глаза, какие удивительные у нее были глаза! Огромные, голубые, иногда серые, когда вы встречаетесь с нею взглядом, что-то происходит у вас внутри, какая-то теплая волна доброты и нежности накрывает вас с головой, становится так уютно на душе, и вы улыбаетесь, сами не зная чему…

Между тем разговор у попутчиков клеился не очень. Уже были обсуждены все дежурные темы, включая погоду, и даже виды на урожай картошки в будущем году. И когда Сашка уже прекратил все попытки разговорить девушку, и занялся своими обычными дорожными размышлениями, она вдруг тихо произнесла:
— Отдохнуть не желаете?
— Чего, чего? Что ты сказала?! — Сашке показалось, что он ослышался.
— Ну, расслабится… — Еще тише, скорее по инерции, проговорила она.

Сашка много раз слышал подобные разговоры, и он совсем не был ханжой. Он много повидал их на своем веку, нет, он не пользовался услугами этих придорожных жриц любви, относился к ним, как к неизбежному злу. Он был к ним совершенно равнодушен, как равнодушен человек к капризам природы: Да, плохо конечно, но что поделаешь...? Но здесь, здесь Сашка ни как не мог связать такие прекрасные глаза с этими ужасными словами…

И сейчас, его буквально затрясло, от волны презрения, гнева, и черт еще знает чего! Он молча, стараясь даже не смотреть в ее сторону, трясущейся рукой машинально нашел рычаг включения поворотов, стараясь как можно быстрее остановиться, и освободить свою машину, свой дом, да и свою душу, от чего-то ужасно гадкого и мерзкого, которое находилось рядом с ним… Но остановить большой, тяжелый грузовик зимой не так-то просто, и пока Сашка искал место где бы высадить эту девчонку, его взгляд случайно упал на полупрозрачный пакет, что был у нее в руках. И там он заметил машинку, детскую игрушку, которых он так много подарил своему Андрюшке в детстве. Это еще больше его возмутило:

— И дети есть?! — почти крикнул он.
Марина как-то совсем слабо кивнула, и окончательно вжала голову в плечи.
— Сын? Да как-же ты?!.. — Сашка не договорил и буквально задохнулся от навалившегося на него гнева!
— И с кем он сейчас? С отцом небось? — злорадно проговорил он.
— Нет, с бабушкой, он с моей бабушкой, а отца нет, умер он… — дрожащим голосом произнесла Марина, и заплакала.
— Как, умер? В аварии, что ли? По пьянке небось? — спросил слегка оторопевший Сашка.
— Ну не реви, не реви, чего плачешь-то? Вот возьми салфетку, вытри слезы-то. — При виде ее слез, он как-то растерялся, и даже не много смутился.
— Что с отцом-то, объясни толком-то, не плач.
— Два года назад..., в армии..., перед дембелем..., домой уже собирался… сказали сам… — бессвязно, сквозь всхлипывания, произнесла она.
— Как сам? Самоубийство, что ли? — Сашка совсем уже пришел в себя.
— Да, офицер который приезжал из их части, тело привозил. Он рассказал, что на посту в карауле, ночью, на брючном ремне… — сказала Марина и снова зарыдала.

«Ведь как мой Анрюха, по возрасту примерно был» — подумал он. И тут вспомнилась ему Андрюшкина служба, и ночные звонки, и смс с просьбами у матери денег, вспомнилось как ездил к нему в часть несколько раз, и рассказы про пьяных офицеров, которые вымогали у солдат деньги, и измывались над ними, будь ты хоть дембель, хоть молодой.

