"Ветер"

Часть первая
1
Сильный ветер дух в спину, подгоняя меня по гранитной дорожке. Он трепал мои волосы из стороны в сторону, срывал сумку с плеча и даже заставлял от своих холодный прикосновений, засунуть руки в карманы куртки. Большую стеклянную витрину, которая находилась в нескольких шагах от меня, разбил всего лишь броском случайного камня. Ветер подгонял вперед со страшной силой и через какие-то полминуты стояла перед полуразбитой серой витриной, смотря на свое отражение. Он играл не только моими волосами, но лежащими на тротуаре осколками. Ветер, словно по взмаху волшебной палочки собрал их вместе и поднял вверх. Около меня кружился трехметровый вихрь, в котором смешались холодные ветровые потоки и стеклянные осколки. Мне становилось холодно. Положив ладони на плечи, посмотрела на свое отражение. Что-то стало в нем меняться. Кто-то сзади приближался ко мне, непонятно почему мне становилось теплее. Ко мне подходил человек, одетый в темные одежды, его голову прикрывал капюшон длинной черной кофты. По фигуре это был мужчина, лицо которого не видела, даже когда он подошел ко мне вплотную. Я чувствовала, что уже не так холодно. Чье-то тепло согревало меня сзади. Подойдя ко мне, мужчина положил ладони на мои руки. Пальцы перестали дрожать, а плечи начали впитывать в себя, так ожидаемое тепло. Я смотрела на нас и не понимала что происходит. Мне стало очень тепло, но почему-то вихрь со стеклами крутились около нас.
— Что ты чувствуешь? – спросил тихо меня мужчина.
— Тепло.
— Тепло? – переспросил он.
— Да.
Он по-прежнему был в капюшоне, и я не видела его лица. Его руки опустились ниже, и он положил их мне на талию.
— А теперь?
— Тоже тепло, — неуверенно ответила я.
— Ты уверена? – он явно почувствовал дрожь в моем голосе.
— Да.
— Ты боишься меня?
— Нет, — сразу ответила я.
— Тогда почему ты дрожишь? – спокойно спросил незнакомец.
— Не знаю. Кто ты? – спросила я, пытаясь посмотреть на него, но он уже отвернулся.
— А кто ты? – уверенно переспросил он.
— Я… — сорвалось с моих губ. – Не знаю.
— Я знаю.
Его ладони снова легли на мои плечи.
— И кто?
— Ты … — похоже, не был уверен в своем ответе, — Ты птица. Птица без имени.
— Да? Это почему же?
— Да потому…
Неожиданно я заметила, как что-то блеснуло в отражении. Это был свет уличного фонаря. Он зажегся и в тот же миг погас.
— Что это было? – спросила его.
— Что было? А что это? – он показал на отражение, явно намякая на не прекращавшийся маленький ураган.
— Это вихрь и осколки, — ответила я.
— Нет, это отражение.
Господи, да ежу понятно, что это отражение.
— Я вижу тебя и себя.
— Так кто ты? – я не унималась.
— А на кого я похож? – ехидно спросил он.
— Я вижу перед собой человека, который одет во все черное и задает абсолютно незнакомой девушке непонятные вопросы.
— Мои вопросы понятны, только ты не хочешь их принимать всерьез. Ты умнее, чем кажешься, поэтому ты сама можешь дать мне ответ на свой же вопрос.
— Как?
— Что тебя сейчас окружает? Вот именно сейчас?
— Дома, фонари и …
— И что еще? – его сладкий голос становился сильнее.
— Этот кем-то созданный вихрь.
— Ты близка к истине.
— Мысли глубже, птичка моя.
«Птичка моя?» — довольно интересный поворот.
— Сними капюшон, тогда я скажу кто ты.
— Эээ, нет! Мы так не договаривались! – его руки опустились вниз и коснулись
моих уже теплых ладоней.
— Если говоришь, что окружает… Меня подгонял ветер и почему-то направил к этой витрине.
— Это я тебя подгонял.
— Ты? – удивленно спросила я.
— Да, это был я. Я везде. Хорошо, что ты это поняла. У тебя кровь идет из носа. Возьми это.
Правда, кровь. Как он мог это узнать? В отражении не видно ни черта. Он протянул мне салфетку, и я вытерла под носом.
— Это кровь настоящая, как и ты.
Я снова не понимала этих странных предложений.
— Ты настоящая птица, только очень одинокая, как и…
— Как и ты? – перебила его.
— Да. Я же ветер, а он всегда один. Я вижу тебя не в первый раз и знаю про тебя все.
— Все? – меня очень это удивило.
— Да.
— Например?
— Я не хочу отвечать.
— Почему? Ты же все про меня знаешь?
— Ладно, — он отпустил мои руки и плавными движениями рук уменьшил скорость окружавшего нас вихря.
— Ты любишь раненую осень, — заключил он.
Я стояла, молчала. Мне хотелось услышать, что этот Ветер еще скажет.
— И зиму, и тьму. Я прав?
— Да.
— А еще красные листья?
— Да.
Это было правдой, но понимала, что это просто случайность. Все случайность: весь этот вихрь, осколки, этот мужчина, который назвал себя Ветром, даже это проклятое отражение, где видела рассеянную себя.
В небе расходились тучки.
— Мне пора, — сказал он.
— Подожди, — я обернулась к нему.
— Что?
— Я хочу увидеть какое у Ветра лицо.
— Самое обычное.
— До встречи, птица.
Он отошел от меня назад на несколько шагов и снял капюшон. Если бы не вихрь и серые осколки, то разглядела бы его лицо. Средней длины черные волосы болтались на ветру, челка закрывала часть лица. Его черты довольно красивы, только скулы закрывала легкая небритость. Темные глаза смотрели на меня какое-то время. Я хотела к нему подойти, но на месте удерживал меня этот вихрь и не позволял выйти за его границы.
Человек, назвавший себя Ветром, помахал рукой и просто исчез, слившись вместе с этим вихрем. Осколки звонко упали на гранит. Тучки разошлись, я посмотрела на себя в отражении. Удивительно, но витрина снова стала целой, ни одного осколка не осталось на земле.
Странно, — подумала я. – Возможно, все-таки есть место волшебству.
Легкий ветер коснулся моего лица, и я услышала снова его голос:
— Мы еще увидимся, птица!
Никого вокруг не было, только фонари, дома и я.
— Где ты, ветер? — прошептала я, смотря на синее небо, осознавая то, что было сейчас со мной.
В ответ тишина и только снова касание ветра, которое почувствовала всем телом.
Ты здесь.
2
Покинула свой дом на закате дня, так как молчание стен сводило с ума. В городе начиналась настоящая жизнь. На выходе закрылась металлическая дверь. Едва переступила порог, как в лицо тут же ударил ветер.
«Ты снова здесь» – подумала я.
Но в ответ ничего не услышала. Может быть, это был другой Ветер.
Поймав маршрутное такси, поехала в торговый центр. Едва войдя внутрь, заметила блистательную чистоту на стеклянных витринах. Народ толпился у входа: кто-то стоял и курил, кто-то смеялся. Люди входили и выходили из здания. Я прошла вслед за парочкой молодых ребят и направилась в кинотеатр за билетами. Мы договорились с подругой, что пойдем в кино. Вот-вот она должна подойти, хотя я как всегда, пришла намного раньше нее.
Что-то толкнуло меня в спину, но оглянувшись, никого не увидела.
«Иди наверх, — чей-то сказал мне голос. – На последний этаж. Сойдя с эскалатора, увидишь, готовящейся к открытию павильон. Пройди внутрь, там открыто».
Я узнала этот голос. Голос старого знакомого. Почему наверх? Зачем туда идти?
Что он хотел опять от меня? Молча послушавшись, прошла наверх, и, едва сойдя с эскалатора, увидела, как открылось настежь окно. Этот торговый центр открылся совсем недавно и последний этаж еще не был готов к открытию. Я одна и снова этот вихрь, который пока что не разбил витрину, но зато поднял всю пыль с пола.
«Иди, — снова этот голос. – Я тебя жду».
Мне было не по себе, если честно и немного страшно. Прошло уже около месяца как не видела того мужчину. Пройдя внутрь павильона, через полиэтиленовую ширму, увидела Ветра. Он стоял в тех же темных одеждах, снова этот капюшон на голове.
— А ты не меняешься? – съязвила я.
— Ты тоже, — тихо ответил он и даже не посмотрел на меня.
— Что ты хочешь? – сразу перешла к делу.
— Поговорить. Мы не закончили.
— Серьезно?
— Да.
— Встань впереди меня.
