Глава I: Два зверя в одном вольере.

И твари знают о тепле, и твари помнят о утратах.

Очень холодная и суровая зима приближалась к завершению, как бы намекая ослаблением своей хватки о наступлении более простых и благоприятных времен, каждому жителю Линкса. Именно Элизабет, ее было бы крайне сложно пережить если бы не ремесло, что ценилось советом так сильно.

Искусство управлять хуманитами и находить решения даже в самых сложных ситуациях в столь переменчивые времена, все сильнее ценилось и отмечалось лидерами всех народов. Не важно кто ты, мудрый эльфинит, скрытный дроунит или хуманит, что пытается свести концы с концами, стараясь выжить в очень сложной и опасной среде, окруженный толпами недоброжелателей, бандитов, варваров, лидеров собственных поселений… Ведь когда ты – один, ты всегда разумен, умен, возможно даже гениален и даже способен на множество великих, достойных даже самых знаменитых героев вещей и свершений, однако стоит тебе стать частью общества, частицей толпы, как ты сразу же теряешь свои способности мыслить и подвергаешь свой и без того несовершенный в силу природных и социальных ограничений разум, опасности, расслабляя его и делая уязвимым для влияния со стороны. Именно это влияние на умы и умела оказывать наша героиня – Элизабет, дева, которой нельзя было верить никогда, дева, которая считалась ужасным балагуром, пьяницей, бандиткой даже… И неисправимой авантюристкой, одержимой самыми безумными идеями. Она с завидным умением пресекала на корню любые негативные мнения о совете, чудом выигрывала в любых спорах и становилась любимицей даже разъярённой от сути вопроса толпы.

Бесценная ячейка Сил «всемогущего», способного изменить государство, с коротким, но очень звучным названием, Линкс, и привести его к небывалому величию по мнению народов Линкса, недавно созданного, Совета, столь различных по своей сути и природе народов.

Однако все бесповоротно поменялось в тот день, когда Элизабет Кортес, обнаружила молодого и одинокого Гианита Монстриуса, что весной решил пересечь длинное, замерзшее озеро Файн, и провалился под, казалось бы, совсем недавно начавший таять лед. Если бы не выходящие из ряда вон действия Элизабет, возможно в этом мире стало бы на одно чудовище меньше, но материнские инстинкты, жажда авантюр и приключений, желание принести этому миру нечто новое… Все эти ощущения, не дающие покоя гордой, понимающей свою силу женщине, не позволили ей дать этому существу умереть, утонув в ледяной воде Файна. Закинув на молодого, пока еще не зрелого и малого Гианита веревку, да перетянув ее через толстый ствол дерева, обычная и хрупкая девушка на первый взгляд неспособная поднять такой большой вес, успешно вытащила его на берег.

Значение сообразительности и понимание простых вещей дало о себе знать в тот момент, в полной своей мере. Опыт, хотя, если бы уставший и молодой Гианит не был избит, и не промёрз почти до основания, он бы определенно сопротивлялся и пытался выбраться не столь из ледяной воды, а сколь из ловушки, что должна была спасти ему жизнь, хотя черт его знает, что было на уме у полумертвого и напуганного существа, что принято было считать за «зверя», который почти смирился с тем, что ему придётся так глупо умереть в ужаснейших муках, замерзнув насмерть в начавшем таять озере.

— Мда… Времени тянуть нет. Придет в себя, сожрет меня с потрохами, и еще повезет если не решит оставить меня…: – Элизабет подавила рвотный рефлекс и договорила в пол тона – … Не решит оставить… Часть меня про запас. Надо бы его уволочь куда ни будь, да вот купленные шкуры жалко, хм, а что если…

Элизабет скинула шкуры со своей повозки, что тянули четыре сильных вульфа и принялась осторожно обматывать ими замерзшего в озере гианита. Благо мал он еще был, не больше самой Элизабет. Видимо очередной союз гианита и хуманитки породил это существо на свет, а те, кто его породили, избегая клейма позора решили избавиться от него. «Суки…» — думала про себя Элизабет и крепко стянула монстра шкурами и веревками таким образом, чтобы тот не смог вырваться по дороге и не сильно повредил себя пока вульфы будут тянуть его в гору.

