Сжигая прошлое

Егор проснулся посреди ночи из-за какого-то странного звука. «Стучат, что ли?» Он не сразу вспомнил, где находится. Сев на край кровати, прислушался: нет, всё тихо. А где же Лиза? Рядом её не было. И кровать была какой-то непривычной, непривычно скрипучей. И тут Егор понемногу начал вспоминать.
Вчера вечером водитель грузовика высадил их с Лизой прямо у сворота на какую-то деревню. Дальше ему с ними было не по пути.

— Давай просыпайся, братуха, — разбудил он Егора, когда тот только-только начал клевать носом. Лиза уже давно спала, прислонившись головой к мягкой обивке дверцы. — И подругу свою буди.
— А? Что, уже приехали? — Егор смахнул со лба свои длинные тёмно-русые пряди и начал вглядываться сквозь стекло: вдалеке начинали виднеться крыши домов.
— Видишь, дорога вправо уходит? Мне туда. А по левую сторону — Славкино. Там вас и высажу, добро?

Время было уже позднее, и надежды на то, что их кто-то подберёт сейчас, на ночь глядя, не было никакой. Простояли они с Лизой на обочине почти полчаса. За всё это время мимо них промчалось лишь несколько машин. И само собой, никто не остановился.

Так, а что было дальше? Кажется, они вышли к деревне и начали стучаться в первые же встретившиеся на дороге дома́. Палатку они с собой не брали, и надежда была лишь на то, что кто-нибудь пустит их на ночлег. Возле одного из домов, за низеньким заборчиком они увидели старушку. Она словно поджидала их, сидя на лавочке у крыльца. Маленькая такая, сгорбленная вся. Егор вспомнил, как она подозвала их к себе и расспросила, кто они, откуда и куда едут.

— Мы с города, бабушка, — рассказал Егор. — На концерт едем. Фестиваль музыкальный, в ста пятидесяти километрах отсюда. В Холмогорках — знаете?
— Не знаю, нет, — ответила старушка. — А ты чего волосатый такой? Али стричь у вас там в городе разучились?

Егор смутился, а Лиза попыталась вежливо и ненавязчиво попроситься к бабушке на ночлег. Но из этого ничего не вышло: «Некуда мне вас положить, ребятки». Однако бабушка вдруг вспомнила, что на одной крайней улице, в паре километров от неё, есть заброшенный дом, в котором можно остановиться. «Дом хороший, ребятки, — уверила она. — Так что не бойтесь, смело ночуйте. Там года три никто не живёт».

Да… А потом они начали искать этот дом — мрачный старый дом, выкрашенный в тёмно-зелёный, с двумя покосившимися крыльцами с обоих торцов. Они проникли внутрь через небольшое сенное окошко, как им посоветовала старушка (все остальные окна были заколочены, а двери заперты). Дом этот находился в отдалении от других и был почти со всех сторон скрыт густыми зарослями берёз. Егору сразу показалось, что с этим местом что-то не так, но что именно — он никак не мог понять. А Лиза, похоже, ничего такого не замечала.

И вот — эти странные звуки. Страх сковал Егора, всё его тело. Он просто лежал. В голове роились мысли. Что это за шум? Полтергейст? А может, кто-то скребётся в дверь? Человек? Может быть, маньяк? Или… Мыши! Да, это то, чего следовало ожидать. Что же ещё это может быть? Где-то явно скребётся мышь или крыса. Ведь спрашивали же старушку, не водятся ли в доме грызуны! Нет, говорит уверенно, не водятся. Но так откуда ж ей знать наверняка? Вот! Опять какой-то шорох! Более явный и резкий. С трудом сориентировавшись в темноте, Егор понял, что звук доносился с противоположной от входной двери стороны. Он попытался неслышно подняться с кровати (но этого не получилось — кровать была старая и скрипучая, с этим металлическим панцирем, какие Егор в последний раз встречал только в своём детстве) и на цыпочках стал красться к противоположному углу. Стоп, а где Лиза? Ах, да, Егор вспомнил: она спит у другой стены. Так были расставлены кровати, и вчера вечером они просто не захотели возиться с ними в темноте.

Звук повторился. «Только бы Лиза не проснулась, — подумал Егор. — Она просто до ужаса боится мышей. А тут ещё эта темнота…» Шорох усилился и начал переходить в скрежет. Видно, мышь пыталась протиснуться в узкую щель, и где-то там ей мешала какая-то железка.

