Студенческие зарисовки. Белые ночи.

Лида — Дорожинка, очень приятная девочка, приехавшая из Нарвы. Весёлая, жизнерадостная, абсолютно не конфликтная. Она пела забавные песенки на деревенскую тему, рассказывала забавные стишки, по-деревенски, окая.
«Дорогая, дорогая, потерял я свой покой:
Ты какай-та не такая, я – какой-то не такой.

Подорил тебе я ленту и зоколку для волос.
И вот с ентова моменту у нас чтой-то началось».

Или совсем странная прибаутка:

«Апикадэма, апирверпупа, апирверпупа пупа, пупа
Дзинь баклан. Ням, ням, ням, ням»

Вот такая смешная абракодабра. Нам почему-то нравилась, и мы от души хохотали.
А у Дорожинки это являлось как бы припевом к её очередной смешной песенке, или стишку. И где она их находила? Было очень смешно, т. к. очень необычно. И ведь попробуй, придумай такое!
А называли её Дорожинкой ещё и потому, что у нас были ещё две девочки — «дорогие»: это – Галя и Тоня. Так их назвали потому, что они ко всем обращались: «дорогая». Например: «Ну, что ты, дорогая…», или «Ну, дорогая, как же так…».
Конец второго курса! Весна! Весенняя сессия! Белые ночи! Нам – азиаткам в белые ночи никак не заснуть! Нас трое: Нина – из Казахстана и мы с Рэной из Таджикистана. Нам и нравятся белые ночи и не нравятся. Нравится бродить, смотреть, как разводятся мосты, просто гулять по светлому Ленинграду. Он в белые ночи красив какой-то необычной красотой: призрачной, мистической.
Но, как спать, когда день почти на улице? Никак не уснуть! Вот и в ту памятную белую ночь, мы не могли уснуть. А завтра экзамен! Ну, если не удаётся выспаться, то надо использовать это время, чтобы что-то доучить, что-то закрепить. И мы решили пойти в седьмую аудиторию. Комендант выключал свет в общежитии, чтобы те, кто может и хочет спать, имели эту возможность. А в седьмой аудитории свет горел – это для тех, кому нужно работать над своим образованием.
С нами должна была идти и Дорожинка, но она передумала.
— Ой, девчонки! Что-то мне не хочется в 7-ую. Мне немного осталось, я здесь дочитаю. Вы идите, я на подоконнике расположусь. Светло-то как! Ещё и луна полная! Всё видно!
Она разложила лекции на подоконнике, залезла на тумбочку, опёрлась ручками в щёчки и стала читать. Мы попытались её уговорить пойти с нами, но она сказала, что всё замечательно видно, и ей очень эта идея нравится. Ну, так: так – так тому и быть! И мы ушли. Возвращаемся часа в три или четыре утра.
О! Господи! Дорожинка лежит но подоконнике и…спит. Окно открыто. Третий этаж. Да этажи высокие: если не 3, 5 м, то 3,2 м — это, как минимум! А ещё – цокольный этаж! Если свалится, то лететь с высоты 12-14 метров. Нина кинулась к своему окну!
— Девочки, под этим окном вход в нашу прачечную. Там разное нагромождение! Надо спасать Дорожинку!
— Как, Нина! Её даже окликнуть нельзя. Пошевелится и туда как раз и свалится. Тише! Если кто проснётся – проблем прибавится.
— Надо её временно привязать, а потом думать, как разбудить, чтоб она при этом не свалилась, — говорит Рэна. – Давайте, меня к ней привяжем.
— Ты, что, дорогая! Она же тебя за собой и утащит! Давайте привяжем её за ногу к кровати! Кровать в окне обязательно застрянет!
Мысль всем понравилась. Тут зашевелилась Лида, и мы все замерли в оцепенении. Она поправила под головой тетрадку с лекциями по сопромату, подложила под щёчку сложенные ладошками ручки и продолжала сладко спать.
— Уф! – выдохнули девочки.
— Надо скорее привязать её за ногу. Давайте, свяжем полотенца. Я могу морским узлом: он не развяжется, а, наоборот – затянется, — предложила я.