Снова зеркало, но его поверхность была настолько чистой, что возможно, он только что сам помыл ее, так как все помещение похожее на стройплощадку: все в цементной пыли.
Казалось, он прочитал эту мысль в моей голове.
— Да, ты права. В прошлый раз я не успел.
Я встала перед зеркалом и посмотрела на него. Почему-то мне так хотелось, снова увидеть его лицо, но он смотрел вниз, капюшон закрывал лицо до самого носа.
— Не смотри на меня.
— Почему?
— Давай без глупых вопросов?
— Как скажешь.
— Почему ты ушла из дома сегодня?
— Мы договорились с подругой идти в кино, — спокойно ответила, но начало разговора мне уже не понравилось.
— Я так не думаю.
— Слушай, — не выдержала и повернулась к нему, — какое тебе дело, что я ушла из дома вечером?
— Тебя манит закат? – казалось, он не слышал моего вопроса.
— Да! – крикнула я и отвернулась от него.
— Успокойся, — сказал Ветер тихо и положил руки на мои голые плечи (на мне было платье без рукавов).
— У тебя теплые плечи.
— Спасибо!
— Мне тоже нравится закат, поскольку вся печаль пропадает в горести розового неба.
— Красиво сказал.
— Посмотри на себя, на свое лицо и спроси саму себя, во что ты веришь?
— У нас что, семинар по философии?
— Нет. Это просто вопрос.
— Я верю… — опять я стала смущаться, даже в какой-то степени заикаться.
— Доверься мне.
— Я верю в то, что многие люди не верят.
— Хороший ответ, — тихо сказал он. – Но это не ответ.
Его теплые руки спустились вниз и забрали из ладоней куртку, которую держала в руках.
— Мне не трудно, — произнес он.
Кажется, что этот странный человек улыбнулся.
— Я верю …… – не хотелось открываться ему.
— Ну, — буркнул он.
— В мечты!
— И все?
— Пожалуй, да.
— А в любовь?
— Я…
— Так, понятно. Больная тема, угадал?
— Да, — аж губы прикусила.
— Понимаю. Я отдал полжизни за любовь своей весны и растерял ее темный жемчуг слез.
— Ну, я не полжизни, но не думала, что близкий человек – хороший нож и какое-то время мне казалось, что любое слово, которое я слышу – это ложь.
— Я тогда отпустил и стал немного слабей…
Он наклонился ко мне и, казалось, стал вдыхать аромат моих духов, которыми набрызгала шею.
— Приятный запах.
— Нравится?
— Да.
— Спасибо, — улыбаясь, ответила я, и щечки покрылись румянцем.
— Мне нравиться, когда ты улыбаешься.
— Я хочу видеть твое лицо.
— Ты его видела тогда… — сказал устало Ветер и отстранился от меня.
— Я хочу посмотреть на тебя вблизи.
— Это плохая идея.
Молчание нарушил звонок телефона. Звонила подруга.
— Тебе пора, — грустным голосом сказал он.
— Да, — ответила, отключив вызов.
— Ты мне нравишься. Я покажу тебе свое лицо.
Он снял капюшон. Снова эти красивые черты лица, черные волосы, бездонные глаза. Мне хотелось к нему подойти и провести ладонью по его щеке, но…
— Я такой, — произнес он.
— Ты очень красивый.
— Сделай то, что хотела.
Он точно умеет читать мысли.
Я подошла к нему и провела ладонью по немного колючим щекам. Ветер грустным взглядом смотрел в мои глаза, и казалось, что заплачет…
— Обними меня, — попросил он. – Мне так не хватает человеческого тепла. Люди жалуются на пришедшие в город ветра, а они не за что не знают и вряд ли догадаются, что ветра плачут от тоски, они плачут, когда устают прятаться за облаками…
В эту минуту мне стало его очень жалко, и я как могла, обняла его спину. Мне хотелось передать часть своего тепла, а может быть частичку любви этому человеку-ветру.
— Спасибо тебе, Птица, — сказал на прощание он. – Я найду тебя еще раз, если ты непротив.
— Нет, конечно.
Я снова улыбнулась и помахала на прощание рукой.
Телефон снова позвонил. Через пять минут начнется сеанс.
— Мне пора, — сказала я Ветру, который не торопился прощаться со мной.
— Я провожу тебя.
Едва выйдя из павильона, мужчина взял меня за руку.
— Спасибо тебе за встречу. Ну, беги, — улыбнулся он, — точнее, лети, тебя ждут.
Сказав эти слова, Ветер исчез с моих глаз, но направляясь к кинотеатру, я почувствовала его прикосновения. Никуда не думала, что так приятны будут касания теплого ветерка…
3
Как же хорошо, когда ты умиротворенный и слегка окрыленный, возвращаешься домой. Окно в моей комнате открыла настежь, и легкий апрельский ветерок проникал внутрь. Я тот час же подумала о своем новом друге, о Ветре. Рада была его очень видеть сегодня.
Стянув куртку с плеч, увидела отражение Ветра в зеркале.
— Прости, если я напугал тебя, — сказал он.
— Ты! – испугавшись, ответила я и за сердце взялась.
Теперь он не был в капюшоне, он даже был не в той своей потрёпанной кофте, а в куртке, чем-то похожей на мою.
— Прости, я… — он замялся.
— Что такое?
Я подошла к нему вплотную и, взяв за руку, посмотрела в его глаза. В этом взгляде было все: нежность, грусть, тоска, одиночество. Мне знаком этот взгляд, поскольку смотрела в собственные глаза, я вижу такой же взгляд почти каждое утро, когда чищу зубы в ванной и смотрюсь в зеркало!
— Я соскучился.
— Правда? – не верила собственным ушам.
— Да, ты мне нравишься. Я давно не оказывался в таком состоянии, когда по человеку очень сильно начинаешь скучать.
— Понимаю.
— Ты думала обо мне, когда мы расстались?
— Да.
Он обнял за спину и сильно прижал к своей груди, склонив голову на мое плечо.
— Я очень рад, что вижу тебя снова. Я устал гулять по улицам и скитаться по городам, вглядываться в окна домов, где меня никто не ждет; я устал смотреть на вас, людей, как вы влачете свое существование или прожигаете эту чертову жизнь! – он заплакал и тут же продолжил, — но самое главное от чего я устал – это от тишины!
Мне стало его жалко, как и себя. С моих глаз стали скатываться слезы. Я обняла его за спину и сказала, что мне это знакомо.
— Именно поэтому я и выбрал тебя, Птица!
— Может быть, ты пожалеешь о своем выборе.
— Почему? – мужчина отстранился от меня и посмотрел в мои влажные глаза.
— Ты не первый, кто выбирает меня. Проходит какое-то время, и я сама прекращаю дружбу или со мной прекращают.
— Обещаю тебе, этого никогда не будет!
Сказав это, он тут же задумался и стал ходить по комнате из стороны в сторону.
— Знаешь что?
— Что?
— Хочешь, я покажу тебе свою жизнь, свой город, в котором живут только ветра?
— А это возможно?
— Да, – он подошел к окну.
Луна болталась на небе и освещала часть подоконника. Ветер положил ладонь на этот лунный свет и сказал.
— Иди сюда.
Я подошла к нему и мужчина тут же сел на широкий подоконник.
— Садись ко мне на колени.
Я удивленно посмотрела на него.
— Доверься мне, — сказал он и протянул руку.
— Ммм, хорошо.
Сев к нему спиной на колени, сразу почувствовала, как его сильные руки взяли мои узкие ладони, и он их развел в разные стороны.
— Мы сейчас полетим?
— Полетим? – спросила удивленно я. – Сидя на подоконнике?
— Да.
— Закрой глаза.
Я послушалась и, тут же в лицо ударил ветер, а возможно и лунный свет. Мои глаза закрыты, но я видела, как лечу вместе с ним над своим городом. Птица и Ветер летели среди ночных облаков под черным небом. Я не чувствовала рук, ног, даже собственное тело и увидела как позади, на собственной спине отрасли крылья.
— Теперь ты настоящая птица!
Я видела его улыбку, его веселый взгляд. Мы летели какое-то время и, вскоре нам предстояло приземлиться, как сказал Ветер, на самом высоком здании его города. Это здание было очень похоже на самую высокую башню в мире.
— Нет, она меньше, чем кажется, — сказал он, прочитав мысль в моей голове.
Мы приземлились. Крылья опустились вниз. Ветер взял меня за руку и повел на край крыши.
— Смотри, восход! – крикнул он. – Сейчас ты увидишь много ветров, так как каждый ветер в этом городе играет свою роль!
— А какая была твоя роль?
— Я раньше пел, — с тоской ответил он.
— А почему…?