Подсвечивая себе фонариком мобильного телефона, Егор дошёл до противоположного угла и обнаружил то, чего вечером они не заметили: маленькая дверца, чуть больше метра в высоту, в самом углу комнаты. Она была без ручки — вместо неё зияло сквозное отверстие, в которое можно было просунуть палец. Видимо, когда-то здесь и была закреплена ручка. Может быть, они с Лизой просто не заметили эту дверь вечером, просто из-за того, что она сливалась с неровными грязно-бежевыми стенами?

Подойдя ближе, Егор увидел, что через отверстие падает тусклый желтоватый свет. Он заглянул туда. То, что он увидел, напоминало кадр из какого-нибудь фильма. Человек в чёрной куртке с капюшоном сидел на полу перед печкой, дверца которой была открыта. Время от времени человек бросал туда скомканные бумаги и разное тряпьё. Егор не мог оторваться от этого странного зрелища, любопытство пересиливало страх… И всё же нельзя было забывать: они с Лизой в чужом доме с заколоченными окнами, а за стенкой, во второй половине дома, какой-то странный человек в капюшоне сжигает что-то в печи. А что если это преступник, который уничтожает улики? Но если так, подумал Егор, то почему ему понадобилось делать это непременно в заброшенном доме? Чтобы его никто не заметил? А может быть, это его дом, а старушка им солгала или просто перепутала?

«Бежать, — застучало в голове у Егора. — Бежать отсюда и как можно скорее!» Подсвечивая себе мобильником, он на цыпочках подошёл к кровати Лизы и начал её тормошить. Лиза быстро проснулась и села на край кровати.
— Что… что такое? Почему ты не спишь?
— Тссс! Скорее собирайся, — шёпотом заворчал Егор. — Мы здесь не одни. Там, — он махнул головой в обратную сторону, — там кто-то есть.

Лиза плохо поняла, что он имел в виду, но всё-таки начала машинально складывать вещи в свой рюкзачок.
— Давай побыстрее, Лиза.
— Погоди… — вдруг опомнилась она. — Ты сказал, что там кто-то есть?
— Да, я услышал странные звуки и…
— Звуки? — Лиза включила свой фонарик и направилась к дальнему концу комнаты.
— Погоди! — Егор на цыпочках последовал за ней.

Когда они подошли к этой загадочной маленькой дверце, Егор заметил, что никаких желтоватых отсветов через отверстие уже не просачивается. Смотреть сквозь него и пытаться там что-нибудь увидеть, само собой, было бессмысленно. Лиза, тем не менее, направила свет своего мобильника прямо в отверстие.
— Там ничего нет, — уверенно сказала она.
— Дай я посмотрю… Да, действительно. Странно. Очень странно.
Там на самом деле не было ничего и никого. Может быть, этот человек просто услышал шум и ушёл? Или спрятался где-то?
— Знаешь, что мне кажется? — спросила Лиза.
— Что мне всё это привиделось? Думаешь, я лунатик?
— Думаю, у тебя слишком богатое воображение. Пойдём спать!

Егор не смог ничего возразить. А может быть, ему действительно всё это почудилось спросонья? А звуки… да, наверняка это просто были мыши. Лиза вернулась в другой конец комнаты, Егор последовал за ней. Они улеглись по своим скрипучим панцирным кроватям. Однако у Егора уснуть совсем не получалось, и он просто лежал и привыкшими к темноте глазами разглядывал комнату. Прошло, как ему показалось, не меньше получаса, как вдруг он услышал тот же самый скрежещущий звук. Правда, на этот раз он был более тихий и осторожный.

Лиза спала. Егор поднялся и вновь направился к этой низенькой дверце. Ему показалось, или там на самом деле мелькнул свет? Егор наклонился и заглянул в отверстие. Нет, не показалось. Картина была точно такой же: человек в чёрной куртке сидел напротив печи, держа в руках какие-то свёртки и кочергу. Сердце бешено колотилось. На этот раз Егор решил не будить Лизу. Для начала нужно было каким-то образом открыть дверь на улицу, ведь лезть через окно было бы слишком рискованно: можно было наделать шуму и просто-напросто не успеть отсюда выбраться. Егор тихонько вышел в сени. Затем метнулся к двери. Есть! Дверь была заперта не на ключ, а на щеколду. Только она была слишком заржавевшей. Егор попробовал сдвинуть щеколду. Еле-еле она подалась, но тут же застопорилась. Егор потянул на себя дверь и попробовал ещё раз — не получилось. Ещё раз, ещё… С громким щелчком щеколда резко отодвинулась. Егор выругался: получилось слишком громко. «О нет!» — он обернулся и увидел, что забыл закрыть за собой внутреннюю дверь: наверняка было всё слышно. Егор вернулся и плотно её прикрыл. На какое-то время он затаился, прислушался. Было тихо. Лиза не проснулась. «Фух, пронесло…» И всё-таки, подумал Егор, в ночной тишине любой звук в десятки раз слышнее…

