Кот поэтессы. Тяжелая жизнь теноров

— Понимаете ли уважаемая соседка.- Дородный мужчина в домашних тапочках переминался с ноги на ногу и теребил в руках коробку дорогих импортных конфет.- Просьба у меня к вам, деликатная. Можно сказать, интимного характера.
— И этот туда же — подумала поэтесса, отходя в сторону и пропуская гостя.- И чего эти мужики во мне нашли? Внешность обыкновенная. Фигурка, да. Фигурка, как у девочки на выданье. Ну и талант конечно, этого не отнять. Она мельком оглядела себя в зеркале. Поправила причёску и пошла за гостем.
— Вам чаю или кофе? — Хозяйка легонько подтолкнула мужчину в сторону кухни.
— Вот дурак, сразу в спальню прётся. У этих мужланов, вечно только одно на уме.-Пронеслось в голове поэтессы.-Принёс коробку конфет и думает я на них повелась. Как же, держи карман шире. Сейчас напою его чаем и выпровожу к чёртовой бабушке. Или не выпровожу? Ладно там видно будет. Но если сразу же с поцелуями полезет, точно, огребёт у меня. При чём по полной. Или не огребёт. Посмотрим. Будет приятно- не огребёт!
— Понимаете соседка- мужчина открыл коробку с конфетами и достал из кармана плоскую бутылочку с коньяком.
— Хочу попросить у вас кота, на время. Понимаете, очень мне надо.
Поэтесса разочаровано уставилась на гостя.- Простите, чего вы хотите у меня попросить. Не расслышала?
— Кккккко-та вашего, Барона. Нет, нет, вы ничего такого не подумайте, не на всегда, только на время. Так сказать по соседски.
Понимаете мой Чарльз, так орет, по весне, так орёт. Ну, вы наверное сами слышали. Короче, его надо того. В общем вы понимаете. Короче, его к ветеринару, срочно.
Поэтесса таращила глаза на своего гостя и опрокидывала стопку за стопкой, не закусывая.
— Не дам! Моего Барсика, ни за что не дам! Вы с ума сошли. Если вы милейший -живодёр, это ваше личное дело. Кота Чарльзика, мне конечно жалко, но это ваш кот. Так сказать ваша личная собственность. А я к зелёным, в прочем как и к голубым, никакого отношения не имею. Поэтому вперёд, идите кастрируйте своё животное, на здоровье. Но, моего пушистика не смейте трогать. Они с Муркой вот вот мне внучат, мурлык настрогают.-Поэтесса встала, покачиваясь, всем видом показывая, что разговор окончен и гостю пора и честь знать.
— Милая соседка, да вы опять меня не так поняли.
— И ниииии ни-ка-кая я вам не ми-ла-я.- Язык поэтессы заплетался.- За ко-нь-як спа-си-бо. Знат-ный напи-ток. Ува-жа-ю. Но дос-ви-да-ния — Женщина решительно указала рукой на дверь.
— Минуточку, всего лишь минуточку — взмолился мужчина.
— Хо-ро-шо, то-лько ми-ну-ту- Поэтесса мотнула головой, сменяя гнев на милость.
— Ваш Барсик будет просто другом Чарльза. Так сказать поддержкой в трудную минуту, всего лишь. Протянет в критический момент свою надёжную белую лапу. Утешит, по своийски, по кошачьи.
***
На следующий день в автомобиле, в котоклетке.
***
— Барон, ты всё знаешь! Скажи только честно, зачем тебя в мою клетку засунули? Мне и одному тут всегда тесно было.- Здоровенный кот Чарльз выгнул спину и зевнул во всю пасть.
— Едем-буркнул друг в ответ.
— А куда едем? Если к нам на дачу, то предупреждаю сразу, мышей ловить будешь только ты. Я пас. У меня на них, как это ал… ал… аллергия. И вообще подвинься.-Чарльз боднул собрата по несчастью головой.-Тебя когда последний раз с шампунем мыли? Ты так и не ответил. Зачем мы едем?
— Куда.- нехотя мяукнул Барон
— Что, куда?
— Для тебя сейчас крайне важно знать, куда!
— Не понял. Поясни. Почему-куда?
— Вон твой хозяин сосредоточенно рулит, даже радио не включил, а это что значит?
— Это значит, что роман, который я вместо него написал, не понравился. И он в издательство меня везёт, к редактору на расправу. И тебя прохватил, чтобы не меня одного тапком отхайдахали. В два раза меньше огребу. Вчера ребята полосатые на крышу, что есть мочи, звали. Там такие кошечки собрались, коготочки оближешь. Так нет, этот деспот не отпустил. Редакция мол текст требует, сроки поджимают. Я конечно в отместку в тапки ему нагадил, даже на полку залез и в шапку тоже, но толку с этого. Девочки, шалуньи-мурлыки с крыши то тютю! А ты на нашей крыше был? Расскажи, по мужски. Что там происходило?
