Картина

Я с грустью смотрел в окно. Дорога оказалась длинной. Очень длинной. Пролетающие пейзажи лесов и полей уже начинали раздражать.
— Поезд Львов – Одесса – Харьков – Киев приближается к конечной станции, — прозвучал голос кондуктора.
«Наконец-то».
— Учиться едете? – неожиданно послышался голос.
Я неохотно повернул голову к своему соседу. Это была старуха лет шестидесяти с закрученными седыми волосами и опрятной одеждой.
— Простите? – еле выдавил я из себя. Мне сейчас совсем не хотелось разговаривать.
— У вас в руках целая куча бумаг. Вы едете учиться? – еще раз произнесла старуха.
— А это. — Я посмотрел вниз на свои колени. Мои руки крепко держали стопку бумаг, оставив на ней небольшие вмятины. Похоже, я не разжимал пальцы в течении всей поездки. Я уже говорил, как сильно мне не хотелось начинать этот разговор. Наверное, говорил. – Нет. Нет. Это…
Неожиданно, голос сверху перебил меня.
— «Экстренные новости. Село Разбитые Надежды практически полностью сгорело в результате страшного пожара. Пожарникам не удалось справиться с огнем. Больше сотни жителей осталось без своих домов. К счастью, никто серьезно не пострадал. На местах работают волонтеры, помогающие реабилитироваться пострадавшим. Власти Киева благодарят всех, кто помог остановить стихию на границе с городом», — произнес голос с радио.
— Боже, какой кошмар, — не сдерживая эмоций, сказала старуха. – А ведь это не первая катастрофа, случившаяся в этом селе. Пора бы им уже поменять свое название. Хорошо, хоть есть люди готовые помочь.
— Вы правы, — довольно произнес я. Хоть сама ситуация с селом была неприятна, но сейчас она спасла меня от нежеланного разговора. Я снова грустно посмотрел на бумаги. – «Сколько горя вы мне принесли».

***
Я стою на перроне. Плохо помню, что было до этого. Правда, даже не хочу вспоминать. В руках почти пустая сумка. В ней ручка и наполовину списанный блокнот. Я поглядываю по сторонам. Мой взгляд пустой. В тот момент я не мыслил. Мозг отключился, все эмоции тоже. Так странно.
— Поезд Киев – Львов пребывает на платформу, — послышался неприятный мало разборчивый голос.
«Что?» — прозвучало у меня в голове. Неожиданно, я увидел человека. Девушка. Она стояла на рельсах! «О боже». Я резко пришел в себя и бросился вперед. Не знаю, чем я тогда руководился. Я проскочил мимо нескольких движущихся поездов, а затем в самый последний момент выхватил девушку из лап смерти. На ее глазах текли слезы. Она была вся замурзанная и грязная. Ее руки трусились.
— Успокойся, — еле произнес я, пытаясь удержать самоубийцу, но она продолжала нещадно вырываться. – Прошу успокойся.
Вдруг, она кусает меня и вырывается. Она бросается куда-то вперед, а я не знаю почему, бросаюсь за ней. По дороге она уронила свою вещь. Это небольшая картина, разрисованная в готическом стиле. Подобное интересно в Европе и Америке, но не у нас, с грустью осознал я. Я бежал за ней несколько добрых минут. Наконец, она остановилась присев в парке на одной из лавок. Я спокойно подошел к ней, пытаясь не спугнуть. Тихо присел на скамью. Я видел, как она рыдает. Захлебывается слезами, но ничем не мог помочь.

***
Я не знаю, сколько мы так просидели. Знаю только, что солнце давно село. Лил сильный дождь. Но она продолжала сидеть на одном и том же месте. Продолжала лить слезы, смотря куда-то вдаль. Редкие прохожие кидали на нас странные взгляды, грустные и одновременно удивленные что ли. Я не обращал внимания.
— Твоя картина. Она очень красивая, — неожиданно даже для себя, сказал я.
Она развернула голову в мою сторону. Немного успокоилась и вытерла слезы. Ее лицо я помню смутно. Зеленые глаза, наверное. Или нет. Почему-то сложно вспомнить что-нибудь.
— Правда? – нежным голосом, произнесла девушка. – Ты действительно так думаешь?
— Да.
— Я работала над ней десять лет, — всхлипывая, произнесла она, — а они ее не приняли.
Ее лицо опять залилось слезами.
— Пошли. Я проведу тебя домой, — сказал я, не зная как ее утешить. В тот момент мне было дико не по себе. Мне было ее жаль. И эта жалость, уничтожила во мне все другие эмоции.
Мы тихо шли по пустующим улицам города. Минуя одиноких прохожих, убегающих от непогоды. Я отдал ей свою куртку. Я говорил ей теплые слова. Но она не слушала. Тихо рыдала. Это разбивало мне сердце. Каждый её всхлип, каждая слеза была будто моя. Я еле держал себя в руках, дабы не упасть в отчаянье вместе за ней.