Когда он выскочил на крыльцо, старые доски громко скрипнули. Егор чуть замешкался и, боясь снова наделать шуму, осторожно спустился по ступенькам и направился к калитке. Не успел он протянуть руку, чтобы отворить её, как…
— Эй! — раздался сзади него голос. — Вы кто?
Егор остолбенел. Голос был слишком близко, чтобы можно было что-либо предпринять в этой ситуации. Хотя и без того ноги его сковала судорога, и он просто не смог бы сдвинуться с места. Паника. (Десятки мыслей разом пронеслись у него в голове. Среди которых: «Надо как-то спасать Лизу!» И вопрос: «Интересно, найдут ли моё тело когда-нибудь?»)
— Так кто вы? — снова спросил голос почти у самого уха. — И что вам здесь надо? Вы что, следили за мной?
Егор развернулся. Яркий свет фонаря был направлен на него и слепил глаза. Егор ничего не мог разглядеть и только прикрыл лицо ладонью.
— Ай, простите, — произнёс незнакомец и опустил фонарь. Теперь он освещал ковёр жёлто-зелёной травы, который лежал между ними.
— Извините, мы… — начал Егор, запинаясь. — Я… Я совсем случайно здесь оказался. Я ничего не видел.
— Хм… — улыбнулся незнакомец, и от этой улыбки Егору стало ещё более не по себе. — Если кто-то говорит, что ничего не видел, значит, на самом деле он что-нибудь да видел. Иначе откуда ему знать, что вообще было что видеть, а?
Егор продолжал гнуть своё.
— Послушайте. Я не знал, что в этом доме кто-то живёт. Я вообще здесь проездом, на одну ночь только. Одна женщина, местная, сказала, что этот дом заброшенный и я могу в нём переночевать.
— Ааа… — голос незнакомца смягчился. — Значит, вы такой же как я! — Он сделал паузу и, увидев удивление Егора, добавил: — Вы тоже ищущий.

Егор стоял как вкопанный, наблюдая за этим странным человеком. Тот смотрел куда-то вдаль. С минуту они молчали. Егор ждал неизвестно чего и никак не мог придумать, что ему делать дальше. Наконец незнакомец заговорил.
— Простите, — он откинул капюшон, и Егор впервые увидел его лицо целиком — бледное, осунувшееся, угловатое лицо человека лет сорока пяти, — простите меня ради Бога. Я не хотел вас пугать. Если вы рассчитывали здесь ночевать, то… пожалуйста, ночуйте! Я ничего не имею против.
— А вы… Вы кто? — спросил наконец Егор.
— Меня зовут Казимир. Да, знаю, — ему показалось, что имя удивило Егора, — слишком необычно, даже странно. Но — родители хотели, чтобы я был таким же ярким, необычным, как моё имя. Но, увы…
Егор протянул своему новому знакомому руку.
— Егор, — представился он, и Казимир протянул в ответ свою.
— Извините, что так получилось, Егор, ради Бога. Вы спали, наверное?
— Вообще, да. Но теперь я уже вряд ли усну.
После некоторой паузы Егор снова спросил.
— Так значит, меня обманули? Насчёт дома.
— А что вам сказали? Что дом продаётся и его никто не покупает? — Егор кивнул. — Тогда нет, вас не обманули. Всё верно. Точнее, было верно… Может быть, зайдёте ко мне? В мою половину, — он махнул рукой в сторону второго крыльца. — И по чашке чая, а?