— А вы в военную прокуратуру обращались, ездили в часть? — Уже совсем другим голосом спросил он. И она видимо заметила эту перемену, перестала плакать и начала изливать ему душу:
— Я звонила в часть, у меня тогда уже Димочка родился, куда мне ехать-то? Мне сказали что командира роты перевели, а командира части сняли, и что следствие показало, что это самоубийство. Вот только я то знаю, что не мог он сам. Мы с ним в этот день созванивались, мечтали, как он придет, как поженимся, как он нас увезет в город, и как мы замечательно заживем втроем… — проговорила Марина и снова заплакала.
— А родители? Родители-то где его? — Сашка как-будто перестал замечать, то с ней происходит, видимо свои воспоминания о службе сына так взволновали его.
— Папка его уже пять лет как сидит, двадцать лет дали. — Ответила немного успокоившись Марина.
— Он мамку Лешину убил, она его водку выпила, а он проснулся, водки не нашел, да так и зарубил топором спящую… — уже совершенно спокойно ответила Марина. После этих слов Сашке вдруг стало как-то совсем не по себе, особенно от того спокойствия с которым она рассказывала про это…
— А твои..., А ты… Ты с кем сейчас живешь, и кто тебя надоумил...? Спросил он, и осекся, ему почему-то стало мучительно стыдно за вопрос.
— Я? А что? Я с бабушкой живу, на ее пенсию, правда папка иногда ее всю отбирает, если мы в магазине отдать долг не успеваем. Они с мамкой тоже у нас в селе живут. А на трассу я с неделю как вышла, только не получается у меня ни чего, то какие-то бандюги попадаются, я к ним боюсь садиться, а то вот как вы, прогоняют меня, ругают. А нам деньги нужны, и Димочке купить к зиме комбинезончик надо. Уже холодно совсем. А, что, у нас постарше девчонки ходят и ничего… — Марина рассказывала об этом своем житье бытье так, как-будто другой жизни не существовало вовсе.
— Так, так, так… Понятно. — Протянул Сашка задумчиво. Он даже и сам не заметил, как оказался на остановке с надписью:«Константиново».
— Так, давай свой номер телефона, — сказал он, явно решившись на что-то.
— А у меня, нет.
— Как это: Нет? — Удивился Сашка.
— У меня был, но давно, мне Леша покупал, но папка его нашел и продал. — Все с тем же спокойствием ответила она.
— Ну может у бабушки? — Спросил он с надеждой.
— У подруги есть, вы ей позвоните, а я вам перезвоню. А зачем вам? — Немного испуганно спросила Марина.
— Потом объясню, давай номер! — Приняв какое-либо решение, Сашка шел к поставленной цели, как бульдозер. Марина продиктовала номер. И имя подруги.
— Вот, держи. — Сказал он протягивая бумажку.
— У меня тысяча. На, держи. Да. бери, бери не бойся. Я бы больше дал, но у меня все на карточке. — Сашка даже немного испугался, что она может не взять денег, и это разрушит его планы. Но Марина послушала его, и хоть и не уверенно, но деньги взяла, и видимо так и не решив, куда их спрятать оставила в кулачке.
— Мальчишке купишь чего-нибудь, а я через недельку тебе позвоню, хорошо? — Уже почти довольным голосом, улыбаясь произнес он.
Марина же только молча качала головой в ответ.

3

Сашкина молодость, мало чем отличалась от жизни работяг его поколения: Работал, пил, дрался с ментами, пил, опять работал, мухлевал с путевыми листами, шабашил, продавал все, что можно. И жил он совершенно счастливо, не задумываясь о том, что будет завтра. Его абсолютно не волновала политика, он не ходил в театры и кино, совсем не читал книг, все это, казалось ему скучным, и не заслуживающем внимания. Он был простым деревенским парнем, приехавшим в город, и почувствовавшим полную свободу. Поначалу он жил в общежитии, где почти все были молодыми, не женатыми, и по тому, они только и занимались, пьянством и хулиганством, и чем больше ты пьяница, тем больше — молодец. Жили они, если можно так сказать одной, большой коммуной. Деньги, еда и одежда у них были почти-что общими.