— Не был- со вздохом ответил Барон. — Меня моя Мурка не пустила. Сказала, из квартиры хоть шаг сделаешь, зенки выцарапаю. Она такая, она может.
— А почему твоя хозяйка с нами не едет? У поэтессы что, с моим хозяином не того?
— Не знаю. Видать не того. Ты Чарльз, давай не отвлекайся. Сосредоточься, думай о чём-нибудь, приятном. О сосисках, например. Скоро тебе голос менять будут. Фальцетом мявкать будешь.
— Ты что, дружбан на дереве не удержался? Я же и так на самой высокой ноте муркам песни пою. Куда же ещё выше?
— Ну, как тебе объяснить популярно. Чарльзик понимаешь, тебе некоторые части подрежут маленько и ты такой тенор приобретёшь, закачаешься. Правда будешь петь только для себя и хозяина. Да так классно, что про кошечек совсем забудешь.
— Барон, ты часом валерьянки сегодня с утра не напился? Разве я могу о них забыть? Почти круглые сутки о них думаю. Забываю только тогда, когда тексты для этого тирана, сочиняю.
— Эх, дружище -котище! Поверь моему маву, ты теперь много больше романов насочиняешь. Будешь есть, спать, писать, ну ещё и ходить в лоток или в тапок.
— А это больно, когда голос сильно улучшают?
— Я лично не знаю, но знающие коты рассказывали, что миску дают, а там что-то вкусненькое, превкусненькое. Ты вылакаешь и сразу заснёшь. А когда проснёшься, всё! Ты уже тенор-великий и главное больше на крышу кота шкодливого не тянет.
— Как это не тянет? Разве такое бывает?
— Высуни из клетки морду. Посмотри на хозяина. Заешь о чём он сейчас думает?
— Конечно. Он думает о том, как бы кошечку не задавить, если та вдруг из подворотни под колёса бросится.
— Нет. Не о том!
— А о чём же?
— О том, что его Чарльз обнаглел! И не просто, а по выражению его лица, в конец. Спишь, ешь и гадишь или наоборот. А в марте, так ещё и орешь как резаный. Пишешь плохо! Тему не раскрываешь! Ошибки орфографические допускать стал. Синтаксис забыл. Отвлекает, понимаешь, тебя эта чёртова крыша. Поэтому мы тута и едем.
— Барончик, дружище. Давай клетку быстренько откроем и улизнём. Сначала под сиденья, а потом, когда машина остановится то на улицу и уже затем на крышу! Понимаешь, не хочу я тенором петь! Не хочу, и всё тут. Хочу своим голосом мявкать до конца своих дней ходить. Давай смоемся, ну пожалуйста!
— Чарльзик, во первых ни слова о крыше, а во вторых, ты мне конечно друг, но кошечек, там на крыше, на всех не хватает. Поэтому, как бы тебе сказать это по мягче. Моя Мурка, она конечно киса видная, но порода у меня такая, гены понимаешь такие, хромосомы. Короче, после того, как тебе голос подрежут, мне как-то легче жить станет. Мы с тобой драться перестанем. Дружить будем.
— То есть, как это, драться перестанем. Ты, что такое говоришь, это когда нам, голоса драться мешала? Да и дерёмся мы с тобой только раз в месяц, и то исключительно по весне. А остальное время дружим. И вообще я никак в толк не возьму. И вообще, почему это мне одному тенором становиться? Давай и тебя тенором сделаем.
— Неееееееее, я тенорится не стану. Мне Мурка не велит. Я ей басистый больше нравлюсь.
***
Хозяин резко нажал на тормоза. Коты больно стукнулись носами о решотку клетки. Мяууууууу! Гаркнули они дуэтом!
Водитель достал платок и вытер им скупую мужскую слезу.
— Чарльзик, кыс, кыс, кыс. Кошки поехали домой. Я не изверг, я передумал. Нельзя тебе мой котёночек тенором становиться. Такого гения пера и клавиатуры туда. Нет, это выше моих сил! Всё кошки! Выпускаю вас из клетки, только чур обивку не драть и не гадить!
— Да, что это такое творится на белом свете- Чарльз выгнул спину и даже попытался встать на задние лапы, но тут же кубарём слител под сиденье, так как автомобиль резко развернулся.
— Сейчас вот возьмут и увезут. И я никогда больше не узнаю про это загадочное изменение голоса! Ну, уж нет. В конце-концов писатель я или нет? -Он решительно толкнул лапой в клавиатуру открытого лептопа.
****
Минуту спустя.
***
— Мяуууууу. — Тушка Чарльза описав в воздухе большую дугу шлёпнулась на пол автомобиля.
— И это хозяин хотел проделать со мной! Нет, нет и нет. Для этого кошкомучителя больше ни строчки! Отныне буду как все коты! удет знать!
***
Через год хозяин кота Чарльза был удостоен первой премии за лучший роман ужасов!