Эпилог (Глава 12)

Антон начал жить с женщиной, помогая Августе устроить свою жизнь, как Мцыри, который монастырю предпочёл свободу, потому что и сам считал, что все люди рождены свободными и никогда свою жену не ругал и не бил у себя дома. Вспоминал он о любимой, кушая по дороге домой цукаты…
Он не знал куда он идёт, так как ничего определённого не было видно теперь впереди, а только голодающие или ищущие денег люди. Бахвальные избранные среди них довольствовались тем, что имеют и ни у кого ничего здесь по-настоящему теперь и не было. Землетрясения в одночасье рушили всё выданное им имущество, так как сделанное грабежом и насилием государство опять забирало в дар кому-либо. Антон потихоньку терял себя от рассеянного склероза и двигаться ему становилось всё тяжелее. Руки переставали слушаться, а пенсию теперь в этом городе платили только тем, чья участь умереть от новых видов лекарств за испытания. Антон зашёл в кафе. Официантка раздала собравшимся столовые приборы, посуду, заказанные блюда и все сделала как полагается. Все приступили к обсуждению обстоятельств, которые происходят в мире. Он сидел в кафе, а там за кулисами люди умирают от голода, да и его положение очень шаткое. Что он может исправить в этой ситуации? Ничего. Он мог бы предложить богатым раздавать своё имущество нищим, но кто будет культивировать это имущество вновь?
— Будете ещё что-нибудь заказывать? – спросила у него официантка.
— Конечно, — ответил ей Антон, — ещё пиццу и соус к ней, пожалуйста.
— Я принесу ваш заказ через двадцать минут, а пока что ожидайте.
У Антона уже был нарушен метаболизм и ему оставалось только успеть насладиться любимой едой до момента, когда наступит расстройство пищеварения и он останется совсем инвалидом. Эта медленная смерть съедала его с потрохами. Он видел и жестокость официантки, что обслуживала его сейчас, но не окажись у него денег она бросит его под издевательствами этой смерти в зубы. Богатые мыслят, что они собрали, отняв, и не могут снова это кому-то дать. Замкнутый круг нищеты и смерти с травлей лишь возможностью дольше пожить царил вокруг после катаклизма. Повысили цены на овощи оставив доходы населения прежними и люди голодали, смотря на них в магазинах. Людей начали отлавливать на тестирование специальных препаратов, сламывающих волю человека, чтобы сделать из всех просто рабов без нужд и желаний и так экономить. Таково было направление фармацевтического производства, где работал Антон. Его начали привлекать к этим отловам. «Пожалуйста не надо! Я не буду больше закрываться дома!!» — вопили в панике подсадки на такие препараты люди, что умирали от нищеты одни, загнанные в угол. Врачи начали развивать целые культивации их тел от того, что в моргах не было мест, а кремация была платная. Антон по умолчанию был в курсе воровства, но закрывал глаза, если результаты были достигнуты, а украденное исполнителями просто считал их наградой за труды, да и в принципе все инвесторы так поступали, потому что хорошего исполнителя, который успешно реализовал твои инвестиции, найти очень тяжело.
В процессе трапезы Антон разговорился о лицемерии людей с мужчиной за соседним столом; кто какие примеры описывал. С ним сидела девушка-инвалид.
— По мне, самые мерзкие мужчины, это те, которые ради достижения своей цели тебя считают своими отцами просто чтобы заслужить твоё доверие и использовать тебя на секс. Мерзкие такие люди. Это моё искреннее мнение о них. Даже ублюдки, которые тебя убивают открыто приятней, потому что они хотя бы открыто тебя ненавидят. Они открыто проявляют по-честному своё отрицательное отношение и не стремятся тебя использовать, потому что они хотя бы сильны. Лицемерие – это, как правило, стремление унизить, что говорит о слабом характере человека и вызывает к нему только презрение. Человек тебя будет унижать, как только можно любым абсурдным и логическим путём, лишь добиться твоей смерти как личности. Ещё правительство добивает всех нас препаратами, не прошедшими заграницей испытание на людях.
