Дорога в рай или приглашение на огонёк

-Господи, поздравь нас, мы с Петром отбили душу у Сатанаила, да такую уж грешную, что как говорится и ни в сказке сказать, и пером не описать.
— И чью же?
— Преступника и душегуба, пропойцу жены и детей своих, клятвопреступника и охальника, который без матюга слова не мог связать!
— И как же вам это удалось, Гаврюша?
— По-твоему слову, Господи! Ты же говорил, кого добром помянут на земле, о ком доброе слово замолвят, того можно в рай пускать! На основании этого и отбили, у бесов, аж, челюсти поотвисли!
— Ну-ка, ну-ка расскажите, таким опытом делиться надо, соберём в конференц-зале ангельский совет, пусть молодые поучатся, как дела обделывать надо! Рассказывайте, давайте, да в подробностях!
— Да вот же и кажем! Дело было так, на торговом ряду!
— Ох, и убога распродажа наша, быбы последним расторговываются…
— А, вот и Пётр! Что ты говоришь – то, честью и совестью торгуют, что ли?
— Господь с тобой, Боже! Последними огурцами с гряд, да котятами с мутациями разными, убога землица и экология не дарит здоровьем!
— Да вы хоть как-то по очереди говорите, не сразу вдвоём! Вот заладили – убога – убога!
— Вот – вот, очередей хватает, а торговать-то уже нечем: винегрет в тарелке, огурец солёный, свекла морщенная и две морковки, как крысиные хвосты…
— Нынешние-то крысы с ондатр на помойках доросли!
— А я видел и с кошек, а то и с собак средних!
— Стоп! Сначала начали! Пётр, говори!
— Так я и баю, наставили мы чертям рога!
— Точнее пообломали!
— Так наставили или обломали? Совсем вы меня запутали!
— Господи, это казуальное выражение!
— А ты не выражайся, а по-русски гуторь! Козу я тебе и сам покажу!
— А гуторить–то, это тоже не по–русски!
— Как же тогда?
— Ну, это так же, как горилку вместо водяры пить!
— Да уж, кто о чём, а вшивый о бане! Ещё раз, чтобы понятно было, объяснили! Что с бесами?
— Оставили с носом!
— Обвели, как котят вокруг пальца!
— Так, понял, что там с котятами?
— Котят тётка продавала или так отдавала, самой вроде выкинуть жалко, уродцами родились.
— И?
— Один с шестью глазами, но морда вроде кошачья, а другой с четырьмя, но морда, как у утконоса! Как же, говорит, Господи допустил такое недоразумение? Может, теперь вся такая-то живность будет рождаться, что ж их жизни лишать? Бог дал, значит, знает зачем! Не нам божьи дела осуждать!
— Вот именно!
— Но девчонка её выскочила: «Мама!- говорит – зачем вы котят от кошки унесли, они сами ещё не едят самостоятельно!» А я думаю, ладно слишком глазастые, но как таким носом утиным кошку сосать можно?
— А ты не думай! А рассказывай! Продала она котят?
— Да вроде как дочка их отбила и к кошке опять понесла! Неисповедимы пути твои, Господи! Авось, в добрые руки попадут!
— Вот именно! Что дальше-то было?
— Ну, вот, стоит тётка эта, на лотке всякая неказистая овощь, да миска винегрета, да с огурцами солёными блюдо. Тут подходит к её прилавку пьянюшка один… медленно прихромал… и берёт, как бы незаметненько, тихонько, спокойненько, как у своей, с него тарелку винегрета; и пару огурцов прихватывает! На неё же кладёт; и так же, не торопясь, поворачивается и назад хромает к своим, таким же пропойщикам, что сбились в кучку, и стоят, ждут его, значит. Тётка, аж, ошалела от такого обращения! — «Ты, — говорит на него, — чёрт перчёный, чего тут командуешь! Кто тебе позволил винегрет из-под носа с огурцами тырить?!» — И так это у неё по-командирски получилось, от всей души, что пьяненького проняло, застыдился или ещё чего, а понёс он ей это блюдо назад, поставил, и ни слова не говоря, как в укор, развернулся и к дружкам, было, поковылял. А тётка вгляделась, и то ли вспомнила кого, то ли на жалость её пробило, а как признаться – то? – «Ты, что ли Пашка Сучков? – говорит вслед, — эко покоробило-то тебя! Ну, прости, не признала сразу-то! Возьми ты эту тарелку, да и огурцы возьми! Хоть выпьете да закусите на здоровье!» — И несёт ему и винегрет, и миску с огурцами! Отдала назад ему всё, как есть, и ещё лишку присовокупила!.. Да не пошла у неё в тот день распродажа! За даром всё ушло!