Однажды, к ним в автоколонну устроился новый водитель, да и не водитель вовсе, а так — гастролер — бывший, не состоявшийся учитель, которого жизнь заставила искать работу, что бы прокормить двух малых деток и больную жену. Права на грузовик, он купил у гаишников за пятьсот рублей, как сам потом рассказывал. Парень он был не глупый, физику и механику знал на зубок, но все в теории конечно. А с практикой, и вождением, у него была полная катастрофа! По началу, весь гараж выбегал смотреть как он выезжает в рейс. То передачу не ту воткнет, то заглохнет, то раздатку включит, и кузов на самосвале начнет поднимать, то другую машину зацепит, одним словом — студент. Надо сказать, что на работу он первое время приходил в стареньком, сером костюме, не по моде двубортном, с заплатками на протертых рукавах. Похоже, это была его единственная одежда, возможно сохранившаяся еще со школьных времен. Даже на фоне других, совсем не богатых работников, было видно, что он испытывал отчаянную нужду.

Однажды в понедельник, Сашка, страдающий с жуткого похмелья, и по этой причине поставив свой самосвал на ремонт, прогуливался по территории автопарка. Он уже «сообразил» со слесарями по маленькой, и на душе у него было хорошо, безмятежно, как в ясный солнечный денек. В этот момент его непреодолимо тянуло поговорить с кем-то, излить душу, поделиться этой благостью. Слесаря для этой цели не годились, ведь его машину кому-то надо было делать, и по тому он и побрел по автобазе в поиске интересных событий, а еще больше — интересных собеседников.

И тут его взору предстала следующая картина: Новенький пытался снять с машины колесо, и за этим процессом, исподволь, следило много глаз, но подойти, и помочь ни кто не торопился, не потому, что все были равнодушными или высокомерными, нет, просто почему-то в коллективе не принято было предлагать помощь до тех пор пока не попросят. А просили о помощи только в самом крайнем случае. Хотя напарники, если становились друзьями, даже лампочки в фарах заменяли вместе. Но Сашка, в следствии своего умонастроения, не удержался, подошел, и встал немного в стороне, как говорится" над душой". Он молчал, взяв паузу, и этой паузе мог бы позавидовать сам Иннокентий Смоктуновский. Выдержав столько, сколько смог, как можно равнодушней и развязаней спросил:
— Что, ни как?
— А..., что...? Извините! — Парень, резко обернулся, да так, что балонник вылетел у него из рук, и чуть не угодил Сашке по ноге.
— Аккуратней! — крикнул тот, отскочив в сторону.
— Так и зашибить не долго!
— Ой! Извините! Он сам выскочил! Я не специально! — оправдывался Новенький.
— Ну, еще бы специально! Ладно, проехали, бывает. Что у тебя, колесо снять надо, что ли? Пробил? — Сашка почувствовал себя неуютно, от чрезмерных извинений.
— Да. Вот думаю, куда лучше домкрат подставить, под рессору, или под мост?
— Под мост, конечно! Давай помогу! — И Сашка занялся своим привычным делом. Новенький схватывал на лету, и дело у них заладилось. Вдвоем, они управились за час.

Покончив с работой, и вытирая руки, черной от отработанного масла ветошью, довольный Сашка решил порассуждать:
— Ну вот смотри, студент — учился ты, штаны протирал, сколько оттрубил-то, кстати?
— Пять лет.
— Вот — пять лет! И жил ты на стипендию грошовую, так? Так! Книжки все читал, зрение все себе испортил! А колесо, по книжке, не поменяешь. Тут головой надо думать! Вот так-то! Согласен? — В этот момент Сашка испытывал настоящий восторг, от чувства полного превосходства.
— Да, согласен, без практики — сложно. — Кротко улыбаясь, ответил «студент».
— Вот! Ну диплом у тебя, и что? Учителем сколько у тебя было? А? Да и не отвечай, я и так знаю. А здесь сколько? Вот, а теперь подумай, зачем столько времени зря потерял? — Сашка торжествовал.
— Знаешь, а ведь я никогда и не думал об этом. Я просто не мог не учиться, мне это нравилось, мне было интересно. Ну и девушки конечно! Это же — пединститут! — опять улыбнулся новенький. И то ли от того, что он так заразительно и просто улыбался, то ли в следствии выпитого Сашкой по утру, этот парень ему все больше нравился.
— Давай знакомиться, что ли, меня Сашкой звать! — сказал он и протянул руку «студенту».
— Андрей Леонидович, Андрей! — слегка смутившись, но крепко пожав руку, ответил Новенький.
— Уже не в школе Андрюха, рано тебе по батюшке-то еще, ведь мы годки с тобой наверное.
— Конечно, это я по привычке! — И оба расхохотались довольные друг другом.