Он не дал мне договорить и указал пальцем куда-то в небо. Я видела множество людей-ветров, они пролетали мимо нас. Такие разные, в абсолютно разных одеждах, явно не понимая, почему эти двое, то есть мы, стоим на крыше.
— Ты хочешь вниз? – спросил меня мой друг. – Уверяю тебя, там все так же как и у вас.
— А почему бы и нет? – переспросила я. – Я хочу выпить кофе. Интересно, как ветра завтракают?!
— Они завтракают как люди, с таким же умным или глупым видом, с газетой или с телефоном в руках, с тупой болтовнёй или же сидят и обсуждают свои дела.
— Я хочу посмотреть, — во мне проснулось любопытство. – Смотри, тем более солнце.
— Хорошо. Полетели.
Ветер был прав. Все, так же как и у нас. На странную парочку поначалу никто не обращал внимания.
— Что такое? – спросил меня он, положив подбородок на ладонь.
— Вкусный кофе, но на нас смотрят.
— Меня здесь очень долго не было и со многими я знаком, но не хочу ни с кем здороваться, так как теперь я сам по себе.
— Кажется, будет дождь.
Мы оба посмотрели на небо через ширму, под которой сидели с ним на улице за деревянным столиком.
— Ты права.
— Я хочу посмотреть, где ты живешь, — неуверенно сказала я.
— Правда?
— Да? Ты видел мой дом, теперь я хочу посмотреть на дом своего друга.
— У меня квартира, — уточнил он.
Дождь стал капать с неба и ветра один за другим покидали свои места.
— Ты готова пронзать капли дождя своими крыльями? – с улыбкой вновь спросил меня Ветер.
— Да.
— Держись рядом, а то сейчас можно нарваться на очень плохих ветров.
Мы подлетали к обычной высотке и через секунды уже были на крыше. Шел ливень. Мой друг открыл железную дверь, и прошли в подъезд.
— Я живу на последнем этаже, поэтому всегда захожу так, — это был ответ на только созревший в моей голове вопрос.
Ветер достал ключи из внутреннего кармана своей куртки.
«Совсем как у людей», — подумала я.
— Проходи. Не пугайся. Меня неделю здесь не было.
Квартира оказалась довольно просторной и простой. Мебели находилось немного: светлый кожаный диван, ковер, столик, шоколадного цвета стенка, пара мягких стульев, на которых лежали журналы.
— Комнаты всего две, но кажется, что квартира большая.
— Да, она просторная. У ветров так. Даже балкон очень большой и это окно, по стеклу которого стучит дождь.
— Мне очень нравиться.
— Спасибо.
— Ты промокла.
Я видела, как с моих спущенных крыльев стекала вода, а волосы превратились в мокрую солому. Ветер сорвал со своего дивана валявшийся всмятку плед.
— Прости что так, — смущаясь, ответил и снял с себя куртку.
— Что с твоей шеей? – спросила я, увидев небольшой порез сбоку.
— Так, ерунда.
— У тебя кровь.
— А, столкнулся с одним сейчас.
— Я не видела почему-то.
— Этого не все замечают, даже ветра.
— Понятно.
Я встала и подошла к нему. Он смотрел на меня с заботой и, взяв за талию, потянул к себе.
— Птица, — начал он. – Я, кажется, влюбился в тебя.
Он потянулся ко мне и, не удержавшись, поцеловала губы.
Тут же во мне какой-то щелчок произошел, словно меня кто-то разбудил. Я открыла глаза и увидела перед собой его лицо. Он улыбался, как тогда в кафе, в котором мы сидели или …
— Это был сон? – спросила я.
— Нет.
— Тогда почему мы все еще у меня дома?
— Это был не сон. Ты была там и пила этот чертов кофе вместе со мной. Ты была в моей пустой квартире, в которой я очень редко бываю!
Похоже, он стал злиться.
— Прости.
— Я погрузил тебя в свое сознание через прикосновения, но ты была там… А этот поцелуй, я… — он замолчал.
— Ну что ты? – мне пришлось встать и сесть рядом с ним. – Все хорошо.
Я взяла его за подбородок и потянула к себе и, смотря в его красивые глаза, сказала, что тоже влюбилась в него.
Ветер обнял меня и стал целовать шею, покрывая страстными поцелуями.
— Я хочу быть с тобой, — сказал он.
— Я тоже.
— Полетели со мной? – спросил он.
— Куда?
— В ночь? Сейчас? Я хочу насладиться тобой, хочу, чтобы мое сердце наполнялось любовью.
— А как же…
— Дом? Мы вернемся! Обещаю.
— Хорошо.
— Бери свою куртку, а то уже прохладно.
Оказавшись в своей комнате, взяла куртку. Выключив свет, полезла на подоконник, где сидел мой друг.
— Ты готова? – спросил меня он.
— Да.
— Тогда обними меня за шею, держись крепко, я быстро летаю.
— Только не надо очень быстро, — стала смеяться я.
— Ну, если только чуть-чуть сбавлю скорость… Ты же Птица или нет? Ты должна любить скорость или я ошибаюсь?
— Я люблю скорость, но не забывай, что пока что я — человек!
— Держись, нас ждет долгая ночь.
Ветер оттолкнулся руками от подоконника, и мы начали пролетать над спавшими уже домами, вглядываясь только в бесконечную небесную дорогу и блеск одинокой луны, свет которой освещал нам путь.

Часть вторая
1
Долгое время не виделась с Ветром. Практически на все лето оставил одну в этом огромном городе, где люди сходили с ума от летней жары. Иногда Ветер звонил мне, и мы вспоминали наши ночные полеты, наши прогулки по улицам его города, где встречались на пути другие ветра, с некоторыми даже познакомилась лично. Его сладкий голос заставлял забывать обо всем, хотелось наслаждаться им, его поцелуями, прикосновениями, объятиями.
Все-таки ветра такие забавные, в отличие от нас, людей.
Дома невозможно находиться. Не спасал даже работающий почти круглые сутки кондиционер. Я сидела на подоконнике, читала книгу и вслушивалась в ритмы улиц. В лицо дул теплый поток воздуха, исходящего от вентилятора. В моем доме никого не было, кроме спящего кота, который такой хитрюга, примостился на кресле, стоявшем под кондиционером.
Боже, как же хочется высокой влажности! Дождя мне, пожалуйста! Дождя всем! Ненавижу жару! Ненавижу потеть!
Поздним вечером, когда жара немного спала, вышла на улицу. Наушники в уши и ты один на один с этим мегаполисом, с этой столичной жизнью, с этой толпой вечно спешащих куда-то людей. В метро невыносимая давка и духота.
Едва выйдя из подземки, заметила на небе тучки. Ммм, может быть сейчас пойдет дождь? В Александровском саду так много людей… как обычно. Цветные воздушные шарики, лавчонки с мороженым, мамашки с детьми, чужие абсолютно голоса, режущие слух даже через звуковые волны. Хотелось походить по этому месту, насладиться тем, что происходит сейчас… Неожиданно по ногам, словно шелком прошелся ветерок. Признаюсь, в первую секунду, я подумала о своем любимом друге, о Ветре. Но нет, это был самый обычный ветер, который обволакивал тело шелковой простыней. В небе раздался гром. Снимая наушники, посмотрела на темное небо.
«Ну, давай» — едва шепотом сказала я.
Да, вот и первые капли.
«Я рад тебя видеть» — из-за спины услышала чей-то голос.
Не может быть! Он здесь? Обернувшись, никого не увидела, кроме зелени, деревьев, вдалеке идущих людей, которые наверняка радовались начавшемуся дождю.
«Да, Птица я здесь» — еще раз услышала этот голос.
— Где ты? Я не вижу тебя? – спросила у пустоты.
— Я здесь, — прозвучавший голос был слышен теперь четче.
— Я не вижу тебя все равно.
— Ты меня чувствуешь и тебе приятны мои прохладные прикосновения к твоей нежной коже.
— Ты теперь стал Дождем? – догадавшись наконец-то, спросила я.
— Ты же хотела этого, Птица моя. Ведь сама недавно говорила по телефону, забыла?
— Нет, я помню.
— Иди прямо, потом возьми левее. Я не могу сейчас прямо здесь предстать в человеческом образе.
Прохладный дождь продолжал мелко капать, почувствовала почему-то, что теперь его рядом со мной не было. Это было неожиданное появление.
— Я здесь, — сказала, спрятавшись под пушистой березой.
— Я тоже.
Обернувшись, увидела его, своего друга. Он шел тихими шагами ко мне. На нем была темно-синяя ветровка с капюшоном, местами рваные синие джинсы, на ногах тряпочная обувь. С первого взгляда, показалось, что мой Ветер немного изменился. Дело было не только в прическе (он коротко постригся), не только в легкой небристости, а в самом взгляде. Это был не Ветер, как подсказывал внутренний голос… или он, но другой…
— Что такое? – спросил он, взяв меня за руки.
