Месть

Ранним утром две вороны раскаркались на весь двор. Подскочила любопытная сорока, в ссору не встревает, лишь вокруг скачет. Поодаль стайка воробьёв и синичек. Вожак на самой высокой ветке за сварой наблюдает, не вмешивается — статус не позволяет. Негоже главе семейства в бабские разборки нос совать.
Орнитологи знают, что воронье карканье это птичья военная хитрость. Так врановые ложную позицию обозначают. Шумовой психической атакой маскируют полёт разведчиков, что ищут безопасное место отдыха, а получив сигнал, стая бесшумно, по одному отправляется на стоянку. Вблизи гнёзд и ночёвок вороны не шумят.
Но на брань двух вздорных склочниц найдётся и третья глупая баба. Так и тут. Проходила мимо ворчливая старуха, и принялась на ворон брюзжать, да ещё и клюкой грозить.
Скандалистки примолкли, вожак ниже спустился, оценивая вмешавшуюся нахалку. Решил, что угроза минимальна и соратницы без подмоги справятся, вновь вспорхнул на пост.
А вороны, отбросив мелкие претензии, набросились на старушку, что так неразумно вмешалась в чужие дела — раскаркались пуще прежнего. «Иди куда шла подобру-поздорову, не суй нос, куда не просят, без тебя разберемся». – Преследовали дебоширки старушку до подъезда. Едва ноги старушонка унесла.
У вороновых ум острый и долгий. Приметили птахи скамейку, на которой вредная старушка любила за жизнью и соседями наблюдать. Долго ещё глупой приходилось с собой газетку брать, чтоб застелить воронью месть.