Егор согласился. Они пробрались через плотные заросли полыни и направились к обратной стороне дома. Дверь была открыта. Они вошли внутрь. Там было темно, только жёлтые отсветы от пылающего в печи огня мельтешили на полу. Казимир зажёг небольшую настольную лампу и пригласил Егора за стол. «Присаживайтесь!» — сказал он, пододвигая гостю табурет. На столе стоял старый, потемневший от времени электрический самовар. Казимир слегка притронулся к нему ладонью. Видимо, чай уже остыл, и он включил самовар в розетку. Затем сел на табурет рядом с Егором и заговорил.
— Я жил здесь. Всё своё детство, и юность, и после… Никогда не думал, что уеду когда-нибудь отсюда. До того как женился, пять лет назад… Нет, жена моя, Светлана — она прекрасная, добрая, милая женщина. Её дом находился на другом конце села, и мы стали жить там. Тот дом был больше, современнее… Да и Света — она не согласилась бы жить здесь, да ещё вместе с моей мамой.
— А где сейчас ваша мама?
— Умерла. Три года назад. Отец — совсем давно, я ещё в школе учился. Нас с младшим братом мать и поставила на ноги, в одиночку. Брат давно в город уехал, закончил технологический, там и остался. А когда я женился и переехал к Светлане… Мать стала чаще болеть. Дом этот из уютной избы превратился в безликое запущенное жилище. Но у меня здесь осталось всё, вся моя жизнь, — Казимир вглядывался в голые стены с потрескавшейся штукатуркой, будто видел в них что-то совсем другое. — Моё детство, взросление. Да и лучшие годы зрелости — тоже.

Казимир встал из-за стола и прошёл в соседнюю комнату. Вернулся он держа в руках несколько книг. Он сел и положил их перед собой на столе. Это были старые детские книжки с красивыми картинками.
— А вот всё, что осталось от моего детства. Просто не смог их сжечь.
— Сжечь? — удивился Егор. — Но зачем?
Казимир посмотрел на него с какой-то глубинной тоской в глазах и грустно улыбнулся.
— Вы ещё молоды, друг мой. Наверное, думаете, что можно всю жизнь прожить с этим грузом на плечах? Прошлое давит, безжалостно, неумолимо. Особенно если твоё сегодня превращается лишь в воспоминание о том, что было вчера…

Егор с интересом взглянул на своего собеседника. На его глазах этот невзрачный человек с незапоминающимися чертами лица превратился в настоящего драматического героя, философствующего о смысле своей жизни.
— И вы всё сожгли? — спросил Егор, после пары минут молчания.
— Да. Сегодня вообще очень знаменательный день. Точнее, ночь. Я сжёг последнее, что у меня оставалось. Впереди лишь пустота. Целый год сюда ходил, представляете? Втайне ходил, чтобы жена не узнала — не хочу её расстраивать. Да и вмешивать её в эту свою битву с прошлым — зачем?
— То есть вы ходили сюда каждую ночь, в течение года? И жгли книги?
— Нет, конечно, не каждую. Когда получалось вырваться. Да и сжечь всё это я не сразу решился. Кажется, всего лишь две недели назад. До этого — просто приходил сюда. Приходил, погружался в эти запахи… неисчерпаемый осязаемый мир прошлого. Мама всё сохранила.

Закипел самовар. Казимир разлил чай по широким чашкам и пододвинул одну из них Егору. Запахло крепкой заваркой и немного мятой.
— Даже мои школьные дневники, — продолжил Казимир. — Она сохранила мои рисунки, детские журналы, которые я читал в начальной школе. Рубашки, которые я носил в раннем детстве, школьную форму. Зачем она это делала? Понятия не имею. И потом, после её смерти, меня всё это накрыло с головой. Я возвращался сюда по ночам, погружался в воспоминания. Они уже не были просто воспоминаниями — они стали заменять мне реальность. И вот в один прекрасный день… точнее, ночь… я понял внезапно, что не хочу возвращаться назад, домой. Вместо этого пошёл в ночнуху — наш круглосуточный магазин — и купил там бутылку недорогого вина. Я сидел до самого утра, пил вино и купался в воспоминаниях…
— А что же ваша жена?
— Конечно, она потеряла меня. Наутро, когда вернулся, я застал её всю в слезах. Она тогда всё поняла без слов, и мне не было необходимости ей что-либо объяснять. Вечером она просто подошла ко мне, села рядом и сказала: «Пожалуйста, не ходи туда больше. Это разрушит нас». И я не ходил. Почти месяц. Но мне не давала покоя мысль: ведь там осталась часть меня — та, что всегда ждёт и всегда будет тянуть меня обратно.
— И что вы сделали? — спросил Егор, отхлёбывая остывающий чай.
— Решил покончить со всем этим. Однажды вечером я пришёл сюда, и у меня было одно единственное намерение — всё сжечь. Но… Это было непросто. Ох как непросто! Мне потребовалась не одна ночь. Я начал с одежды — она была мне не так дорога́. Я развёл в печи огонь и побросал туда всё это тряпьё — рубашки, шорты, школьную форму, куртки, пальто. В одну из следующих ночей я начал сжигать мебель, ту, что мама тоже бережно сохранила: детский стульчик, письменный стол, мою первую книжную полку для учебников… Дальше всё пошло проще. Я сжигал учебники, игрушки, конструкторы, школьные тетрадки. Ох, сколько же я сжёг тогда…