Так и началась настоящая, мужская дружба, таких казалось бы совершенно разных людей. Андрей, в отличии от Сашки совершенно не пил, а так как трезвенников у нас не любят, подозревая их во всех смертных грехах, от венерических болезней, и желании выслужиться перед начальством, до участия в религиозных сектах, Андрей отбивался, от желающих угостить его выпивкой, язвой желудка. Ему поверили,(почему-то язву считают болезнью интеллигентов) и даже жалели, искренне не понимая, как можно жить без водки. А секретом их дружбы стало то, что они не старались убедить друг друга в правоте своих взглядов. Андрей никогда не читал Сашке нравоучений, а то старался не замечать его ошибок в шоферском деле, и не предлагал выпить. Каждый получал от друга то, чего ему не хватало.

Так прошло около года. Андрей, за это время, стал хорошим водителем, думающим, грамотным. В следствии своего спокойного нрава, и природной доброты, он заслужил в коллективе уважение, и многие даже обращались к нему за советом, особенно в вопросах воспитания детей. Сашка же казалось совсем не изменился, хотя и успел жениться, на городской, сразив ее своим натиском и смелостью в выражении чувств. Иногда между ними происходили подобные диалоги:
— Андрей, ты вчера футбол смотрел? Наши с немчурой бились! — Спрашивал Сашка друга поутру.
— Нет, мы с женой вчера в театре были." Три сестры", Чехова, московский режиссер специально к нам в провинцию приехал ставить. И как сыграли?
— Да продули опять, лучше бы не смотреть! Слушай, насчет театров. Я тут с дуру-то, своей ляпнул, что ты ходишь, думал посмеемся. А она, теперь пристала как банный лист: «пойдем, да пойдем!» Не знаю, в выходные придется хотя бы в кино, что ли, ее сводить, а тут у Егорыча юбилей… Пропустить видно придется. — Говорил Сашка, озабоченно скребя затылок. И иногда, действительно — водил жену в кино, хотя конечно не чаще, чем отмечал, что-нибудь с друзьями.

Но в один прекрасный день, все изменилось. Андрей, пришел на работу сияющим от счастья, было заметно, что он едва сдерживал себя, от того, что бы не бежать вприпрыжку. Глядя на него, даже самые уважаемые, седовласые ветераны, прятали улыбки в пышные усы. Это, конечно, тут же заметил и Сашка:
— Ты, что какой сегодня? В лотерею, что-ли выиграл?
— Нет, вчера однокашник позвонил. Его, директором школы назначили, так вот, он зовет меня к себе — завучем, ну и преподавать, конечно!
— Ну, а ты что? — В голосе Сашки послышалась тревога.
— Согласился, конечно! Ставка завуча, плюс часы — зарплата нормальная будет. А главное опять любимым делом займусь, соскучился я по школе Сашка! Даже не по школе, а по ребятишкам, особенно маленьким, по их восторженным глазам, по их простоте, и по наивной вере, во все что ты, им говоришь… Да я, и объяснить не смогу Саша, по чему еще. Я только сейчас понимаю, как мне этого не хватало. — И он взглянул на Сашку так, что тому, даже пришлось отвернуться, и спрятать от него, предательски заблестевшие глаза.
— Понятно, конечно, правильно, чего тебе тут с нами, с колхозниками-то! — Сашка пытался казаться веселым, но голос выдавал его истинные чувства.
— Ну скажешь тоже… — Андрею передалось состояние друга.
— Каждый должен своим делом заниматься, ты — детей учить, а я рулить! — Бодро закончил Сашка, который уже успокоился и взял себя в руки.