Антон тоже решил похвалиться историей о человеке, про которого ему между делом рассказывала Аня:
— Ну, нет, надеюсь! Нет! Не должно быть всё плохо настолько! Смертей не было, на моей памяти! Подобную «хрень» собирались тестировать на преступниках, прости, в смысле, заключённых, но я был против! Меня, конечно, теоретически, могли и не известить о том, как собираются использовать связи с заграничными производителями. Я ещё хуже вид лицемеров знаю, то что ты описала это все же смелые слабаки, они хоть за любимых людей умереть могут, а что ещё хуже – это лицемерные трусы, которые тебя подставят под удар тебя же выставят говном и все – с их точки зрения ты мёртв. А вдруг раз и ты жив остался, и они просто на ходу обоссываются от страха, потому что за подобное их не будет терпеть как минимум общество, и они так будут жить, что хорошо, если суицид не совершат, а совершат, там жизнь не позволит умереть и ещё добивать будет обязательно. Такой трус пойдёт на любую подставу, а подстава – это хуже предательства, но есть и плюс. Тот, кто тебя подставил теряет все при любом обмане, потому что он не самый умный, его обязательно так же или ещё хуже подставит или обманет другой человек, потому что в этом случае он это сделает на пользу обществу.
Мужчину с ней звали Валентин. Он тоже поделился своим мнением:
— Мне бы на оба эти вида лицемеров было безразлично, не докучай они мне каждый день. Мне гораздо омерзительней прототипы ханжи или лицемерные святые. Лучше бы я завёл дружбу с дьяволом, который злится и мстит, бросает вызов и хоть проигрывает, хоть побеждает, но делает это как может по-настоящему; верит в то, что он осуществляет и искренне готов даже к смерти просто из-за того, что у него отняли все о чём он мечтал, во что он верил. Вообще я действительно в людях больше ценю дьявола. Он тоже идёт на лицемерие, он обманывает, он причиняет вред, но так ли это нас самом деле? Может этот вред и есть лицемерие дьявола в нас? Конечно, Бог – это всегда идеал и в нас. Часто воплощаются эти идеалы, но суть в том, что мы и то и другое и все это злом не является. Так что я потому и против святых, это тот же прототип труса, которого вы описывали. Антон, описанный вам трус не опустился до ханжества. Да и что это такое? Ханжество – это лицемерная жажда власти над тем, к чему ты обращаешься за помощью. Это может быть, как человек, так и природа. Но только будет возможность и человек станет слабым, то ханжа его убьёт, просто чтобы доказать, что он сильнее. При этом ханжа никогда не станет спорить с тем, кто сильнее его. Он обязательно будет лебезить и изображать согласие. И как правило, таких считают праведными, их уважают все, потому что на их стороне нет правды. Их легко убить, ведь они врут другим ради собственной цели. Так что это тоже разновидность лицемерия.
Девушка-инвалид так и не назвалась. Она задумалась и ответила мужчинам:
— Значит, это так называется! Но ведь самообман тоже лицемерие. А вообще, бывает ли самообман? Я думаю врать самому себе или проявлять лицемерие – это все фарс. Здесь я продолжать даже не буду, потому что это оправдает всех, кого вы осуждали ранее. Просто я знаю почему люди себя так ведут – это все борьба за выживание. Вопрос лишь в том, почему вообще существует лицемерие, которое так легко разрушить по-настоящему? Я, например, знаю, что этого нет. Есть смелость, есть безразличие и есть трусость. Трусость – это проявление слабости, смелость – это разновидность суицида, а безразличие – это абсолютная сила, потому что в этом состоянии человек не победим в реальной жизни по-настоящему. Почему? Потому в этом состоянии побеждает разум, природа человека и сама человечность. Отсюда вывод – мы можем осуществить что угодно, но надо понимать, что от наших чувств и прочих состояний это независимо. Не нужно отрицать благоприятное разнообразие и бороться с ошибками, потому что их не следует повторять их нужно преодолевать, учитывая опыт прошлого. И это, наверное, даже закон природы, потому что ошибки изживая себя становятся силой.
