Чёрные гладиолусы

Ну и год нынче! Ну и год! Что — то растет на удивление хорошо, но что — то, тоже на удивление, плохо, а что-то совсем не растёт! Например, цинии в этом году замечательные, а астры могли быть и лучше. А клематисы? Какие-то отцвели рано и с малым количеством цветков, а другие только сейчас зацветают.
Я вот о гладиолусах хотела бы рассказать. Высадила во время хорошо проросшие. Вышли неплохо, почти одновременно. Радоваться бы, но они остановились в росте, замерли. Потом при потеплении какие — то начинали активизироваться. Вот уже один алый расцвел. Прошло много времени и расцвел второй, а уж первый отцвел. Так по одному и расцветали, да все алые. Наконец, ура! черный гладиолус набирает почки. Ну, давай же, давай, расцветай. Ура! Раскрылись сразу несколько нижних замечательных цветочков! А какой цвет!!! В тени, или при облачности совсем, совсем черные, но с темно-малиновым отливом. Чудо! Какая красота! А на солнышке лепестки просвечивают — цвет необыкновенный. Я, не дожидаясь, пока распустится больше цветков, разослала фото своего гладиолуса всем родным и друзьям. Все, как сговорились, ответили одинаково: " Что за цвет?! Сказка!"
Эта «сказка» напомнила мне трагикомический случай из нашей семейной жизни.
Для меня тот эпизод более трагический нежели комический. Вот посудите сами.
Произошло это как раз в самый лучший период нашей семейной жизни. Как будто затянувшийся медовый месяц. Мы были неразлучны: вместе на работу и с работы; вместе в отпуск, в горы и в пещеры; вместе на родительские собрания; вместе на разные торжества, которые в институте устраивались частенько. То мужа, то меня иногда спрашивали: " не надоело вам всюду быть вместе?" " Наоборот, — смеясь, отвечали мы, — нам скучно порознь. Да и приятно вспоминать, как провели отпуск, что видели, что слышали."
И на работе все складывалось хорошо: мужа повысили в должности — главный конструктор института. Теперь он работал в техотделе. А я в это время была ужасно нагруженной. Во первых меня выдвинули в депутаты Горсовета — нагрузка, к которой я относилась очень добросовестно. А ещё назначили руководителем группы. Половина группы — это мои бывшие студентки. Это, когда я работала в строительном техникуме. Я была молодым преподавателем и пользовалась большой симпатией у студентов. А теперь мы сотрудники. Я руководитель, мне верят, на меня надеются. А я не умею быть руководителем, стараюсь всё взять на себя. Конечно, это большой труд. Так что я буквально была замотанная. Надо было оправдать их доверие. И я окунулась во все это со всей своей страстной душой. Это я написала потому, что, возможно, именно этот фактор, явился основной причиной совершившегося конфуза.
Перехожу к основному: к гладиолусам. Прибегает муж в нашу комнату перед самым перерывом, вызывает в коридор.
— Лора, в Ромашке выбросили хвойный экстракт в палочках. Наши уже помчались. Тебе же прописали хвойные ванны, бежим, а то и не хватит.
И мы помчались. Перебежал Ленинский проспект, и ты в Ромашке — нашем любимом косметическом магазинчике. Там уже чуть ли не весь женский коллектив института. А, надо сказать, институт во многом жил каким — то общим организмом. Кому — то прописали хвойные ванны — хорошо для нервов, для тонуса и вообще очень и очень полезно. В институте хвойный бум. А тут, как частенько бывает, он вообще исчез из аптек и магазинов. И вот (ура!) появился долгожданный экстракт вновь. По просьбе трудящихся продавец стала выдавать в руки по 10 палочек, потом по пять (опять же по просьбе ...). Ну, нас то двое, так что на курс получим.
Все, перерыв кончается. Немного попереживав, мы наконец получили желанные брикеты. На два курса хватит, — сказал Сергей.