Через две недели, как и положено по закону, Андрей уволился. После этого дружба, не закончилась, они частенько созванивались, следили за успехами друг друга. Через несколько лет Андрей, уже сам стал директором школы. Сашка очень гордился другом, и замучил всех на работе этой новостью. А еще через несколько лет, Андрей позвонил, и сказал, что решил уехать в Канаду, сначала поработать, а потом возможно и навсегда. Звал и его с собой, но для этого Сашке, нужно было выучить английский язык, и он сразу отказался. Все что касалось учебы, было не его стихией. Да и годы были, уже не те. Но он, был искренне рад, тому, что его друг, всегда добивался того, к чему стремился.

4

Он очень любил свою работу. Делал ее старательно, не спеша, тщательно продумывая маршрут, где ему остановиться и отдохнуть, а где напротив, можно добавить в скорости. Но в этом рейсе, ему уже было, не до этой ерунды. Все его мысли были только о том, как лучше помочь этой несчастной, и вытащить ее из этой трясины, пока еще не слишком поздно. В общих чертах, план созрел в его голове еще во время их разговора. Теперь оставалось лишь продумать детали. Жить, первое время они с мальчишкой будут у них, квартира двухкомнатная, четверым вполне хватит. Только вот, как Юля к этому отнесется? Поймет ли, вернее, сможет ли он объяснить ей все? Придется постараться, и хоть переговорщик из Сашки так себе, у него никогда не хватало терпения на объяснение элементарных, как ему казалось вещей, и если его понимали не сразу, то он начинал нервничать, размахивать руками, и кричать. Так, что ему придется очень постараться при встрече с женой: «Она конечно женщина добрая, но все-таки — женщина! Может еще подумать бог весть чего. Второе, это работа. Ну с этим проще, у нас мойщицы постоянно требуются, с Егорычем, с механиком переговорить надо, он не откажет, скажу племянница из деревни, поможет, я то сколько раз его выручал» — продумывал он свои дальнейшие действия. О том что сама Марина, не захочет ни куда с ним ехать он и не думал…

… Он так увлекся этими размышлениями, что с трудом увернулся, от обходившей его «Газели».
— Да что же такое-то, тебе дороги мало, что ли! — вслух произнес он, так громко, что даже собака подняла голову и казалось с укоризной посмотрела на хозяина.
— Что смотришь, вон — видала придурка? Чуть зеркало, нам не снес. И куда торопятся, эх молодежь мля… — продолжал он бормотать. Маленький, шустрый фургончик, так и продолжал ехать у Сашки перед носом.
— Что-то, он как-то странно едет… То прибавит, то останавливается почти… — привычка думать вслух, это уже профессиональное…
— Да он — спит! Ну точно — спит, паразит! — И Сашка что есть мочи — начал давить на сигнал. Но как оказалось, было уже поздно. «Газель» начала плавно выходить на встречную полосу… Сашка схватил тангетку рации, и что было силы — заорал:
— Газель на Москву идешь, проснись твою мать! Ребята «Газелька» — на Москву, спит, на Самару — встаем, встаем, тормозим… — он был в таком состоянии, что прекратил орать только тогда, когда увидел, как красные габаритные огни газели, нырнули через встречную полосу, в кювет, и скрылись в туче снежной пыли.

Машины обоих направлений встали, прямо на полосах движения, так-как обочин не было, по включали аварийки, и кто в чем был, без курток, без шапок, многие прямо в домашних тапочках, побежали к газели. Сашка подбежал одним из первых, и в мозгу колотилась только одна мысль: «Лишь бы не мой, лишь бы живой!» Дело в том что у его Андрея была точно такая же газель… «Нет, не он, регион другой, да и кабина другого цвета, слава тебе — Господи!», пронеслось в голове, после того как рассмотрел номер. Сашка рванул дверь на себя, парень был жив и вроде бы цел, пытался отстегнуть ремень, он явно был в шоке. Одним движением, Сашка заглушил машину, и выдернул ключи из замка зажигания.
— Живой, ничего не сломал — Это уже спрашивал другой водила, открыв дверь со стороны пассажира.
Мальчишка, только вертел головой, и все никак не мог справиться с ремнем.
— Да вроде цел, в шоке только, похоже. Или еще не проснулся!? — Сашка осторожно потряс его за плечо.
— Я и не спал, вроде… — водитель наконец-то смог отстегнуть ремень. И тут же закашлявшись, схватился за грудь.
— Ой, ё-мое, блин — больно! — простонал парень. Даже в темноте, было видно, как скривилось его бледное, как полотно лицо.
— Ничего, это от ремня, пройдет, руки ноги целы, не болит больше нигде?
— Да нет, вроде…
— Эх ты, вроде… — передразнил Сашка.
— Ладно, вылазь, пошли твою машину посмотрим.

