Заработанная плата или один день бюджетника

«Всё – сегодня я точно уволюсь. Терпеть больше нет сил. Да и ради чего я, собственно, ещё тут? За? Че? М? Зачем?! Зарплата – меньше, чем размер ноги карлика. Работы же столько, что после очередного, прошу заметить, ежедневного 8-часового ада сил остается только на то, чтобы доволочить ноги до дома и уложить своё тело на продырявленные временем и грязью простыни. Я не свинья. Я стираю бельё. Но даже от стирки всё рано или поздно сереет и изнашивается. Таковы законы хозяйства. А на новые простыни деньги никак не удается отложить! Как я устала от такой жизни. Как я устала!»
Так начиналось каждое утро трудового дня одного бюджетника. Гуманитарий по образованию, делопроизводитель по факту, ещё молодая, но уже начинающая стареть Светочка вот уже, как полтора года считала, что её жизнь – полное и исчерпывающее себя и последние силы выделение пищеварительной жизнедяетельности.
«Или, может, лучше повеситься? В конце концов, итогом моей жизни в любом случае будет смерть. А всё же Бог, если он, конечно, есть, тот ещё шутник. Он ведь совершенно точно знал, что жизнь – это далеко не конфетка, и что каждый хоть раз захочет сдохнуть. Вот и вложил своим пророкам в уста, что, мол, самоубийство самый страшный грех. По своему желанию хорошие люди в этом мире не умирают. Да вообще, хоть что-то по желанию на этой планете делается? С детства только одно „надо“! Как же хочется свободы. Вот бы вырваться из этой парализующей системы. Ладно, некогда витать в облаках. Надо составить отчет за прошлый год и подготовить план на следующий. Кроме того, протоколы, распоряжения, акты, письма. Всё вместе – 63 вордовских страницы. Двадцать пять из которых, необходимо переписать от руки в специальные регистрационные тетрадочки. До бюджетников прогресс никогда не доберется. Жаль, что Гугл не знает, кто изобрел бюрократию. Но надеюсь, что эта дарвиновская особь вскрыла себе вены по собственному желанию, а оказалось, что Бог всё-таки есть!»
До обеда её, бывало, посещали мысли о суициде. Но после – на душе становилось как-то легче. Всё же были моменты, когда Светочкина жизнь напоминала сказку. А дело всё в том, что у неё была маленькая слабость – еда. Уж очень она любила поднимать себе настроение чем-нибудь вкусненьким. И вот со временем, прямо как в сказке, Светочка подобно богатырям росла не по дням, а по часам, а иногда даже и на глазах у ошарашенных коллег, но только в отличие от удалых молодцев, она раздавалась в ширину. Правда, богатырского склада Светочка почему-то совсем не интересовала сказочных принцев, а «не принцы» совсем не интересовали Светочку. Потому что последняя точно знала, что она создана для кого-то особенного, кто будет носить её на руках и сдувать злосчастные пушинки, которые выбиваются из старой подушки, доставшейся ей ещё от бабушки, и застревают в волосах. А то, что такую тушу поднять весьма затруднительно, её мало волновало.
«Вот бы влюбиться. Взаимно. Выйти бы замуж. Забеременеть. Выйти в декрет и не ра-бо-тать! Несколько лет не работать! Боже, какое бы счастье-то было. А если от богатого залететь… Тогда бы вообще больше ни дня в офисе. Боже, какое счастье-то было бы! Так миллионерам же только тощих и силиконовых подавай. Надо записаться в тренажерный зал что ли? Да когда с этой работой-то ходить?! Нет, всё-таки уволюсь. А как меня вообще сюда занесло? Как меня угораздило прийти сюда и устроиться на эту вот самую должность? Я же видела оклад. Может, я пьяна была? Нет, пьяную бы не взяли. Ах, кажется, я о чём-то мечтала. О чем? О чем-то глобальном. Видела перспективы, мне обещали помочь. Но? Но сначала надо было разобраться с бумажками. А потом бумажки, бумажки, бумажки и всё как в тумане… и оказалось, что помогать мне никто не собирается. Самое смешное, что теперь уж и не вспомнить, о чём я там мечтала. И деньги меня тогда не очень интересовали. Как глупо! Как безнадежно и невообразимо глупо было думать, что деньги — это не главное. Если и есть ещё какие-то ценности в этой жизни, то это валюта!»
