Кто ты есть?
Казбек Чагаров Возрастные ограничения 0+
Коллега не очень спешил погрузиться в работу:
— Альберт, ну, классный же анекдот!
— Володя, давай потом…
— Да я мигом… Ну вот, идет еврей по улице, а попугай ему с балкона кричит: «Бей жидов!» А еврей посмотрел и говорит: «Кто бы мог подумать, что птица с таким носом – антисемит!» Ха-ха…
Володя внезапно осекся, что-то смущенно забормотал про больных в очереди и отправился к себе в кабинет. Альберт раздраженно глянул ему вслед поверх очков, водруженных на внушительный нос, и занялся историей болезни.
Нет, евреем Альберт Магомедович не был. Просто нос у него, как говорится, на семерых рос, а достался ему одному. К такому носу идеально подошли бы кепка-аэродром и фраза: «Падхады, дарагой, дёшэва аддам!» Но Альберт Магомедович кепок сроду не носил, предпочитая шляпы, и торговлей никогда не занимался, выбрав стезю Гиппократа. Да и русским языком он владел в совершенстве, как и своим родным – карачаевским, говорил уверенно, легко, скороговоркой. Вот только букву «р» не выговаривал. Ну, вполне обычный дефект речи, изучать медицину это не мешало, и, по окончании ленинградского мединститута, Альберт остался в ординатуре, а затем и женился.
В 70-е годы 20 века милиция еще не проявляла особого внимания к лицам кавказской национальности, поэтому он вполне уютно чувствовал себя в северной столице. Родственники его жены, Зои Иосифовны, так же относились к нему довольно благожелательно, что подтверждалось дружественными семейными застольями. И вот, во время одного из них, внезапно приехавший в гости дядя Боря, вдруг обратился к Альберту на идиш.
Внешняя мягкость не изжила в Альберте кавказской твердости и прямоты, поэтому он тут же ответил:
— Я Вас не понимаю.
Седые дядиборины брови сошлись на переносице:
— То есть как это — ТЫ НАС не понимаешь?!
— Да я не еврей, — так же прямо ответил Альберт.
За столом стало слышно, как заблудшая муха обреченно билась в оконное стекло.
— И кто же ты?- чуть прищурившись, поинтересовался дядя Боря.
Альберт выдохнул воздух и заявил:
— Я – карачаевец…
Дядя Боря обвел всех присутствующих мудрым взглядом печальных еврейских глаз, понимающе кивнул и обреченно изрек:
— КЕМ ТОЛЬКО НАМ НЕ ПРИХОДИТСЯ БЫТЬ…
— Альберт, ну, классный же анекдот!
— Володя, давай потом…
— Да я мигом… Ну вот, идет еврей по улице, а попугай ему с балкона кричит: «Бей жидов!» А еврей посмотрел и говорит: «Кто бы мог подумать, что птица с таким носом – антисемит!» Ха-ха…
Володя внезапно осекся, что-то смущенно забормотал про больных в очереди и отправился к себе в кабинет. Альберт раздраженно глянул ему вслед поверх очков, водруженных на внушительный нос, и занялся историей болезни.
Нет, евреем Альберт Магомедович не был. Просто нос у него, как говорится, на семерых рос, а достался ему одному. К такому носу идеально подошли бы кепка-аэродром и фраза: «Падхады, дарагой, дёшэва аддам!» Но Альберт Магомедович кепок сроду не носил, предпочитая шляпы, и торговлей никогда не занимался, выбрав стезю Гиппократа. Да и русским языком он владел в совершенстве, как и своим родным – карачаевским, говорил уверенно, легко, скороговоркой. Вот только букву «р» не выговаривал. Ну, вполне обычный дефект речи, изучать медицину это не мешало, и, по окончании ленинградского мединститута, Альберт остался в ординатуре, а затем и женился.
В 70-е годы 20 века милиция еще не проявляла особого внимания к лицам кавказской национальности, поэтому он вполне уютно чувствовал себя в северной столице. Родственники его жены, Зои Иосифовны, так же относились к нему довольно благожелательно, что подтверждалось дружественными семейными застольями. И вот, во время одного из них, внезапно приехавший в гости дядя Боря, вдруг обратился к Альберту на идиш.
Внешняя мягкость не изжила в Альберте кавказской твердости и прямоты, поэтому он тут же ответил:
— Я Вас не понимаю.
Седые дядиборины брови сошлись на переносице:
— То есть как это — ТЫ НАС не понимаешь?!
— Да я не еврей, — так же прямо ответил Альберт.
За столом стало слышно, как заблудшая муха обреченно билась в оконное стекло.
— И кто же ты?- чуть прищурившись, поинтересовался дядя Боря.
Альберт выдохнул воздух и заявил:
— Я – карачаевец…
Дядя Боря обвел всех присутствующих мудрым взглядом печальных еврейских глаз, понимающе кивнул и обреченно изрек:
— КЕМ ТОЛЬКО НАМ НЕ ПРИХОДИТСЯ БЫТЬ…
Спасибо автору