— Ты изменился.
— Ну… — он отвел глаза, а потом продолжил, — тебе не нравиться?
— Почему? Все хорошо. Я скучала.
Мы крепко обнялись и стояли какое-то время под пушистой березой, наслаждаясь теплом наших тел.
— Прости меня, что я так долго, — начал он. – У ветров порой столько разных и важных дел.
— Главное то, что ты здесь.
— Я ненадолго.
Ветер взял меня за подборок и поцеловал.
Вот хоть убейте меня, не тот был вкус губ! Я сделала вид, что ничего не заметила. Он целовал меня нежно, иногда страстно, ему словно хотелось прямо здесь обладать мной.
— Я скучал… — вырвалось снова с его уст.
— Я тоже.
— Птица, я ненадолго.
— Почему? – спросила резко, отстранившись от него.
— Летние дожди долго не идут.
— Жаль.
— Я люблю тебя, но мне уже пора.
Напоследок обняв меня, он исчез из виду.
Не мой это был Ветер, а даже если и он, но что-то изменилось в нем. Он изменился! Стал каким-то чужим…
Вернувшись домой ближе к ночи, заметила на своем подоконнике чью-то фигуру, облаченную в черные одежды. Какой-то человек сидел на моем окне и гладил кота, который мурчал сильно.
— Кто вы? – спросила я, едва войдя в комнату и включив настольную лампу.
— Ты не рада меня видеть?
— Кто вы? – повторилась я.
— Птица, это я.
Он повернулся лицом ко мне и меня словно током ударило.
— Не может быть! – воскликнула я. – Я же только вот с тобой…
— Что такое?
Но я не слышала ничего! Мой родной и любимый друг стоял передо мной, причем со старой прической, в своей любимой одежде, даже мой кот не хотел от него отходить.
— Я… — только это и вырвалось у меня.
— Расскажи мне, в чем дело?
— Ты же был Дождем…
— Я? Любимая моя, я не могу быть двумя стихиями одновременно!
— Но, а как же…
— Что? – он подсел рядом со мной и крепко прижал к себе.
— Я видела тебя пару часов назад: те же глаза, та же небритость, те же теплые руки, но только другая прическа и одежда.
— Ты уверена?
— Да! С кем я целовалась?
— Не может быть… — на него что-то нашло.
— Что такое? – Ветер у меня вызвал тревогу.
— Ты виделась с моим братом.
— Братом? – удивленно спросила я.
— Да. Я думаю, он видел тебя, когда ты была в моем городе, видимо и решил с тобой познакомиться.
— Прости меня.
— За что?
— Я целовала его.
— Он такой…
— Что?
— Давай не будем о нем. Я скучал.
— Хочешь чего-нибудь? – спросила я.
— Только тебя, — улыбнувшись, ответил он.
Ветер стал меня целовать и его сладкие губы касались шеи, плеч… Мне хотелось быть сейчас с ним. Лежать с ним рядом, в одной постели… Любить его… всегда.
Мне снился май, тот дождливый и довольно странный май, когда я чувствовала себя такой брошенной и одинокой. Снилась Москва со своими яркими огнями, высокими домами и дорогими машинами. Сквозь сон слышала, как спал мой друг. Его рука лежала на животике, дыхание было ровным и спокойным. Я открыла глаза. Сон как рукой сняло. Встав с кровати и накинув спортивную кофту на плечи, прошла к подоконнику. Было ужасно тихо. Сев на раму, посмотрела на своего друга. Он лежал на боку, часть его головы зарылась в мягкой подушке. Серый кот лежал рядом с ним, свернувшись, почти, так же как и он, в клубочек. В доме все спали. Родители уехали на море. Мы втроем в частном доме, одни.
Я сидела и смотрела на украшенное звездами небо. Наш дом был на окраине Москвы. Здесь звезды более четко видны. Улицы тоже спали. Не было слышно ни одного двигателя, ни одной собаки, ни одного человеческого голоса. Вот опять мне вспомнился этот май, девятого числа которого праздновали День Победы, 70-летнюю годовщину. Было странное существование в бермудском треугольнике: учеба – подработка – дом. Когда наступило первое мая, я чувствовала себя такой опустошенной, такой брошенной всеми, несмотря на то, что все было хорошо.
Все было хорошо, кроме того, что у меня внутри. Не было желания бороться за желаемое, не было желания с подругой идти в кино… Словом, пустота. Иногда, в будни, поздним вечером, я открывала свой дневник. Смотрела с минуту на чистый тетрадный лист формата А5 и ничего не писала. Нет, мне хотелось написать все то, что накопилось, в частности, про непонимание меня окружающих. Я не писала, т.к. боялась, что мама может найти эту тетрадь и все мое внутреннее вылезет наружу. Все. Абсолютно. Конечно, я порой писала, пару строчек, так чисто, для «галки», но самое главное – пряталось внутри, в душе. С этим тяжело жить и от этого трудно отойти. Хм, даже иногда накричала на ни в чем неповинного папу. Пустила ему слезу. Конечно, как любой родитель он утешил меня, как мог, сказал, что все впереди, ну и т.д. Взрослые всегда тогда говорят. Я живу настоящим днем и понятия не имею, что будет завтра, а уж тем более – «впереди».
Встреча с Ветром немного изменила меня, но тогда просто не хотелось жить. Я искала спасение в музыке, в литературе, в вечерних прогулках с подругой, в кафе, даже блин в своем коте, когда держала его на руках и нежно гладила по короткой серой шерстке.
Город убивает людей… Хотя нет, не так — он меняет их. Москва кого угодно меняет, но только не меня! Ей не удаётся сломать мой внутренний стержень! Порой я грубая и просто невыносимая! Ветер редко бывает таким, но тот еще… У нас с ним пятьдесят оттенков настроения за один день может быть.
Тот май, кое-что конечно сохранил и кое-что убил. Он убил мою в себе неуверенность и помог овладеть искусством цинизма. Это особенно помогает, когда ты едешь утром на учебу в метро. Иногда хорошая девочка внутри меня спит, если так, откровенно.
— Милая, почему ты не спишь?
Я не сразу услышала вопрос.
— Не спиться, — ответила я. – Ты спи, спи. Я скоро лягу.
Друг закрыл глаза и продолжил спать, а я снова стала рыться в своих воспоминаниях, которые не хотелось переносить на бумагу снова.
Май… Праздники… Почти что каникулы. Частые ссоры с родителями и друзьями. Очередной тупик. Я не знала, как это иногда бывает, чего хочу от жизни и что делать мне завтра, кроме домашних заданий. Мои уехали пятого мая к друзьям, по возращению с вуза, я сразу плюхнулась на диван и смотрела свои любимые фильмы. Аппетита не было, а я машинально делала бутерброды и выпила несколько чашек чая. Мне ничего не хотелось. Я была зла на этот мир, где почему-то люди утратили в себе свою человечность и в отличие от меня, никогда не выключали циника! Мне двадцать два года, я заканчиваю юридический, у меня все в порядке, кроме отношений с этим обществом, где почти все как под копирку. Все с этими айфонами, все зависают в суши-барах. Кризис в стране называется! Больше всего меня тогда раздражала я сама! Мне хотелось биться головой об стену! Как же нелегко быть не таким, как все… Меня разрывало от душевной пустоты! Я возненавидела на какое-то время все то, что так любила! Не спасали стихи, не спала музыка…
После праздников, вроде я отошла от самой от себя и снова стала мечтать, параллельно занимаясь дипломным проектом.
С Ветром мы познакомились пятнадцатого мая. Днем раньше я сдала последний гос. экзамен, но настроение было так себе. Я четко помню, как поднялся тогда ветер, эти осколки, этот его капюшон и те непонятные фразы и даже кровь из носа, которую он первый заметил. Когда незнакомец исчез, я еще сильнее покраснела. Мне было неловко за собственное поведение и скованность. Ветер ввел меня в оцепенение.
В тот вечер, сидя на подоконнике и держа на руках своего спящего кота, я думала надо его словами, а особенно про «мысли глубже, птичка моя», он совершенно верно охарактеризовал меня, пусть даже двумя словами. Я — одинокая птица, которая хочет очень высоко взлететь и парить в небе. Тем вечером меня словно ударило током. Положив кота на кресло, я взяла в руки дневник! Я писала часа три все то, о чем не могла сказать, я написала даже про него, каким я увидела этого странного мужчину! Я написала все!