Теперь, мы уже не торопясь, пошли в институт: обеденный перерыв закончился, придется у Тони чем-нибудь перекусить. Переходим Ленинскую. Движение двухстороннее, между дорогами замечательная аллея: травка газонная поливается разбрызгивателями — прохладно. Аллея тенистая. И вот на скамеечке, коих довольно много установлено на аллее, сидит пожилая женщина. В ведре у нее гладиолусы. Продает их. Скромная женщина. Предлагает купить цветы, явно очень смущается. Видимо, впервой торгует. Да и вообще никогда ни прежде, ни потом мы не видели там торгующих. Женщина обратилась непосредственно к нам.
— Молодые люди, купите цветы. Просто к вам они и просятся.
Мы остановились. Я, как глянула на цветы, так и обомлела. Что за цвет? Почти черный, но с проглядывающей фиолетовинкой. Панбархат!
— И сколько Вы за них хотите?
Она назвала цену.
— Ой! Сережка! Давай купим, а?
Сергей человек умный, обстоятельный. Он решил уточнить: эта цена за весь букет? Оказывается — это за один цветок. Ого! Дороговато — не то слово. Но я уже не могу глаз оторвать от этого чуда. Женщина поняла меня и тихонько стала наседать на мужа.
— Мужчина! Жене очень понравились гладиолусы. Купите! Смотрите еще ни одного не завяло. Будут долго вас радовать.
— Слушай, Сереж! А в ближайшие дни ни у кого из наших дня рождения нет? Ради такого подарка можно и потратиться.
Сергей промолчал, как бы и не слыша меня.
— Слышь? Моя интуиция подсказывает, что у кого то день рождения то ли завтра, то ли послезавтра. Что то я совсем замоталась. Никак не соображу. Ну же! Помоги вспомнить! «Что — то с памятью моей стало...» — пропела я.
— Ну, пошли, пошли. Перерыв кончился.
— Да не могу я уйти без этих гладиолусов. Ну, давай купим три штуки?! Женщина, так Вы не уступите, не снизите цену?
Женщина отрицательно покачала головой.
— Ну и сидите. Никто у Вас их и не купит. Пропадет красота. 'Сам не гам и людям не дам". Пошли, Сергей.
И мы ушли. Я была страшно расстроена. Эти великолепные цветы все время стояли у меня перед глазами На работе я никак не могла сосредоточиться и все жалела, что жадность одолела.
Незадолго до конца работы к нам заглянул кто то из техотдела.
— Э, Лариса, а почему ты здесь?
— А где мне быть?
— Наши женщины уже стол накрыли, хоть бы пришла помочь. Что с тобой? Почему не в праздничном наряде? Что то случилось? Не успела переодеться? Это все твой Горисполком не во время мероприятия организует. Давай быстрее, беги, переодевайся. Я объясню ситуацию, подождем немного.
Он убежал, и я тут же вспомнила, что завтра у моего Сергея день рождения! Как я могла забыть? Вчера помнила: приготовила все необходимое для праздничного торта. Вчера я спрашивала у Сергея на сколько человек рассчитывать. Кого он пригласил. Ну, Бронштейны, Гороховы, Ворожцовы, Полтораки — это само собой. А Перские будут? Это новые друзья Серёжи. Мне Володя очень не нравился. и мне совсем не хотелось, чтобы он был. Пусть он компанейский, стихи хорошие пишет, но… Он казался мне не надёжным другом, то есть, совсем не другом. Сергей сказал, что в этот раз он день рождения отмечать вообще не хочет и никого не пригласил. «Посидим по-семейному, Валюшке позвоним, поздравим: у неё завтра тоже день рождения». я удивилась, но дела отвлекли и думать было некогда. Оно и верно:«Баба с возу, кобыле легче». Но это же завтра. То есть 25-го! А сегодня 24-тое. Я помчалась домой. Проходя мимо техотдела, я смогла выяснить, что сегодня празднуется сдвоенный день рождения: Гриши Мельниковского и Сергея.
