Не имею права молчать

На границе Жирятинского и Клетнянского районов Брянской области находился посёлок Осиновский. Сейчас это посёлок- призрак, там никто не живёт. А во время Великой Отечественной войны в посёлке жили люди. Недалеко от посёлка, как положено, находилось кладбище. Когда я училась в школе, нас водили туда. На краю кладбища мы увидели две могилы с железными пирамидками и красными звёздочками, какие бывают на могилах солдат. Нам рассказали, что здесь похоронены муж и жена Свистовцовы, которых расстреляли фашисты во время оккупации.
В чём же провинились эти простые деревенские люди, какое страшное преступление «великой» Германии совершили эти мирные колхозники. Нет, они не сражались с оружием в руках. Нет, они не взрывали мосты, не пускали под откос эшелоны, не уничтожали боеприпасы и продовольствие, не отравляли воду. Они просто подкармливали голодных партизан, тайком приходивших к ним из леса, делились последним. Их расстреляли за то, что даже в это страшное время они остались людьми. Русскими людьми.
Весной, в канун празднования Великой Победы к нам на встречу пришла… тётя Вера, Вера Васильевна Афонькина. Мы удивились. Тётю Веру мы знали хорошо. Она жила недалеко от школы в маленьком красивом домике, возле которого росли цветы, и несколько лет работала у нас уборщицей. О чём могла рассказать эта простая скромная женщина? Оказалось, что погибшая семья- это её дядя и тётя. Оказалось, что тогда же её бабушку и молодую незамужнюю тётю увезли в село Жирятино на допрос и расстреляли там. А дядю и его жену убили здесь. А ещё должны были расстрелять её маму. Оказалось, что она видела всё собственными глазами, глазами маленькой шестилетней девочки, сразу на несколько лет повзрослевшей от ужаса.
Долго рассказывала тётя Вера, подробно. Нам казалось, что мы видели всё собственными глазами. Мы видели, как убили мужчину. Он упал молча. Упал на землю. Свою землю. Хоженную- перехоженную его натруженными ногами, паханную –перепаханную его мозолистыми руками. Упал, чтобы навсегда остаться с ней. С родной землёй. Мы видели, как женщина успела крикнуть: «Прощай, белый свет, прощайте, люди!». И тоже упала, как подкошенная былинка. Теперь была очередь тети Вериной мамы, матери шестерых детей. Люди шепнули: «Сейчас убьют вашу маму- бегите к ней» Бросились дети к матери, вцепились в неё, закричали, заплакали. Подлые полицаи стали оттаскивать ребятишек от матери. Они били их прикладами, кололи штыками. Картина была настолько пронзительная, что дрогнуло сердце даже у немецкого офицера, командовавшего расстрелом. Кто знает, о чём подумал этот угрюмый, озлобленный, чужой человек, а только отменил приказ, махнул рукой и ушёл.
Осталась в живых женщина. Вырастила и выходила своих детишек. Выжила тётя Вера. Выжила, чтобы рассказать нам об этом. Выжила, чтобы мы рассказали об этом своим детям и внукам. И так из поколения в поколение, пока жива Россия.
Много таких историй на Руси. Ой, как много! Некоторыё скажут: «Ну хватит уже! Сколько можно!»
Нет, не хватит! Именно сегодня! Не хватит, когда происходит то, что казалось ещё десять- пятнадцать назад невозможным. Всё выше и наглее поднимает голову фашизм, всё чаще и чаще оправдываются зверства нацистов, в победном марше шествуют недобитые полицаи и банднеровцы, бесчеловечно уничтожавшие стариков, женщин и детей и почему-то ставшие вдруг героями, борцами за свободу.
Нет уже в живых тёти Веры. Нет в живых её мамы. Всё меньше и меньше остаётся свидетелей и участников тех страшных событий. Но остались мы — те, кто слышал об этом
Если ты слышал об этом, говори. Если ты знаешь об этом, пиши. Если ты помнишь об этом, кричи. Ты не имеешь права молчать!