«Незнакомый и на первый взгляд, странный мужчина, попадал во все. Он угадал, что я люблю осень, листья, что я — одинокая птица. Уже тогда поняла, он — телепат. Читал мои мысли! Сразу понял, что я хочу посмотреть на него! В его голосе звучало что-то знакомое до боли, а его прикосновения были так нежны, что наверно он был очень одиноким, как и я, ему хотелось хоть кому-то подарить нежность и любовь.
Но почему он выбрал меня? Я обычная девушка, пусть даже очень странная, как смеясь, говорят люди. Почему я? Ведь он чуть не покалечил меня своим этим вихрем, начал тянуть нить из моей души. Почему я? За что мне такое явление, после которого до сих пор не могу отойти? Я не видела его лица, но он почему-то мне сразу понравился. Такой загадочный, таинственный и необычный, без всякого жеманства и все дела. Я хочу снова увидеться с ним, хоть он и напугал меня ужасно. Я хочу слышать его голос и увидеть наконец-то его глаза. Где ты сейчас, мой Ветер?».
Этим вопросительным предложением я закончила запись. Часы показывали четвертый час утра. Скоро рассвет. Дневник под подушку и спать.
Я легла с большим океаном эмоций, с желанием снова что-то делать. Пустота ушла.
Ладно, мне надо тоже сейчас спать. Я хочу снова обнять его. Почувствовать себя любимой и кому-то нужной.
Вот и дождик пошел. С первыми ударами об стекла, вспомнила про его брата. Надеюсь, он не нарушит наш ночной покой. Его брат… Нет, он абсолютно другой как мне кажется… Да ну его. Ветер лучше, хотя я очень люблю дожди!
2
Солнечный свет вместе с мурчанием моего кота заставил меня проснуться. Десятый час утра. Ветер сидел напротив меня в своей темной тунике и листал журнал.
— Доброе утро, птичка моя, — радостно ответил он.
«Птичка моя» — меня словно опять током ударило. Вспомнила те первые ощущения от его слов, от его сладкого голоса.
— Что с тобой? – спросил он, поскольку я взялась за голову.
— Ничего. Все в порядке, — обронила я и даже не заметила, как он уже сидел рядом со мной.
— Я сделал для тебя завтрак. Кушай, а то остынет.
Бутерброды, так по-мужски нарезанные, но зато аккуратно уложены на блюдце. Чай, дольки лимона, темный шоколад – не против такого завтрака.
— Ты не спала полночи, — как-то взволнованно сказал он.
— Да, я думала о нашей первой встрече, — сделав глоток чая, ответила я.
— Ммм, — удивленно как-то посмотрел на меня. – Почему?
— Не знаю. Просто водоворот мыслей.
— Случайно дело не в моем брате?
— Нет. Нашло, ну ты знаешь.
Ветер сел рядом со мной и положил ладони на плечи.
— Я люблю тебя, — прошептала я.
— Я тебя тоже. Какие планы?
— Нам надо обновиться, — ответила я и снова отпила пару глотков.
— Кому? – улыбаясь, ответил он.
— Твой гардероб! – смеясь, сказала я. – Я хочу в твой город.
— Милая моя, — Ветер отстранился от меня. – Нет никакого города.
— Не поняла? – казалось, что он пошутил.
— Нет города. Я его придумал и показал тебе его таким, каким мне хочется, чтобы были ваши города.
— То есть получается мы все это время, всякий раз, когда были там, гуляли по выдуманным тобой улицам?
— Да, на том месте просто лес. У ветров нет домов, как и у дождей и у других стихий, которые абсолютно независимы от времени и местности.
— Ничего не понимаю.
Было очень заметно, как настроение близкого мне человека изменилось резко. Он стал таким грустным. Видимо ему было очень обидно за то, что он обманул меня…
— Милый, — я взяла его за руку. – В этом ничего страшного нет. Все в порядке.
— Нет, девочка моя не в порядке.
Теперь он стал раздраженным, нервным и резко встал с постели.
— Ты не знаешь, кто я, пока я тебе сам не скажу. Я, я… Я не могу пока тебе всего рассказать!
— Расскажи мне сейчас про то, что можешь.
— Я тебе сказал сейчас, что нет в реальности того города. Я придумал его, я хотел показать тебе, еще раз говорю, — он стал запинаться, — я хотел показать тебе себя, хотел, чтобы ты меня лучше узнала…
— Постой, — вспомнив кое-какие детали, перебила его. – А как же твоя квартира? Там было очень много дорогих исторических ценностей.
— Да, ценности реальны, а квартира – нет.
— Я не понимаю ничего! – в моей голове образовался утренний летний салат. – Где ты живешь? Откуда ты сам?
— Я не могу сказать, но живу на крышах домов, скитаюсь по разным городам. Прости меня.
Он обернулся ко мне и из его глаз выступили слезы. Подойдя ко мне, обнял меня очень сильно и чмокнул в лобик.
— Прости меня. Есть вещи, которые ты не должна знать.
— Ну, мы все-таки пойдем по магазинам? – не унималась я.
— Да, конечно. Давай вечером, там жарко очень. Я не люблю жару.

Поздним вечером мы покинули дом. Своему другу я дала отцовскую черную футболку с разной белой символикой, которую мой друг выбрал сам. Середина августа уже не так жарко. Вызвав такси, поехали в ближайший торговый центр.
— Скоро осень и я сам выберу то, что мне понравится.
— Только не бери все черное, — улыбаясь, ответила ему.
— Ой, кто бы говорил, любительница мрака, — Ветер засмеялся.
Мне нравилось, когда он смеялся, в его улыбке было что-то необычное и ужасно романтичное. Такси остановилось спустя полчаса. Мы вышли из него, на улице почти стемнело, а народу валом.
— Помнишь нашу встречу в торговом центре? – спросил он.
— Да. Это было здесь.
— Ты была такая красивая в том платье без рукавов.
— Не начинай, — воскликнула я.
— Хорошо, пошли.
Яркий свет ударил в глаза. Мы рядом, держась за руку. Судя по его неуверенной походке, не так часто он бывал в таких местах.
— Мне нужен костюм, — начал он.
— А зачем костюм?
— Кто-то же должен сопровождать тебя на разные вечеринки, балы и т.д.
— Хорошо. Я думаю, что тебе подойдет вот такой костюм.
Проходя мимо мужского бутика, обратили внимание на манекена в темно-синем костюме с серебристым отливом.
— Я хочу черный. Это классика. Ты забыла, что я синий не люблю?
— Не забыла. Думаю, он бы тебе пошел.
— Нет, костюм позже, сначала туники и джинсы, так как я почти все сносил.
Мы купили все то, что он хотел, но вот хотите – верьте, хотите – нет, когда мы снова подошли к этому магазину с костюмами, его передернуло аж.
— Что с тобой? – спросила взволнованно.
— Не знаю, но предчувствие не хорошее.
Остановились на нескольких черных костюмах. Мой друг долго выбирал галстук. Как всегда наши любимые цвета: черный и белый. Смотрели на его отражение вместе и корчили иногда рожицы отражениям. Рядом со мной стоял очень красивый мужчина в облегающих брюках с яркой красной полоской по бокам, в белоснежной рубашке, в пиджаке с красной вставкой у маленького нагрудного кармашка и, конечно же, галстук. Вот если бы короткая прическа была бы, то можно сказать, что мой парень – бывший панк. Шучу, конечно.
— Ты очень красив!
— Тебе нравиться? – спросил он, нежно смотря в мои глаза.
— Да.
— Вам очень идет, — ответила продавщица.
Вечно эти продавцы хитрые, лишь бы товар продать. «Вам очень идет» — словно сказать нечего больше. Тьфу!
— Я возьму и тот, классический вариант. Упакуйте оба, пожалуйста.
— Хорошо.
Женщина удалилась, и мы снова смотрели на отражения в зеркале. Едва продавец ушла, как Ветер изменился в лице, да и я заметила кое какие изменения в отражении. Чья-то фигура приближалась к нам. Это был мужчина, почти такого же типажа как мой друг, но одетый в синий костюм.
— Брат, — обронил он.
— Что? – не сообразив, в чем дело сказала я.
— Привет, братец! Неплохо выглядишь после долгих лет разлуки.
Позади нас стояла копия моего друга, только другая прическа и другая одежда. Видимо и вправду, его любимый цвет – синий.
— Нам надо поговорить, — обронил с насмешкой Дождь.
— Не здесь и не при ней, — как-то резко ответил Ветер. – Девочка моя, прости за испорченный вечер.
— Все хорошо.
— Забирай костюмы. Я жду тебя на парковке тебя и твою девушку!
Дождь тут же исчез из виду.