Путь был долгий и сложный. Звери явно не привыкли к такой тяжелой ноше и шли медленно. Вторую половину пути, Элизабет пришлось еще и помогать «псам», как она сама их называла поднимать Гианита в гору. Утешая и гладя вульфов, она говорила им, что осталось совсем немного потерпеть, она хотела донести до них мысли о спасаемом ими от одиночества и беспричинной ярости существе и судя по преданным глазам ее верных друзей и по тому, что они упорно не останавливались перед своей целью, звери чувствовали ее решительность и гордость за своих питомцев, звери чувствовали верность ее решений. Нельзя сказать, что она была чрезмерно ласковой с ними. Элизабет редко трогала вульфов руками, ведь хуманит для них – бог, что может управлять страшным и всевластным огнем, бросать твердые и «злые» камни, может убивать, а может и пощадить, хуманит для зверей — бог, но не друг, как бы не отвратно было это понимать… а вот к Гианиту отношение было совсем противоположное. Может сейчас он и мал и Элизабет даже в одиночку смогла бы его прикончить, однако не пройдет и пяти лет как он вымахает до размеров небольшого дома и станет одним из самых стращных существ которые обитают в землях Линкса. Если верить рассказам ее товарища Брага, Гианита, что сторожил одно из поселений, как-то ему доводилось видеть разъярённого Монстриуса, что в миг оторвал голову его товарищу и съел ее, не подавившись. Страшные это были создания и с зверьми сравнивать их было сложно.

Элизабет часто, каждые десять минут проверяла как себя чувствует недавно спасенный ею Гианит и заметила, что он даже открыл глаза. Первое время он дергаться пытался и выбраться хотел, но, когда устал и понял, что это бесполезно, смирился. Или нет. Сложно сказать наверняка, о чем именно думало это существо, когда встречалось взглядом с Элизабет и ее бойкой, вызывающей улыбкой. По дороге она даже подкармливала его остатками мяса, надеясь, что тот быстрее вернется к своим силам и придет в себя. Элизабет было не по себе от одной лишь мысли, что она тащит к своему дому это злобное и столь опасное существо, которого опасаются все жители Линкса…

— Надо бы подыскать для тебя жилье – говорила Элизабет смотря в дикие, практически красные глаза, замотанному крепкими шкурами Гианиту: — Да такое жилье, из которого ты не сможешь меня сожрать. Посмотрим, подружимся ли мы. Если не подружимся, то кто-то из нас умрет.

С такими мыслями, наполненными противоречиями и рассуждениями о ценности жизни, Элизабет пришла к своему дому находящемся глубоко горах, что имели яркое название Адель, прибыв на место, она первым делом начала обтачивать колья, вкапывая их в землю и направляя их к очень неглубокой впадине в горе, что не имела иного выхода. У этой впадины был ряд плюсов, вполне себе можно было оставить Гианита внутри, а самой подниматься по каменистому оврагу и быть в буквальном смысле, над этим существом, вне его досягаемости. Хорошая пещера. Колья не позволят этому Гианиту выбраться, а Элизабет они позволят беспрепятственно проходить внутрь этого убежища. На всякий случай она обеспечила себя дополнительной защитой в виде глубокой ямы за кольями. Если гианит все же прорвется через них, то он свалится в нее и не сможет выбраться без ее помощи. Долго она работала над этим, поручив волкам следить за гианитом. Стоило ему начать дергаться и яро показывать свой гнев, как они в ответ начинали громко рычать, привлекая внимание Элизабет. Когда пещера и защита ее была готова, Элизабет затащила Гианита внутрь и ослабив веревки быстро покинула опасную область.

— Ну давай, сука, посмотрим приглянулось ли тебе жилье. Благодари меня за мою доброту, и за то, что ты до сих пор жив.