Парень явно родился в рубашке, в этом месте, где он вылетел с трассы, кювета практически не было, и на обочине так же не было ни дорожных знаков, ни столбов. А так как скорость у него уже упала, до придорожной посадки, он не долетел.
Вокруг машины уже собралось человек десять дальнобоев и водителей легковушек. После поверхностного осмотра, выяснилось, что «Газелька» почти совсем не пострадала, даже радиатор не зацепило, пластиковый бампер, и крылья не в счет. После того ка осмотрели топливную систему, на предмет утечек, машину завели, подогнали «КАМАЗ» — одиночку, связали несколько тросов, и с его помощью вытащили на трассу. На все про все ушло около часа…

… Все уже разъехались, остались только Сашкин грузовик, да «Газелька», жалобно моргающая аварийкой на обочине. Сашка только сейчас почувствовал, что порядочно замерз, пока возились с этим бедолагой. Он сбегал в кабину, оделся, и снова вернулся к «Газели».
— Ну что, как грудь-то, полегче? — Спросил он, забравшись в кабину машины.
— Да так, побаливает, не страшно, пройдет. Спасибо Вам большое, если бы не вы… Я не знаю… — губы парнишки задрожали, было видно, что он едва держится, что бы не расплакаться.
— Слушай, ты сейчас, поезжай, а я потихонечку сзади, провожу тебя до стоянки, тут не далеко, километров пять-семь, я у ребят спросил. — Сашка сделал вид, что ни чего не заметил.
— Ты не спеши, у нас время есть.
— Да в том-то и дело, что я не могу на стоянку-то, мне в Самаре, завтра — край выгрузиться надо! — Проговорил газелист.
— Как завтра? До Самары, тысяча почти! Это тебе еще часов двадцать по такой дороге! — возмутился Сашка.
— Ты, что — опять в кювет захотел?
— У нас график так составлен, а опоздаешь, денег не заплатят, штраф! Вот и не спим сутками. — ответил паренек.
В ответ Сашка длинно и загагулисто выругался.
— Да что же страна-то у нас такая. А? Что бы на жизнь заработать, этой же самой жизнью и рисковать приходится! — Он разозлился не на шутку.
— Этого бы козла, что твои графики рисует, сейчас сюда бы! Да вот так бы, на сутки за руль, без сна, да в метель, эх, зла не хватает…
— Нет, правильно Андрюха мне говорил, не будет здесь жизни ни когда, нет, не было, и не будет… — закончил Сашка уж почти спокойно и даже задумчиво.
— Ну, смотри сам, сынок, только уж если совсем невмоготу станет, ты не терпи, черт с ними, с деньгами-то, ляг — поспи, жизнь-то она одна. Ладно сам, а вот убьешь кого, и с этим жизнь придется? Ты подумай сынок, подумай… — Сказал он прощаясь, и закрывая дверь «Газели».

5

«Ну и денек» — подумал Сашка, садясь в кабину своей «Скании»
— Ну, что не спишь? — спросил он Умку, которая навострила уши, но тут же, на всякий случай, изобразила полное безразличие, положив морду между лап. Она была собакой со сложным характером
— Вот так вот бывает, человек-то не железный… Эх, где сейчас Андрюшка-то наш? — проговорил он вполголоса. Взял телефон в руки, подержал пару секунд, и положил на место.
— Нет, ну что его беспокоить-то. Еще и подумает:«Сдает отец — звонит по всякой ерунде!»

И они продолжили свое путешествие. Погода совсем наладилась, установился довольно чувствительный морозец, что для зим последнего времени, стало большой редкостью. Небо наполнилось нежным сиянием, бесконечного числа далеких, мерцающих звезд.