— Все будет в порядке. Я с тобой, — сказав это, Ветер положил ладони на плечи.
Его сердце билось сильно, в глазах притаились тревога и страх.
— Я с тобой. Не волнуйся, это твой брат.
— Вот именно, что мой брат.
Из глаз выступили слезинки. Ветер поцеловал губы. Мы отстранились. Не думала, что он таким может быть взволнованным, ведь все время со мной был достаточно спокойным и менее эмоциональным.
— Жди меня внизу, — сказал он. – Если брат хочет поговорить, обязательно придем!

Спустившись вниз, на парковку вместе с Ветром, заметила, что машин не так много было.
— Это я постарался, — усмехнулся Дождь.
Надо же, видимо они все умеют читать мысли, — подумала я.
— Не бойся, он не причинит тебе вреда, — сказал друг, отпуская меня.
Его брат стоял у большого внедорожника, марку которого, к сожалению никак не могла вспомнить. Он стоял, опиравшись рукой на открытую переднюю дверь со стороны водителя.
— Как видишь, — начал Дождь, — я смог заработать себе на качественную и роскошную жизнь в отличие от тебя.
Я посмотрела на Ветра, и на нем не было лица. Он видимо хотел что-то сказать в ответ, но промолчал.
— Что? – повышенным голосом спросил Дождь. – Нечего сказать? Наверняка у твоей девушки куча вопросов.
Ветер по-прежнему молчал.
— У тебя красивая девушка! – продолжал он. – Но у меня всегда было самое лучшее, в отличие от тебя! За тобой остался долг!
— Я помню.
— Что здесь происходит? – наконец вмешалась я.
— Она ничего про тебя не знает, я так понимаю? – Дождь все продолжал злорадствовать.
— Знает, но не все! – резко ответил Ветер.
— Ха, я так не думаю, — усмехнувшись, он направился к багажнику.
Открыв его, увидела две большие длинные серебристые коробки.
— Что там? – спросила я, так как стало очень интересно, что же уготовил на встречу с братом Дождь.
— Не вспоминаешь? Один из них твой.
— Что «твой»? – казалось, Ветер решил отключиться от реальности.
— Меч! – ответил его брат.
— Какой меч? – поинтересовалась я.
— Ты его видела, когда была в его воображаемой квартире.
И тут я вспомнила, что на стене над камином висели два меча, с блестящими острыми лезвиями, черенки которых были разных цветов – синий и серый. До меня дошло, что это были мечи этих братьев.
— Твоя девушка умнее тебя, — съязвил Дождь.
— Чего ты хочешь? – наконец-таки ответил мой друг.
— Надо возвращать долги.
— Я не понимаю о чем ты. Пойдем моя хорошая, нам здесь нечего делать!
Едва сказав это, Дождь каким-то непонятным образом открыл две коробки, в которых заливались ярким светом два меча, которые были точь-в-точь, тогда, в квартире.
— Бери брат меч. Стань снова настоящим воином!
— Каким воином?
Тут я окончательно запуталась во всем происходящем.
— Ах да, она же не в теме, как сейчас говорят. Видишь ли, — начал рассказ Дождь, но его оборвал мой друг.
— Брат, пожалуйста. Я не хочу, чтобы она знала.
— Не хочешь? Или все же хочешь? Давай лучше я расскажу это, у тебя кишка тонка на такие вещи.
— Так вот, — продолжал Дождь. – Мы с твоим другом самые что ни на есть настоящие войны. Мы были ими какое-то время назад. Обучались древним восточным искусствам, совсем как ниндзя, — усмехнулся он. – Только вот, дорогая моя, нам открыли другой мир, мир про который вы, люди, представления даже не имеете. Мы с твоим братом принадлежим к разным стихиям: он воздух, я – вода. Он может быть штилем, может быть сильным ветром, даже если захочет ураганом, а я – то дождем, то могу быть цунами, то могу просто вселиться в любой водоем, вот даже в океан. Мы с ним абсолютно разные, но нас объединяют знания о невиданных тебе мирах и существах, которые могут угрожать вашему настоящему и вполне реальному миру, который мне так симпатичен. Здесь столько соблазнов, столько…
— Остановись, — прервал его друг. – Зачем ты пришел сюда? – Ветер был очень зол.
— Я? – словно он не ожидал этого вопроса. – Я хочу сейчас сразиться с тобой. Отдай пакеты девушке и бери в руки свой меч! – приказал он Ветру.
— Я не хочу драться! Мне незачем этого делать! Пойдем, любимая!
— Ты никуда не пойдешь! – психанул он.
Едва отвернулись от него, как на нас обрушилась морская волна. Я почувствовала вкус соли на своих губах и то, что вся мокрая от этого неожиданного удара. Видела, как Ветер изменился в лице, его скулы стали еще четче от нахлынувшей злости, а пальцы свернулись в кулаки.
Я не знаю, как он это сделал, но через пару секунд, уже видела его с мечом в руках. Черенок заливался серым неоновым светом, острие словно искра, сверкало.
— Теперь я вижу перед собой настоящего война, а не хлюпика с цветными пакетами. Я позаботился о том, чтобы нам ничего не мешало.
Раздался какой-то звук. Оглянувшись по сторонам, увидела, что ни одной машины на парковке нет.
— Убери ее отсюда, — сказал Дождь, намекая на то, что я тоже здесь лишняя. – Сделай сам с помощью своей нежной силы, иначе я сам.
— Хорошо.
Вдруг прозрачный поток ветра полез под кеды и поднял меня на полметра от асфальта. Меня понесло наверх на третий уровень парковки. Равновесие несложно было держать, точнее – этого вовсе не приходилось делать. Это маленькое облачко все делало за меня. Едва мои мокрые ноги коснулись земли, как братья сразу же вступили в бой. Мощная волна сильного ветра подняла всю пыль и весь мусор с асфальта, до меня даже дошло. Я закрыла лицо руками и отошла на пару шагов назад от ограждения. Что-то тяжелое упало. Наверно это его брата сдуло с ног. В ту же секунду пошел сильный дождь. Вернувшись к перилам, увидела, как братья сражались. Звук от удара клинков был настолько мощный, что приходилось иногда закрывать уши.
— Ты знаешь, я не хочу драться! Я не хочу, чтобы ты пострадал, — громко говорил Ветер, нанося удар мечом.
— Я знаю! Я хочу разбудить в тебе тебя настоящего! С этой девчонкой ты превращаешься в простого человека!
Синяя волна сбила его с ног. Мой друг упал, но меч по-прежнему оставался в его руках.
— Я хочу быть с ней! Я искал ее десять лет!
— Она тебе никто!
— Я тебе тоже! – резко ответил Ветер и ударил его ногой в пресс. – Я не хочу ворошить прошлые обиды в отличие от тебя! Прошу тебя, брат, нам это обоим не нужно!
— А что я получу взамен?
— Живи дальше, как хочешь ты! Я тебе не мешал и не собираюсь мешать! Ради нашей матери, прошу тебя!
Ветер умолял прекратить бой, но Дождь по-прежнему пристально смотрел на него и готов был снова нанести удар.
— Вспомни, что нам говорила мама…
Ветер кинул свой меч на асфальт и тот неоновый свет погас.
— Ты не хочешь сражаться?! Слабак!
— Я не слабак, просто не хочу… Сегодня, сейчас!
— Хорошо! – сдался наконец-то Дождь. – Не сейчас!
Он взмахнул руками вверх. Я увидела те стоявшие ранее на парковке машины, его внедорожник, а мечи с помощью какой-то силы легли снова в свои коробки.
— Забери свой меч хотя бы, — тихо сказал Дождь. – Твой меч должен быть с тобой, так правильнее.
— Хорошо.
Ветер подошел к багажнику и взял коробку в руки, вытащил из внутренней стороны ремень и, словно рюкзак накинул его на плечо. Наверно он обладал невероятной силой, раз с легкостью повесил меч на себя, так как меч, как мне казалось, был очень тяжелым.
— Тем не менее, я рад тебя видеть, брат, — сказал на прощание Ветер.
— Я тоже, — усмехнулся Дождь, — Но! Мы не закончили!
— Разумеется. Пока.
— До встречи!
С этими словами Дождь сел в свою машину и резко тронулся с места, оставив за собой столб пыли.
— Ты в порядке? – спросил меня Ветер, посмотрев снизу.
— В полном!
Подлетев ко мне, но уже в руках с пакетами, он посмотрел на меня.
— Прости, что впутал тебя во все это.
— Ты понимаешь же, что я жду объяснений.
— Не сейчас, — сказал он и взял меня руку.
— А когда? Твои «не сейчас» может быть означают сейчас?!