Валентин радостно, с любовью и уважением сказал девушке-инвалиду:
— Ты как всегда смотришь в корень, моя любименькая. В любом случае я горжусь тобой и очень счастлив, что осталась в живых и мне без разницы каким образом или чудом это случилось. Ты мой единственный ребёнок и я тебя люблю. Мне без разницы на ублюдков. Антон, я рад что вы присоединились к нашему маленькому торжеству. Прости, но нам действительно надо идти!
Девушка с мужчиной ушли. Разразилась сильная жара через час, и Антон не успел нормально покинуть кафе. Приступ склероза давал о себе знать. Он не знал ни куда бежать, ни где теперь спрятаться.
— Я думал, я уже должен быть дома! Что, конструкции не оплавились?..
Официантка закричала:
— Конструкции каркаса здания начали оплавляться! Спасайся кто может!
Началась паника. Антон среди паникующих нашёл спокойного молодого парня и решил завести с ним разговор:
— Я хотел бы попросить вас мне помочь. Мне надо добраться домой, а у меня сильная дезориентация. Прошу помогите. Я вам щедро заплачу… мне, в самом деле, как и каждому, хочется забиться по-муравьиному в щель и отсидеться, но давай рискнём выбраться через оставшуюся дверь! Мне так доставляли материалы для работы! Прощай, жизнь! Я думаю, что больше сюда не придётся вернуться!
— На улице жарко! Ты сдурел? – ответил ему парень. Антон не послушал и вышел на улицу.
— Ох! Ну да, уже ожоги по телу пошли, именно поэтому я ещё здесь? Пойдём же, пойдём, моя смерть! Делай же, что можешь! Я иду дальше, вперёд! Я найду мою жену! Я быстрее пойду и больше вероятность, что найду, если сумею спуститься с этого холма! Она меня, вероятно, уже не чает увидеть в живых!
Она ждала его и искала. Он глубоко с придыханием и звуком вздохнул, взял её, забывшись за руку, чем вызвал с её стороны подобие стона, отдёрнул руку и позвал за собой. Повернулся, пошёл, она за ним. С опаской вошли в какой-то брошенный с ключами грузовик, и она на нём поехала к их дому. Антон водить уже почти не мог. Жену Антона звали Александра. Прекрасно было бы сказать, что они благополучно добрались до квартиры, но это было не так. Мигал свет. Лифт дёргался, то останавливаясь, то произвольно возобновляя движение. Потом дома у Антона от жары заклинило конечности и он начал умирать. Когда их терпение достигло точки накаливания, они решились лечить его с Августой своими собственными силами. Он шёл первым по пути смерти, а она изо всей силы цеплялась здоровой рукой. Перевязка отказывающих костей Антона усложняла дело, но она безумно была рада, что она чистая от этой болезни. Без этого отравляющего жизнь заболевания организма. Она прежде носила в себе ребёнка, но не видела таких мучений человека. Это ощущение второго рождения придавало силы ей. А его поддерживало, что она улыбается, сияет, ловит его взгляд. Он мужчина и не должен показать, как он сам боится ползти умирающим. Он снова был один в подъезде и не помнил, как вышел туда. Спускаясь вниз по ржавой лестнице, он упал уже мёртвым у дверей подъезда. Этажей было не мало. Он намеренно силой воли совершил суицид, разбивая себя о ступеньки. Проклятье поглощало его плоть.
Августа и Александра остались одни в квартире. Стены и ступеньки рушились вокруг, подступая к ним смертью. Рушился пол от наступающей жары. Кожа слазила с них живьём и Солнце откусывало плоть созданного на Земле.
Лишь горы обжаренных трупов, разлагающихся до мяса, остались от мёртвого теперь, когда-то живого города. Рядом с мэром в его кабинете лежали горящие от Солнца деньги…
(Примечание автора: простите, что не стала описывать мучительную смерть Антона в агонии. Если кому-то очень хочется альтернативную концовку. Пожелания в личных сообщениях или по электронной почте
a-knyazeva90@list.ru. Смерть неизбежна для всех и желаю вам прожить остатки дней на полную и так, чтобы у вас не осталось бесполезных сожалений. Не теряйте ваше бесценное время зря)