Элизабет часто вела с ним разговор. Стоило ему начать рычать или сильно нервничать, как она давала ему понять о том, что это плохо, легкими, колющими ударами копья. Не сильными, лишь чтобы показать свое недовольство. Когда Гианит замолкал, она громко кричала на него и лишала еды на день, если тот чересчур плохо себя вел.

Наша героиня уважала силу и принимала Гианита как очень могущественное существо, в разы сильнее чем она, однако для него она должна была стать либо другом, либо богом, либо убийцей. Иного не было дано, разве что исход с жертвой, но он по мнению Элизабет был маловероятен, пусть и не исключен полностью. Девушка была опытной укротительницей и к слову самостоятельно выдрессировала своих Волков, что помогали ей следить за молодым Гианитом, отпугивая его от выхода, когда он слишком наглел, либо был слишком зол. Рычащие, пусть и небольших размеров серые и умные создания загоняли и пугали даже больших медведей. Гианит, пока был молод, не был им страшен.

К слову, в «своей» повозке, пока его везла Элизабет к своей территории, Гианит вел себя крайне непокладисто. Брыкал ногами, руками, но явное отсутствие сил и крепкие веревки в конечном итоге удерживали его от этого.

Когда существо очутилось внутри своего на скорую руку сооружённого убежища, первое, что оно сказало было протяжное: «А-А-А-А-А-А», от которого в панике сбегали все звери, что обитали в округе. Но Гианит абсолютно не понимал слов Элизабет, что приволокла его в это место. В последнее время эта жензина все чаще мелькала в его кошмарах, равно как и сильный голод, вынуждающий подчиниться своей хозяйке, что само по себе, еще больше подпитывало злобу гианита, которому было попросту некуда выместить свою ярость. Днем, он вел себя довольно спокойно. Изучал свое место заключения, стараясь не шумет и не привлекать лишний раз к себе внимания, поскольку он знал, что хозяйка рядом, хозяйка следит за ним, хозяйка его видит. Однако, как только она уезжала из дому по своим неизвестным делам, гианит неистово кричал, уничтожая в порывах ярости колья пещеры. Но к счастью для хозяйки и ее преданных вульфов… безуспешно, разумеется исключительно в силу молодости Гианита. В таких порывах ярости на кольях оставались или вмятины, или глубокие царапины, а огромная голова монстриуса краснела словно яркий помидор. «Гигант» в такие моменты тяжело дышал, выставляя напоказ свои острые и толстые клыки, пусть пока он еще не был способен мыслить выше уровня чувств и инстинктов, Гианит часто рычал и пищал в своей пещере сам с собою, пытаясь разобраться в себе и происходящих с ним событиях.

В ночах это молодое чудовище мучали кошмары, достойные только монстра… картинки мелькали неразборчивые, непонятные: красный фон, испуганные, озлобленные и искаженные от ужаса лица родителей, затем ледяной холод, смерть и.… плен. Монстриус часто не спал по ночам, фырча и ворочаясь, и, если кошмары не давали гиганту спать, он попросту ударялся головой о руки или пол, что действовало на него несколько… успокаивающе, ведь после притока боли гигант мог заснуть своим тихим и мирным сном.

Элизабет, возвращаясь с поездок в поселения, с охоты и в общем то с работы над делами, которые обеспечивали ей спокойную и хорошую жизнь всегда замечала, что и защита, которую она соорудила — ветшала. Приходилось чинить ее, делать замену кольев. Гианит которого она назвала «Дебошем» стал порядком спокойнее, однако и раздражение в то же время его сильно увеличилось в, казалось бы, мелочных вещах. Не сказать, что до попадания в ее ловушку, которая была изначально создана для того, чтобы его не убили его же более разумные сородичи, он был спокоен и покладист, однако, чувство голода явно дало ему знать о том, насколько прекрасна жизнь, когда она наполнена смыслом и желанием жить. Подходить к кормежке Дебоша надо было ответственно. Необходимо было сходу дать ему понять о том, что он ест лишь тогда, когда этого хочет Элизабет. Принося ему мясо и кидая его, она еще до того, как Дебош успевал сообразить, что ему принесли пищи, громко выкрикивала жесткое слово – «Жрать».