— Тогда дома. Это будет долгий разговор сразу скажу. Долгий.
— Я готова.
— Ты голодна? – резко сменил тему.
— Да.
— Если честно, я устал, пойдем в магазин и давай поедем домой, твой кот нас заждался.
— Хорошо, — улыбнулась я.
— С тобой ничего не случиться, обещаю.
Ветер поцеловал меня в лоб и обнял за спину.
— Тяжелый меч? – мое юное любопытство дало о себе знать. – Можно подержать?
— Ты не сможешь, — теперь улыбнулся он.
— Почему? Я же сильная!
— Ты? Сильная? – засмеялся он.
— Нет, он тяжелый очень. Твоей человеческой силы недостаточно даже на то, чтобы поднять его двумя руками.
— Значит ты у нас Ветер всемогущий?
— Пойдем, моя маленькая. Я очень хочу кушать и к тебе домой.
— Хорошо.
Обнявшись, вернулись в торговый центр. На странную длинную коробку люди обращали внимание. Я была очень рада, что сейчас снова все хорошо.

Домой вернулись в первом часу ночи, где нас встречал голодный Тимошка. Ветер так соскучился по коту, что взял его на руки сразу, едва поставив на стол пакеты.
Сейчас на душе у меня спокойно, несмотря на такое эффектное появление его брата.
— Я пойду приму душ, — сказал Ветер.
— Хорошо. Я пока разберу пакеты и подогрею все.
— Давай устроим ужин на твоем учебном столе, в твоей комнате?
— Ладно, только поможешь потом все отнести.
— Договорились.
Ветер ушел, а я осталась одна на кухне подготавливать поздний вечерний ужин наедине с котом.
3
Часы показывали два часа ночи. Мы сидели с Ветром в слабо освещенной комнате в руках с чашками горячего чая. Мало того, что нас облили, по сути, холодной водой, так еще и замерзли, как не знаю кто. Уж может быть он и не совсем замерз, так я точно околела. Приняв душ, укуталась помимо ночной пижамы в теплый махровый халат. Мы с ним сидели по разные стороны комнаты: я в кресле, он на подоконнике в своих новых штанах и тунике. Ветер смотрел на луну, которая видна на небе. Сидели и молчали какое-то время.
— Ты сказал, что ради мамы. Видимо, очень сильно ее любил.
— Да, — прошептал он. – Брат забрал ее у меня. Он убил собственную мать.
— Почему?
— Он ненавидел ее из-за нашего отца.
— Отец нас научил невозможному. Когда-то я был обычным парнем, совсем таким, как твои сверстники. Мы жили на севере. У нас был прекрасный, красивый и большой уютный дом, в котором рады были видеть гостей всегда. Отец, когда мы еще совсем были детьми, рассказывал нам разные истории, в частности про эти мечи, про воинов, которые подобны нам. Маме это не нравилось. Она не хотела, чтобы мы с братом пошли по стопам отца, она хотела, что бы я был певцом или дипломатом, а брат – переводчиком или адвокатом. Она желала нам такой жизни, которую твои родители тебе желают.
Его интересно было слушать. Сердце замирало, когда он говорил каждое слово. Я вдыхала его снова, но уже на расстоянии.
— Все было хорошо, но однажды, когда на улице начался сильный ливень, отец решил испытать моего брата. Он заставил его раздеться до пояса и какое-то время стоять под холодным дождем. Я был в доме и не видел, что папа делал с братом, но слышал крики, ужасные крики, видел, как что-то ломало моему брату кости, он бился всем телом о землю. Мать не могла смотреть на все это, она выбежала на улицу и умоляла прекратить отца мучить его же сына, но он не слушал ее, поскольку был настроен сделать из нас настоящих воинов. Они стали ругаться с мамой, она даже не выдержала и ударила его. Брат стал дождем. Я не знаю как. Все расплывалось. Точно помню, что не видел его тела там, на поле. Потом он появился из ниоткуда и, подойдя к матери со стороны спины, свернул ей шею. Смотря, как падает на землю мама, я ужаснулся и выбежал наружу. Меня стала разрывать дикая боль. Брат сидел рядом с ней и пытался что-то сделать, отец выглядел рассеянным. Было поздно. Моя мама умерла.
— Почему он так сделал? – мне был непонятен мотив действия брата.
— Он хотел стать воином. Хотел быть сильнее и умнее, чем обычный человек. Брат, конечно, плакал, как и отец. Я не спал несколько суток, но пришло и мое время. После смерти мамы мы переехали в Подмосковье. Отец открыл свою ферму. Он такой хозяйственник. Однажды летом разбушевался ветер. Казалось, еще немного и мы точно лишимся дома. Папа разбудил меня ночью и вывел на улицу. Я не слышал его слов, окружающее закладывало уши. Вдруг я почувствовал, как меня ломает. Все ломает, понимаешь? Почувствовал, что отключился, но видел своего отца, весь этот ужас, который на улице. Я летал вокруг папы, который водил руками в разные стороны, что-то бурчал себе под нос. Спустя секунды увидел вдалеке лицо своей почти мертвой матери. Она сказала мне: «Сынок, ты лучшее, что у меня было и будет». Я видел ее так же четко, как и тебя сейчас. В тот момент заплакал, и мое тело упало на землю. Я лежал на траве ночью один и плакал. Сильно плакал. Меня разрывала ужасная боль. Тогда понял, насколько сильно мне не хватает мамы, насколько сильно скучаю по ней, как сильно я возненавидел своего брата и в то же время отца за его желание, сделать нас иными. Мне было восемнадцать лет, как и моему брату. Хоть уже был взрослым юношей, но признаюсь, очень сильно плакал ночами. Брата это бесило. Он рассказывал отцу об этом, а тот бил меня. Бил меня за то, что мне больно, за то, что мое тело ломало!!!
Мне стало жалко Ветра, я села на колени и обняла его.
— Тебе не надоело меня слушать? – спросил он. – Может, завтра продолжим?
— Нет. Я хочу услышать все до конца.
— Тем же летом я и поступил в музыкальное училище. Учился вокалу, учился игре на фортепьяно. Музыка отвлекала меня от разных мыслей. Брат стал адвокатом. Хоть это бесило отца в нем. Он считал, что с него бы вышел отличный инженер. Я учился, но боль не утихала. Иногда, когда не мог сдерживаться обращался в ветер, летал над Москвой. Я три года отходил от всего того, что с нами случилось. За те три года много что изменилось. Я стал жить отдельно от них. Виделся редко с ними. Приезжал на ферму к отцу лишь по праздникам. Время его изменило. Он бросил свои практики, бросил свою любимую философию. Он очень сильно сдал, после смерти мамы и, конечно же, в глубине души, сожалел, что так все случилось. Когда нам с братом было по двадцать пять лет, отец ушел от нас. Его сразила жуткая ангина. Мы похоронили его с Дождем вместе. Незадолго до смерти, он пригласил нас в родной дом и повел тем же вечером в свой гараж. У нас был большой гараж, с несколькими комнатами, в одной из которых хранились все тайны, в том числе и те мечи, которые ты сегодня видела. Папа хранил три меча, висевшие на одной из стен на старом ярком ковре. Отец мог превращаться в огонь. Меч был красного цвета. Он показал нам все свои рукописи, книги. Много что рассказывал про силу этих мечей, которые он сделал сам для нас, говорил, что если хотим стать войнами, то мы с братом должны простить друг друга за все, отпустить все обиды и изучить накопленные им знания. Брату было наплевать, если честно на все. В ту же минуту он просто махнул рукой и удалился из гаража.
— А что сейчас с этим домом? – поинтересовалась я.
— Наш общий друг продал его каким-то людям. Книги я не успел спасти. Весь труд отца просто исчез. Может быть, брат это сделал, может быть – кто – то еще знал про его силу, про нас. Без понятия. Брат он, знаешь ли, не особо разговорчив то же, несмотря на все его усмешки.
— Понятно.
— А что ты сделал, чтобы показать мне целый город?
— Давай в другой раз.
— Ну ладно, — я не стала настаивать.
— Я расскажу тебе, но не сейчас. Даже не уверен, что ты поймешь.
— Все равно брат гадко с вашей мамой поступил.
— Мне надо беречь тебя. Он может, если захочет и тебе навредить.
— Почему?
— Ты похожа на его первую любовь, которую он ненавидел после расставания.
— Ясно. Кстати, а как же …
— Моя любовь?
— У тебя это тоже больная тема?
— Да. Знаешь, я рад, что нашел тебя, Птица. Я столько лет был одинок абсолютно.
— Понимаю.
— Ты все еще ведешь дневник?
— Да.