Казимир замолчал. Егор лишь взглянул на него: вопросы уже не требовались, всё было и так понятно.
— И вот я здесь, — продолжил Казимир, — на этой финишной прямой. И остались только эти книги, которые я не смог сжечь — рука не поднялась.
— Хотите их перечитать?
— Ни к чему. Они все здесь, — и он постучал указательным пальцем по своему лбу. — Может, вы заберёте их?
Егор взял первую книгу, открыл её на случайной странице. «Промчалась зима, промчится лето, как промчусь и я, то взметая снег, то срывая лепестки цветов, то гоняя по дороге палый лист. В пу-у-уть! В пу-у-уть!»
— Да, пожалуй я возьму эту книгу, — согласился Егор.
— Берите. Вам нужнее.
Казимир допил свой чай, поднялся и набросил на голову капюшон.
— Счастливо вам оставаться, Егор! Меня теперь ждёт другая, новая жизнь. Новый виток, к которому я наконец-то… думаю, что да — готов.
Казимир вышел на крыльцо. Егор — за ним.
— Куда же вы пойдёте сейчас? — спросил он. — Подождите до утра.
Но тот лишь указал рукой куда-то вдаль, в сторону от дороги, туда, где виднелись деревья и высокая трава, освещённые холодной полной луной. «Мне туда!» — почему-то шёпотом сказал Казимир. И проворно и с лёгкостью, свойственной обычно детям, он оказался уже у распахнутой калитки — не той, через которую входили Егор с Лизой, а той, что была с другой стороны дома и вела на лужайку и заросшие низким кустарником берега небольшой реки. Егор подошёл к калитке, но Казимира там уже не было. Лишь одна птица кружила над деревьями и над рекой, а потом взмыла высоко в небо и полетела прочь. Это её кружение, напоследок перед резким взлётом, чем-то походило на жест прощания.

Егор оглядывался по сторонам, не понимая, куда мог исчезнуть Казимир. «Не мог же он просто взять и превратиться в птицу?» — усмехнулся Егор. А может быть… Нет, он отогнал эту мысль. Потом проводил глазами птицу, которая скрылась из виду где-то за верхушками далёких деревьев. Начинало светать. Егор постоял ещё минут пять на берегу и пошёл в сторону дома.

Подходя к крыльцу, он увидел, что двери открыты настежь. Поднялся быстро по ступенькам и — увидел Лизу. Она стояла с другой стороны дома.
— Я тебя потеряла, — растерянно, но с радостью в голосе сказала она. — Где ты был?
— Не поверишь! Я познакомился с хозяином этого дома. Представляешь! Сейчас я тебе всё расскажу.
— Когда ты успел? — удивилась Лиза. — А дом разве не заброшенный?
— Так и есть. И он приходил сюда, в этот дом, сжигать своё прошлое.
— Что значит сжигать? А сейчас он где?
— Он… — замялся Егор. — Ушёл! И оставил мне одну из своих книг.

Егор с Лизой поднялись в дом по второму крыльцу. С трудом отворив дверь (она будто состарилась за это короткое время и изрядно просела), они вошли внутрь. Угли уже дотлели, но печь была ещё тёплой. Стоял самовар, а рядом с ним — две пустые кружки. Егор смотрел по сторонам, в поисках оставленной книги. Она лежала очень незаметно на кухонном комоде рядом со столом. Егор взял её в руки, и тут же понял: это была не книга. Это была толстая записная книжка в твёрдом переплёте с абсолютно пустыми страницами. Хотя нет — на первой странице мелким, похожим на Егоров, почерком было написано: «Промчалась зима, промчится лето, как промчусь и я, то взметая снег, то срывая лепестки цветов, то гоняя по дороге палый лист».