Реакция не заставляла себя ждать.

Шли недели, месяцы, и постепенно Элизабет стала приучать его к более сложной коммуникации. Надо было дать понять этому буйному зверю то, что он не может начать есть тогда, когда ему заблагорассудится. Надо было объяснить ему, что в каком бы состоянии он не находился, насколько бы он не был голоден, ему нельзя будет притрагиваться к пище без дозволения Элизабет. Для того чтобы Дебош максимально быстро освоил этот урок, Элизабет даже стала рисковать, подходя очень близко к кольям.

Недавно это чуть не лишило ее руки, разъярённый Дебош по какой-то причине не заметил мяса и бросился на Элизабет, направляющую на него свою острую «палку», что принесла ему так много неудобств и потянул на себя копье. Будь у Элизабет бронзовое копье, о котором ходило столько слухов, Дебошу бы не удалось даже ухватиться за него, скорее всего она бы сильно порезала его руки, однако такие копья выделялись исключительно советом, а делать их было сложно, да и не знала Кортес, как это сделать. Реакция Дебоша иногда поражала. Неповоротливое существо, однако способное делать точные и стремительные выпады. Нужно быть осторожнее.

В очередной день кормежки, Элизабет решила не подпускать Дебоша к пище до тех пор, пока она не скажет заветную команду – «Жрать». Мясо было брошено близко к кольям, а Элизабет решила сесть позади них, однако таким образом, чтобы беспрепятственно тыкать своим копьем в Дебоша, стоило ему подойти к мясу. Поначалу Элизабет казалось, что это работает, но суровая правда лежала несколько глубже того, что удавалось видеть Элизабет. Со временем Дебош стал осторожным, он не бросался на мясо бездумно и старался максимально быстро и безопасно его забрать, и в итоге после очередного такого случая, когда у Дебоша удалось свистнуть мясо, охраняемое Элизабет, она не выдержала и громко на всю округу проорала длинную фразу, из-за которой даже это существо отвлеклось от поглощения заветной пищи.

— Никак тебе, сука, Идиоту тупорылому, не понятно что-ли!? Я тебя отгоняю от мяса не потому что хочу с тобой поиграть, бестолочь, а потому что нельзя! Сколько можно то, неужели ты настолько тупой!? НЕЛЬЗЯ! НЕЛЬЗЯ Я ТЕБЕ ГОВОРЮ, ЗАПОМНИ!!!

В порыве ярости она даже кинула в него довольно большим камнем, однако это вряд ли произвело на него хоть какого ни будь эффекта.

Коль скоро эти события будут кем-то пытливым описаны, да неизвестно кто не отметил бы диковинность и фантасмагоричность происходящего. Времена суровые, да и не до нежностей должно быть, но странно, очевидно, наблюдать за тем, как разумное создание, поймавшее зверя в попытке его спасения, медленно и безвозвратно начинает уподобляется ему. Не то, чтобы общение с диким монстром располагало к великим думам и возвышенному тону, но взаправду ли ожидала Элизабет, что эта тварь почувствует превосходство, если на нее будут орать, тыкать палкой, да оскорблять? Оставим размышление об этом на совесть того, кто возможно прочтет повествование об этом, если кто-то не пожалеет времени на отображение этой повести. Но важным будет заметить, что животное это отнюдь не смягчило характера, но затаилось, как и бывает с хищниками.