— Напиши сегодня все то, что ты видела. Напиши так, как те наши встречи, особенно как вторую встречу, когда я хотел тебя увидеть снова.
— Хорошо.
— Я пойду спать.
— Ммм, я хочу посидеть с тобой еще.
— Хорошо, немножко если только. Я очень устал, как и ты.
— Обними меня, — попросила я и закрыла глаза.
Его теплые объятия отключили мое сознание. Перед глазами проплывали строчки из собственного дневника. Вторая встреча с Ветром была настолько неожиданной, как и первая, особенно мне четко запомнились его слова про то, что «люди жалуются на пришедшие в город ветра, а они не знают и вряд ли догадаются, что ветра плачут от тоски, они плачут, когда устают прятаться за облаками». С этими мыслями я заснула, как и он. Оба устали за сегодняшний день.
Я проснулась уже днем. Открыв глаза, увидела перед собой спящего на теплом одеяле кота. В комнате никого кроме нас не было. Потянувшись несколько раз, заставила себя встать с кровати. На тумбочке заметила записку: «Доброе утро. Уехал по делам. Буду не скоро. Ветер». Интересно, как это не скоро? Что же мне делать?
— Точно, — прошептала и щелкнула пальцами, — надо сделать записи в дневнике.
Умывшись и приготовив себе кофе с бутербродами, я села за стол и взяла в руки свой дневник. Волей случая, он открылся именно на тех записях, когда мы встретились с Ветром во второй раз.
4
«Я знала, что снова встречусь с тем таинственным незнакомцем, но не так быстро. Наша встреча состоялась буквально через день. Я четко помню, как услышала слова «иди наверх» среди толпы незнакомых и таких разных для меня голосов. Особенно это четкое «я тебя жду» и эти шаги по эскалатору к неизвестности. Он был в том же, был такой же, как вчера: закрытый и скованный. Пытался все время на чем-то поймать и зато удачно продолжал тянуть нитку из моей души. Он читал мои мысли, что меня очень раздражало. Меня все в нем в какой-то миг стало раздражать, но когда его ладони легли на мои голые плечи, тут я оттаяла. Казалось, что между нами есть что-то общее, не зря же он задавал такие странные вопросы. Ах, а этот вопрос про любовь, меня так передернуло вообще, что казалось все 220 вольт прошли по моему телу. Я его не знаю, а он меня – и тут такие вопросы!!! Меня это взбесило! В ту минуту, подумала: какое тебе дело до моей любви? Какое тебе дело до меня? Возможно, он это прочитал в моей голове, но все-таки показал мне свое лицо. Оно напомнило мне мою первую любовь, первого парня, которому я в руки отдала свое сердце. Мне хотелось коснуться его лица, он позволил! В карих глазах увидела печаль и пустоту. Он попросил обнять его. Я почему-то так сделала. Стало его жалко. Хотелось что-то разделить с ним, что-то такое, чего не хватало видимо нам обоим. В моей сумке разрывался телефон. Звонила лучшая подруга. Скоро начнется кино, а тут он… совершенно один. Он отпустил меня. Я ушла. Его слова «я найду тебя» весь сеанс звучали в мозгах. Конечно, я хочу снова увидеть этого странного, но очень красивого мужчину. Посмотрим, может быть, и увидимся скоро. Сейчас я точно увижу своего голодного кота на кухне и дипломный проект, который скоро предстоит защищать».
Жарко. Снова работающий вентилятор и спящий на моих коленях кот. Несколько часов писала в своем дневнике о том, что видела вчера. Не так конечно красиво, как просил ветер, но как смогла. Когда жарко, мозги отключаются напрочь. Дома стояла полная тишина. Скоро вернуться родители с отпуска и даже не знаю знакомить их с чудо-другом или нет. Время покажет. Серая майка болталась на теле, мурашки покрыли руки, сидела и листала почти исписанный дневник. Скучно. Писать не хотелось больше. Ветер не звонил, я не знала где он сейчас. «Не скоро» — значит долго.
Мое внимание привлекла запись, сделанная двадцать девятого мая. О да, в тот день я освободилась от учебной каббалы.
«Ура! Я защитила диплом. Стала абсолютно свободной от всей этой беготни-суеты-зубриты. Недостаток этого дня – тополиный пух. Чихала раз десять. Все прошло хорошо. Конечно, кое-кому показалось скучным все это, но что ж поделать. Понятно, что статистика преступлений мало кого волнует, если только представителей правоохранительных органов. «Зевак» видела сегодня достаточно! Мои одногруппники поехали тусить, а я вот домой, к дневнику, к своему коту. Рядом телефон, может быть, позвонит Ветер. Я очень по нему скучаю. Хочу услышать его голос, такой родной и любимый. Я хочу чувствовать его. Я только, что вернулась с крыши. Больная идиотка! Что делать на крыше, спросите вы? Отвечаю: сидеть или стоять, кому как удобно. Мама, конечно, мне пару ласковых сказала, но ничего. Это опасно, могла сорваться и все дела. Я хотела чувствовать всем телом ветер, хотя бы такой естественный. Два этажа конечно ни о чем, но я поднялась на крышу и расправила руки по сторонам. Я же птица, которая не умеет летать! Плевать! Я закрыла глаза и представила, что рядом со мной он, держит за руки. Алое небо висело надо мной, словно прозрачная голубая волна. Сирень почти отцвела и в нос лез проклятый пух, поэтому пришлось иногда открывать глаза. Это неважно. Так, сейчас я соберусь и красиво напишу.
Я стояла на крыше с закрытыми глазами, приближался третий час дня. В небе летали птицы, слышала их крик. Вот летаю вместе с ними и слышу голос моего Ветра, который сегодня очень теплый. Его руки скользят по спинке, а голос звучит в ушах. Он обнимает меня за плечи, мы вместе сейчас летим. Нам открыты двери в это чистое небо. Я чувствую, как позади меня расправляются крылья, Ветер тревожит волосы, он дарит мне поцелуй. Нежно целует шею и тянет руки к себе. Мы красиво летим. Я не чувствовала себя в этом полете одинокой. Его улыбка, взгляд – все как наяву. Он со мной сейчас, сегодня.
Мне так хотелось, чтобы он услышал мои слова, которые я шептала, стоя на крыше, так хотелось снова летать с ним, как в тот раз, пронзать это небо и природный ветер…
Вот стало грустно. Тимошка моститься на ногах. Мама готовила, судя по приятному запаху, доносившемуся из кухни. Надо отвлечься, расслабиться. Я очень устала. Пойду, перекушу и включу спокойную музыку. Клонит в сон».
Вот так вот. Я даже не помню, что делала, потом и не вспомню, записей нет неделю. Следующая запись аж пятого июня. Видимо притаилась во мне пустота.
«Это так странно, когда тебя ничего не тревожит. Ты просто наблюдаешь за жизнью и все. Дождь капает на асфальт. Я в центре, взяла с собой дневник. Дома у нас гости, которых не хочу видеть. Любимый звонил вчера, просто разговаривали. Ни о чем, правда. Нежности, безусловно, были. Он спрашивал, какие сейчас фильмы идут в прокате, говорил, что когда вернётся, сходим в кино. «Ага, сходили, «Бой с братом» называется», — думаю я. Ему, как и мне одиноко, но говорит, что вернётся нескоро, может в августе. Настаивал на том, чтобы я жила этой жизнью. Вот, живу. Я пишу, следовательно, я существую. Это не моя цитата, а Джона Фаулза. Вот существую и живу. Смотрю на людей. Мимо меня пробежала дворняга. Так жалко ее стало, голодная наверно. Вечная эта жалость к животным. Капризные дети и мамочки рядом со мной. Ну почему они плачут? Кто-то вон фотографируется, надо и мне с Наташкой, как с лучшей подругой устроить фотосет в ее парке как-нибудь. Жизнь за стеклом. Сижу на лавочке, которая как бы за ним. Кстати, о Фаулзе. Дочитала ночью его роман «Коллекционер» — очень тонкий психологический триллер. Видимо, можно так любить, чтобы причинить боль тому, кто тебе нравиться и кому ты хотел открыться. Жалко девочку, жалко мальчика. Противоположности не притягиваются. Хотя это спорный вопрос! Мы с Ветром похожи. Такие импульсивные, эмоциональные оба, но кое в чем, у нас разные вкусы. Например, в еде. Вот главный герой, что только не делал для той девушки, что только не покупал: фрукты, картины, чаем поил, а у нас – хочешь-не хочешь, «съем я». Вкусы у нас действительно разные в еде. Я недостаточно его знаю, конечно, но совпадений и различий хватает. Вот опять солнце в глаза. Я всегда вспом ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)