— Ну, уж ты, позаботься, Петруш, чтоб у доброй женщины наладилось всё! И котят пристрой! И урожай наладь! И чтоб прибыток окупился!
— Слушаюсь, Господи! Возьму на заметку! Обеспечим!
— Так кто же, добрым словом нашего грешного человечка помянул, что сумели вы душу его, с пути сбившуюся, у чертей отнять, к свету вернуть?
— Так вся эта братия алконафтов и помянула! Выпила за здоровье этого незнакомого им Пашки Сучкова, да закусила, да добрым словом поблагодарила, что похожим он оказался на мужичка того расторопного, которому тётка сама закусь отдала! Так что чертям тем только «накось, выкусь» досталось! А душа с нами пошла!
— Удивилась, поди?
— Испугалась, всё назад, к чертям рвалась! Но не тут-то было! Вот она здесь под дверьми ожидает! Впускать?
— Впускай, да не выпускай! А то в горячке, поди, с чертями общаться не в первой, попривыкла, как к родным к ним, а вот ангелов с непривычки увидеть дико! Как бы назад в пекло к ним не рванула, с перепугу! И что мы тогда на симпозиуме говорить будем? Отбили душу, а она опять наружу!?
— Ох, Господи! Сбежала, ведь, окаянная!
— Каким он преступником ни будь, но коли оставил после себя добрую память или человека, который его добром помнить будет, тому открыты ворота в рай! Да уж, случай всё же не безынтересный; ведь ни тётка, ни пьянчужки, поди, не поняли, что душу спасли и какому пропащему человеку! Насчёт неё, кстати, не беспокойтесь! Помыкается по свету, сама вернётся!
— Уж и не знаю, прости, Господи! Записку оставила! «Холодно что-то на небесах! Пойду на огонёк погреться! Черти приглашение прислали «на шашлычок» на винный день!»
— Э! Недоработочка, однако! Сплошная казуистика! Ох, какая коза бодливая тут запрятана, а точнее козёл! Откуда ж нашей грешной душе знать, что винный день – вовсе не вино, а вина рода человеческого! А «шашлычком» не его угощать будут, а самому им быть придётся! Охо-хо! Огоньку не найдётся?
Господи походил в задумчивости взад и вперёд, подхватил громовой жезл, вдарил им с небес, распугав разлетавшихся внизу под облаками бесов, и раскурил от молнии трубку. — Враг коварен и хитёр! Если мы где и проигрываем ему, то только в подлости и коварстве! Додумались до чего — приглашение на огонёк – на костёр!
— Вроде, и не придерёшься, по чесноку всё описали!
— Симпозиум всё равно собирать будем! Такие ситуации надо уметь организовывать! И по дороге в рай души больше не терять!
Ангелы виновато помалкивали. Но вскоре увлеклись волнующей картиной развернувшейся внизу баталии. Бог прицельно стегал молниями — плетьми по мягким местам мелких бесов, до этого беззаботно и вызывающе парящих в воздухе. Не торопясь, втянув затяжку дымка из трубки, выпустив с выдохом очередное колечко, выискивал глазом скопление нечисти, и бил самонаводящимся кнутом громового жезла по седалищу. Пётр и Гавриил также не утерпев, распаковали целую коробку с пиротехническими средствами и приноровились запускать шаровые молнии в хороводные сгустки чёрных образований; подначивая друг друга, глядя на волнующихся разлетающихся в разные стороны представителей бесовского племени. Чёрные облачка побежали по небу…