Через день, Элизабет успокоилась со своими мыслями и подумала над тем, что подход ее правилен, но не подойдет к воспитанию монстриуса способ, который подходит обычным Вульфам или другим зверям. Он не боится боли и не понимает о том, что может умереть, хотя кто черт возьми его знает? Однако ему, как и всем остальным она не нравится, а значит, это можно использовать, выдав себя за еще более страшного зверя. Элизабет долго искала те травы, из-за которых она провалялась в кровати с неделю, изрядно обмочившись в те дни и еле выздоровев. Трава на тот день была безымянной, немногие охотники отравлялись ей и не каждый знал о ней, отчего и решила она дать ей символическое название «Укротильня». Ее семена оказывали сильное воздействие на организм и могли сложить на неделю, а то и две, взрослого мужчину. Думается, что того же количества травы хватит для того, чтобы гианита монстриуса, эту большую тушу, разок прополоскало и на денек возможно заставило подумать о своем поведении и главное о том, что есть можно только то, что разрешит Элизабет и только тогда, когда это будет угодно ей. Теперь она мешала способы кормежки гианита и раза два в неделю не говорила ему слова, «Жрать», запрещая подходить к отравленной ей пище. Долго она воевала с Гианитом за то, чтобы он не ел «плохое мясо», однако, как и предполагалось, он не слушал ее и вместо того, чтобы повиноваться старался урвать этот кусок, будучи даже не всегда голодным.

Естественно реакция не заставляла себя ждать. Гианита полоскало, его мучал понос, а ночью его страдания были довольно сильными. Элизабет было жалко его, однако эти яды были необходимы для того, чтобы научить гианита не прикасаться к еде до ее дозволения и слушать ее приказы в будущем. Пока гианит бился в холодном поту, она убирала за ним его «отходы» и приводила в более-менее божеский вид эту берлогу, отдирая застывшую кровь от стен, вымывая то, что оставалось после кормежки тем, что есть было нельзя.

Элизабет сложно было удержаться для того чтобы не потрогать Дебоша рукой, в такие моменты, однако она понимала, что рано так торопиться и поспешно удалялась из его берлоги.
— Надо начинать готовить жилье для него, которое будет менее опасно для меня…

С этими мыслями, что крепко засели у нее в голове, она, одержимая своей идеей посвящала добыче древесины и поискам места, в которое возможно будет необходимо перевезти Дебоша, очень много времени. Недалеко от ее дома со временем сформировался целый склад с материалом, из которого можно будет построить целую крепость для этого гианита, однако с пониманием того, что крепости построить не удастся, Элизабет не прекращала поисков места.
— Если я не могу поселить его достаточно близко к себе и при этом, не переживать за то, что он либо сбежит, либо сожрет меня, что более вероятно, думаю стоит переезжать вместе с ним.

В этот момент в ее хижину вошел гость. Довольно высокий мужчина, сложно было назвать его хуманитом ввиду того, что бронзовый шлем скрывал его уши, вполне возможно, что он является и эльфинитом, но явно не дроунитом.

— Здравствуй Элизабет. Давно не виделись!

— Кто ты есть!? – нервно спросила девушка, но все же ослабила свою бдительность ненадолго. Было понятно, что человек знал ее и возможно был довольно близок, однако голоса она не узнавала.

— Я Фернандо. Возможно ты не помнишь меня, но… Думаю, ты хорошо помнишь события в поселении Элькина.

— Да, помню. Надо было утихомирить обезумившего Фенрира, что грозился сжечь дома своих же товарищей.

— Мутная история. Мне так и не довелось тебя отблагодарить. Время видишь ли время нынче переменчивое и в итоге Фенрир был убит. Не знаю кем наверняка.

— Я не удивлена – спокойно проговорила Элизабет, уже наливая Фернандо молока в сосуд.
Мужчина подошел к столу и снял свой шлем, показав и человеческие уши, и на удивление длинные, ухоженные почти угольного цвета волосы. Если бы не внимательность Элизабет, она бы так и не заметила ушей, однако мужчина оказался хуманитом, а значит он жил в тех же землях, что и она. Более того, события при Элькинке проходили не так давно. Обезумевший лидер поселения по имени Фенрир яро грозился сжечь своих же подчиненных, которые когда-то избрали его своим лидером по собственной воле. Элизабет с самого начала говорила о том, что Фенрир неадекватен, но ее мало кто послушал. Вернее, Ее услышали, но противостоять ему все боялись. Дело в дочери его, которая по глупости погибла, представившись «разведчиком» противника, черт ее знает зачем. В итоге ее изнасиловали Дружинники, заставили работать, а когда она поняла, что попала в полную «жопу», начала рассказы вести о своем отце, но поздно было. Не верил ей никто. Так и пропала девчонка. Ход мыслей прервали слова Фернандо, который решил потревожить ее в столь поздний час.