Какой ужас! Какой конфуз! Господи! Что делать? Что делать? Спрятаться! Точно! Пойду к Гороховым и пересижу там вечер. Я не готова идти в техотдел. Без подарков, даже без цветов. Даже без своего фирменного торта, который от меня, конечно, ждут. И тут меня обожгло. В сердце впился раскалённый клинок. Ужасная боль! Я остановилась не имея сил вздохнуть. Кто-то, пробегая мимо, спросил: тебе плохо? Помочь? Получив отрицательный ответ, побежал в техотдел. «Так, — пронеслась спасительная мысль, — меня видели с приступом. Прикрывшись им, можно не идти на торжество. Но, почему? Почему Сергей меня не предупредил, ничего не сказал о мероприятии, не пригласил. Почему? Что он думал? Что бы он сказал, придя домой после такого торжества? Как продолжать совместную жизнь? Как смотреть людям в глаза? Ничего себе — завидная пара! Счастливая, дружная семья!» Так думала я, спеша домой. Дома несколько минут не могла ничего делать: мозги кипели, булькали. Я автоматически посмотрела в холодильник: сметана, молоко, яйца, орешки — всё есть для торта, кроме бизе, которое я не приготовила. А без него торта моего не получить. Да и времени не хватит: ведь, наверно, уже началось
застолье. Идти или не идти? — вот в чём вопрос. Мысли, мыслями, вопросы вопросами, а руки делают всё, что нужно сами собой. Мама ничего не спрашивала, интуитивно чувствуя беду. Видя, что я взбила яйца, добавила муку и прочее, она быстренько почистила и порезала яблоки. Какая умненькая, какая милая моя мама. Благодаря ей, я сообразила, высыпала яблоки в форму, насыпала сверху много орешков, залила тестом для бисквита и поставила в духовку. Ничего не говоря маме, и себе, я переоделась, причесалась, сделала «греческий» хвост. Всё: я готова и моя странная шарлотка тоже готова. Я разрезала бисквит, смазала кремом, посыпала тертыми печеньями. Украсила поверху её дольками яблок, тёртым шоколадом, орешками. В центре установила яблоко с расправленными дольками, завернула в кальку и пошла в институт. Ноги не слушались, я шла как лягушка, идущая в пасть к гадюке: крича, пятясь назад, сопротивляясь сама себе, но, упорно продвигаясь к своей гибели.
Двери, естественно, были распахнуты. Меня увидели. Несколько человек встали из-за стола и кинулись ко мне.
— Ну, наконец то! Извини, мы ждали, сколько хватило сил. Сама понимаешь: голодные, жена Гришина столько вкуснятины наготовила, что не удержались. Рабы желудка! Голодная? Садись сюда. Торжественную часть мы перенесли. Нам сказали, что ты поздно освободилась из своего Горисполкома. Ешь, ешь.
У моего места уже поставили много остатков различных блюд. Правда, всё вкусное! Подошёл Гриша, выпил со мной. Я неожиданно расслабилась. С аппетитом съела все предложенное. Вдруг кто-то взял слово.
— Я предлагаю выпить за нашу Ларису. Мы сами виноваты, что она сегодня опоздала: выбрали её в депутаты. Лариса! А ты можешь нам рассказать вкратце: чем вы сегодня занимались, что тебя так задержали? Серьёзные государственные вопросы решали?
— Да нет! Не очень серьёзные, но...(Меня охватил какой-то азарт). А хотите, я вам сейчас прочитаю отчёт о проверке поступившего сигнала, то есть заявления. Как раз мы им и занимались. Хотите? Это не долго!
Мнения разделились, но решили послушать. Я достала из сумочки смятый, неровно оторванный кусок бумаги. Покрутила, чтобы всем было видно.
— Вот так пишут отчёты некоторые наши депутаты, причём очень добросовестные. Итак: отчёт депутата Саидмуродова. " Проверка показал плох дел. Много кров. (все притихли). Очен много! там кров, там. (Послышались смешки) Совсем плох. Много дети! Очен много. (Смешки прекратились). Кров много писар и другой дети могут мурдаги буд или касал. Очен много кров. Дата, подпись". Ну, как? (Тишина). Меры надо принимать. Крик Души! Где-то что-то плохо.
— Ну, так ты что-то выяснила? Откуда там кровь? Дети дрались что ли?
— Вот мне пришлось срочно этим заниматься сегодня: так что ничем не могла вам помочь. Уж извините1
— Да, не томи, рассказывай быстрее: надо продолжать наше торжество.
На говорившего это зашикали.