***
Дорога была долгой. Начало светать, когда мы, наконец, добрались к ней домой. Внутри был ужасный бардак. Все было перевернуто, повсюду валялись вещи и осколки разбитой посуды…
Она с грустью посмотрела на меня, затем на разгром, творившийся вокруг. Ее глаза опять залили слезы. Она упала на еле стоявшую кровать, опять погрузившись в себя.
Я долго сидел возле нее. Сначала молча. Затем, пытаясь успокоить. Все без толку. Понимая, что еще немного, и я свихнусь вместе с ней, я поднялся и вышел на улицу. Подошел к магазину и на последние деньги лежащие в кармане купил себе сигарет, хотя прежде никогда не курил. Первая пошла плохо. Кашель пробрал меня, и я еле смог остановится, но дальше настало долгожданное наслаждение и спокойствие. Руки перестали дрожать, а сердце перестало биться так назойливо. Я успокоил себя и поспешил обратно, боясь, что она что-то учудит.
К удивлению, она лежала на том же месте. Я попытался её поднять, но, поняв, что это без толку, бросил эту затею.
Я выкурил еще одну сигарету, еще раз взглянул на бардак творящийся вокруг. В душе накатила грусть, но я резко унял её. Я поднялся со стула и начал собирать осколки разбитой посуды. Почему-то это успокоило меня еще больше. Управившись с этим, я начал собирать вещи, нашел в кладовой, или в подвале, уже не помню, старый молоток, и прибил несколько отвалившихся полок, починил отвалившуюся дверцу, залатал несколько дыр в шкафах, закрутил обратно отвалившуюся ножку кровати. Прошло несколько часов, прежде чем я управился со всем. Я устало упал на стул, рассматривая проделанную работу. Я был доволен.
Затем, я опять взглянул на девушку. Она все еще хныкала в кровати, не поднимая голову. Хотя, как мне показалось уже меньше. Вскоре, усталость начала одолевать меня. Я еле сдерживал веки, пытаясь не уснуть, но она взяла своё. Я ушел в царство снов прямо на том стуле.

***
Я сорвался со стула как ненормальный, оглядывая комнату. Девушки нигде не было. «О боже. Хоть бы она ничего не натворила» — пронеслось у меня в голове.
Я выбежал на улицу и с облегчением выдохнул. Девушка сидела на лавке возле детской площадки. Я тихо подошел и сел возле. Её лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций.
— Зачем ты мне помогаешь? – вдруг произнесла она.
— Не знаю, — с вздохом, сказал я.
— Наверное, я должна сказать тебе спасибо. Но не могу.
— Понимаю.
Мы сидели молча не меньше часа, пока она, опять не заговорила.
— Я любила это место. Когда была маленькой. Любила сюда приходить и играть. Качаться на карусели, которую сделал отец, любила играть в песочнице. Сначала с мамой, потом сюда приехали другие дети, и я играла с ними. А теперь я прихожу сюда только чтобы посмотреть на отличнейший вид, что открывается с вершины. Вдохновится его красотой, и перенести его на полотно. Попытаться… — она замерла.
Я не знал, как её утешить, поэтому просто сидел в ожидании.
— Но моя картина никому не нужна! – резко выкрикнула она, сорвавшись с места. – Никому.
— Мне нужна, — тихо произнес я.
— Что?
— Мне нужна! – закричал я, а затем тихо добавил. – Мне нужна.

***
Мы окончательно навели в доме порядок, повыбрасывали мусор и ненужные вещи. Мы наладили жизнь и она начала идти своим чередом. Девушка немного опомнилась после своего горя и уже перестала лить слезы, хотя по тихим, холодным ночам, я все еще слышал её плач. Её звали Саша, как и меня. То, что мы встретились в тот день, кажется мне чем-то удивительным. Да и сама она была чем-то удивительным. Красивая, умная, она будто дополняла меня. С ней, я чувствовал себя единым целым. Я чувствовал себя собой.
Как-то раз к нам в дверь постучали. Я в этот момент сидел в комнате, рассматривал её картину. Она радостная вбежала в комнату. В её руках я увидел кучу разной пищи.
— Откуда это?
— Это… Это… — задумчиво произносила Саша. – А это наш сосед принес.
— Наш сосед?
— Да. Я тебе не говорила? Этот дом — это подарок моих родителей. Они оставили большой банковский счёт. И проценты из этого счёта переводятся нашему соседу, по совместительству моему крестному, который платит за дом и покупает мне продукты.
— И почему же эти деньги не идут тебе?
— Ты же видишь, хозяйка из меня никудышная. Подожди.
Она замерла. Её зрачки расширились, а дыхание участилось.
— Это… Моя картина.
— Да. Я решил сохранить её.
Саша медленно подошла и присела возле меня. Она трясущимися руками взяла картину и внимательно на неё посмотрела. Опять перевела взгляд на меня и опять на картину.
— Помнишь, что ты сказал о ней?
— Что она очень красива.
— Это правда?
— Будь это ложью, я бы не любовался ею каждый вечер. Будь это ложью, я бы так не восхищался ею. Будь это ложью, я бы её не сохранил, а выбросил и забыл.
Она нежно улыбнулась, прижав картину к себе.
— Спасибо.

