Конец дороги, длинною в жизнь.

Медсестра зашла в палату, толкая дверь подносом с едой. Она подошла к кровати пациента и положила поднос на тумбочку, аккуратно сдвинув книгу в сторону.

-Просыпайтесь, Станислав Николаевич, время ужинать! — нарочито громко заявила она. — Сегодня рыбный день, так что я принесла пюре с минтаем.

Пациент никак не отреагировав, продолжал лежать, укрытый одеялом. Вздохнув медсестра аккуратно подергала больного за плечо, но никакого эффекта не принесло. Лицо медсестры вмиг изменилось на взволнованное и она проверила пульс на руке. Сердце Станислава не билось, что свидетельствовало об остановке кровообращения, а глаза были полуоткрыты, обнажая белки.

Медсестра уже было собиралась вызывать специалистов из морга, для того чтобы они забрали тело, как вдруг заметила легкое подрагивание зрачков. Значит мозг еще жив. Сестра тут же выскочила из палаты и побежала за дежурными врачами.

***

Станислав проснулся от того, что к его руке кто-то мягко прикоснулся. Открыв глаза, он увидел что перед ним сидит необычайной красоты молодая девушка. Каждый элемент ее лица словно был выточен из мрамора, столь бела была ее кожа. Волосы, аккуратно распущенные по плечам, даже с расстояния пары метров отдавали легкими нотками лаванды.

Сказать что ее лицо было идеальным, значит ничего не сказать. Оно было почти симметричным, исключая маленькой, едва заметной родинки под левым, кристально голубым, глазом. Будь Станислав молодым парнем, моментально влюбился бы без памяти. Если бы не одна деталь — пара крыльев за спиной.

-Приветствую, Станислав. — ее голос звучал словно десятки, нет, сотни колокольчиков, мерно раскачивающихся на ветру. — Прошу, не удивляйся и послушай то, что я тебе скажу. К сожалению, ты умираешь. у нас есть примерно пол-часа. По законам Верхнего мира, я могу ответить на три любых тебе вопроса и предоставить выбор, но о выборе ты узнаешь только по завершению разговора.

У Станислава сперло дыхание. Нет, естественно он не был из тех, кто верил будто будет жить вечно, но никто и никогда не может быть подготовлен к своей смерти. Тем более Станислав всегда был атеистом, а теперь весь его мир перевернулся с ног на голову.

Его врожденный рационализм постепенно стал возвращать его к происходящему. Он стал долго раздумывать над своим первым вопросом. Тем временем ангел повернул песчаные часы на столе.

Только сейчас старик отметил, что они сидят в абсолютной и безграничной тьме, лишь в том месте, где они сидели был столб света, пара стульев, стол и простенькие, стеклянные песочные часы.

***

Станислава везли на каталке в реанимацию. Вокруг него было два врача и медсестра. Его глаза были испуганы и руки слегка дрожали, она впервые помогала в процессе реанимации. Конечно ее учили в медицинском институте и она даже была на практике. Но сейчас рядом не было преподавателя, который перехватил бы инициативу и помог.

-Подготовить стол! — врач раздавал указания на ходу, придерживая каталку, чтобы она не упала на скорости их бега. — Будем проводить компрессию грудной клетки, так же нужно вернуть ему дыхание!

***

-Думаю я готов задать первый вопрос. — сказал Станислав. От волнения его морщинистые руки отбивали тихий ритм по столу из матового, черного стекла. — Я хочу знать, простят ли… «Там» мои ошибки?
-Никто не в силах простить твои ошибки, кроме тебя самого. — ангел все так же с каменным, но прекрасным лицом, не моргающим взглядом смотрел на старика. — Я знаю, что ты далеко не глупый человек, но тем не менее — ты человек. А людям свойственно ошибатся. Твои ошибки давали тебе жизненный опыт, эмоциональный толчок. Возможно тебе и не стоит прощать свои ошибки, а принять их? Принять как бесценный опыт, принять как несовершенность людей.

Станислав ничего не отвечал, глубоко задумавшись. Его взгляд то и дело цепляли песчаные часы, опустевшие на треть. Он помнил почти все свои ошибки. Увольнение со своей первой работы. Неправильно построенный диалог на первом свидании, нерешительность. Ошибки в воспитании детей. Больнее всего было от ошибки, оставившей его в полном одиночестве.