Связали полотенца, но решили, что из них нога выскользнет. Нина предложила свой пояс. Он достаточно прочный, длинный и широкий. Так и сделали. Хорошо, что Рэна привязала Дорожинку за левую ногу. Мы – то были против, ибо она была снизу; ведь Дорожинка лежала на левом боку, то есть лицом к нам. Только привязали ногу к кровати, как Лида повернулась на спину. Вот тут-то она бы и почувствовала подвох. Теперь правая нога вообще повисла над пропастью.
Сама Дорожинка теперь лежала половиной тела на подоконнике, а другой половиной на тонком железном листе – сливе. Ещё пять сантиметров, и она улетит вниз! Ужас! Только бы лист не прогнулся. Только бы она не соскользнула! Не пошевелилась! Наш шёпот разбудил Галку.
— Вы чего спать не даёте? Завтра экзамен!
Мы зашикали на неё: «Спи, спи!» Хорошо, что Ася спит так, что хоть канонада будет громыхать, она не проснётся. Мы – то толчёмся около её кровати.
— Так, что же теперь делать? Теперь полотенца не пропихнуть.
— Рэн! Может ремень от твоих брюк пролезет?
— Можно попробовать,- деловито сказала Рэна. – Только он же короткий!.. Хотя, постойте, я придумала. Я буду просовывать ремень под Дорожинку. А ты, Лора, залезь на тумбочку и попробуешь, нет, постараешься его подхватить. Только сама не сверзся! Я застегну ремень, а ты, Нина, сразу просунешь полотенца. Ну, вперёд!
Я на коленках встала на тумбочку. У Рэны Ника ремень не просовывается под Лидину спину.
— Ты там, где талия проталкивай, — советует Нина.
Ну, всё! Ремень стал потихоньку припихиваться. Вот уже конец его шевелится около Лидиного бока. Только мне его никак не достать! Встала на спинку кровати, коленкой упёрлась в подоконник. Девчонки в полном молчании крепко держат меня за подол. Хоп! Ухватилась! И тут же повалилась на Лидину кровать, ударившись о спинку кровати. Но, всё равно: так захотелось на радостях засмеяться, но нельзя.
Нина приложила палец к губам, сама трясётся в конвульсиях. Ну, всё – ремень застёгнут, полотенца просунуты, и вторые концы тоже связаны. Теперь надо потихоньку тащить Лиду. Вдруг, Нина срывается с места. Так-так. На спинку кровати уложили две подушки. Правильно! И … потянули. Дорожинка зашевелилась, хотела повернуться на другой бок, но привязанная нога не дала. Немного придвинув её, мы резко дёрнули, и она свалилась на свою кровать.
Молодец, Нина! Подушки очень смягчили полёт! Дорожинка открыла на секунду глазки, моргнула своими пушистыми ресницами и со словами: «А, это вы?» — снова заснула, поправив под головой свалившуюся подушку. Мы развязали все узлы. И пошли спать по своим кроватям. Как ни странно, но уснули мы мгновенно и, видимо, крепким сном, потому что утром мы легко встали, чувствуя себя вполне выспавшимися всего за три часа сна.
Рассказывать про ночные приключения было некогда. Решили оставить на вечер. А сейчас – быстрее на экзамен. Сдали все неплохо – на четвёрки. Стипендия заработана! Ура!
Весь вечер рассказывали и показывали в лицах, как мы спасали Дорожинку от верной смерти. Она никак не хотела верить, что так уснула. Всё пыталась доказать, что мы всё придумали, что она сама перебралась на кровать, когда стала засыпать. Но, когда с подоконника посмотрела вниз, то ужаснулась: а вдруг то, что мы рассказываем – правда!
Все поочерёдно посмотрели из окна и заохали, заахали. И, неожиданно, на радостях весело запели, прыгая вокруг Дорожинки: « Апикадэма, апирверпупа, апирверпупа-пупа-пупа. Дзинь баклан! Ням, ням, ням, ням!» И снова: « Апикдэма…!»

Вот такие истории случаются в белые ночи в комнате 306, в общежитии ЛИСИ, что на Курляндской улице!