***
Однажды мы прогуливались по улицам города. Бродили с места на место, разговаривая о чем-то. Неожиданно, мы увидели магазин, красочное здание. Не успел, я ничего сказать, как Саша вбежала внутрь.
— Жди здесь, — крикнула она и исчезла за дверьми.
Прошло несколько минут, и она появилась вновь. В её руках был большой холст.
— Я напишу эту картину опять. Но сделаю её лучше, масштабнее и красочней.
Я лишь улыбнулся. Я был рад за неё.
Вечером того же дня, мы пошли на встречу. Наши соседи собирали всех, для того чтобы провести этот вечер вместе.
Но я почему-то смутно помню, что происходило. Возможно, я напился? Не знаю. Помню, мы сидели за столом, играла спокойная музыка, вроде бы все были счастливы. Или только показывали вид. Вроде бы кто-то заплакал. А может, хоронили кого-то. Смутно помню. Помню только, что спал в ту ночь как убитый.

***
Следующий день, я начал с того, что починил детскую площадку. Отремонтировал лавочку и как раз чинил качели, когда вышла Саша. Она подбежала ко мне, и с каким-то диким восторгом произнесла:
— Ты ее починил?
— Да. Почти заканчиваю.
Она закрыла лицо руками и радостно улыбнулась.
— Боже, я так тебе благодарна.

***
Тот день я не забуду никогда. Он был днем моей мечты. Была яркая солнечная погода. Я делал записи в своем блокноте, лежа на лежаке, сделанном недавно на детской площадке. Я был счастлив, поглядывая на Сашу. Она суетилась возле большого холста, перерисовывая картину. Она радостно прыгала со стороны в сторону, что-то напевала и веселилась, то, рисуя, то, качаясь на качели.
Я же что-то чертил, писал и наслаждался жизнью. Она была прекрасна. Я вгляделся в картину. Она стала намного лучше, с тех пор как я видел её в последний раз.
— Красиво, — крикнул я ей. А она лишь ответила легкой улыбкой.
Так проходили дни. Иногда мы ходили к соседям. Их почему-то каждый раз становилось все меньше и меньше. Все куда-то уезжали. Но мне было плевать. Я был счастлив. Впервые в жизни мне было все равно, что происходит вокруг. Мой мир был идеален.

***
Как-то раз я шел к соседу. Я хотел что-то у него одолжить. Но, постучав в дверь, мне открыл отнюдь не веселый и добрый человек, которого я видел прежде. Что-то в нём изменилось.
— Что тебе нужно? Все уже уехали. Все забыли. Убирайся и ты. Ты здесь не нужен, — крикнул он, и хлопнул дверью возле моего носа.
Я был в растерянности. Я был возмущен. Я был зол.
Я убрался оттуда и пошел к другому дому, но там на меня уже никто не ждал. Другие лишь покидывали на меня странные взгляды. Я забежал в дом к крестному Саши, но его тоже не было.
Я вбежал на детскую площадку. Саша сидела у холста и что-то рисовала.
— Твой крестный нас бросил, — крикнул я. – У нас больше не будет еды. Не будет дома.
— Что? – еле произнесла девушка, останавливая свою кисть.
— Нас бросили. Половина людей уехала. Что нам делать?
Она озадачено посмотрела на меня. Думаю, мой взгляд был таким же.
— Не может быть.
Мы пробежались с ней вместе по тем же местам. Взгляды соседей становились все более давящими.
— Господи, что нам делать?
У меня опустились руки. Мир, который был таким идеальным, вдруг начал рушиться. Опять.
— Будьте вы прокляты, — закричал я. Схватив за руку Сашу, я повёл её домой. Закрыл все двери и окна. На дворе уже начало темнеть. «Я решу все проблемы завтра. Я не позволю им разрушить то, что построил», — пронеслось у меня тогда в голове.

