Змейка

М-да, какой мрак. Я осмотрела полуразрушенный дом и потянулась за сигаретой в карман. Рука беспомощно шарила, а паника нарастала. Как же хотелось курить.
— Ты идешь?
— Да. – не глядя, крикнула я.
Люди в форме выносили труп из дома, напарник нес вещ.доки. в машину. Я осталась на пороге дома и поднесла долгожданную порцию табака к губам. Мне все говорят, что курить – вредно. Все советуют переходить хотя бы на вейп. Ненавижу его. Полу-разбавленное недокурево. Если травишься – так травись по полной, один раз живем. Так шипела мне моя змейка.
Она жила у меня под кожей и прожигала плоть ядом. Она рвалась наружу, корябала кости чешуйками и все видела.
Вернувшись домой, я захотела приготовить ужин. Работа следователя – не из легких. В основном, кражи всякие, расшалившиеся подростки, угон твоей «Калины» из-под окон, иногда бытовые убийства.
Но этот – другой. Он убивает не из-за наследства и не из ревности, а ради удовольствия. Просто потому, что захотел. Или захотела. Мы не знаем какого пола убийца.
Но мне об этом думать – зашипела змея. – Дело не мое, пусть сами разбираются.
Под кожей неприятно засаднило – это она ползла.
«Да. – согласилась с ней я. – Верно.»
Никто не привык с ней спорить. Я отправилась на кухню, чтобы глянуть что нужно на суп, но дотянувшись до холодильника, почувствовала скользкий голос:
Ты устала. – звенело где-то под кожей. – Булочку проще захомячить.
Я только устало опустила руку. Спорить со змеей было бесполезно. Во всяком случае, так мне казалось. Я не видела ни одного человека, который смог бы переспорить свою змею. Если ты побеждаешь ее в одном – она подсовывает тебе что-то другое. Что угодно. Ей важно только, чтобы ты был занят, не важно чем конкретно, просто занят. Ты не должен до нее добраться. Ты должен получать удовольствие. Должен кормить свою змею.
Моя измотанная тушка плюхнулась на диван. Рука дернулась в сторону телефона машинально. Я только грустно усмехнулась. Обязательно поборю это потом. В другой раз.
В сети кто-то написал под моим постом: «Насколько нужно иметь скучную личную жизнь, чтобы заниматься такой фигней?». Я опубликовала свои стихи. У меня ушло почти два месяца, чтобы решиться. Больно.
Змея шершавой хваткой обвила глотку. Ее чешуйчатые бока проступали сквозь тонкую кожу на моей шее.
Оссскорбление! – зашипела она. – Ответь…
И я не могла ослушаться ее. Пальцы послушно заскользили по клавиатуре на экране, строча ответное оскорбление. Человек, по другую сторону интернета откликнулся почти сразу.
Бысстрее – требовала змея, извиваясь под кожей, беснуясь в истерии, не в силах выбраться. – Пиши быстрее, еще быстрее, отвечай.
Не помню сколько времени я прожгла так, уплетая булочку и строча оскорбление за оскорблением. Змея вила кольца вокруг легких, а мне казалось, что это гнев выбивает из меня все.
Я хотела уже было прекратить эту бесполезную баталию с человеком, мнение которого мне на самом деле безразлично и которого я никогда не увижу, но змея шипела:
Оскорбил тебя, он оскорбил – ее язык скользил по моим костям, и я чувствовала, как ее яд стекает во мне и задерживается между мышцами.
Не хочу так больше. Не хочу идти на поводу у чертовой змеи. Я откинула телефон и опираясь на стены, побрела в ванную.
Сссстой! – раздавалось то тут, то там под кожей. Она была испугана. Она понимала, что я хочу сделать, потому что была частью моего разума. Частью меня. – Ты проиграешь, у тебя не получиться, ни у кого еще не получалось, никогда! Ты безвольная тряпка, кукла!
Змея шипела, почти крича. Я волочила ноги дальше. Если не сделаю этого сейчас – не сделаю уже никогда. Так и останусь с ней. Если я не могу исправить ее – значит надо убрать ее из меня.
В ванной лежали на полочке маленькие маникюрные ножницы. Орудие, как раз для моей цели.
Пресстань, без меня ты не сможешь! – вопила тварь. – Ты никому не нужна, кроме меня.
Я посмотрела в зеркало и прицелившись, воткнула ножницы в левую руку, где, как мне казалось, сейчас была змея.
Сссссстойй. – послышалось на отголосках сознания.
Кажется, я проткнула ей живот. Превозмогая боль, я потянула ножницы на себя и получила огромную царапину до кости. Не медля, я затолкнула туда пальцы и схватила за рану змею.
Хватит, дура, без меня ты умрешь! – змея возилась под кожей, стараясь вырваться из моей цепкой хватки. Я знала, что уползи она сейчас, останется со мной навечно. Так долго.
Резким движением я вытащила ее. Черная, скользкая, вся в моей крови и продырявленная обычными маникюрными ножницами, она извивалась на кафеле. Я больше ее не слышала. Наша кровь смешалась, и я видела, как поток моей крови из черно-зеленого, смешанного с ее ядом, прочищался до нормального красного.
Я была свободна. Мне не хотелось ничего, у меня все, наконец-таки было. И одновременно не было ничего. Я была пуста, также как и была полнее, чем кто-либо.
А потом – пустота.
*
В квартире стояли двое полицейских. У их ног был женский труп и окровавленные ножницы.
— Просто взяла и убила себя? Ни записки, ни повода, ничего?
— Ага – кивнул второй. – Еще и таким странным способом. Ножницы, прикинь. Я такими ногти стригу. Жутко аж.
— Да, не говори.
За этим диалогом наблюдала спрятавшаяся под плиткой тоненькая черная змейка.