-Я хочу задать свой второй вопрос.
-Конечно, я слушаю.
-Людмила… она когда-нибудь любила меня? Нет, не так, любит ли она меня?
-Она всегда любила и будет любить тебя.
-Но я причинил ей столько боли…
-Да. Но так же и принес ей много радости. Чего стоит тот случай, когда ты прошел пятьдесят киллометров до ее деревни, просто для того чтобы увидется с ней? Ты ни разу не поднимал на нее рук и она безгранично благодарна за это. А то, что в итоге вы разошлись… все просто, у вас в жизни были совсем разные приоритеты, у тебя работа, у нее творчество. Так не могло больше продолжатся, вы оба оттягивали друг друга назад в течении двадцати лет. И даже так вы продолжали видется, гулять вместе.
-Спасибо тебе, кем бы ты не была. Мне было важно услышать это.
-Для этого я здесь.

***

-Сердце не может запустится самостоятельно! — прокричала медсестра, продолжая делать непрямой массаж сердца.
-Значит пусть кто-нибудь прикатит дефибрилятор и вколет ему адреналин! И поторопитесь, мы теряем его! — громко раздал указания врач, вытерев пот с лица.

***

В песчаных часах осталось совсем немного песка, примерно четверть. Все это время Станислав сидел в глубокой задумчивости, а с его глаза стекала слеза.

-Почему ты плачешь? Боишься смерти?
-Нет, я не боюсь умирать. Я плачу, потому что не успел многого сделать. Возможно если бы я не был так одержим деньгами и работой, жизнь с Людмилой сложилась бы совсем иначе. А мои дети? Я жалею о том, что принес им несчастье.
-А так ли это?

Станислав с удивлением посмотрел на ангела, но тот лишь улыбнулся уголком рта. Внезапно его осенило, в голову пришел третий вопрос, что он хотел задать.

-Мои дети… считают ли они меня плохим отцом?
-Нет. Для них ты всегда будешь неповторимым отцом.
-Но ведь я совсем не воспитывал их, пропадал на работе, не уделял им время. Как они могут считать меня неповторимым отцом, после всех ошибок и ухода Людмилы от меня?
-Это уже четвертый вопрос, но будем считать, что твой третий вопрос был раскрыт не полностью. Сколько бы времени ты не проводил с детьми, ты всегда безумно любил их. Когда родился Игорь, ты не спускал его с рук, научил его читать и писать. Только ты считаешь, что уделял своим детям недостаточно времени. Даже с учетом двух работ, ты всегда находил для них время, всегда покупал им вкусное после работы, даже если для этого тебе пришлось бы пройти пару лишних киллометров. Особенно меня радует то, как посреди ночи, с последними ста рублями в кармане, пешком, пытался найти сахарную вату для маленькой Маши.

Станислав не выдержал, последние слова ангела навеяли теплые воспоминания и тоску по ним, он зарыдал. Вскоре он ощутил руку на своем плече, сквозь нее словно проходила сама любовь и ангельское терпение. Он поднял глаза на ангела и увидел ее глаза — они тоже были наполнены тоской и печалью, но тем не менее, она продолжала улыбатся.

-Теперь о выборе. Станислав, каждому человеку на земле всегда дается второй шанс. Сейчас ты можешь вернутся назад, в самое детство, попытатся исправить все свои ошибки, вновь показать детям, что любишь их. Или ты можешь пойти со мной. Выбирай.
-Я… я пойду с тобой. Ты права, мои ошибки — это мои ошибки. Чтобы простить их себе уйдет очень много времени, возможно года. Но рано или поздно я прощу их. Я не хочу менять свою жизнь, несмотря на то, что в ней было очень много грусти и печали. Но в ней так же было много и счастья с радостью. Перед уходом я лишь хотел попросить всего об одном, если это возможно, конечно же.
-О чем же?
-Прошу, подайте какой-нибудь знак, хоть что-нибудь, Людмиле… я хочу чтобы она знала, как сильно я люблю ее.
-Конечно.

Станислав вновь посмотрел на ангела, что начал идти к двери, взявшейся ниоткуда. Она была открыта и оттуда лился мягкий, но непроглядный свет. Ангел лишь показал рукой, подманивая старика за собой.

Станислав взглянул прямиком в глаза ангела, наполненные тоской, но в тоже время безразмерным теплой и радостью. Одного лишь этого хватило понять, что ангел проходил через то же, что и сам старик. Вздохнув и, по старчески крякнув, Станислав встал и направился к ангелу. Тот взял его под руку, посмотрел на него и кивнул головой. Старик кивнул в ответ и они вместе отправились сквозь свет в двери.

***

-Ирина, хватит. — остановил медсестру, упорно продолжавшую делать массаж сердца, врач. — Запишите пожалуйста время смерти. Семнадцать часов, петьдесят три минуты.