И как ни странно, после всех этих волнений и переживаний такого трудного дня, Сашкина душа снова начала наполняться тихой радостью… Его почему-то потянуло на воспоминания, размышления, рассуждения:
— Вот, смотри, Умка, как жизнь устроенна. Казалось бы, только, что мы Андрюшку на санках из садика везли, а сейчас он уже сам машины водит…
— Помню, когда мы ехали, он специально санки переворачивал, а я делал вид, что не замечаю этого, усаживал его, а он снова падал, и хохотал, как заполошный и так по десять раз… Заканчивалось тем, что я брал санки под мышку, а другой — его за ворот шубы и просто тащил по скользкой дорожке… И уж тут, его восторгу не было предела… Ох, и ругала же нас его мамка, я тебе скажу! Ругала, а сама смеялась… Да, летит времечко, ох, летит… — Бормотал Сашка себе под нос.

Тем временем,«Скания», уже заворачивала на стоянку. Сашка давно изучил их все: где как кормят, где душ какой, сколько, что стоит. Даже место он всегда старался занять одно и тоже, поближе к сторожке.

Только он остановился, поставив машину в ряд, таких же как и у него тягачей, и начал готовится к ужину — достал маленькую газовую плиточку, поставил чайник. Как в дверь постучали.
— Чего надо? — спросил Сашка грубо, опустив стекло, он уже проголодался, и не любил когда что-то задерживает его ужин. В темноте он увидел мешковатую человеческую фигуру
— Видео-регистратор не нужен, братишка? За пять сотен, рабочий, я его за шесть рублей брал, купи брат, я «завис» здесь, сломался, железки жду. — От фигуры за версту несло перегаром, видимо «завис» он тут давно.
— Нет братан, не надо, и денег нету, и не надо. Давай, пока. — Ответил Сашка, все так же грубо. И поднял стекло.

Он не испытывал никакой жалость к таким горе-дальнобойщикам. Иногда попадались такие — начинали пить на стоянках, или загрузку ждали, выходные, праздники пережидали, или поломка какая мелкая приключалась, ну и пили днями, неделями. А один «Робинзон», Сашка его где-то около Ростова встречал, почти месяц так отдыхал! Все с машины пропил, топливо, аккумуляторы, магнитолу. И вот только когда уже начал колеса с фуры снимать, на продажу, на стоянке опомнились — ментов вызвали, и как оказалось, хозяин машины, с семьей этого придурка, по всей стране, его ищут! Так что, как считал Сашка, жалеть таких не надо, не купишь ни чего, деньги кончатся, протрезвеет, и глядишь одумается. Жаль, вот только, что не все так думают. Многие о последствии тех, или иных своих поступков, на собственную жизнь не думают. Что уж говорить о чужих судьбах, которые мы можем поломать, даже не заметив.

Напившись чаю, и слегка перекусив, Сашка лег на «спалку», блаженно вытянув затекшие ноги. Включил небольшой телевизор, так, что бы тот бормотал потихонечку, шугнул собаку, которая тоже собралась лечь рядом с хозяином. У них это уже стало традицией: Умка всегда изгонялась им, перед сном, на «место», но с утра неизменно оказывалась у него под боком, и обязательно под одеялом. И ни кто, и ни что не могло этого изменить.

Проснувшись утром, Сашка почувствовал себя разбитым, и заболевшим. Видимо вчерашняя возня с «Газелью» дала о себе знать. Голова раскалывалась, глаза болели, и настроение было ужасным.

— Опять ты здесь? — вопрос обращался к собаке, которая снова не успела покинуть хозяйскую постель.
— А ну, дуй отсюда! — Не долго думая, Умка сиганула на сиденье. Судя по настроению хозяина, можно было и получить.

За окном было еще темно, день обещал быть хорошим, небо оставалось ясным, но прогуливаясь с собакой, он не почувствовал обычной утренней бодрости, а напротив, замерз и устал, хотя и прошел-то, пару десятков шагов.