Вспомнив о валюте, Светочка решила посмотреть, какая же зарплата в Америке – у этих выскочек, которые решили, что они могут диктовать нам, великой России, свои условия! В статье одного анонимного автора она прочитала, что оплата труда там, в основном, почасовая. Средняя заработная плата составляет 25 долларов в час, а минимальная – 3 доллара. Недолго думая, Светочка разделила свою зарплату на курс доллара. И получилось, что она зарабатывает 160 долларов в месяц. Вдруг молниеносно в голове несостоявшегося математика промелькнула ещё одна опрометчивая идея: посчитать, сколько же долларов она получает за час. И тогда Светочка разделила 160 на 8 часов умноженных на пять рабочих дней и на 4 недели. И когда на экране телефона высветилась злосчастная цифра, её как будто парализовало. Светочка и подумать не могла прежде, что работает в месяц ровно 160 часов. И тут вовсе не надо было быть гениальным счетоводом, чтобы вычислить: час её работы стоит ровно один доллар. То есть, она специалист с высшим образованием получает меньше в три раза, чем самые невостребованные доходяги Америки. Не дай Боже, чтобы после того, как цифры ледяной водой из десятилитрового ведра обдали Свету фактами, у неё всё же родились дети, потому что патриотами им точно никогда не стать.
»Надо увольняться. И. Валить. Из. Этой. Страны."
Светочка схватила чистый лист бумаги формата А4 и уже было начала писать заветные слова: «Прошу уволить по собственному…». Но вдруг в дверь сначала кто-то постучал, а потом и вихрем ворвался в пространство делопроизводителя. Светочка тут же поняла, что пришло время приемных часов, а это недовольные их работой и несправедливостью жизни граждане. Раньше она с пониманием относилась к их проблемам и пыталась утешить, но в ответ всегда получала только кучу оскорблений и кляуз на неё, которые доходили до делопроизводителя в виде официальной оплеухи от начальства. И тогда она перестала церемониться, всегда отвечая агрессией на агрессию. На удивление, жалоб на неё стало гораздо меньше.
До закрытия пришлось работать с общественностью, и она совсем забыла дописать то заветное, одно-единственное слово: «желанию». Пять часов. Пора домой. Она тряслась в общественном транспорте, свободных мест не было, а люди то и дело одаривали её укоризненным взглядом за то, что её габариты мешали им проталкиваться к выходу.
«Кажется, я что-то забыла сделать. Только вот что? Ах, я же хотела уволиться! Опять. И никогда не сделаю этого! Кого я обманываю?! У меня нет сил изменить даже себя, что уж говорить о жизни. Да и уволюсь, и что дальше? Куда пойду? На такую же ненавистную работу? Что я вообще умею делать? Ни-че-го. Только разгребать эти бумажки. Чего я хочу? Ни-че-го. А ведь у меня когда-то были мечты. Вот если бы тогда, когда я помнила, кто-то поверил в меня и сказал, что всё получится. Но никто не поверил, и никто не сказал. Как невыносимо одиноко и пусто. Мне бы с кем-нибудь поговорить обо всем этом. Чтобы стало хоть чуть полегче жить. Да только не с кем. Мне бы хотя бы одного человека, которому было бы не всё равно. Хотя бы одного.»

Она бы продолжила страдать, но была её остановка – надо было выходить. Дома её ждал плотный ужин и черный пыльный телевизор. Светочка посмотрела сериал, передачу про сватовство одиноких сердец, новости и какое-то комедийное шоу. Измотанная она рухнула на свой старый диван и почему-то вспомнила репортаж про спутник, который запустили в далекий космос, чтобы исследовать Марс.
«Как там на Марсе, интересно? Наверное, там ничего нет. Как и у меня, получается. Выходит, что на Марсе так же, как и у меня. Хе-хе. Вот ведь у людей работа — космос изучают. И почему я не любила в школе астрономию? Вселенная — она же бесконечна. То есть, в ней должно найтись место для каждого, кому это нужно. А у нас тут на земле — война на войне, санкции на санкциях, хе-хе, люди на людях. Мда… И только на мне никого нет. Хе-хе. Может, я космонавтом хотела стать? Я же в Советском Союзе ещё родилась. Там это популярно было. Да и отсутствие „кое-чего“ тоже этим объяснить можно. Хе-хе. Найти бы силы всё изменить, вырваться. Как же хочется свободы. Хотя бы чуть-чуть. Вот завтра возьму и уволюсь: улечу в Америку, а оттуда — в космос. На Марс. Завтра. Обязательно.»
В небе гас свет небесных тел, а люди смотрели, задрав головы вверх, в бесконечную синюю вуаль, усеянную вспышками, возраст которых насчитывал несколько миллионов световых лет, и называли это звездопадом.