***
Ночь была неспокойной. На дворе я слышал шум. Они все стояли возле моего дома. «Что им нужно?» Неожиданно, вдали, я услышал звук. Это был звук сирены. «Они едут за нами! Черт подери! Что им нужно? Они едут выселить нас? Нет. Сейчас ночь. С этим можно было не торопиться. Тогда что?» Не было времени выяснять. Нужно было бежать. Я схватил Сашу и побежал вниз. Она сонная, все не понимала, что происходит.
— Нам нужно уходить! – закричал я. – Быстрее. За нами идут. Быстрее, через заднюю дверь.
Мы выбежали на улицу. На заднем дворе одиноко стоял холст.
— Картина! – выкрикнула Саша.
— Мы не можем её взять с собой. Заберём позже.
— Нет! Это работа всей моей жизни. Я не рискну ею.
Я схватил холст и подбежал к песочнице.
— Закопаем её пока что здесь. И вернемся, когда все уладится.
— Нет!
— Послушай. Я знаю, тебе не хочется её здесь бросать, но у нас нет выхода! С ней мы не сможем убежать. Помоги её спрятать.
Саша подбежала к песочнице и начала засыпать картину. Вдвоем они управились намного быстрее.
— Все! – закричал я. – Бежим. Обещаю тебе, мы за ней вернемся.
Мы побежали в сторону небольшого леса находившегося за домами. Мы рванули вперёд, не на что не обращая внимания. Где-то позади я слышал ужасные звуки и вопли. «Чудовища» — подумал я.
Добравшись до леса, я начал рассматриваться по сторонам. Лес был густой, пышный, где-то вдали было слышно пение птиц. «Мы сможем здесь спрятаться!» — прозвучало у меня в голове. Я в последний раз оглянулся назад, чтобы посмотреть на мир, который разрушился. В который раз.
В этот момент у меня перехватило дух. Возле нашего дома крутились ужасные белые твари с огромными щупальцами. Наш дом сгорел! Как и другие дома. Они подожгли его. Я всмотрелся в небо. Вместо привычного голубого, с нежными белыми облачками, я увидел серое и мрачное. «Что происходит, черт подери?» Я развернулся к лесу. Я клянусь, я видел, как вся листва вдруг превращается ни во что. Как некогда, пышные деревья, понемногу становятся голыми мрачными стручками.
— Саша! Саша! – кричал я. Девушка куда-то исчезла.
Я вбежал внутрь леса. Осмотрелся, но так её и не нашел.
— Прошу, Саша. Где ты? Где ты?!
Но в ответ была лишь тишина.
— Не оставляй меня, — тихо добавил я.
Я упал на колени. Я еле держал себя в руках. Ногти врезались в кожу на руках, и из них потекла алая кровь. «Не оставляй меня».
Неожиданно, я услышал её голос.
— Вставай! Нам надо уходить.
Я раскрыл глаза и увидел её.
— Я так рад, что ты со мной!
— Я тоже, — с улыбкой ответила она.
Я поднялся, схватил её за руку и побежал. Мы бежали вглубь леса, не обращая ни на что внимания. Где-то позади, я слышал крики и вопли. Чудовища догоняли нас.
— Скорее, — крикнула она.
Неожиданно, она зацепляется и падает. Моё сердце чуть не остановилось в этот момент. Её крик пронзает весь лес. Я подбежал к ней. Её нога была сломана.
— Убегай, — сказала она. – Не смотри на меня. Ты должен выбраться. Они уже идут!
— Я тебя не брошу.
Я аккуратно взял её на руки и бросился бежать дальше.
— Мы уйдем, мы выберемся и все перетерпим. Я тебе обещаю, — еле произнес я.
Я не знаю, сколько времени мне еще удавалось бежать. В тот момент все было как в тумане. Вдруг, вдали, я заметил небольшую пещеру. Я вбежал туда и обессилено упал. Сил больше не оставалось.
Я еле пишу это. Последние строки. Не знаю, правда, зачем. Я так устал. Так устал.

Конец
Александр сидел в светлой камере, подперев руками свою голову. Его нога уже заживала, та и сам он, понемногу, приходил в себя.
Он подолгу смотрел в окно. Иногда плакал. Иногда наматывал круги вокруг камеры.
Как-то раз, неожиданно, в зале включился телевизор. Это были новости.
«Книга психически больного Александра Безымянного возымела невероятный успех. Феномен «Гарри Поттера» повторяется. Кучи фанатов стоят возле магазинов и прилавков. «Мне нужна эта книга» — закричал один из них».
Александр оживился. Он поднялся со своей кровати, подошел к двери и тихо улыбнулся. Эта улыбка не была похожа ни на одну другую. В ней переплетались все эмоции, которые только могут быть у человека.
— Мне нужна эта книга. Мне нужна эта книга. Мне нужна… — тихо повторял он слова человека. – Мне больше не нужна!
Из слов и записей Александра Безымянного
Журналист А.А. Бессмертный