Выпив кофе, он принял, по обычаю, восемь таблеток аспирина, Сашка вообще в отношении дозировки препаратов был категоричен: " Хорошего много не бывает!" — И по тому выпивал их по несколько штук за раз, при чем почти любых, лишь от давления, все-таки побаивался — «Что-то они, уж шибко маленькие» — думал он, и ограничивался двумя.

Несмотря на самочувствие, нужно было работать, его профессия не признавала больничных листов. И хоть он уже давно привык к этому, сегодня его это особенно раздражало. Через некоторое время ему стало полегче, и даже жарковато, что не говори, а восемь таблеток — это сила. Но на душе все так же было черно…

Иногда так бывает — привычные события, занимают не привычно много времени. Дороги по которым ездил тысячи раз — кажутся бесконечными, а каждый красный, на светофоре, в твоем воспаленном сознании, останавливает не поток машин, а само время. Сегодня у Сашки был именно такой день. Все не ладилось, на разгрузке его ни кто не ждал, кладовщица ушла на обед, стропальщики скрылись в недрах предприятия, и ему пришлось немало побегать, покричать, погрозить, и даже сделать вид, что звонит их начальству. Но как ни странно, после этой суеты, ему вдруг полегчало, и выезжал он от них уже совсем с другим настроением.

Тем временем — стемнело, они уже пообедали, в одном из многочисленных кафе, и с легкой душой катили в сторону дома. На встречу им летела зимняя дорога, заснеженный лес, по обочинам предавал ей нарядный, и торжественный вид. Машина была без груза, и словно чувствуя настрой хозяина, слегка заигрывала с ним, пуская прицеп в легкий занос.
— Куда, это ты, собралась, а? — Спрашивал Сашка у грузовика, выравнивая свой «хвост».
— Веди себя прилично, не виляй задом, словно девка… — Сказал, и словно обожгло. Перед глазами мелькнул указатель: «Константиново». А он ведь сотни раз здесь проезжал, а заметил именно сегодня!

И волна жгучего стыда, прошла по всему телу.
— И что я вчера нес! Куда я ее возьму, когда, зачем? — И то, что еще вчера казалось таким простым, и необходимым, сегодня оказалось совершенно не нужным, и не возможным…

… Они с собакой вошли в квартиру, Сашка, начал стягивать башмаки, Умка побежала на кухню, проверять свои миски. Из комнаты, кутаясь в халат, вышла заспанная, слегка взволнованная Юля, его жена.
— А ты, что не позвонил, что так поздно будешь? Я тебя и не ждала сегодня, не готовила ни чего… — Заговорила она торопливо, и как бы оправдываясь
— Я есть не буду, не хочу, — Буркнул он, не поднимая глаз.
— Как съездил, как поездка, как машинка наша, не ломалась? — Задала она свои обычные вопросы.
— Все в норме. — Еле сдерживая себя ответил Сашка.
Она поняла, что пока его лучше не трогать, и пошла на кухню собрать, что-нибудь перекусить.

Приняв душ, Сашка зашел на кухню, взял свою любимую чашку, с уже немного остывшим кофе, подошел к окну, и замер в задумчивости.
— Что с тобой? — Тихо спросила Юля. Она уже поняла, что с ним что-то происходит.
— Придется учить этот чертов английский! Не могу я здесь, не могу, понимаешь?! — последние слова, он почти выкрикнул.
— Да, что случилось-то, зачем ты меня пугаешь? — Ее глаза заблестели, и она уже готова заплакать.
Он взглянул на нее, словно проснулся, подошёл, обнял, и поглаживая по голове, проговорил совсем как ребенку:
— Прости меня, ни чего не случилось, заболел я просто, устал, нервы наверное.
— Ты иди ложись, тебе ведь на работу завтра, а я вот кофе допью и приду… — Сказал он, целуя ее волосы.
Она взглянула на него, хотела было, что-то сказать, но встретившись глазами, не стала. Молча кивнула головой, и вышла.

Сашка выключил свет, подошел к окну, и глубоко задумался. В эту ночь он так и не заснул…

Конец