— Заявление тоже было написано в стиле Саидмуродова. Но кое как с Ананием Куприяновичем разобрали адрес этого кишлака. Он, кстати недалеко, близ Гисара. Съездила. Это — школа, построенная по последнему слову техники, то есть согласно новейшим требованиям, где должна быть спортплощадка, земельный участок для юных натуралистов. Но этого ничего нет! А вот земли пустой много: заброшенный пустырь.
— Так, а кровь откуда же?
— А нет никакой крови, просто много «Ооочен много»… КОРОВ! Коров много, понимаете? Какие привязаны к колышкам, какие бродят сами по себе.
Поднялся шумок, потом шум. Смешок, потом — смех. Потом хохот. Потом гогот! Сами знаете, как в большой компании распространяется заразительный гомерический хохот. Только начинается спад, как, кто ни будь что-то скажет и… новый взрыв хохота. Сквозь смех кто-то решил уточнить, а причём тут дети.
— Дети — школьники бегают, хватают коров за вымя, дразнят и те, бывает, крутанут рогами и за детворой. Тут и писк, и крик, и даже рёв упавшего от испуга малыша. Какая-то опасность для детей существует.
— Ну, и что вы решили?
— Пока не знаю. Думаю предложить, чтобы обязали руководство школой и колхозом поставить забор, оградить школьную территорию, и в дальнейшем привести её должное состояние, согласно проекта. а у вас какие предложения?
— А у нас предложение перейти к вручению подарков и потом приступить к чаепитию. Правда, после такой вкуснятины пить хочется.
Предложение было активно поддержано. Первым делом Виктор Михайлович, директор, поздравил именинников от себя лично, от администрации, от имени всех сотрудников с юбилеем, пожелал всего того, что в таких случаях желают и вручил почётные грамоты за прекрасную работу. А также грамоты от Госстроя. Под «бурные» аплодисменты кто-то выкрикнул: «А материальное поощрение?»
Хомяков рассмеялся: «Есть, есть и материальное. Премия в размере… 30-ти рублей каждому… Что за хренотень! Я подписывал по 300 рублей, то есть почти по окладу. Валентина Ивановна! Где, чёрт, возьми её носит? Срочно, немедленно переделайте приказ! „
— Она ушла домой, Виктор Михайлович! Не переживайте так! Завтра переделает!
— Налейте, что ли стопку! Ничего не сделают как надо… — забурчал он.
Посыпались поздравления, вручение подарков, от сотрудников их отдела, от сотрудников прежних отделов, от друзей. Я сидела и думала: вручать мне свои подарки или нет. Я, каким-то странным образом прихватила подарки. Для Сергея на завтра у меня приготовлен подарок. Но сейчас он был бы неуместен, и я его не взяла. Я прихватила две пары одинаковых перчаток. Дело в том, что в нашей семье была некая традиция, которую внедрил именно Сергей. Где бы и когда бы нам не попалось что-то интересное, или красивое, или модное, но всегда практичное, мы покупали в нескольких экземплярах: для подарков. Нас трудно было застать врасплох. Всегда могли из своих заначек что либо подобрать. Вот и сейчас я взяла перчатки, купленные ещё весной для Серёжи и для новогоднего подарка нашему другу Горохову Коле. Красивые перчатки, необычно прошитые. Тонкая, но утеплённая кожа. Одним словом; вполне подарочные. Вот только несколько смущало, что торжество то было в разгар лета: конец июня. Ну да ладно! Пошла вручать! Эх! Если бы мы купили те чёрные гладиолусы? Мой подарок бы всех затмил. Ах, гадкое чувство — жадность! Хотя мы не были жадными. В нашей семье это не поощрялось. Но экономными быть заставляла сама жизнь.
— Ну, теперь моя очередь, — чётко произнесла я, резко встала и направилась в юбилярам, пристально глядя в лицо Сергея. Он смотрел на меня с нескрываемым удивлением, потом взгляд стал каким то странным, мне незнакомым. “Ничего, думала я, проглотишь». Я сама не понимала, что он должен проглотить. Вообще плохо соображала. Но испытывала странное чувство — чувство мщения. Уж не помню, что я сказала Грише, как поздравила. Конечно не стихами, как обычно или, как у нас было принято. Но… как-то поздравила и вручила им по перчаткам. Зачем-то настояла, чтобы померили и всем показали. Вела себя глупо, но все смотрели, удивлялись, где это я такие ухватила. Я радовалась эффекту, который произвели мои подарки. Смешно вспоминать. Даже немного стыдно. Но, теперь же ничего не вернёшь. Что было, то было.