— В общем, все так закрутилось завертелось, что теперь в итоге я лидер Элькинки. Этим я тебе обязан, ведь Фенрир меня убить хотел, а ты спасла.

— Не поняла?

— Ну… — Фернандо глотнул молока, что передала ему Элизабет и продолжил – Я его охранял. Буйный мужик был, но умный. За себя переживал.

— И? ближе к делу, друже, ты кто!?

— Не знаю запомнила ли ты меня, я тот самый «страж» Фенрира, который меч свой уронил после речи твоей, и которого он едва не убил за эту позорную реакцию.

Элизабет сделала удивленный вид, однако так и не вспомнила парня и все-же что-то подсказывало ей, что он не врет.

— Вспомнила, ладушки. Что надо тебе?

— Благодарность хочу высказать.

-Высказал?

— Нет, не высказал. То есть высказал, но… — Фернандо улыбнулся и протянул свою руку Элизабет. Та, проигнорировав этот жест встала из-за стола и уже приготовилась ждать буйной мужской реакции. Об этом говорил нож в руке, который она так и не выпускала.

Мужчина же следом тоже поднялся со своего места, и заговорчески поманив ее рукой вышел из жилья. Элизабет последовала за ним.

— Я тебя хорошо понимаю, ты очень осторожная и в последнее время о тебе ни слова ни духу. В общем. В Элькинке есть озеро, а на озере том остров. Я решил поручить перевоз тебя местному рыбаку.

— Не поняла?

— Ну я не настаиваю ты не подумай. Я о том, что весь этот остров я хочу подарить тебе. Он не большой, но на семью… Хотя, зная тебя, скорее на близких, которым ты оставишь свои земли после себя, этого острова хватит.

— То есть, ты весь этот остров собираешься подарить мне и обеспечить меня беспрепятственным попаданием на него в любое время?

— Не могу обещать про любое время, сама понимаешь. Людям нужен сон, у них есть работа…

— Ты понял, о чем я.

— Да. Я готов дать тебе все это. В знак благодарности, за то, что Фенрир не стал меня убивать. В итоге я стою тут, перед тобой. Я стал лидером своих земель, пользуюсь поддержкой совета. Это моя благодарность.

Элизабет ушам своим не верила. В Элькинке врунов никогда не было, единственным исключением являлась дочь этого животного по имени Фенрир, которое было настолько тупое, что и думать о нем было глупо. Его часы были предрешены уже тогда, когда он осыпал угрозами тех, кого должен был защищать. Элизабет какое-то время стояла в ступоре и даже не заметила, как Фернандо ушел. Думалось ей в тот момент, что он будет с нетерпением ждать ее в Элькинке.
Такое предложение решало множество проблем само по себе. В памяти Элизабет был этот остров, и она знала о том, что он разделен небольшим, но довольно глубоким ручьем. С одной стороны, можно было даже не сооружать стен для гианита, а с другой стороны жить. Элизабет задумалась о предложении Фернандо и все свои пожитки была вынуждена обменять на перевоз дров. Фернандо возместил бы ей все затраты, связанные с переездом и более того, Элизабет знала о его симпатии к ней, а значит можно было получить несколько больше возможного…

Когда же странник прибыл в эти отдаленные места, принеся девушке странное, но очевидно заманчивое предложение, она пусть и долго сомневаясь, но в конечном итоге все равно согласилась, даже не подумав о том, что этот монстр, пусть и отравленный её рукою, начнет буйствовать, как только увидит свет мирской. Его перевозка стоила здоровья подсобившим ей в перевозке, да и чуть не поставил на кон ее собственную жизнь. Однако, на остров эти два зверя все же прибыли.

Два зверя, запертые в одном вольере…