Чай! Чай на столе! Гул разочарования. Все, особенно мужчины, были настроены на мой фирменный торт. А это что-то другое. А уж, когда узнали, что это шарлотка — обычная для летнего чаепития, совсем расстроились, о чём мне и доложили. Я сказала, что это фирменная шарлотка, ничем не хуже того торта, просто вместо бизеек — яблоки. Уж не знаю, какая она получилась на самом деле, но ушла на «УРА». Теперь — танцы. Я на вечерах крайне редко танцевала с мужем. Сергей, несмотря на то, что был плохим танцором, пользовался большим успехом у наших женщин. В этот раз с первыми звуками музыки Сергей подошёл ко мне и галантно пригласил на танец. Протанцевали в полном молчании. Сергей старался изо всех сил, даже крутануть меня попытался. Я, большая любительница танцев, в этот раз танцевала безо всякого желания тупо переставляя ноги. Потом сидела за столом, отказывала всем, ссылаясь на усталость. Выбрав момент, не прощаясь ни с кем, я пошла домой. Ушла «по-английски». У самого подъезда Сергей догнал меня, взял под руку. Я тихонько высвободила руку и, глядя пристально ему в глаза спросила: " Почему ты мне ничего не сказал? Подставил! Унизил! Не хотел, чтобы я была на торжестве, так бы и сказал. Я бы поняла. Почему ничего не сказал, когда торговались за гладиолусы?" Я стояла и ждала вразумительного ответа или хотя бы извинения. Но он смотрел на меня, не опуская глаз и… улыбался. Да, улыбался своей странной, по детски глупой, невинной улыбкой. Я смотрела и ждала. Ждала и смотрела не него, смотрела. Наконец он наклонился и поцеловал меня в шейку, так как щёчку я успела прикрыть рукой. Уверенно взяв меня под локоть, сжав его до боли, он повёл меня вверх к нашей квартире. Динка, наша собака, уже открыла нам дверь и, поскуливала в ожидании ласки. Но мы, прошли в этот раз мимо, слегка погладив её по голове. Почуяв недоброе, умная Динка, поджав хвост тихонько отравилась на своё место. Я подумала: какие мы эгоисты, не оказали Динке внимания, которого она так ждала, всегда ждёт. Подумать подумала, но к Динке не подошла, к маме тоже. Толком не раздеваясь, я легла спать. Лежала, отвернувшись к стене и рыдала, рыдала тихо, бесшумно, без всхлипываний. Так и уснула в слезах. Сколько же я проплакала, если утром подушка ещё была мокрая. Мама в этот раз не расспрашивала, как прошло мероприятие, как понравилась шарлотка. В чуткости ей было не отказать. Динка тоже ходила на цыпочках, то есть тихо-тихо, почти не цокая когтями. Я всё думала: подавать на развод или нет? Чем объяснить его такое поведение? Как бы он людям объяснил моё отсутствие? А, если бы я пришла в разгар торжества, ничего не подозревая? Тогда пришлось бы увольняться из института. Мысли, мысли! Только Сергей вёл себя естественно, как обычно, не замечая напряжённости. Шли дни, недели, месяцы. Сергей был как обычно внимателен, ласков. Всё улыбался своей загадочной улыбкой. Я перестала ждать, перестала хотеть объяснения. Поняла, что он ничего не скажет. Смирилась. Потом всё вошло в своё привычное русло. Я даже снова стала считать себя вполне счастливой, но чувства женщину редко обманывают. И я теперь знала, что от него можно ждать любой неожиданности. Была настороже. И, как показала жизнь, не зря. Да! Вот так-то!
Прошло много лет. Много чего пришлось пережить и нам, и почти всем советским людям. Уже десять лет, как ушёл от меня в мир иной мой удивительный муж. И вот в этом году эти чёрные изумительные гладиолусы вновь напомнили мне ту историю, разгадать которую мне так и не удалось.